Дракен замахивается и бьёт со всей силы по самодовольному лицу. Как же хочется стереть эту идиотскую ухмылку с него!
После больницы он видел Ханму пару раз. Тот вел себя, словно и не было откровенного разговора. Рюгудзи с одной стороны понимал, что Шюджи - один из лидеров вражеской группировки, а с другой - помнил как тот сидел, обняв колени, на кушетке и вздыхал, рассказывая об отношениях с Кисаки.
Поэтому Дракен был против принимать Тетту в ТоМан. Если он творит такое с теми, кто защищает его интересы и с кеми он (чёрт возьми, даже сложно называть это таким словом) спит - то как он будет руководить людьми в банде, какие принципы привнесёт?
Рюгудзи, скованный обещанием, не мог озвучить какие-то весомые аргументы, а потому Тетта всё же стал командиром третьего отряда.

Но - столкнувшись лоб в лоб, Дракен решает всё же отбросить размышления, что делать с Ханмой. Бьётся - легко, радостно, и видит, что и Ханме нравится их танец.
В какой-то момент они находятся в тесном взаимодействии, дерутся, не давая друг другу отвлечься на то, что происходит вокруг.
- Что, Ханма, ещё не надоело быть подстилкой Кисаки? Ты же не перестал ею быть? - Рюгудзи ищет способы вывести соперника из себя. Вот только забывает, что тот на этом деле собаку съел.
- Кто бы говорил, Кен-чин, я по крайней мере не несусь к нему подтирать сопли и расставлять флажки. - Нога прилетает прямо в грудную клетку.
- Ну да, ты просто подставляешься каждый раз вместо него, грёбаный мазохист. - Дракен блокирует очередной удар и бьёт наотмашь по красивому скалящемуся лицу.
- У каждого свой фетиш. Тебе же вот нравится быть под Майки, - лыбится Ханма, подставляя предплечье на пути кулака Рюгудзи. - Любишь быть его кобылкой?
Дракену наконец удается повалить противника на землю. Он сидит на Шюджи и, схватив того за грудки, вытрясывает душу, пытаясь понять, что им движет:
- Да блять, тебе что, весело быть его марионеткой?
- Весело, Кен-чин! С ним мне не скучно!
- А со мной?
Какие мать его, импульсы дали вырваться наружу этим словам? Что он вообще хотел сказать? Видимо, эти вопросы возникли и у Ханмы, потому что он прищуривается и растягивает губы в очередной усмешке:
- С тобооой? С тобой мы только бьёмся, Дракен, ничего больше. - И в подтверждение слов кулак прилетает в висок, сталкивая Рюгудзи на асфальт.
И теперь уже Шюджи сверху, держит одной рукой рукой за борта формы, а второй продолжает наносить удар за ударом. Дракен обхватывает его голову, хочет ударить лбом, но внезапно накрывает губы Ханмы поцелуем. Рваным, жёстким, дёрганым и нервным. Он длится лишь несколько секунд, но этого достаточно, чтобы его соперник отскочил от него, пряча взгляд, в котором виден... Страх?
- Чего боишься, Ханма? Или кого? - рычит Дракен вновь бросаясь на своего длинноногого противника и успевает заметить как глаза метнулись на верхушку груды автомобилей. Туда, где Кисаки всё ещё охранял Майки.
Дракен всем телом сбивает Шюджи с ног, наваливается и не даёт встать. Зажимает запястья руками.
- Когда ты не смог победить Майки и вам не удалось убить меня, он тебя практически изнасиловал и отмудохал до трещин в ребрах. Что ты думаешь он сделает с тобой, если ты станешь бесполезным? - шипит Рюгудзи.
- Не твоё дело, Кен-чин, за себя лучше волнуйся, - колено прилетает в пах, и Рюгудзи складывается пополам. Вот же ублюдок!
Да пошло оно всё - и правда, смысл париться из-за придурка-мазохиста, готового подставляться под тяжёлые ботинки и под член урода Кисаки. И Дракен одним ударом отправляет Ханму в полёт, краем уха улавливая восхищённые вздохи вокруг. Вот только почему ему самому не так радостно за этот мощный и красивый удар? Может быть, от того, что пока они с Ханмой держали друг друга практически в объятиях, он успел увидеть следы от укусов и очередную цепочку синяков на плечах? И понимал, что в отличие от большинства остальных, Шюджи приходится драться, несмотря на то, что его тело и без того испытывает боль.

***
- И о чем же ты так мило трепался с Дракеном, Ханма?
Углядел-таки, очкастый.
- Обсуждали превратности бытия, - Ханма морщится - металлические наручники натирают запястья.
- В прошлый раз после ваших бесед ты меня почти неделю избегал. И сейчас вот - я тебя еле нашёл. Не думал, что тебе хватит ума спрятаться в Роппонги.
"Ебучий Риндо! Вырвать бы ему болтливый язык! Надеюсь, Ран научит братишку манерам и перестанет давать доступ ко всякой дряни, развязывающей рот!"
- Ну что ты, Кисаки. Мы с братьями Хайтани обсуждали возможность объединить силы. Теперь, когда Вальхалла присоединилась к ТоМан, они серьезно настроены на совместные предприятия.
Шюджи и вправду многое обсудил с Хайтани, пока обдумывал и слова Дракена, и свои чувства к Тетте, покуривая сигарету за сигаретой в их убежище. Не то, чтобы он действительно боялся встречи с тем, кто предложил когда-то давно стать его пешкой. Просто хотел разобраться почему ему это перестало нравиться. А ведь ему перестало - отвечая Дракену, он врал. Самому себе врал больше. Хотел думать, что всё по-прежнему. А ещё - не хотел признаться себе, что с Дракеном всё-таки весело. Драться. Болтать, выводя того на эмоции. Целоваться.
Кожи коснулся холодный металл зажимов. Соски, и без того покусанные и распухшие, болезненно заныли. Эти ощущения, впрочем, перекрыли кусающие прикосновения к члену - вторая пара, похоже, была приготовлена для него. Блять, ну конечно, разве Кисаки станет слушать просьбы о том, что ему не нравятся зажимы на члене? Хорошо хоть, на ствол, а не на...
- Бляаааать! - Ханма задёргался, вися на руках. - Кисаки, мать твою, убери!
Как же это, нахуй, больно!
- Уберу, если скажешь, о чем вы там с Дракеном разговаривали.
- Блять, да ни о чём, о том, что он с Майки как с дитём малым носится, что блин у нас с ним большие разногласия по поводу того, как рулить бандой... Ссссукка, убери ёбаный зажим с головки, Кисаки!
- А как же ваш поцелуй? Думаешь, я его не видел?
- Да блять, я откуда знаю, что в башке у этого мудака?! Спроси у него сам, ты же командир отряда! Убери! Этот ёбаный! Зажим! - Шюджи дышит рвано и покрывается потом и колкими мурашками.
- Ты тоже им скоро станешь. А значит, будешь много с ним видеться. Мне не нравится, какое влияние он на тебя оказывает.
У Ханмы дрожат колени. Перед глазами мутная пелена.
- Кисаки, прошу, убери, - шепчет он.
- Сделаешь, что я попрошу? - Тетта прижимается к его члену коленом и довольно наблюдает, как из глаз Шюджи текут слёзы.
- Да, только убери, - его слова едва разборчивы, но Кисаки слышит, открепляет зажимы внизу и вверху, приопускает цепь, удерживающую Ханму на весу и приставляет возбуждённый член к его рту.
- Соси.
Спустя минут десять он наклоняется к Шюджи, гладит его по голове и произносит тихо на ухо:
- Ты должен убить Дракена.