Я, выше упомянутый Вячеслав Северский, мои друзья в лице Дмитрия и Олега, сидели за столиком дивного бара-клуба и завороженно взирали на сцену, которая играла множеством бликов, словно к ней поднесли десяток факелов. Грянула музыка, начавшая свой бег с перестука барабанов, подхватывающих ритм сердца, потом затрещали маракасы, занавес сполз, как влажный кусок южной ночи и по черному шесту прямо с потолка спустился настоящий ангел! Девушка дивной красоты, такой никто из нас не видел. Думаю в ту секунду, когда она предстала в своём белоснежном великолепии на сцене зал огласил стук падающих челюстей. 

Длинные божественные ноги ее казались двумя идеальными бесконечными, которые начинались из белоснежных, зашнурованных до самых колен сандалий. Бедра были едва прикрыты газовыми лоскутами ткани скорее для красоты, чем из стыдливости. Упругие ягодицы, тонкую талию и идеальную грудь охватывало безумно обтягивающее боди в ярких кристаллах. Плечи, декольте и руки были полностью открыты нашим жадным взорам. В довершении всего ангел была платиновой блондинкой с нереально длинной косой, огромными голубыми глазами на невинном личике и влажными пухлыми губами. Добивало зрителя наличие за спиной крыльев и небольшого кожаного ошейника. 

Мы забыли по то, что закуска стынет, виски греется, а официантка милая, мы забыли обо всем, только у меня внутренний плеер врубил в голове мелодию "Engel" одной всем известной группы. Она танцевала, а мы, как те самые кролики-зомби, которых изображали перед входом, следили за каждым ее движением, приходя в немой восторг. Песня кончилась, зал взорвался овациями, а мы все сидели и пялились на опустевшую сцену.

- Если я не выпью, - хрипло проговорил Олег, - то я за себя не отвечаю!

Мы с Димой молча подписались под его словами, ведь теперь все предметы с выпуклостями и впадинами казались нам необыкновенно интересными. Особенно со впадинами. Дима разлил, я разложил всем по тарелкам закуску, но ближайшие три рюмки до нее мы так и не добрались, на четвертой закусывать было поздно. Мясо мы дожевали к концу бутылки, но этого нам показалось мало и мы заказали ещё.

- Парни, - окидывая нас мутным взглядом, в котором плясали ангелочки, проговорил Дима, - а что если ее украсть?

- Ук-радешь ты ее, как же! - икнул Олег, - Думаю ее ст-терегут не хуже, чем Шувалов своих корги! Ч-чтоб ему и-калось!

- Это дааа, - протянул я, мир приятно качался, - такую я сам бы охранял с армией слепых гвардейцев!

- П-почему слеп-пых? - спросил Олег.

- Дуриик, - хватил себя по лбу Дима так, что звон над столом прокатился, - шоб гвардейцы на нее не пялились!

- А-а-а, - обрадовался друг, - а как же им ох-хренеть... хранять?

- А это, брат, - философски вывел я, - будут их проблемы.

- Жесток т-ты, Слава!

К нашему столику подплыла официантка и протянула Диме сложенный листок и белое перо. Друг не растерялся, поймал руку девушки и жадно впился губами в ладонь. Не дрогнув ни одним мускулом, даже не переставая улыбаться, красавица вынула руку из цепких объятий и звонко дала Диме пощечину, после чего удалилась.

- О как! - ошарашенно прошептал приятель, влюбленно глядя вслед ушедшей девице.

- Димон втюхался! - хрюкнул я, бросая в него скомканной салфеткой.

- Нихрн..а... мля, нет! - подумал, - Наверное...

Мы с Олегом заржали, давясь колой и тут я вспомнил про листок.

- Димас, записка!

- Сам записка, - обиделся друг.

- Дебил чугунный, дура зубастая, тебе листок дали! - чуть не кричал я.

Дима уставился на свою руку, в которой правда мял лист и белое перо. Глаза его стали квадратными и он дрожащими руками развернул бумагу, а потом уронил ее в центр стола. Мы с Олегом жадно всмотрелись в завитушки букв, выведенные вручную. "Жду вас в третьей приват-комнате, мальчики. А." 

Одного приглашения нам было достаточно, к тому же мы были уже порядком пьяны, что исключало любой инстинкт самосохранения, зато включало инстинкт воспроизведения. Наша гордая официантка проводила нас в эту самую комнату, как-то хитро поглядывая на Диму, не спускавшего с нее глаз, пожелала хорошо отдохнуть и оставила нас в помещении, где помещался один внушительный диван и один стул, стены и потолок были забраны мягкой тканью, а пол зеркалил. Вокруг от стен разливался мягкий рассеянный свет, не дающий резких бликов. 

Мы устроились на удобном бархатистом диванчике в ожидании белокурого чуда, поразившего нас во все возможные места. Через несколько секунд стук высоких каблуков заставил нас затаить дыхание. В комнату вплыла она в шелковом коротком белоснежном халатике, прихотливо очерчивающем ее фигурку так откровенно, что было понятно: под тканью ничего кроме белоснежного тела. Мы втроём выдохнули синхронно, когда она присела на стул и закурила тонкую сигаретку, откуда-то полетела музыка и Ангел начала свой медленный чувственный танец, уводя нас в омут своих синих глаз. Каждый поворот тела взметал лёгкий халатик, который обнажал самые соблазнительные его участки, губы ее распускались в улыбке, когда она видела наши жадные взгляды и она приближалась. 

Мы не смели даже тянуть к ней руки, наблюдая за девушкой, как за ожившей фантазией тайного эротического сна, который не оставляет после себя ничего, кроме неги и следов на постели. 

Музыка играла быстрее, движения становились все резче, она уже почти срывала с себя тонкую ткань, находясь в опасной близости от нас, я видел, как ее щеки раскраснелись, а губы налились вишней. Я понимал, что трогать ее нельзя - огребем, руки Димы я держал, но совсем не ожидал, что всегда сдержанный и мягкий Олег утробно зарычит и схватит девушку за бедра, притягивая к себе. Свет внезапно померк, ощущения стали покидать меня, словно я распластался в невесомости, образ ангела растворился туманным облачком и мне показалось бы, что это глюк с перепою, но лица друзей тоже были сначала удивлёнными, а потом и испуганными. 

Я успел только протянуть им руку и все поглотила тьма.

Пробуждение не сулило ничего хорошего, потому как голова пульсировала, будто изнутри на не давит что-то, а снаружи по вискам стучат молотками. Во рту сухо и противно, словно мамин любимый кот использовал меня вместо лотка. Я даже не стонал от боли, боясь, что мир расколется и рухнет мне на голову. Глаз я не открывал принципиально, не хотел видеть себя и друзей позорно валяющихся в комнате для приватных танцев. Это же надо было, на самом интересном месте! Стоп, бутылка была одна, да нас понесло, но не на столько же, чтобы отрубиться! Да и перед отрубом я помню лица друзей, словно нас затягивает черный поток.

- А-а-анге-ел! - раздался хриплый грубый голос, отдаленно напоминающий Олега. 

Вот напился, дурында, голос сорвал! Хотя странновато, да и голова уже не болит почти, нужно было открыть глаза, но какое-то пакостное чувство молило этого не делать. Преодолев малодушие, я сделал глубокий вдох и открыл глаза. Зря открыл широко, по зрачкам сразу же резануло поднимающееся из-за горизонта​ солнце. Когда очи мои привыкли к ярким рассветным лучам, то начали различать цвета, очень насыщенные: зелёная трава, ультрамариновое небо, белейшие облака, яркие пятна цветов, темные стволы деревьев... что?! 

Я вскочил на ноги и понял, что земля гораздо дальше, чем я ее привык видеть. Неужели в выпивке была штормиловка?! Так нас ограбили и вывезли в лес! А почему не прибили? Я стал лихорадочно рыться по карманам, стараясь найти деньги, документы, ключи, но ничего не было! Все украли! Так, а карманы-то не мои. В смысле они на мне, но одежда не моя! И странная! Зачем переодели? Что делали? В чем смысл жизни?! 

Это был уже лишний вопрос. 

Я просто сел на пятую точку в траву под весёлым солнцем и схватился за голову. И зря! Вместо моей стильной модельной стрижки у меня отросла копна золотистых волос ниже по... ясницы! Я такие только в юности носил! И, самое страшное, у меня были длинные уши... уши! Паника, паника, истерика, корвалол, виски, спирт!!! 

Я закрыл глаза и затих на травке, а рядом, судя по воплю, окончательно очнулся Олег! Его голос был похож на рев зубра во время брачного гона, которого ранили в самое хранилище запасов любви.

- Почему-у-у?!! Почему я похож на Халка?!!

Тут меня разобрало, да и бедной моей голове нужно было переключится на что-то другое, отвязавшись от собственной внешности. Я медленно, смакуя момент, повернулся на голос и обалдел. Я бы испугался, не будь морда лица Олега такой такой трогательно-расстроенной. 

Метрах в пяти от меня стоял здоровый детина, комплекцией похожий на братьев Валуевых, двух сразу в одном лице. Глаза несчастного Олежки были карие с алыми жилками, на крупном черепе копна черных, как смоль волос, заплетенных в тугую толстую косу. Лицо было скуластым, с покатым лбом и мощной квадратной челюстью, а из-под верхней губы спускались на нижнюю два моржовых бивня.

- Ой, не зря ты всегда за Орду играл, - протянул я и поразился собственному голосу, он прозвучал так напевно и мягко, что я сам кайфанул. Олег крутанулся волчком и вперил в меня внимательный взгляд. Минуту он изучал меня, а я лыбился.

- А ты всегда эльфятник разводил! - хохотнул Олежа, - А тебе идёт блондинкой быть!

- А тебе, вижу, - не остался в долгу я, - с бивнями подфартило. Хорошо, что не с рогами!

- Убью, - пообещал Олег, - потом. Скажи мне, ушастый, где может быть наш друг?

- Так, - задумался я, - он чаще всего играл за нежить, значит он либо в тени, либо уже мертв, так как солнце взошло.

Мы переглянулись и бросились бегать по поляне, на которой очутились, в поисках останков друга. Мне посчастливилось услышать тихое бормотание со стороны куста ежевики и я бросился туда, раздвигая ветки. Под кустом лежал Дима, только был он на столько бледным, что в темноте светился. Каштановые волосы отросли и теперь заплетены во французскую косу, резкость черт ушла, глаза стали чуть больше, губы чуть ярче, пропали шрамы, в общем лицо изменилось и Дмитрий стал если не первым красавцем, то очень симпатичным мужчиной. 

Этот мужчина лежал в позе эмбриона и тихо шептал: "Это все мне снится! Это глюк, сон...", когда я протянул к нему руку, Дима поднял невменяемые глаза и, оскалив четыре игольчатых клыка, попытался за руку цапнуть.

- Я нашел его, - заорал я Олегу, - только близко не подходи, он кусается.

- Как кусается, - присел на корточки Олег.

- Клыками, он вампир.

Вместе с Олегом мы повернулись к несчастному, из всей компании, кажется, больше всего повезло мне.

- Что делать с ним будем?

- Думаю, - почесал я за ухом, - нужно его покормить, тогда мозги на место встанут...или он окончательно торкнется.

- Тобой покормить? - оскалился Олег.

- Балбес зубастый, кроликом или птицей какой-нибудь! - приласкал я друга. Олег хрюкнул, давясь смешком, - Ты чего ржешь?

- Все блондинки - истерички, - бросил он и свалил в кусты. 

Я сжал кулаки и решил, что отвечу достойно, когда друг вернётся, а не буду носиться, как та самая истеричка, раздавая ему пинки. Минут десять его не было, Дима пребывал все в той же прострации иногда косясь на меня с чисто гастрономическим интересом. Меня начало напрягать. Прикидывая что будет если выставить вампиру клыки я уже заносил кулак, как с треском и грохотом появился Олег, он радостно размахнулся диким поросёнком и швырнул им, как шаром для боулинга, в вампирюгу. Я думал, что Диме смачно прилетит свинячим хвостом в нос, но друг меня удивил умением мгновенно группироваться, кошки и то не так молниеносно реагируют на добычу. 

Дима поймал порося за пухлые бока и дальше я не смог смотреть. Я видел кучу ужастиков, где людей разделывают живьём, я видел реальные кадры хроник войны, где людей раскидывает на минах, но сейчас я не мог смотреть. Повернулся я тогда, когда звуки стихли и поймал на себе удивлённые взгляды. Олег хотел меня подколоть, но почему-то сдержался.

- Что? - спросил я хрипло, глядя только на сухую тушку поросёнка у ног Димы.

- Да я хотел брякнуть по поводу тонкой натуры, - признался Олег, - а потом вспомнил, что эльфы чтут жизнь...и ты так побелел лицом, да и смотришь на эту свинку, словно это твой брат!

Я молчал, просто молчал, но что-то внутри меня двигалось, руки мои, помимо воли тянулись к трупику. Я встал на колени и поднял на руки тушку полосатого поросёнка, похожего на арбуз. Сначала я сам не понял в чем дело, очнулся и осознал: я глажу по щетинке маленькое тело, пою и плачу, а свиненок оживает. Через минуту мелкий хряк сорвался с моих рук и со всех копыт умчался в чащу.

- Лечка! - заорал Дима, - Круто!