Рассказ для проекта «Клуб маньяков ваттпада» от MalyAl

______________________________

Скотобойня

В густой тени ветвисты клёнов шелест листвы смешался с шёпотом. Сторож, обходящий территорию, заметил тлеющий уголёк в темноте.
Под клёны проскользнул рассеянный луч света, проявив фигуру на лавочке.

— Кто там? А ну проваливай, тут тебе не подворотня, а больничный двор!

— Не шуми, мужик, — отозвался молодой парень, прикрывающий глаза ладонью. — Я просто покурить вышел.

Подойдя ближе, сторож внимательно осмотрел сутулящегося, сидя на лавке, паренька лет двадцати пяти. Приметил закатанную штанину, открывающую перебинтованную голень. «Футболка, треники, тапки на босу ногу... точно кто-то из больных», — решил мужик.

— А ты чего во двор выперся средь ночи? — поинтересовался мужчина, присаживаясь рядом. Положил фонарик на лавку и похлопал себя по карманам в поисках папирос.

— Не спится. — Парень протянул сторожу пачку. — Угощайся.

Тот вытянул сигарету и, чиркнув спичкой, внимательнее присмотрелся к полуночнику. Отметил и бледность лица и тяжесть взгляда.

— И с чем ты здесь? — спросил он, прикурив, и нырнул рукой под куртку. — Серьёзное что, или так, воспаление хитрости? — достав фляжку из внутреннего кармана, сторож встряхнул её с намёком. — А-то может?..

Парень, усмехнувшись, мотнул головой. Ужасающие ощущения вакуума в его груди и липкого жара в теле и без того никак не отступали.

— Ну, как знаешь, — пожал мужик плечами и пригубил крепкого из фляжки. И так не хотелось сторожу возвращаться в свою унылую каморку и бодать ящик до утра, что он, возьми, да подкинь тему для беседы, припомнив давешний случай, весь городишко заставивший содрогнуться.

— Слыхал, что случилось на скотобойне в прошлый четверг?

Парень ничего не ответил, но сторож не обратил внимания на немую паузу.

— Ох, и зверство, говорят. Не дать не взять мясорубка. Ни одного выжившего. Да, главно, и скот весь вырезал...

— Не правда, — внезапно перебил парень, выпуская дым из лёгких. — Один выжил.

Заявление прозвучало даже чересчур многозначительно и мрачно, наталкивая сторожа на соображения, что паренёк имеет в виду. А вернее, кого.

— Заливаешь? — усомнился мужик.

Парень лишь головой покачал в ответ, и от его стального взгляда у сторожа холодок пробежал по спине.

— И что же, видал, значит, что за выродок учинил ту бойню? — настороженно поинтересовался мужик. В глазах парня словно тень пронеслась.

— Если я расскажу тебе то, что я видел, ты никогда уже не будешь спать по ночам.

***

Проходя мимо ленты подвесного пути, лениво тащащего вереницу потрошёных свиных туш, подвешенных на крюках, парень в спецовке поморщился от запаха ошпаренной кожи и свежего мяса. В дальнем конце разделочного цеха мужик внушительных габаритов размахивал над столом тесаком. Только и слышно было, как в дерево раз за разом врезается калёная сталь.
Подвесные пути внезапно остановились, тряхнув тушами, как тяжёлыми мешками, и на миг всё погрузилось в идеальную тишину. По боксу эхом разнеслись ругательства бригадира.

— Падла, редуктор, что ли, накрылся? Гляньте, может там ролик где заело?

Парень задрал было голову, но во всём помещении разом погас свет. Поднялся недовольный гомон рабочих. За уставшими от ночной смены голосами парень различил лязг, наполнивший темноту зловещим перезвоном. Лампы зажглись, но тусклый свет невыносимо моргал.
Лязг переходил на шёпот.
Парень прошёлся взглядом по намертво вставшему конвейеру, едва ли ожидая нащупать пробел. Два крюка, лишённых груза, раскачивались на прочных цепях, выбивая друг из друга металлический тремор.
Казалось, стоит опустить взгляд, и он непременно увидит две туши, сорвавшиеся с крюков, но уверенность пошатнулась. Подойдя ближе, парень заглянул в проход по ту сторону ленты, однако и там ничего не обнаружил.

— Какого хрена?

Он даже подумал, что кто-то спёр две туши, воспользовавшись мгновением темноты, или и вовсе нарочно это мгновение подстроил. Парень, конечно, признал эти идеи крайне бредовыми, но истинную причину, он навряд ли мог себе даже вообразить.

Из смежного помещения за лоскутами плёнки, раздался отрывистый вскрик, привлекая всеобщее внимание. И мутную завесу окропило красным, словно на ширму выплеснули полведра крови. В цех сквозь лоскуты рухнуло что-то увесистое. Моргающий свет затруднял зрение и сильно давил на мозги.
Совершенно дикое, первобытное чувство сподвигло парня попятится. Остальные и с места не сдвинулись, затаив дыхание, лишь вытягивали шеи, желая разглядеть, что там упало.
Когда один работяга, подойдя, отшатнулся с крепким словцом, парню будто на ухо кто шепнул: «Беги!..»

Но впав в оцепенение, он еле передвигал предательские ноги.
Сквозь рябящий свет, он будто по кадрам видел, что подвешенные туши пронизывало слабыми конвульсиями, как под напряжением, а за плёнкой образовался тёмный сгусток; колыхнулись окровавленные лоскуты, и появилось свиное рыло с горящими, как ад, глазами.
Этого хватило, что бы парень бросился наутёк. Промчавшись мимо разделочного стола, он, как по наитию, схватил тесак и вылетел в холодный технический коридор, насквозь пропитанный хлором.
Он бежал без оглядки, мысленно преследуя образную точку — стальная дверь, — запасной выход, ведущий на внешнюю территорию скотобойни. Сквозь своё бешеное дыхания он слышал грохот и крики. Но слишком поздно распознал топот позади и свистящий хрип, словно кусающий за пятки.
С омерзительным визгом что-то подбило его под ноги и повалило на пол. Тесак выскользнул из руки. Извернувшись, парень окостенел на миг от сервильного ужаса. На него в упор смотрели полыхающие красным глаза. Время будто замедлило ход. Вспоротая обескровленная туша тяжело вбирала свиристящий воздух в выпотрошенное нутро. Разрубленные рёбра ходили ходуном. Из пасти капала кровь. Человеческая кровь. Парень не успел подняться, и хряк вгрызся ему в голень. Боль с хрустом прошила тело до самой макушки, парень завопил и, подстёгнутый адреналином, попытался отбиться, пиная свиную морду второй ногой. Рука нащупала рукоять, — и, схватив тесак, он с размаху вогнал широченное лезвие в череп мертвечины. Она истошно завизжала, разжав пасть, и отпрянула. Подскочив на ноги, парень чуть было не рухнул навзничь от боли, прострелившей перекушенную конечность.
Привалившись к стене, он стиснул зубы и, считая каждый агонизирующий шаг до заветной двери, оглядывался.
За парнем тянулся тошнотворно яркий кровавый шлейф, — зверь зацепил артерию.
Рокочущие хрипы сменились треском. Мертвечина встала на дыбы, и разрубленная грудная клетка деформировалась, выставляя наружу мясо и кости; кожа на шее лопнула, разорвалась глотка, морда, растрескался череп, и тесак со звоном припал к полу. Существо трансформировалось, буквально выворачиваясь наизнанку. Из биомассы образовались мощные плечи с торчащими кверху крючковатыми рёбрами; из грубых мышц, как из канатов, связался торс; от борова в этом освежёванном существе осталось одно лишь рыло, да копыта.
У парня стремительно темнело в глазах от кровопотери, и только чудовищный ужас держал его в сознании. Последний рывок к спасению он совершил даже прежде, чем монстр, несясь по коридору, утробно рыча, сумел его настичь. Выбежав за тяжёлую дверь, парень, превозмогая боль и слабость толкнул её плечом, навалившись всем весом, и замок защёлкнулся.
Он стёк на асфальт, судорожно хватая ртом воздух. В дверь изнутри билась зверюга, поднимая много шума. Стянув ремень, он первым делом перетянул кровоточащую ногу, скрипя зубами. В голове зазвенело от боли, уши как ватой забило, и удары по ту сторону двери слышались будто издалека. Достав мобильный из кармана, парень попытался вызвать помощь, но разбитый дисплей осложнял эту задачу. Во мраке царящей ночи, на противоположной стороне площадки для разгрузки, замаячили точки. Красные, как тлеющие угольки. То, что дело плохо, парень понял без проволочек. Он даже не знал толком, сколько живности на территории скотобойни ожидает своего пути на заклание. И что происходит, он не знал тем более, ничего просто не укладывалось в голове. Одно лишь слово приходило на ум — чертовщина.

Нащупав какую-то стальную жердь под боком, он попытался встать, опираясь на неё и озираясь вокруг. Он не сможет выйти за территорию, не дойдёт, он сознавал, что нужно было спрятаться. Неподалёку стояла пятитонная фура. Вариант удачнее ему навряд ли бы представился. Ковыляя вдоль стеночки, собственной тени чураясь, парень доплёлся до машины. Кабина оказалась заперта, но из последних сил разбив стекло с локтя, он вскрыл дверь изнутри. От дальнего угла здания проскочили двое, стремясь пересечь площадку, затем ещё несколько, — кому-то из рабочих удалось вырваться. Стоило крикнуть им, чтобы они не выбегали на открытую местность, но горло сковало стальными прутьями. А забравшись в кабину, он понял, что это всё, он потерял слишком много крови и больше не мог и пальцем пошевелить.
Последнее, что он запомнил: как твари выворачивались ливером наизнанку и разрывали на части людей. Но не пожирали их, только рвали на куски, яростно, зверски, и так и оставляли ошмётки плоти валяться на земле. А после обратились назад, и все попадали, словно отравленные.

***

— Меня только по утру нашли. И сразу сюда.

Сторож ни разу и не подумал прервать парня, как заворожённый внимал каждому слову. И лишь поняв, что рассказ окончен, осознал, что и впрямь поверил, словно сказано всё было как на духу. Проблеск здравомыслия, промчавшись в уме, посеял сомнения: «то ли врёт как сивый мерен, то ли псих ненормальный.»

— Кудряво чешешь, — пробормотал сторож, ощущая неприятный осадок внутри, не то унижение, ведь как ловко сопляк его одурачил, не то страх.

Парень поднялся на ноги и проделал шаг, словно собирался вот так и уйти прочь, ни словом более не обмолвившись. Раздался хруст, будто парень наступил на сухую ветку. Он остановился, развернулся, — и внимание сторожа привлекла забинтованная голень; повязка напиталась кровью, что струйками стекала до самой земли.

— У тебя там, — неуверенно заговорил мужик, тыча пальцем на ногу, — кровит что-то... — он смолк, вновь услышав треск, и отчётливо видя, как что-то закопошилось под окровавленными бинтами.

Лицо парня перекосило, тело прошибло конвульсией, а глаза налились красным огнём.

Хруст ломающихся костей был оглушающим в пронзительной ночной тишине. Сторож, словно пригвождённый, наблюдал за тем, как тело переживает сиюминутный метаморфоз: как плоть, ломая кости и сочась кровью, буквально выворачивалась наизнанку.