Время шло. Все менялось. Мы росли, влюблялись, ходили на занятия, ссорились с родителями, с друзьями. Это нормально для подростков. Ничего удивительного в этом нет.

Я тоже вырос. Все меньше думал о ней, и сейчас моя детская любовь кажется мне такой глупой и наивной. Ради нее я ненавидел людей, а она даже не смотрела. Она даже не догадывалась, что за любые гадости о ней, я избрал тех ребят, что открыли рот в ее сторону. И мне было по барабану кто был передо мной: парень или девушка. Я мстил за нее всех. Девочек просто наказывал, а парней избивал. Мои родители замучились ходить из-за меня в школу, на очередной вызов к директору. А я просто делал это из любви к ней, хотя она меня не просила. Думаю, если она узнала, она бы еще и отчитала за это. Слишком добрая. Но эти люди не достойны ее доброты. И я не достоин.

Я сох по ней до десятого класса. Не переставал о ней думать. Отгонял от нее всех парней, грозя что-нибудь им сломать, если они вдруг захотят сходить с ней куда-нибудь или захотят с ней встречаться. Она нравилась парням, но они к ней не подходили. Общались, но не оказывали знаки внимания. Несколько человек пытались, а потом ходили с синяками и переломами. После этого перестали. Стали бояться меня. Но зато не катали к ней к ней больше.

А сам я довольно часто находил себе девушек, стараясь находить похожих на нее. Она видела моих пассий, но ей было безразлично. А меня это бесило больше всего. Что она не обращает внимания. Что она не ревнует, хотя я ревную ее к каждому парню, который подходил к ней.

Так было. Но прошло.

После девятого класса, после сдачи экзаменов, после перехода в десятый класс, я понял, что мне стало все равно. Все прошло. Вся моя любовь, которая длилась не один год.

Я просто пришел в школу, увидел ее с парнем из ее класса, и не почувствовал ничего к ней. Это как глоток свободы. Не нужно было ломать голову, что во мне не так, почему она не обращает на меня внимания, почему не общается со мной, как с остальными людьми.

К другим девушкам я тоже ничего не чувствовал, зато не было чувства вины, когда я обнимал какую-то девушку, а думал совсем о другой. Я не знаю, чувствовал ли что-то вообще, потому что десятый класс прошел для меня словно в тумане. Я просто закрыл глаза в сентябре, а открыл уже в конце мая.

Я помню отдельные фрагменты десятого класса, помню, что у нее наконец появился парень (ведь я больше никому не грозился сломать нос или поставить фингал), она была счастлива. А я просто жил своей жизнью, не думая больше о ней. Так было проще для меня. Намного проще.

И вот одиннадцатый класс...