- Это невозможно. Невозможно, - повторял он уже охрипшим голосом, шагая по влажной после дождя земле.

- Дневник. Вот что мне нужно, - бросил он в темноту, - я уверен, он сможет помочь.

По мере того, как он приближался к своей цели, ладони покрылись потом, их сотрясала невыносимая дрожь, которая все предательски усиливалась, не ослабевая ни на минуту. Безумные глаза тревожно вглядывались в непроглядную тьму. По всему телу пробежала дрожь, дыхание практически исчезло, когда уличный фонарь осветил кирпичного цвета гараж его отца. Положив ледяную ладонь на ручку, открыл дверь, которая в ответ недовольно скрипнула. Повеял легкий ветерок с каким-то специфическим запахом. Он переступил через порог, тяжелая дверь захлопнулась. Темно. Мрак окутал его, будто обнимая, лаская в своих цепких объятиях. Через мгновение зажглась тусклая лампочка, осветив эту небольшую, но так значимую для его отца комнату. Его взгляд сразу же упал на стопку пыльных в черной обложке книг, которые уже несколько месяцев оставались нетронутыми. Пытаясь заглушить в себе неописуемый и такой незнакомый ему страх, вздохнул и медленно подошел к стопке. Дрожащим пальцем проведя по корешкам книг, выхватил нужную и стал судорожно листать до тех пор, пока не наткнулся на дату 17.05.1979, в правом верхнем углу была пометка: "Первый урок после долгих тренировок". В следующее мгновение он нежно провел большим пальцем по этим строчкам. Он понимал, что сейчас узнает правду, истинную правду, от этой мысли становилось не по себе. Так много раз он листал записи своего отца, но никогда не обращал особого внимания на эту дату, потому что он был уверен, все случилось так, как он помнил. Именно он, никто другой, только он погубил Сью. Истина так близка, но он никак не может себя заставить прочитать и строчки. Непреодолимое чувство страха окутало его. От этих страниц зависит то, во что он верил все эти годы. Если это окажется неправдой, ложью, то он будет верить лишь в одно: он психически болен. Бледные пальцы перелистнули страницу, глаза сразу же наткнулись на первую строчку, которая, как ему казалась, не предвещала ничего хорошего. Его темные глаза сомкнулись.

"Нет. Не могу",- пронеслось у него в голове.

"Тогда ты никогда не узнаешь истины. Будешь иметь искаженное представление о прошлом, хотя у тебя есть возможность выяснить".

Его темные как мрак глаза быстро забегали по строчкам, написанные аккуратным и чуть угловатым почерком.

"17 мая 1979

5:45 утра. Не спится. Сегодня поистине важный день для моего сына. Он сможет применить всю теорию на практике. Возможно, задание, которое я ему уже поручил, довольно жестокое для первого раза, но, как мне кажется, он обязан с ним справиться. Надеюсь, все пройдет замечательно. Я в него верю.

7:15. Эрик в прекрасном расположении духа. Я вижу по его глазам, он готов, готов выполнить первое, хоть и непростое задание. Он уверен, спокоен, сосредоточен. Никогда раньше не замечал такого блеска в его глазах. Он действительно сможет это сделать. Надеюсь, он меня не огорчит.

10:00. Эрик на площадке, разговаривает со Сью. Его лицо непроницаемо. Тревоги, которая, как мне кажется, обязана искажать его лицо, нет. Замечательно. Через пару минут, если все пойдет по плану, они направятся в сторону реки.

15:30. Они на берегу. Эрик уже несколько часов стоит не шелохнувшись с удочкой в руках. Это меня ужасно беспокоит. Что с ним? Он боится, его охватила тревога или он все же не сможет этого сделать? Остается только гадать.

00:20. Он не смог. Минут через 15 после того, как я сделал последние записи, он все же решился приступить и уже натянул мешок на голову жертве, но потом остановился и ослабил хватку. Сквозь слезы он сказал, если мне правильно послышалось: "Убегай. Немедленно убегай, Сью. Он придет, он придет. Убегай же. Скорее". Я не мог допустить такого и разобрался сам, как и обещал. Девочка была убита на его глазах. Думаю, это послужило ему уроком".

Он сидел на полу, прижавшись к стене. Бледные пальцы стискивали блеклые страницы дневника. Глаза были плотно закрыты. Через мгновенье этот чертов дневник полетел в противоположную стену.

- Сью, - только и вырвался дикий стон из его груди.