— Все собрались? — вожаки всех трех Стай окинули взглядом своих подчинённых.

Внимание волков, однако, было приковано не к ним, а к груде волков, стоящих ниже. Стайные шептались, кидали на тех презрительные взгляды, и Бастет очень захотелось убежать.

— Снолов, Орлоцап, Ягель, — зычно произнёс Врановник. — Вам есть, что сказать в свое оправдание?

Предатели переглянулись. Бастет сглотнула, ожидая, что же будет.

— Вы совершили преступление, сражаясь против своих Стай. Я считаю, это непростительно. Вам есть, что сказать, Желтоклык, Крылятник? — поинтересовалась Птаха.

Её голос звучал твёрдо и холодно. Волки переглянулись, потом Врановник выступил вперёд.

— Подождите. Ясноцвет может что-то рассказать.

Все посмотрели на Горного Гонца. Тот откашлялся.

— Среди нас есть ещё несколько предателей. Перо, Шустрик?

— Как ты можешь обвинять моего волка!? — рявкнул Желтоклык.

— Подождите. Выслушайте меня, — остановил его Горный Гонец. — Перо подговорил Снолова и Орлоцапа, а его подговорила сама Аоран. Шустрика она также переманила на свою сторону, но он никого не подговаривал.

Все охнули. Перо расправил плечи, Шустрик потупил взгляд. Бастет удивлённо взглянула на волка.

«Так он соврал нам?» — ужаснулась она мысленно.

— Все эти волки действовали, думая, что это во благо их Стай, — продолжил Яроцап. — Аоран внушала нам, что мы станем героями в глазах вожаков.

— Это правда, — подал голос Шустрик. — Я думал, что она хочет просто позвать нас на переговоры.

— Наши волки в рабстве у полукровок! — воскликнул Перо, встав с места. Солнечные волки косо посмотрели на него. — Мы хотели спасти наши Стаи!

— И поэтому, Орлоцап, Снолов и Ягель обернулись против своих же, — прорычала Вишнеглазка. — А кто подговорил Ягеля? Ясноцвет?

— Я сам решил примкнуть к Союзу, — упрямо рыкнул он. — Мне нет смысла покрывать этого предателя! — волк неприязненно взглянул на Гонца.

Тот лишь хмыкнул.

— Что ж, я думаю, Перо достоин смерти, — задумчиво произнёс Желтоклык. Его взгляд полыхнул яростью. — Ты подтолкнул моих волков к предательству своей Стаи. Что скажет Крылятник касаемо Шустрика?

— Да Горные просто к Снежным подлизываются! – ехидно зашептал кто-то со стороны Солнечной Стаи.

— Что ж, — тяжело вздохнул Крылятник. — Он практически не сделал ничего плохого. Презрение будет ему хорошим уроком, — он кинул холодный взгляд на состайника. Тот пристыжено вжался в землю.

Жестом хвоста и бесшумным приказом, вожаки спустили на предателей своих Воинов. Бастет отвернулась — ей было тошно смотреть на это. Когда казнь кончилась, Ягель содрогнулся на земле в последний раз и затих.

— Мы похороним их, как презренную падаль, — рыкнул Солнечный Альфа, скривив губы.

Потом, он первым спрыгнул со скалы, и Стаи поплелись по домам.

***
Бастет вошла в Убежище и будто снова смогла дышать. Она окинула взглядом уже знакомых волков и знакомые Логова, и хотя она очень устала, а даже обработанные раны все ещё жгло огнём, с новыми силами метнулась вперёд. Однако, её эйфория длилась недолго — через пару мгновений, её взгляд вновь напоролся на два рыжих обмякших тела, и её вновь накрыла тоска. Хитроглазый тяжёлым взглядом смотрел на Морошенницу, которая склонилась над телами друга и сына и всхлипывала, судорожно содрагаясь и не в силах сдерживать подкатившие к горлу слёзы. Бастет зарылась носом в шерсть на загривке Бэты и в траурном молчании наблюдала, как осиротевшая семья красных волков жалась друг к другу и пыталась успокоить мать семейства. Чёрная одноглазая волчица ощущала к Морошеннице искреннее уважение, пусть ей и пришлось сразиться с той за место в Стае при посвящении.
Вожак тоже был со своей матерью, но старался держаться спокойно, не столько ради состайников, сколько ради Морошенницы. Облепишник, на удивление, не нализался каурином и тоже старался поддерживать её, как мог, но Бастет подозревала, что это лишь затишье перед тем, как принять двойную дозу, чтобы унять свою боль.
Крылятник аккуратно подставил плечо матери, и та положила морду на его голову.
Анубис взвалил на мощные плечи одно тело, Рык, его лучший друг, взял второе. Бастет вздохнула и поплелась за дядей, вся Стая потрусила вслед за траурной процессией. За Анубисом и Рыком следовали Крылятник с Вишнеглазкой, за ними — Хитроглазый с Бастет, потом Месяц, Дым, в центре шла вся остальная Снежная Стая, а в самом хвосте — убитая горем Морошенница и трое её сыновей, Облепишник, Можжевельник и Пшеничный.
Волки дошли до Захоронения, и Анубис начал копать яму. Когда Плут и Луговник были погребены, Морошенница должна была первой произнести напутственную речь. Она тяжело вздохнула и произнесла:

— Плут и Луговник погибли, как настоящие воины. Мой муж был волком непростого характера, мог быть сварливым и грубым, но я не жалею ни об одном дне, прожитом вместе с ним, — волчица шмыгнула носом и всхлипнула, но продолжила: — Луговник... Мой первый сынок. Спите спокойно, мальчики.

В следующее мгновение, из глаз волчицы потекли слезы, она быстро уняла их, ибо в Снежной Стае такое проявление слабости не приветствовалось, но Бастет стало её искренне жаль. Следующими что-то говорили Крылятник, Облепишник, Можжевельник, Пшеничный, но одноглазая их уже не слышала. Ей не хотелось думать о горе на фоне такой радостной победы. Но вот, мучительная церемония закончилась, и все пошли домой.

***
Прошло некоторое время с момента похорон. Бастет начинала заново обживаться в Снежной Стае, но знала, что скоро им придётся её покинуть. Волки начинали готовиться к распаду на время Предбесподшерстницы, чтобы завести щенков или просто побыть со своей семьёй. Всё заметили, как округлились бока Альфа-самки, и догадались, что недолго осталось ждать до момента, когда у вожаков появятся наследники. Даже Морошенница, видимо, приметившая это, заметно повеселела.
В тот день, утренний ежедневный ритуал начался, как обычно. Бастет зевнула, потянулась и осмотрелась вокруг. Облепишник с завистью смотрел на брата — тот о чем-то тихо беседовал с Бессонницей. Лунная Стражница захихикала, когда Знахарь о чем-то пошутил.
Всё расселись по семьям, и Баст поняла, что это может означать, так что вовремя успела занять место около Хитроглазого и Анубиса.
Вишнеглазку и Крылятника ожидали Рык и Морошенница. Старшие волки решили помочь вожакам с их детьми. Бук, Осколок и Подлец шли с Ивой и Крыжовником, Белозуб — с Ловкчом и Пятнашкой, своими родителями, а Птицекрыл — с сестрой, Бессонницей.
Банзай остался один со Смородиной, а Суховей и Облепишник составляли компанию Дыму. Бастет не помнила точно, в каком родстве состоят Дым и Суховей, так что не стала даже задумываться.
Но вот, Вишнеглазка и Крылятник встали на скалу и одновременно взвыли, их вой подхватила вся Снежная Стая. Когда Песнь была завершена, Крылятник откашлялся и произнёс:

— Снежная Стая! С сегодняшнего дня, я объявляю вам о временном распаде. Вы со своими семьями можете завести щенков, охотиться для них будете самостоятельно. Границы временно аннулированы на период Гона. Как только вашим щенкам исполнится три полнолуния, вы должны будете вернуться в Стаю. Как только Гон закончится, Стая воссоединится, границы останутся теми же, а ваши дети поступят на обучение к Рыку или Анубису.

С этими словами, вожак спрыгнул со скалы. Все начали расходиться кто куда.
Бастет потрусила за своей семьёй. С Анубисом и Хитроглазым, она чувствовала себя под надёжной защитой. Они пересекли границу нейтральной территории и остановились под одной из елей.

— Я думаю, нам не стоит уходить далеко от Убежища, — задумчиво произнёс Хитроглазый и почесал за ухом. — С трехлунными щенками, долго идти неудобно.

Анубис кивнул, выражая свое согласие, потом окинул взглядом Бастет.

— По-моему мысль здравая, — согласилась одноглазая волчица. — Но, думаю, будет надёжнее, если мы отойдём от территории, и другие волки не смогут найти нас.

Хитроглазый шёл впереди их небольшой процессии. Бастет следовала за ним, а замыкающим был Анубис.
Волки прошли некоторое расстояние и опять сделали остановку. Дядя и друг ушли на охоту, но Баст с собой не взяли. Вот чёрный и серый волки скрылись средь елей, и чёрная одноглазая волчица тем временем поплелась вдоль леса. Солнце стояло высоко в небе, но уже клонилось к полосе горизонта, и нужно было искать логово, где они могли обосноваться хотя бы временно. Она трусцой поплелась в тени, тщательно принюхиваясь и присматриваясь к каждому углу. Но вот, она носом наткнулась на небольшую завалинку, попробовала в неё лечь и поняла — не то. Для неё одной места было достаточно, но Хитроглазый и Анубис вряд ли уместились бы здесь.

Чёрная волчица поплелась дальше, и наткнулась на небольшой овраг, весь усеянный хворостом, сломанными ветками и буреломом. Жёсткие ветки неприятно пружинили и ломались под лапами, и она остановилась. В недоумении попробовав коснуться лапой одной из палок, волчица тут же одернула её. Потом она фыркнула, задумчиво ухмыльнулась, и с усердием начала работать лапами, вырывая вход. Разрыв палки до голой земли, волчица проползла под толстым слоем сломанных веток и принялась разрывать землю. Потолок получился не слишком высоким, но достаточным, чтобы взрослый волк мог уместиться лёжа.
Потом она выползла, оценивающе окинула взглядом свою работу. Здесь можно было устроить надёжное укрытие – никто и не подумает, что под обычным буреломом волчье логово.

«Здесь наши дети будут в безопасности,» — удовлетворенно подумала одноглазая волчица.

Затолкав в проход, чтобы никто не увидел больше её находку, пару палок, волчица выжидательно посмотрела в лесную чащу, ожидая охотников.
Вот трава зашуршала, и средь деревьев показались два волчьих силуэта. В закатом солнце они отбрасывали на землю густые синие тени.

***
— Какая же ты умница! — восхитился Хитроглазый, когда Бастет показала ему свою идею.

— Недурно придумано, — согласился Анубис, дожевывая кроличью тушу.

Волки потеснее прижались друг к другу и заснули, не смотря на все неудобства.