Николай вечером вернулся домой и направился в свою комнату. Слуга тотчас принес ему дожидавшуюся его записку. Албашев увидел печать Полянских и удивился. Не раздумывая, он быстро сорвал ее и развернул письмо. Содержание заставило молодого человека напрячься. «Дорогой мой друг!» – гласило начало. – «Ожидаю вас завтра к обеду в нашем поместье. Нехорошие дела творятся за нашими спинами. Есть у меня подозрения, что Ольга, вопреки нашим общим чаяньям, совершенно не собирается за тебя замуж. Она явно заинтересовалась одним из ваших знакомых, что находятся здесь по долгу службы. Виду она, конечно, не подает, но думаю, что мои отцовские чувства меня не обманывают. Если не хочешь ее потерять, будь завтра обязательно. Два твоих друга, что ты представил мне в вашем поместье, тоже прибудут здесь. Прошу тебя взглянуть на них, а точнее на Войковского, с пристрастьем, и если твое сердце подскажет тебе, что я прав, объясниться с этим молодым человеком. Если тебе дорога моя дочь и мое уважение, ты решишь, как правильно поступить в этом случае. Доверяю полностью твоей сообразительности и уму. Буду тебя ждать. А.А. Полянский»

Николай все это время силившийся придумать, чем бы привлечь Олино внимание, почувствовал себя полностью разбитым. Такие новости ошеломили его. И как такое могло случиться, тогда, как только вчера они виделись, и ничего не предвещало большей беды, чем отсутствие у его невесты желания выходить замуж. Однако вчерашние Ольгины вопросы стали обретать совершенно особый смысл, который Албашеву все больше не нравился. Но Николай был не из тех людей, что запросто поддаются панике. Он оценил ситуацию. Решил, что до завтрашнего обеда поднимать тревогу бессмысленно и, скомкав письмо Полянского, выбросил его в камин. Оно быстро взялось и загорелось. По крайней мере, теперь Николя был предупрежден, и в случае чего, сможет действовать быстрее, чем того ожидает соперник.

Все утро следующего дня, Ольга провела в своей комнате. Она примеряла то один, то другой наряд и все не могла найти для себя достойный вариант. Она порхала, словно бабочка от сундука к сундуку и удивляла своим поведением Алевтину.

– Неужто вы так силитесь понравиться вашему жениху? – спросила няня, когда очередное платье было скомкано и выброшено в сторону.

– Вот еще! – тут же отозвалась Полянская. – У нас сегодня гости, должна же я выглядеть прилично.

– То, что гости у нас будут я знаю, – ответила Алевтина, – да только стоят ли они того, чтобы вы так свою комнату захламляли?

Ольга не ответила. Она пристально разглядела простое белое платье с золотой окантовкой и широким квадратным вырезом и улыбнулась своим мыслям.

– Помоги мне одеться! – приказала она, и няня, шаркая ногами по полу, поспешила к ней, приговаривая:

– Вон, что удумали. Неприличье это на себя решили надеть? В мое время в таких только куртизанки ходили, а теперь барышни носят и не срамятся.

– Алевтина! Помолчи! – прикрикнула Ольга и стала натягивать на себя одеяние. Как только с одеждой было закончено, девушка уселась перед зеркалом и, положив руки на колени, нетерпеливо крутилась на стуле, пока нянька прибирала ей волосы. После осмотрела себя с головы до ног и улыбнулась своему отражению. Подумала немного и нанесла на лицо пудру, что бы выглядеть бледной и томной, как водилось в те времена, и поспешила на выход.

– Подождите, – кинула ей вслед старуха, – накиньте хоть платок. Если не ради приличия, так хоть чтобы не замерзнуть. А то я вас знаю. Кинетесь гостей встречать. А воздух нонче холодный. Того и гляди снова заболеете.

Оля на этот раз спорить не стала. Накинула на плечи теплый пуховый платок и побежала вниз. Отец уже ожидал ее в гостиной. Он оглядел дочь хмурым взглядом, кивнул ей вместо приветствия и уставился в окно. Там, стуча копытами по протоптанной земле, подъезжал конь. В его седле сидел молодой человек. Одной рукой он придерживался за уздцы, а в другой держал большой красивый букет. Андрей Александрович увидел Албашева и вздохнул с облегчением. Жених неторопливо спешился, передал вожжи конюшему, а сам направился прямиком к дому. Зашел в гостиную, откланялся, и вручил Оле букет. Та улыбнулась ему, протягивая руку для поцелуя, и отложила цветы в сторону, даже не рассмотрев. Служанка тотчас их забрала, и, по приказу Полянского, принялась накрывать на стол.

Разговор в гостиной никак не клеился. Андрей Александрович так необычно для него, нервничал, задавал вопросы невпопад, не дослушивал до конца ответы Албашева и, наконец, спросил:

– Николушка, что по поводу нашего с тобой разговора давеча? – издалека начал Полянский, – ты подумал, как решить проблему?

– Что за разговор? – заинтересовалась Ольга и все посматривала, то на часы, то на окно.

– Это мужское дело, Ольга Андреевна, не вмешивайся, – осадил ее отец.

Она пожала плечами и снова отвернулась к окну. Николай заметил, что она ожидает приезда гостей, и, волей–неволей, поверил в опасения Полянского.

– Не волнуйтесь, Андрей Александрович, задачу вами поставленную я понял. Буду над ней работать, – заверил Николай будущего тестя, и тот, впервые за это утро, улыбнулся.

– Едут! – вдруг всплеснула руками Ольга и хотела уже ринуться встречать гостей, но отец ее остепенил.

– Оля! Что за детские выходки! Ты уже взрослая, почти замужняя дама! А ведешь себя безответственно. Гостей без тебя встретят.

Спустя несколько минут вошли в гостиную Антон и Борис. Николай поприветствовал друзей, а Полянский указал им на места за столом. Войковский в ответ протянул хозяину дома бутылку хорошего французского вина, а Борис, поцеловав руку княжне, подарил ей маленький букетик из нежных подснежников.

– Все утро ходил по лесу, чтобы вас порадовать! – хвастался Борис, а Николай переводил взгляд с Заленского на Полянского и словно спрашивал последнего, не ошибся ли тот с подозреваемым. Андрей Александрович едва заметно покачал головой, и возвел глаза к потолку, объясняя этим, что такой франт вряд ли произвел бы впечатление на Ольгу. И тогда Николай полностью сосредоточил свое внимание на Антоне.

Ели медленно, говорили много. Все больше о политике и новостях из столицы. Оля и вовсе бы заскучала, если б не радость от того, что она снова видит Антона. Они, отмечая, что другие заняты беседой, переглядывались и улыбались друг другу. И если было бы можно, то вообще покинули бы эту комнату и умчались вдвоем куда глаза глядят, лишь бы побыть наедине. Они и понятия не имели, что за ними ведется пристальное наблюдение. И что трое других мужчин не упускают ни одного их взгляда друг другу и только делают вид, что беседа им интересна.

– А что, Антон, – обратился к офицеру Полянский, перехватив очередной его пылкий взгляд в сторону своей дочери, – говорят, что его Императорское Величество снова войну затевают?

– Слухами земля полнится, – ответил Антон, который до этого в общей беседе почти не участвовал и только создавал видимость, что поддерживает разговор, – хотя, что до меня, то я не против повоевать с туретчиной.

– Значит, вы тоже считаете, что балканские земли должны принадлежать нам, а не османам? – настырно втягивал Андрей Александрович Антона в разговор.

– Насколько мне известно, императором такие цели не ставятся. – Теперь уже Антону было не до игр в гляделки. Он боялся прослыть профаном перед Ольгиным отцом и все свое внимание обратил вслух. Николай отчасти заинтересованный разговором, а отчасти чтобы отвлечь внимание Антона от своей невесты, тоже вставил свое слово:

– Думаю, такую войну мы запросто выиграем.

– И от чего же ты так уверен? – удивился Антон.

– Кто заступиться за османов? Они будут одни против нас, сильнейшей державы в мире.

– Ну не скажи, – не согласился Войковский и не заметил, как забыл про Ольгу, которая теперь начинала злиться. – Англичане всегда будут за тех, кто поможет им вытеснить русских с черноморского побережья. Да и французы нынче нас не жалуют.

– Вы не забыли, господа, что среди вас женщина? – остановила Ольга дискуссию мужчин. – Не хочу и слышать ничего о войне или о чем–то подобном.

Борис, имея на то свои причины, поддержал девушку и предложил ей насладиться припекающим солнышком на террасе. Николай, уверенный в том, что он ему не страшен, решил попридержать возле себя того другого.

– И правда, Оля, пройдитесь с Борисом. Он тебе что–нибудь почитает. Обсудите современную поэзию. А мы договорим и выйдем к вам.

Полянская, как бы невзначай, посмотрела на Антона, словно спрашивая его, согласен ли он с таким решением. Тот отвел от нее взгляд. Ольгу только раздосадовала его нерешительность. Она не взглянув больше в его сторону, встала со своего места. Мужчины поднялись, дождались, когда Борис уведет ее на улицу и снова сели за стол, чтобы за бокалом вина обсудить свои мнения.

Борис довольный, что все складывается ему на руку, усадил барышню на скамью открытой террасы и сам присел рядом. Оля вообще не знала о чем говорить с Заленским, она и вышла–то сюда с тем только ожиданием, что заставит так понервничать Антона. Он же, в свою очередь, если и приревновал, то виду никому не показывал.

– Ольга Андреевна, вы так прекрасны, – признался Борис, – если бы не ваше скорое замужество, я бы сам просил вашей руки.

– Что ж попросите, коли так, – громко рассмеялась Оля, чтобы ее могли услышать в доме.

– Неужто вы не против?

– А почему бы мне быть против? Я все равно не решаю за кого мне идти. Может, вы отцу приглянетесь больше, чем Николя.

– Но ваш отец не раскроет мне вашего сердца. А мне нужна скорее ваша благосклонность, чем его.

Речи Бориса были так сладки, что показались Ольге чересчур приторными. Она скорее любила сдержанных мужчин, чем таких, которые всем и каждому раскрывают свои чувства. Но сейчас ей было скучно, и она не нашла ничего лучшего, как позабавить себя.

– Когда же вы успели проникнуться ко мне? – задала Ольга справедливый вопрос.

– Да с первой минуты, как увидел! Я из–за вас одной выписал себе отпускные дни и остаюсь, тогда, как весь мой полк покидает эти места.

Ольга удивленно посмотрела на Бориса, такого поворота она никак не ожидала. С одной стороны ей было приятно такое признание ее красоты, с другой, оно было ей совершенно не нужно. К тому же, что–то во взгляде офицера заставляло ее усомниться в его словах. Она молчала, не зная, что и ответить на его чувства, но ему ее слова и не требовались. Он, слегка вздрогнув, набрался смелости и взял девушку за руку.

– Я даже намедни написал вам несколько поэтических строк, – сказал Борис.

Ольга спохватилась и отняла ладонь. Ей было это не только неприятно, но еще и воспитание напомнило о себе. Сидеть здесь вдвоем с ним, в тишине летней террасы, тогда как ее отец, жених и человек, которому было готово раскрыться ее сердце, находились в двух шагах от них, было совершенно не разумно.

– Борис Аркадьевич, прошу вас, – попросила она. – Боюсь, я не смогу ответить вам взаимностью.

– Вы просто пока не знаете меня, – уговаривал Заленский, – дайте мне шанс и время.

Оля теперь пожалела, что поддалась внезапной обиде и вышла с ним. А он продолжал смотреть на нее с обожанием и надеждой. Полянская отвела взгляд. Из окна послышались отчаянные споры мужчин о войне. Девушка снова надула губы. Она была так рада, что Антон приглашен в их дом, и никак не рассчитывала, что он будет проводить время с ее отцом и женихом. Из–за разочарования Ольга не заметила, как ее ладонь снова оказалась в руке Бориса. Он уже читал ей свое новое произведение:

– Богатый двор, степенный вечер,

Не ожидал, что вас там встречу.

Любой, кто раз увидел вас,

Забыть не сможет ваших глаз...

Со стороны дома послышались шаги и Борис остановился. Ольга надеялась, что это мужчины договорили и идут к ним, но услышала из окон гостиной их смех и поняла – кто–то из слуг понес им очередное кушанье. Заленский тоже это сообразил и продолжил:

– Мне не забыть ваш стройный стан.

Ваш звонкий голос негой стал.

Под солнцем, зноем иль дождем,

Вы для меня, как сладкий сон...

– Постойте, – нашла в себе силы прервать его стенания Ольга, – я говорила вам ранее, что оценить поэзию мне тяжело. Я прошу вас... не нужно.

Полянская встала со своего места и поспешила снова в дом. Борис усмехнулся в сторону. Он решил себе, что она обязательно когда–нибудь сдастся. Ведь никакая дама, по его мнение, не в силах устоять перед поэмами в ее честь. Теперь нужно только дождаться, когда уедет Антон. Сейчас Полянская очарована его другом, но, как выражался сам Войковский, стоит девушке углядеть кого краше, и предыдущий любимый идет в топку. Борису вовсе не нужна была ее благосклонность, но уж больно его раздражало, что друг, как только увидел Ольгу, мгновенно пересмотрел свои взгляды. От чего–то захотелось доказать Антону, что он был прав тогда и внезапно переменившись, ошибся. Женщины действительно редко остаются верными. Разве что неуверенные в себе дурнушки, которых настоящий мужчина из принципа не станет соблазнять.

Ольга шагнула в прихожую и к своему удовлетворению увидела, что туда выходят мужчины.

– Неужели уже надышались весенним воздухом? – спросил Николя. – Окажите нам честь, прогуляйтесь с нами по саду.

Полянская, затаив на Антона обиду, взяла Николая под руку и мягко ему улыбнулась.

– Ну конечно! Я совершенно не против пройтись.

Спустившись с террасы, небольшая компания двинулась вперед по дороге, пролегающей средь невысоких вишен. Почки на деревьях наполнились жизнью и набухли так, что того и гляди поползут первые нежно–зеленые листочки. В воздухе стояла прохладная свежесть. Ольга куталась в белую шаль и жалась к Николаю, чтобы не замерзнуть. Шли по проторенной тропке вдоль сада. Откуда–то издали раздавались трели первого весеннего соловья. Черные грачики вернулись из–за морей на родную сторонку и оглашали округу своими криками. Сквозь черную землю пробивались свежие травинки и окутывали ее словно покрывало. Далеко в полях работники принялись за пахоту, и оттуда доносился густой запах чернозема. Ольга любила это время года за необыкновенно свежий воздух и за восторженные чувства в сердце, которые рождал в ней каждый приход новой весны.

Антон душой почувствовал ее настроение и сам проникся им. Он ощутил потребность пройтись с ней рядом, обсудить это и поспешил поравняться с княжной. Сейчас его не смущало ни присутствие Николая, ни оставшиеся позади князь Полянский и Заленский. Ольга увидела его краем глаза и, обрадованная, не заметила под ногами выпирающие корни деревьев. Споткнулась. Антон, не без смущения, подставил ей свой локоть. Она взяла под руку и его, не замечая, в миг изменившегося настроения Николя.

– Ольга Андреевна, вы любите весну? – спросил Антон, чтобы начать разговор.

– Конечно! Кто ее может не любить?

– За что же ее любить? – скорее, чтобы скрыть свое раздражение, чем всерьез думая так, сказал Албашев. – Сплошные дожди, слякоть и чернота.

– Николя! Что ты такое говоришь? – удивилась девушка, приостановилась и посмотрела на жениха. – Весна – это рождение новой жизни. Разве можно так думать о ней?

– Мы с тобой видим разную весну, я полагаю.

– Может от того я и не хочу за тебя замуж?

– Ольга Андреевна! – повысил голос Албашев, – разве принято при посторонних обсуждать подобные вещи?

– Почему интересно подобные вещи обсуждать не принято, а жениться без любви в нашем обществе дело обычное? – теперь и вовсе не желала отступать Ольга.

Она остановилась. Мужчины тоже затормозили. Девушка убрала руки с их локтей и уставилась на Николя, ожидая ответа. Албашев и Войковский переглянулись. Второй не знал куда себя деть. Антону совершенно не хотелось присутствовать при подобном споре. Полянский услыхал, о чем ведется беседа и позвал Антона к себе, чтобы избавить его от необдуманных речей собственной дочери. Княжич, без промедления, присоединился к отставшим. Ольга прикусила губу и насупилась. Разговор дальше не клеился. Полянский, понимая, что легкую беседу не возобновить, заторопился назад. Николя напротив, испросив у князя разрешения, повел Ольгу дальше, желая обсудить с ней ее тревоги. Андрей Александрович был не только не против, но и всеми руками за. Поэтому Ольге ничего не оставалось, как только смириться. Она, бросив в сторону гвардейцев тихое «прошу меня простить», отправилась на послеобеденную прогулку вдвоем с женихом. Вернулись они в поместье по прошествии часа, полного взаимными обвинениями и объяснениями, но так между собой ничего и не решив. К своей печали, гостей Ольга в доме уже не застала. Николай, перекинувшись несколькими словами наедине с Андреем Александровичем, тоже покинул Полянских. Ольгу ждал долгий и неприятный разговор с отцом.