По коридорам школы хаотично слонялись ученики, разбредаясь по кабинетам. До уроков оставались считанные секунды. Бран, краем глаз уловив в толпе Присциллу, напрочь забыл о пунктуальности, развернувшись и пойдя ей навстречу. Она в последнее время вела себя очень странно, что Брану было совсем непонятно. Возможно, у Присциллы что-то случилось и ей нужна была помощь. Эта мысль словно затягивала у него на шее тугую удавку, никак не оставляла Брана. Возможно, Присцилле просто надоела компания Брана и она не знала, как сказать ему об этом. Бран был готов к абсолютно любому раскладу. Он бы все понял, ни на что бы не обиделся и ни в коем случае ни в чем бы не винил. С каждым шагом, приближающим к истине, Брану, изначально не верящему в хороший итог, становилось все тяжелее и тяжелее на душе. Темные каменные коридоры теперь будто походили на темницу.

Присцилла, почувствовав на себе взгляд, беспомощно обернулась, будто уже зная, кому он принадлежал. Увидев идущего навстречу Брана, Присцилла непроизвольно шагнула вперед. Заметив это, Вильям, несокрушимым препятствием, молниеносно возник перед ней.

— Малолеткам пора валить в тот корпус, — нависнув над Присциллой, злобно скрипнул зубами Вильям. — А о вчерашнем мы ещё поговорим. Не думай, что все закончилось.

— Я тебя никогда не пойму, — смятенно покачала головой Присцилла.

— Тебе и не нужно. Просто делай, что говорят, — злорадно оскалился Вильям.

Присцилла, отчаянно вздохнув, свернула за ближайший поворот, завершая разговор. Вильям, довольно усмехнувшись от того, что быстро спровадил объект наблюдения, направился в сторону актового зала. Бран, снова потеряв Присциллу из виду, растерянно остановился посредине начатого пути. 

Развернувшись на раздавшийся знакомый голос, Бран встретился глазами с виновато смотрящей подошедшей Скай. Несмотря ни на что, Бран был искренне рад снова увидеть Скай. Он по-дружески приобнял Скай, дружелюбно улыбнувшись. Этот жест был гораздо красноречивее любых слов. Она понимала, что он на нее не обижался, что он по-прежнему готов был разделить с ней все невзгоды, всегда прийти на помощь. И от этого на душе стало очень-очень тепло, словно внутри включили маленькое солнце. Они были знакомы не так давно, но столько вместе пережили, что видели друг в друге родственные души.

— Прости, Бран, я вас тогда оставила, — произнесла с сожалением Скай. — Но это правда было очень важно.

— Хорошо, что с тобой все в порядке. Расскажешь, если захочешь, — понимающе махнул рукой Бран.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Скай.

— Кстати, Скай, — пытаясь подобрать правильные слова, огорченно вымолвил Бран, — я спрашивал у своего знакомого о твоих родителях. Он пока ничего не нашел. Прости. Но мы обязательно будем искать, пока их не найдем.

— Их знакомые мне тоже не ответили, — с сокрушительной тяжестью на сердце сказала Скай.

Мимо стремительно пронеслась Леона, проигнорировав Скай и Брана. Леона, сделав вид, что не заметила их, быстро отвернулась. Скай с Браном непонимающе переглянулись, но ничего не сказали. Звонок, по необъяснимым причинам, все еще не прозвенел. Отправившись на уроки, Скай с Браном увидели образовавшееся невероятное столпотворение у актового зала. Школьники, отталкивая друг друга, отчаянно пытались протиснуться. С трудом пройдя внутрь, Скай с Браном заметили стоявшего на сцене Вильяма, который размахивал руками, призывая к тишине.

— Всем внимание! Администрация Сейлема связалась со многими выжившими. Из-за того, что связь в школе плохо ловит, некоторые родители отправили письма. По фамилии буду называть, подходите, — стараясь перекричать толпу, строго объявил Вильям.

Вильям принялся озвучивать фамилии по мере того, как они были указаны на письмах. В надежде вновь отправиться домой подростки, столпившиеся вокруг сцены, беспокойно что-то выкрикивали, старались прорваться на сцену, первыми взять письма, будто очередность что-то бы решила. Хорас, услышав свою фамилию, тихо подошел, с трудом добравшись до сцены только с четвертого раза. Толпа толкалась настолько сильно, что Хорас несколько раз отлетал назад, безвольно падая на пол. Молча взяв свое письмо, Хорас решил обойти сцену, чтобы не дай Бог ни с кем не столкнуться.  Робко присев на краешек стула, Хорас развернул письмо. Хорас был сирота, никогда не знавший своих родителей, поэтому, кроме директора приюта, ему некому было отправить письмо. В своем письме она написала, что, пока не найдут свободное место в одном из детских домов соседних городов, он должен пребывать в школе. Хорас, понурив голову, грустно сжал письмо. В окружении здешних подростков он почему-то чувствовал себя более одиноким, более неполноценным, чем когда-либо. Ведь только в сказках, попавши в замок, человек становился принцем.

Расслышав свою фамилию, Леона, бесцеремонно подвинув всех, лихорадочно понеслась к сцене. Выхватив письмо из рук Вильяма, Леона нетерпеливо разорвала конверт, принявшись читать.

«Леона, здравствуй! Твоя мать сейчас на гастролях, а у меня важные дела в Париже. Как освободимся, заберем тебя. В администрации сообщили, что все нужды покроет государство, так что ты ни в чем не будешь нуждаться.
Отец», — растерянно прочитала Леона, беспомощно повалившись на стул, стоящий рядом.

Она до последнего надеялась, что родители переживали, что они заберут ее оттуда домой. Но хрупкая надежда безнадежно таяла на глазах. Иллюзии разбились на миллионы осколков о тяжелую правду, которую она итак знала, но в которую так не хотелось верить.

Вильям, продолжив ответственно разбирать письма, следующей назвал фамилию Нормы. Вильям брезгливо передал подошедшей Норме письмо, неприязненно взглянув на нее, как на изгоя, непринятого обществом. Она быстро схватила письмо, стремительно отойдя в сторону, подальше от людей. Норма неохотно раскрыла конверт, не особо интересуясь содержанием письма.

«Норма, дорогая! Хорошо, что с тобой все в порядке. Мы с отцом везде тебя искали.... В Сейлеме положение сложное, поэтому мы остановились в Нью-Хэмпшире. Выслали за тобой личного водителя, он заберет тебя домой.
Целую, мама», — Норма испуганно смотрела на текст, отрицательно качая головой, затем, словно в истерическом припадке, разорвала письмо на части.

Бран, вдруг услышав свое имя, опешил от неожиданности, не веря своим ушам. Он не ожидал, что кто-то мог о нем вспомнить. В нем поселилось какое-то необычное, странное чувство. Возможно, кто-то ошибся адресатом? Никаких других вариантов в голову не приходило. Подойдя к Вильяму, Бран растерянно взял письмо, осторожно рассматривая надпись. Оно, наверняка, было адресовано кому-то другому. Ни в коем случае нельзя было открыть и испортить чужое письмо. Его же обязательно кто-то очень ждал. Бран долго вертел в руках конверт, изучая получателя. Было указано его имя. Возможно, у него был однофамилец, о котором Бран не знал. Очень аккуратно вскрыв конверт, вдруг его пришлось бы вернуть истинному получателю, Бран развернул письмо:
«Бран, сынок, рады были, что ты выжил. Учись хорошо. Удачи!».

Бран грустно улыбнулся, облокотившись о стену. Теперь было понятно, что письмо предназначалось ему. Хоть он и не знал почерки своих родителей, и даже их внешности очень смутно помнил, но сейчас он был уверен, что это они написали. Сердце болезненно сжалось, будто Бран снова вернулся в прошлое, в ту сиротливо пустую комнату. Но теперь это была глубоко въевшаяся боль, которая, казалось, уже давно стала привычкой.

Раздав все письма, Вильям хлопнул в ладоши, показывая, что всем пора расходиться. Поскольку Паула отсутствовала, ее письмо взялся передать Бран. Скай расстроенно смотрела вслед удаляющемуся Вильяму, у которого не оказалось письма для нее. Внезапно оглушительно прозвенел опоздавший звонок и, ворвавшиеся в зал учителя, стали торопливо разгонять всех по классам.

***

В комнате, нервно заламывая пальцы, Паула наматывала круги вдоль открытого настежь окна, мысленно пытаясь подобрать слова. Она видела, как, будто шаткая конструкция во время надвигающегося урагана, постепенно рушились ее планы, и не собиралась с этим мириться. Предъявить претензии было бы слишком опрометчиво, поэтому Паула решила издалека подойти к вопросу. Абраахам с закрытыми глазами лежал на кровати, втягивая дым очередной затяжки. Случайно высмотрев нетронутую пластинку таблеток, выписанных Морганой, Паула удивленно вскинула брови.

— Эйб, выпей таблетки, чтобы я видела. Что-то тебе не легчает, — взяв в руки пластинку и положив прямо перед Абраахамом, Паула села напротив Абраахама.

— Хорошо, Паула. Ты опоздаешь в школу, — устало посмотрел на Паулу Абраахам.

— Я решила сегодня никуда не идти, — пожала плечами Паула, ложась Абраахаму на колени. — Где ты вчера ночевал, любимый? Ты так мне и не рассказал.

— У Иоганна, — потушив щелчком пальцев сигарету и швырнув ее в окно, Абраахам стремительно наклонился над Паулой.

— Адвоката? — недоверчиво переспросила Паула, медленно притянув Абраахама к себе за шею.

Находясь в дюйме от Абраахама, Паула пытливо смотрела ему в глаза, продолжая, чуть сжимая шею, нежно держать за горло. Паула всегда старалась непрестанно контролировать все мысли, поступки и желания Абраахама, полностью завладеть его вниманием. Она бы ни за что на свете не позволила ему снова уйти хоть на шаг. Все, что угодно, но только не это.

— Забей, Паула, — безразлично бросил Абраахам, перехватил ладонью запястье Паулы, заводя ее руки за голову.

— Пока это опустим. Ты один ночевал? — Паула нежно взяла Абраахама за руку, все еще лежащую на ее запястье, разжала его ладонь, сплетя пальцы.

— В доме? Нет. Иоганн уехал по делам, оставил нас со Скай, — равнодушно ответил Абраахам.

— Что? Со Скай? Что она потеряла рядом с тобой? — ошарашенно воскликнула Паула, не сумев совладать со вспыхнувшими разъедающими эмоциями, и чуть не перешла на повышенные тона.

Она не ожидала такого ответа. Все внутри вскипело от злости. Мило улыбнувшись, Паула, изобразив неподдельное любопытство, абсолютно невинно посмотрела большими синими глазами на Абраахама снизу вверх.

— Под колёса Иоганну попала, он ее с нами взял, — неохотно произнес Абраахам, незаинтересованный в дальнейшем обсуждении.

— Эйб, у меня есть повод переживать? — Паула внимательно заглянула в болотные глаза Абраахама, в которых ей так хотелось потеряться.

— Нет, Паула, — отклонив голову назад, на несколько секунд устало прикрыл глаза Абраахам.

— Вот и правильно, она для тебя слишком невинная девочка. У неё, наверно, никогда..., — саркастически вымолвила Паула.

— Хватит, Паула, — резко прервал Абраахам, не желая об этом ничего знать.

— Просто хотела тебе напомнить, что ты — только мой, — слегка потянув Абраахама на себя, Паула оставила легкий поцелуй у него на губах.

Абраахам резко подался вперед, инстинктивно отвечая на поцелуй.

***

Тем временем, находясь на уроке, Норма, спрятав под партой телефон, пристально наблюдала за происходящим в комнате парней. Классическое продолговатое лицо Нормы мгновенно потемнело и стало конвульсивно подергиваться. Тонкие посиневшие губы повело в сторону, пугающе исказив пораженное нервными судорогами лицо. Нездоровая усмешка передернула рот. Продолжая смотреть на экран, Норма, лихорадочно схватив черную ручку, принялась чертить в тетради уродливые силуэты, возводя над ними виселицы. Рука неотрывно рисовала безобразные образы, беспощадно уничтожая лист за листом. Вонзив, словно смертельный острый кинжал, ручку в парту, Норма со скрежетом раздирала дерево, сдирая, как кожу, верхние слои парты зигзагообразным клеймом.

В классе, временно оставленном учителем на выполнение самостоятельной работы, стоял ужасный гул. Все беззаботно занимались своими делами, не думая приступать к заданию. Франклин, окруженный толпой новых друзей, оживленно рассказывал о своих зимних приключениях на островах, в лицах показывая встреченных людей и животных. Бран и Роуз, сидящие за одной партой, вместе что-то вдумчиво решали, предварительно обговаривая между собой.

***

В западной башне, в кабинете численных методов, разделившись на пары, школьники писали контрольную работу. Леона, отсев от Скай к Хорасу, тревожно проверяла телефон. Всю работу пришлось выполнять Хорасу одному. Он, впервые оказавшись с кем-то в паре, молча трудился. К своему счастью, он хорошо понимал точные науки. Присцилла, будучи лучшей ученицей школы, несмотря на то, что мысли ее были совсем не тут, быстро разобралась с заданием сама и, сдав работу, покинула класс, тоскливо глядя на работающих в парах веселящихся подростков. Скай, отстранившись от класса, расположилась в одиночестве на последней парте. Ничего делать катастрофически не хотелось. Учеба и так всегда была ее слабым местом, а тем более сейчас, когда все мысли были заняты другим. Скай, вспоминая слова Амаранты, вертела в руках вырванный лист из дневника Салем, не понимая, что она должна была сделать. Новая информация никак не утрамбовывалась, выводя Скай из шаткого равновесия.

День назад
США, штат Нью-Йорк, город Нью-Йорк

Вновь очутившись в зоне, где ловил интернет, Скай обрела возможность связаться с родителями. И для нее сейчас это было самым главным. Выудив из кармана телефон, Скай отметила, что зарядки осталось слишком мало и хватило бы только на пару звонков. Не теряя времени, Скай отыскала глазами в комнате ноутбук, лежавший рядом на белом дубовом столе. Взяв оставленный адвокатом ноутбук на колени, Скай стремительно открыла его, вбивая в гугл необходимый запрос. Заголовки поисковой системы гласили следующее:

«Последний афтершок в Сейлеме пришелся на четвертое мая. Город разрушен. Спасать больше нечего. Все жители, которых удалось обнаружить, были эвакуированы в соседние города. Около четверти горожан осталось похороненными заживо. Стихия обошла лишь западную часть Сейлема, где расположился частный колледж, находящийся под покровительством Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики с момента его основания».

Не желая воспринимать прочитанное за действительность, Скай порывисто оттолкнула ноутбук. Глядя на фото разрушенного Сейлема, Скай ощутила, как сердце болезненно сжалось. Скай будто проживала дежавю, вновь очутившись в том дне, который разделил жизнь на до и после.

— Родители должны были в тот день улететь, значит с ними все хорошо, — отчаянно пыталась успокоить себя Скай.

Быстро набрав на телефоне номер мамы, Скай нажала кнопку вызова. Гудки не проходили. Абонент был по-прежнему недоступен. Скай, резко вскочив на ноги, стала нервно наворачивать круги по комнате, несмотря на ноющую боль. Скай, не останавливаясь, совершила бесчисленное множество попыток дозвониться, но никто не ответил. Надежда стремительно угасала. В голову, как назойливые черви, стали лезть тревожные мысли. Внутри все переворачивалось. Скай не понимала, что ей делать. Все знакомые, до которых Скай удалось дозвониться, говорили лишь то, что видели семью Чарлсон в последний раз тридцать первого апреля. Скай устало опустилась на пол, подперев лицо руками.

— Мистер Уайт говорил, что папа звонил ему после первой тряски, вторая была после времени вылета, — настойчиво повторяла Скай, отказываясь верить в худшее.