- Но могу дать только одну подсказку, - безразличие сменилось чуть заметной тревогой, - очисти свой разум.

"Очистить разум. Очистить", - сердце, которое до этого не подавало признаков жизни, бешено заколотилось и готово было выскочить из его каменной груди. Ледяные пальцы сильно надавили на глаза. Костяшки побелели.

- Я не могу этого сделать, - прокричал он в бесконечную пустоту, - не могу.

- Ты должен открыть самые потаенные двери своего разума. Иначе... навечно останешься здесь, - жестко прозвучал голос, - будешь блуждать во тьме.

Он медленно лег на почти каменную землю, чувствуя, как его кожа раздирается на части. В воздухе стоял ни с чем несравнимый запах крови, только вот... человеческая ли она. Глаза были плотно сомкнуты, но веки, покрытые вздутыми ярко-синими венами, подрагивали, будто во время быстрого сна.

***

Ранее утро. Занавески, прикрывающие облезлые рамы окон, покачивались. Молодая женщина, чьи красные руки от постоянного мытья посуды мерно мешали ложкой содержимое кастрюли, пристально вглядывалась в происходящее за окном. Ее темные, но в то же время теплые и бесконечно добрые глаза наполнились тревогой и страхом. Каждая клеточка ее тела вздрагивала при одной мысли, которая все чаще посещала на протяжении всех этих дней. Но сейчас она поняла, что все опасения были не напрасны, они воплотились в реальность. Большие темные глаза с нескрываемой болью и отчаянием взглянули на ребенка, так беззаботно расположившегося за столиком в углу комнаты и сосредоточенно вырисовывающего неведомые фигуры в толстом блокноте.

- Дорогой... ты не хочешь поиграть? – встревоженный голос окутал эту маленькую комнату.

- Во что? - не отвлекаясь от рисования, спросил он тонким, детским голоском.

- В прятки, - большие тёмные, как и ее собственные глаза, уставились в немом вопросе, - ты же не против?

- Но мы редко играем в прятки. Тем более они мне не особо нравятся, - тонкие ручки продолжали вырисовывать фигурки.

- Сегодня особый день, - пытаясь сдержать подступивший ком, произнесла она, - ну так что? Мне начинать считать?

- Хорошо, - с неохотой отложил карандаш.

- Только можно тебя попросить об одной вещи? - невыносимая дрожь усилилась, теперь она еле контролировалась.

- О какой? - необычайно темные глаза наполнились непониманием.

- Спрячься в том месте, в котором ты будешь точно уверен, что тебя никто не найдет, кроме меня, - увидев его напуганный взгляд, решила добавить, - послушай, сейчас так необходимо. Я обязательно тебя найду... Пожалуйста.

Он лишь неуверенно кивнул.

Ее алые губы чуть тронулись и одарили теплой улыбкой, надежно пряча страх. Черные, словно омуты, глаза пристально смотрели с нежностью и любовью, окутывая его бесконечной теплотой, будто обнимая и защищая от всего этого тошнотворного мира. Он никогда не чувствовал себя таким защищенным... никогда в жизни.

- А теперь беги, дорогой. И помни, я сдержу свое обещание.

"Нет. Все не так. Все было не так", - шепотом уговаривал он сам себя, лежа на осколках земли, которые с каждым разом все глубже проникали под кожу, даря всему телу адскую боль. Но он словно ее не чувствовал.

"Тебе надо очиститься. Вспомни самый страшный момент", - вздрогнул знакомый голос.

Поглощающая темнота окутывала каждую его клеточку. Чувство беспомощности все сильнее цеплялось за его сознание. Подтянув коленки к груди, внутри которой сердце отбивало бешеный ритм, пытался унять дрожь.

"Все хорошо. Не стоит волноваться", - пронеслись слова успокоения, если их можно так назвать.

Тьма становилась все гуще, она будто давила, заставляя кровь циркулировать сильнее, маленькое сердце сокращаться быстрее.

Дыхание перехватило, когда показался лучик света и заглянуло лицо отца, искаженное болью вперемешку с облегчением.

- Ты снова здесь?

В ответ он получил только напряженное молчание. Казалось, маленькое и хрупкое существо совсем не дышало, оно лишь всем тельцем вжалось в противоположную стенку.

- Где мама? - ответа не последовало, он и не должен был быть произнесен. Вопрос просто растворился в безмолвной пустоте.

- Где мама? - ни одна мышца не дрогнула на лице отца, - скажи. Хватит молчать.

- Ты устал. Идем, - большая ладонь пронзила темноту и почти коснулась маленькой ручки мальчика, так сильно прижатой к коленкам.

- Нет, - послышались редкие всхлипы.

- Ты выйдешь, если обещаю показать маму? - неуверенный кивок в ответ. Еще мгновение и он оказался рядом с отцом, широко распахнув свои темные глаза, почти высохшие от слез. Теперь они горели неподдельным огнем, который совершенно не свойственен ребенку шести лет. Его ладошки были плотно зажаты за спиной в кулачки. Волосы немного растрепались, а светлая майка покрылась паутиной и пылью. Но он не думал поправлять, сейчас это были вовсе незначительные вещи.

- Ты хотел увидеть маму, - большой палец дотронулся до детского носика, - идем за мной.

Неуверенными шагами направился вслед за отцом, который ни разу не обернулся на сына после того, как он спустился. Большая железная дверь распахнулась. Повеяло специфическим запахом вперемешку со знакомым ароматом крови.

- Заходи, - свет люминесцентных ламп осветил эту маленькую, но в то же время просторную комнату. Теперь стало понятно, откуда исходит ни с чем несравнимый запах крови. В самом центре на металлическом столе лежало тело. По рукам стекала тонкими струями вишневая кровь.

- Можешь подойти поближе, она еще жива.

- Не могу, - он почти не дышал. Ладошки сотрясала невыносимая дрожь, которая словно электрический разряд передавалась по всему телу, заставляя чувствовать себя ещё более беспомощным.

- Ты хотел увидеть мать, теперь ты здесь. Иди, попрощайся, - большая мужская ладонь сильно сжала детское плечо и подвела к столу, не давая возможность вырваться.

Посиневшие губы дрогнули, из-за всех сил пытаясь что-то сказать. Слёзы скатывались по щекам из-под сомкнутых век. Беспомощность. Она витала в этой комнате. Жуткая беспомощность. Невозможность повернуть время вспять. Она бы нашла выход, нашла шанс остаться живой, но сейчас окровавленные пальцы дрогнули в последний раз. Грудь больше не поднималась. Дыхания не было. Остались только все еще теплые слезы, бесследно пропавшие в волосах.

- Я больше не могу, - ладони сильнее впились в каменную землю, специально раздирая кожу и причиняя неимоверную боль. Но это лишь физическая боль, она сейчас ничего не значила.

- Больше и не нужно, - голос был совсем рядом, - ты смог вспомнить.