Моё сердце колотилось как бешеное, когда я стояла у дверей комнаты Чонгука. Я хваталась за ручку двери, закрывала глаза и отступала. Раз за разом. Меня пробирала дрожь, когда я касалась пальцами кованной ручки. Я видела, как в эту дверь входила моя сестра. Видела, что происходило в этих стенах. Я чувствовала на своей коже его руки, но они касались её тела. Так нежно и чувственно, как никогда не трогали меня.

Я шумно выдохнула и открыла дверь в спальню мужа, куда раньше доступ мне был закрыт. Он всегда приходил ко мне сам или вызывал в кабинет, но никогда не пускал в свои покои. Я была в его комнате впервые. Здесь было темно. Тёмные обои, мебель, ковёр, зашторенные окна… Ни капли света, так же как и в нём самом. В его демонической душе.
— Я знал, что ты придешь, — услышала я его слабый голос из угла комнаты.

Я повернулась в сторону кровати, где лежал Чонгук. Его грудь была перебинтована, а на белоснежных бинтах растекалось чёрное пятно. Я видела спокойствие и несвойственную вину в его глазах.

— Присядешь? — слабо предложил он, жестом указывая на место рядом с собой.

Я сделала шаг к нему и остановилась. Я всё ещё видела рядом с ним Розэ. Она лежала прямо на нём, гладя его перебинтованную грудь и целуя в шею.

— В тебе проснулся дар истинного зрения, — понял муж, слабо улыбнувшись. — Подойди ко мне. Я не сделаю тебе больно, обещаю. Пожалуйста, подойди.

Я недоверчиво смотрела на мужчину, не узнавая его. Я чуть не убила его, а он сейчас был так спокоен и добр, что это не могло не настораживать. Меня утешало только то, что он действительно не смог бы мне ничего сейчас сделать, только потому что он был физически слаб сейчас и болен.

Осторожно я подошла к постели Чонгука, а он слабо похлопал по месту рядом с собой. Я молча села на указанное место, не отрывая взгляда от мужчины.

— Я не нападу на тебя, не бойся, — грустно улыбнулся он. — Я бы, возможно, лучше тебя поцеловал сейчас…

— Или Розэ, — не смогла удержаться я от укола, заметив как изменилось лицо Велизара в этот момент. В его тёмных глазах блеснуло раскаяние, сожаление о содеянном, какая-то боль и… стыд?

— Я не буду просить прощения за это, Лиса. Я сожалею лишь о том, что ты узнала об этом так рано. Я демон — мне свойственна неразборчивость в половых связях, а вот твоя сестра… Я знаю, что теперь ты точно ненавидишь меня. Теперь ты не станешь так прогибаться под меня. Я могу заставить тебя, сломаться вновь…

— Ты этого и хочешь, — догадалась я.

— Хочу, — без раздумий ответил он. — Я не против сломать тебя снова. Не против подчинить тебя своей воле силой, но делать я этого больше не буду, — Чонгук грустно хмыкнул и испустил короткий смешок. — Оказывается, умирать страшно, Лиса. Я думал, что я уже был на грани жизни и смерти, но нет. Я оказался на ней только сейчас… Тебе не долго осталось мучиться, — он коснулся моего колена и горько посмотрел в глаза. — Ты победила, маленькая девчонка. Тебе удалось сломать меня и изменить… В тот день, когда в тебе проснулась сила… Она убила во мне демона, а когда мёртв демон, то и его телу уже не долго осталось. Это не кровь на бинтах, Лиса. Это гниль. Я гнию заживо. Гниет демон и я вместе с ним. Я хотел пробудить в тебе силу и мне это удалось. Когда я умру, Лиса, ты не станешь свободной, не мечтай. Ты беременна. Беременна от меня. Ни один здравомыслящий мужчина не возьмёт тебя замуж с моим ребёнком. Это безумие — растить под своей крышей демона, тем более, когда он не твой.

Рывком Чонгук схватил меня за талию и уронил на кровать, нависнув надо мной, держа вес своего тела на руках. Ему было тяжело, его руки дрожали, но он был готов на всё, чтобы только показаться сильнее меня в любой ситуации.

— Если я подохну, — прорычал мужчина, — тебе не будет легче! Пока ты со мной — тебе нечего бояться, кроме меня. Когда же меня не станет, то они все слетятся на тебя, как стервятники на свежее мясо. Готов поклясться, что уже на моих похоронах ты почувствуешь каково это быть вдовой и каково это, когда у всех развязаны руки на тебя, — Чонгук упал на бок, но продолжил рычать. — Я обязан выжить сейчас! Просто обязан!

— Для чего тебе жить? — спросила я и не подумав испугаться его сейчас.

— Для того чтобы жила ты… и она. Джин ведь не знает, что ты беременна?

Страх. Паника. Эти два чувства охватывали меня с головой, когда я держала в руках второй в своей жизни тест на беременность. Второй тест и второй раз две полоски.
Чего я ждала от регулярных встреч с Чонгуком? Чуда, что этого не произойдёт? Я не испытывала прежней ненависти, как в первый раз, но что-то внутри меня упорно отвергало мысль, что во мне теперь растёт его ребёнок.

— Нет, Джин не знает, — ответила я, свешивая ноги с кровати и отворачиваясь от мужа. — Как ты узнал об этом?

— Я не прочувствовал твоей беременности в первый раз лишь потому, что срок был маленьким. Теперь же… Около двух месяцев?

Я вижу, как в комнату запихивают молодую девушку. Она кричала, цеплялась руками за охранников, но они лишь грубо отталкивали её и закрыли дверь прямо перед её носом. Она громко застонала от боли, наваливаясь на дверь.
Я чётко слышала как Чонгук встал
с кровати и медленно подошел к ней.
— Чонгук, — с блаженной улыбкой
пробормотала она, ластясь к его руке, как кошка в надежде защиты. — В чем меня обвиняют?

Чонгук вырвал руку из хватки
девушки и отошёл от неё. Я не видела его лица, но чувствовала, как в его глазах плещутся ярость и презрение, как в нашу первую с ним ночь, когда он опалил меня своей ненавистью.
— Ты… — он замолчал, удерживаясь
от бранных слов. — Ты… У меня нет слов, чтобы выразить всю свою ненависть сейчас к тебе…
— Чонгук, они тебе наврали. Они
врут! Ты же демон лжи, ты должен почувствовать этот обман. Я честна перед тобой! Мне не чего стыдиться перед тобой…
Девушка говорила быстро и чуть ли
не тонула в своих словах. Любому, даже тому кто не мог чувствовать правды или лжи, было понятно, что она говорит правду. Она не клялась ему в правоте своих слов, она надеялась, что он поверит ей. Девушка сидела на полу и смотрела на Чонгука, гладя себя по немного округлому животу…

— А сколько месяцев было ему? — тихо спросила я.

— Кому? — не понял муж.

— Твоему ребёнку, что был от Мэри.
Я узнала её. Девушка из видений и девушка с рисунка — это Мэри — первая и единственная любовь Чонгука за его долгую демоническую жизнь.

— Джин проболтал? — прорычал Чонгук со злобой. — Я запретил! Я приказал забыть о ней!

— Он не говорил, — заступилась я за врача, предвещая, что будет ему, если муж решит, что это разболтал Джин. — Я сама увидела. В своих видениях. В твоих воспоминаниях. Ты же любил её…

— Я не любил её! — прорычал ответно мужчина. — Я никого не люблю. Никого и никогда! Тебе ли не знать? Любил бы, разве я убил бы её? Не родился ещё в этом проклятом мире человек, которого бы я любил…
Я закрыла уши руками, слыша в своей голове громкий больной крик и видя прямо перед собой, как Чонгук хватает Мэри за волосы, ударяет головой об стену, пинает ногами… А она кричит, просит остановиться, закрывает живот. Он орет на неё, проклинает, материт последними словами, бьёт и уже не замечает, как она стихла.

— Ты убил её… За что? — оборвала я свои видения.

Я чувствовала, как ярость новой волной нахлынула на Чонгука. Если бы он был здоров, то я уже давно бы оказалась на полу, не удержавшись бы от его удара.

— Правда интересно? — хохотнул Чонгук. — Она мне изменила. Изменила мне!

Какая обида звучала в его голосе! Он изменял всем налево и направо, но как же он относился к чужим изменам.

— А ты? — с вызовом спросила я, развернувшись к нему.

— Не сравнивай! — слабо рявкнул в ответ Чонгук.

— Конечно, куда мне сравнивать какую-то девушку с несравненным демоном?! Простите меня великодушно.

Он свирепствовал от моей наглости и безразличия на его положение. Теперь передо мной упал он. Не я теперь была слаба перед ним, а он.

— Если я умру, Лиса, то ты долго не проживешь тоже. Ни ты, ни моя дочь. От вас избавятся…

Я резко положила руку на шею мужа от чего он замолк и зажмурился от боли, сжимая в руках простынь. Больные, кровавые видения завладевали его сознанием, укутывая и блуждая по самым больным уголкам. Сила знала лучше сознание и воспоминания, чем их обладатель. Она выворачивала на изнанку. Переворачивала все воспоминания и делала всегда виновным тебя. Во всем виноват ты! Ты сломал жизни всем!

— Ты думал я буду спасать тебя? — прошипела я, садясь на ноги мужчины и увеличивая напор. — Ты сломал мне жизнь! Ты изломал меня! Я валялась в твоих ногах, мечтая о любви с твоей стороны. Я убивала ради тебя. Меня убивали ради тебя! А ты лишь ломал меня. У тебя это получилось, тварь! Я ни разу не пожалела, что сделала с тобой…

Я убрала руку и с гневом посмотрела на лицо Чонгука. Такой холодный и расчётливый, теперь он пал на лопатки сам. Такой сильный и равнодушный, теперь он сам находился на грани жизни и смерти от руки другого. Мир перевернулся. Актёры поменялись ролями. За кулисами теперь писали другой сценарий.

— Я могла тебя простить, — прорычала я, глядя на мужа исподлобья. — Могла спасти тебя… Но ты этого не делал и не сделал бы ради меня.

Я встала с него и хотела уже уйти, но что-то заставило меня остановиться у самых дверей и бросить последнюю фразу, наполненную обидой, горечью и ненавистью:
— Я буду рада, когда ты умрёшь!