Доктор Андерсон выпроводила Филлипса и бросилась к телефону. Она наизусть знала номер и быстро дозвонилась до Кэмерона Рида. Когда он ответил, она завопил:

− Кэмерон! Боже, Кэмерон, я так больше не могу! Пожалуйста!

− Что случилось? – в голосе молодого человека зазвенело беспокойство.

− Я не могу... − Элис заплакала, прикрыв глаза ладонью.

− Успокойся, Элис. Все хорошо. Расскажи, что произошло. Что-то случилось с твоей дочерью? Они добрались до нее?

− Что? – Женщина шмыгнула носом. – Нет... я... это Аура, Кэмерон! Она совсем вымотана! Я довела ее до такого состояния, что она угрожала мне! Все очень плохо! Мы не можем держать ее здесь иначе все лишь ухудшится!

− Элис, послушай.

− Нет, это ты послушай! Мы ей не помогаем! Ее состояние ухудшается, я боюсь, что она может сойти с ума. У нее появляются идеи. Она пыталась сбежать из больницы, и я полагаю, что ей кажется, что единственный выход из всего этого – это лишить тебя жизни. Мы должны выпустить ее, Кэмерон.

− Мне лучше знать, что делать, а что нет, − отрезал он. − Она моя сестра, не забывай.

− Она не твоя сестра! – в ярости воскликнула женщина. Она была очень зла на Кэмерона за то, что он заставил лгать всем, и на себя за то, что поддалась ему. – Не забывай, я знаю правду, меня тебе не удастся одурачить.

− Я надеюсь, ты не сделаешь ошибки, Элис, – мягко произнес молодой человек.

− Ты... − Женщина запнулась от изумления и ярости. – Ты угрожаешь мне?!

− Нет, в этом нет нужды, Элис. Ты итак знаешь на что я способен. Мне очень жаль, что ты питаешь надежды, что я не прибегну к грязным способам чтобы утаить от Ауры правду.

Элис Андерсон молчала. Ее глаза расширились от ужаса, и в них было столько скрытой злобы, что она не могла и слова вымолвить – все они застряли в горле, превратившись в противный ядовитый комок.

− Иначе говоря, я желаю, чтобы Аура оставалась там, где она сейчас остается, – хладнокровно сказал Кэмерон. – Я вылетаю первым рейсом. Буду через несколько часов. Прошу, не спускайте с нее глаз. Не хочу, чтобы она навредила сама себе.

Молодой человек отключился до того, как Элис сказала, что они навредили ей больше, чем она сама. Не успела добавить, что если есть крохи надежды на то, что ее можно спаси, Элис постарается. Женщина вытерла слезы салфеткой, привела себя в порядок и вышла из кабинета. Аура, наверное, еще без сознания. Если да, Элис будет легче попросить прощения за все, что она сделала. Для себя. Для Ауры. Для них обеих.

− Доктор Андерсон, – рядом мгновенно возник Эш. – Я надеюсь, вы не собираетесь пойти к сумасшедшей, потому что она укусил...

Он замолчал, наткнувшись на взгляд Элис. Сглотнул.

− Я могу вас проводить. Для безопасности.

− Не стоит, Эштон, благодарю за беспокойство.

Женщина быстрыми шагами двинулась по коридору. Она услышала, как парень за ее спиной пробормотал:

− Я беспокоюсь за всех нас.

Элис поднялась на второй этаж, а затем и на третий где были самые опасные, неконтролируемые пациенты. Она вынуждена была поместить сюда Ауру. Все должны думать, что она больна, однако, если Кэмерон продолжит в том же духе, это станет вовсе не симуляцией, а реальностью.

В этом коридоре третьего этажа было ко всему прочему еще и плохое освещение, и лампы то и дело мигали под потолком со странным скрежетом.

«Я сама превращаюсь в параноика, что совсем не странно в свете последних событий».

Элис остановилась у двери с маленьким квадратным окошечком, и с испугом увидела, что Аура вовсе не спит. Она сгорбившись сидит на кровати, свесив одну ногу и уставившись в пол.

«Я должна попросить прощения», – повторила про себя Элис и, отыскав в связке ключей нужный, отперла дверь и вошла.

Включила свет.

Запирая за собой дверь и стараясь не задерживаться взглядом на Ауре, Элис попыталась принять добродушное выражение лица.

− Привет, Аура, как ты себя чувствуешь?

Нужно как-то начать этот разговор. Почему бы не спросить, как самочувствие? Элис нисколько не удивило то, что ответа не последовало. Наверняка Аура еще злится, подозревая их всех в обмане. Что, в общем- то, правда.

Элис подошла к Ауре и в ужасе замерла.

Ауры не было с ней.

То есть ее тело было здесь, но разум отсутствовал.

У Элис пошли мурашки по коже.

− Аура? – женщина наклонилась. Ее пробрал страх.

Аура медленно моргнула, глядя в пустоту.

Она не видела доктора Андерсон, она не видела ничего. Она не думала ни о чем.

О Боже...

− Аура, пожалуйста, прости меня! – доктор Андерсон опустилась перед ней на корточки и взяла ее руки в свои. – Аура, дорогая, ты меня слышишь?

Она не слышала.

Аура уже ничего не слышала.

Элис заплакала. Она превратила маленькую беззащитную девочку в человека, способного напасть на живое существо, причинить ему боль.

Что она скажет своей дочери? Как сможет смотреть ей в глаза, после того что сделала с беззащитной девочкой, так похожей на нее?

Разве она сама может считать себя достойным человеком?

Элис держала Ауру здесь против ее воли, довела ее до безумия.

Что теперь?

Все закончилось? Это конец?

Элис поднялась на ноги и вытерла слезы. Осознание беды помогло ей понять, что она натворила. Элис приобняла Ауру, уложила ее на постель и заботливо накрыла шерстяным покрывалом. Пригладила черные волосы.

Аура закрыла глаза, словно понимая, что теперь должна спать. Губы Элис вновь задрожали от сдерживаемых слез. Теперь она ждала Кэмерона в нетерпении, потому что хотела обсудить с ним одну важную деталь, и настроена была решительно.

***

Я могла с уверенностью сказать, что лежу в горизонтальном положении, но не могла пошевелить руками. Что-то не давало. Я в панике задышала, когда открыла глаза и увидела перед собой лишь темноту.

Где я?! Почему не могу пошевелиться? Что-то в темноте не дает мне.

− Рокси? – позвала я девушку в надежде что она отзовется, но мои опасения оказались не напрасны: в этой комнате я была совершенно одна. В смирительной рубашке.

Что происходит?

В моей голове смутно крутились воспоминания. Я угрожала доктору Андерсон ножом для открытия писем. Это все жуткий кошмар.

Я не хотела плакать, но заплакала. И не потому, что жалела о том что сделала, а потому что скучала по той девушке, которую помнила. Я была милой и была наивной, а кто я теперь?

Я чудовище. Я угрожала людям.

По моему виску скатилась слезинка. Неприятное ощущение.

Слезы градом покатились из глаз.

Я специально моргала, чтобы это скорее закончилось.

Мне было больно от этих слез.

Людям, особенно больно тогда, когда они понимают, что должны скрывать свою боль. Здесь, в палате, не было никого кроме меня, но я понимала, что не могу плакать. Это неправильно. Я могла бы плакать, если бы оставалась прежней. Но не сейчас.

Я сумасшедшая.

Я немного подумала над этим.

Я действительно сумасшедшая.

Сумасшедшая.

Что, если все происходящее – плод моих воображений?

Это точно так и есть. Я могу понимать, что я здесь. Может я пойму, что было реально, а что нет?

Тени. Я вспомнила что-то из моего прошлого, когда мне казалось, что меня преследуют. Я видела тени, но не видела людей.

Это моя реальность. Реальность, наполненная галлюцинациями. У меня ведь и прежде были галлюцинации; еще тогда, два года назад, когда я лежала в психбольнице, я уже тогда видела странные вещи. Что, если это − то, о чем говорила доктор Андерсон? Она права? Я сумасшедшая? Что, если я больна? Очень сильно больна, и на самом деле все происходящее – только в моей голове? Там, в моем мирке, происходили странные вещи. На меня охотились, Кэмерон строил заговор.

Здесь есть Адам; милый, добрый, забавный Адам, который готов мне помочь и сделать все что угодно. Может потому, что в душе я ему хоть немножечко нравлюсь? Несмотря на все мое сумасшествие? Это мой мирок. Непохожий на другие миры. Реальный.

Но что, если есть еще один реальный мир? Тот, в котором есть я, но нет моего разума? Этот другой мир видят они – другие люди. Люди, у которых есть свои фантазии отличные от моих, и в том мире моя жизнь другая. Что если там я просто убила своих маму и папу? Просто потому, что я другая? Или потому что они другие?

В том мире у меня не было никого кроме моего друга Адама. Он хороший и нравится мне. Он был милым, добрым и заботливым. И он был моим воображаемым другом.

− Да... − прошептала я в сумрак. – Он в моей голове. Адам?

Я посмотрела в темноту.

Я нахожусь в одиночной палате. Кроме койки, на которой я лежу в смирительной рубашке, здесь больше ничего нет.

Внезапно зачесался нос. Я потерла его плечом.

Руки устали, спина затекла. Было неудобно лежать вот так.

Ноги замерзли, и как только я подумала об этом, вздрогнула. Повернула голову в сторону и наткнулась взглядом на Адама. Он лежал рядом на боку, между моим телом, закутанным в смирительную рубашку и стеной. Адам смотрел на меня нежным взглядом; он скользил по моему лицу, задерживался на волосах, на шее. Он заправил мне за ухо волосы и нежно прошептал:

− Ты очень красивая, Аура. Безмятежная.

− Ты можешь мне помочь освободиться? – шепотом спросила я. Хотелось выпутаться из смирительной рубашки чтобы обнять парня. Показать, как я рада увидеть его. Рада, что он находится рядом. Адам снова провел своей шершавой ладонью по моим волосам. Кончиками пальцев провел по щекам.

− Нет, Аура. Ты должна оставаться в таком положении, чтобы продолжать меня видеть. Ты ведь не хочешь, чтобы я исчез?

− Нет, – в смятении прошептала я. – А ты можешь?

В темноте я заметила, что едва Адам улыбнулся, на его щеках появились ямочки, а от уголков глаз расползлись морщинки. Его рука опустилась мне на плечо. Я чувствовала это – прикосновение. Если Адам нереален, это возможно – чувствовать его?

− Да, но я всегда буду в твоих мыслях.

− Я сумасшедшая, – прошептала я. Хотелось, чтобы это прозвучало как вопрос, но прозвучало как утверждение. – Я живу в двух мирах. Я нашла связь между ними и поняла, насколько на самом деле безумна.

− Но кто сказал, что безумие не может быть правильным? И кто решил, что твой мир нереален, если для тебя он существует?

− Ты не думаешь, что я сумасшедшая? – с надеждой спросила я, наблюдая за безмятежной улыбкой Адама. Он оторвал свой взгляд от моих неряшливых волос, и в упор посмотрел на меня:

− Я думаю, что ты красива.

− Я безумна.

− Ты особенная, Аура.

Ты особенная, Аура.

− Так меня называла доктор Андерсон, – некстати вспомнила я.

− И она права, – снова улыбнулся Адам. Он придвинулся чуть ближе ко мне, и осторожно уложил мою голову себе на плечо. Поцеловал в висок.

− Ты настоящий? – Это было не столь важно, но просто хотелось знать. Я уже знала, что ответит Адам, потому что доктор Андерсон повторяла это не один раз: я выдумала Адама. Просто хотела знать, как он себя ощущает, зная, что я его придумала.

− Я реален для тебя, Аура, разве этого недостаточно? Я всегда рядом с тобой, я всегда помогаю тебе, разве этого мало? Что с того, что другие меня не видят? Я только твой.

− Ты только мой, – повторила я. Мне нравилось, как это звучит. Это все лишь мое. Никто кроме меня этого не видит, только я. – Это здорово?..

− Да, − повторил Адам. – Это очень здорово.

Я зевнула. Меня стал одолевать сон.

− А когда я проснусь, ты будешь со мной? – спросила я, пытаясь лечь поудобнее в своей смирительной рубашке.

− Только если сама захочешь.

Я улыбнулась, собираясь сказать, что хочу, чтобы он всегда был со мной. Чтобы никуда не уходил. Никогда. Ведь, в конце концов, никто и не видит его кроме меня, ведь так? Это может быть довольно удобно.

Меня на мгновение ослепила радость и затем безнадега: да что вообще хорошего в моей жизни? Я слышала, что у каждого человека есть и счастье, и печаль, и радость... а когда у меня наступит этот момент? Те крохи происходящего, что я близоруко принимала за счастье, нельзя назвать счастьем. Всякое счастье в моей жизни оборачивалось трагедией. И не потому, что после счастья неизменно следует в противовес печальное событие, чтобы уравновесить, а потому что мое счастье не есть таковым. Это замаскированная трагедия, а я не в состоянии понять это с первого взгляда.

Зачем я делаю это?

Зачем стараюсь выкарабкаться? Ведь очевидно, что ничего хорошего меня не ждет впереди. Печаль, скорбь и персональное кладбище людей, которых я любила и которые, как я думала, любили меня.

У меня есть только Адам Росс.

Адам, который живет в моей голове.

***

Когда доктор Андерсон вошла в палату, она испуганно ахнула, а Эш тут же прокомментировал:

− Как, черт подери, она сняла смирительную рубашку?!

− Эш.

− Да.

Он приподнял меня, а доктор Андерсон закрепила за моей спиной ремешки. Я ничего не произносила.

Они уложили меня на кровать.

Она скрипнула.

Как же это? Как это могло со мной случиться? И почему именно со мной? Я думала это за то, что я, возможно, совершила что-то ужасное в прошлом, но теперь считаю, что это моя судьба.

Хотелось бы раствориться в воздухе, чтобы ничего не чувствовать. Потому что казалось, я состою лишь из отрицательной энергии. А может быть во мне вообще нет никакой энергии, даже нет желания двигаться вперед. Ничего.

Я – ничто.

***

Я проснулась от холода.

Доктор Андерсон, когда приходила перед ужином, за хорошее поведение сняла с меня смирительную рубашку, но мои руки все равно затекли. Я покрутила головой, затем со стоном поерзала и села. Подо мной скрипнул матрас. Я огляделась в поисках одеяла, и обнаружила его у окна, сквозь которое лился серый свет. В мгновение ока дотянулась до него, набросила на плечи и завалилась в постель, в надежде оттянуть мерзкое утро еще на несколько минуток.

До боли зажмурившись, чтобы сквозь ресницы не проникал утренний свет, я съежилась под одеялом и притянула ноги к груди. Я мечтала о горячем чае без сахара, о своей постели, о прежних временах, и не могла не спрашивать себя, что случилось бы, если бы я никогда не узнала о том, что Кэмерон не мой настоящий брат. Я бы не была здесь, в лечебнице, а спала бы в своей постели. Неведение было бы подарком.

Я уже не помнила, что было вчера.

И что было позавчера и неделю назад.

Глаза щипало, но я не могла уснуть от холода. У меня стали замерзать уши, и я накрыла их ладонями.

− Эй!

Я распахнула глаза, сердце заколотилось.

− Ты что, спишь? Я в это время ищу пути к победе, а ты устроилась себе в уютненькой палате с психами?

Я села на койке и прищурилась. Боялась, что могу ошибиться, что приму фантазии за действительность.

− Адам?

− Не похоже, что ты рада. – Он выступил из тени и сварливо продолжил: − Что, ждала другого красавчика? Джонни Депп сегодня занят, прости.

Он скрестил руки и выжидающе вскинул брови. Ждал от меня какой-то реакции, а я не могла не сидеть с открытым ртом. Парень сильно изменился; отпустил щетину и отрастил волосы. Его привлекательная, умиротворяющая улыбка была прежней.

− Адам, это ты? – прошептала я болезненно морщась.

− Ну конечно я, – сказал он так, словно это было очевидно. Даже закатил глаза.

Что ж, это странно.

− Не собираешься прыгнуть ко мне в объятия? – скептически осведомился он, и раскинул руки в стороны. Улыбка стала шире, так что мне ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги и позволить Адаму стиснуть меня в своих руках.

Он поцеловал меня в макушку, и я тут же заревела, как по волшебству. Адам не был удивлен, когда я начала сквозь слезы рассказывать ему о том, что со мной случилось после посещения дома Экейна, о том, как меня допрашивали в полиции и кололи успокоительным. Рассказала, что меня едва не убедили в том, что я сошла с ума и все выдумала.

− Тш-ш... − прошептал парень. Он взял мое лицо в свои ладони и произнес: − Я вытащу тебя отсюда. Обещаю.

− Они не позволят, – возразила я, шмыгая носом.

Адам провел меня к постели, и я, не отрывая взгляда от его карих глаз, присела на одеяло.

− Как ты попал сюда?

− У меня есть кое-какие навыки... ну ладно, пришлось заплатить кое-кому. – Адам растянулся в смущенной улыбке, но тут же посерьезнел и добавил: − Я нашел твою маму.

− Что? – спросила я. Несколько секунд шока, затем я пролепетала: – Что? Ты ее нашел? Ты сказал ей обо мне? Как она выглядит? Чем она занимается?!

Я едва не подскакивала на месте, отчего Адам рассмеялся:

− Похоже, в ее существование ты верить не переставала. – Он запнулся, наткнувшись на мой испепеляющий взгляд. – Ладно, шучу. Я нашел твою маму и это дорогого стоило. Мне пришлось вытащить ее из женского монастыря, а это оказалось чертовски сложным. За ней уже приехали Кристина и Лиам.

Сердце тревожно защемило.

– Зачем?

− Не знаю, – протянул Адам. Но это его «не знаю» было неуверенным. – Может затем, чтобы не осталось свидетелей твоего удочерения? Но я вовремя подоспел и привез ее сюда. Я должен был подготовить тебя для встречи с ней, поэтому пришел. Ну и потому что соскучился.

− Мама в Эттон-Крик? – поразилась я. Это значило для меня очень много. Моя мама здесь. Теперь я смогу с ней познакомиться, посмотреть, какая она. Ну и, конечно, радовало то, что хоть один раз, но мы с Адамом обошли их планы. Какими бы ни были эти планы. Наверное, хотели заткнуть рот нам всем. Боже, это смешно и так нелепо! Они заперли меня в психушке, потому что я все выдумала по их версии, и в то же время они разыскивают мою маму. Зачем им это нужно, если я все выдумала?

− Адам, как ты ее нашел? – я снова уставилась на парня, не веря своим глазам, ведь я действительно решила, что придумала его. Как такое возможно? Вот он здесь, реальный как я сама: высокий, хмурый и одновременно улыбчивый. Он немного смутился, когда произнес:

− Э-э...мне помог один друг. Главное, что она здесь и завтра ты ее увидишь. Аура, разве не этого ты ждала так долго?

− Не так уж и долго...

− В чем дело, детка, ты боишься?

− Нет. Просто я ведь здесь, в этой больнице... и никогда не видела свою маму, а значит она не знает кто я. Что если... что, если я ее разочарую?

− А что, если она тоже боится тебя разочаровать? – спросил Адам. Он склонился вперед, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Это ведь она бросила тебя, Аура. И она может винить себя в том, что с тобой теперь происходит. Но я думаю, что вы должны познакомиться. Вы единственные, кто есть друг у друга. Я думаю, завтра будет хороший день, который нужно будет потом отметить, – со смешком добавил парень и драматично пожал плечами: − Ну, когда ты выйдешь.

− Ха-ха. Для начала я должна выжить, ты так не считаешь?

− Я считаю, что ты умная и сильная.

Повисло молчание. Я думала о маме, представляла, как она выглядит сейчас. Что она делает? Когда мы с ней встретимся, как она отреагирует на то, кем я стала?..

Адам поднялся на ноги, возвращая меня к реальности.

− Теперь я должен уйти. Никто не должен знать, что я был здесь. – Он покрутил головой, осматривая мою палату. – Это место давит на психику. Вдруг я тоже сойду с ума? Шучу, не смотри так. Я просто пытаюсь тебя поддержать, а не жалеть, потому что ты сильная и не сдашься. Ты пережила очень многое, поэтому такой пустяк как психушка тебя не остановит. До встречи, Аура.

Адам вышел, и я услышала, как скрипит задвижка на двери. Он оставил меня с чувством грызущей тревоги, с чувством, что он только что простился со мной.

***

На следующий день мне позволили выбраться из своей камеры строгого режима, но мне не хотелось выходить. Не хотелось видеть этих людей. Но в понедельник – а это, оказалось, был именно он, после приема каждодневных лекарств («А я не стану наркозависимой от этого?»), мне пришлось посетить этот дурацкий кружок, что-то вроде разговорной терапии, где подростки болтают о том, что их тяготит и какие у них (нас) проблемы.

Итак, первой начала говорить рыжая девушка с хвостиками. Я хмуро слушала ее рассказ, в то время как другие больные ребята витали в облаках. Казалось только я и доктор Андерсон слушаем ее. Итак, возвращаюсь к этой девушке. Она весьма заинтриговала меня этим рассказом о пришельцах, похитивших ее и ее родителей. Похоже, кто-то пересмотрел «секретных материалов». Теперь этой девочке (я не запомнила ее имени) кажется, что в ней микрочип для слежения и контроля ее мыслей. Что ж, весьма безумно.

К моему ужасу, следующая очередь была моей.

− Можно пропустить? – спросила я, не особо надеясь на положительный ответ.

− Нет.

− Я не хочу говорить здесь о том, что я чокнутая.

В нашем кругу поднялся шум и мальчик, сидящий слева, покосился на меня со страхом.

− Что? – непонимающе спросила я. Что такого в том, что я не хочу рассказывать здесь о происходящем, ведь мне все равно никто не верит. И мне не станет легче оттого, что я выболтаю сейчас все свои безумства.

− Аура, пожалуйста, не говори так, – спокойно сказала доктор Андерсон.

− Хорошо, – мой голос прозвучал более злобно, чем мне хотелось. Какая разница, как называть ЭТО, ведь суть не меняется – нас все равно считают психами.

− Расскажи, прошу.

Мне кажется, у меня начал дергаться глаз.

− Э-э... хорошо. – История с пришельцами не прокатит. – Меня преследуют странные тени. – Вот и вся история, черт возьми. – Они преследуют меня. – Что, и это все, на что ты способна? Я поерзала на жестком сидении и выдала: – И мне кажется, что эти тени даже здесь, в зале.

Мои «коллеги» одновременно посмотрели на меня, когда я упомянула о том, что здесь могут быть какие-то страшные тени: одни с недоверием, другие с насмешкой, третьи с испугом. Доктор Андерсон – с напряжением.

Мне хотелось забрать свои слова назад, потому что то, что я произносила, было безумием. Но я не стала. Потому что тогда пришлось бы выдумывать новую историю, а мне казалось, эта женщина в любом безумии найдет частичку меня самой.

− Хорошо, – после недолгого молчания сказала доктор Андерсон, и неохотно переключила свое внимание на Кевина, который, кстати, тоже был здесь.

− Я не стану ничего говорить, доктор Андерсон, – категорично заявил он. – Вы знаете мою историю и они знают. Кроме новенькой. Но я думаю у нее итак достаточно проблем с этими ее тенями.

Я испепеляюще посмотрела на выскочку, но он лишь улыбнулся мне одними губами.

− Кевин, – спокойно начала доктор Андерсон, и я поняла, что сейчас начнется психоанализ. – Мы здесь потому, что вам это нужно.

− Что нужно мне, так это выйти отсюда, − отчеканил он.

− Сколько прошло времени с тех пор, как ты завязывал драку? – загадочно спросила доктор Андерсон. Я уставилась на нашего главного красавчика. Он? Вступал в драку? Это «Мраморное Лицо»?

Тем временем лицо Кевина ожесточилось; он поднялся на ноги и стремительно покинул нашу комнату. Я старалась ничем не выдать своего изумления: с какой стати ему позволили уйти?!

Я начала злиться, ощущая себя как загнанный зверь, но быстро успокоилась, вспомнив, что сегодня ночью придет мама. После вчерашних странных мыслей я больше не переживала по тому поводу, что она во мне разочаруется. В конце концов, это она бросила меня, а не я ее. Я была совсем младенцем, так что не могла ее ни расстроить, ни разозлить. Но мне было любопытно обрадуется она нашему знакомству или нет. Я хотела увидеть ее, очень хотела, но больше не знала, что именно движет моим желанием.

Я вышла из «класса» доктора Андерсон и прямо в дверях с кем-то столкнулась. Решила, что это Рокси, и уже приготовилась к ее очередному снимку и язвительному комментарию, но это не была Рокси, а кто-то другой.

С каменной грудью. С ароматом зимы, который исходил от пальто. С мелкими снежинками, тающими в прекрасных черных волосах. Кто-то, кого я не хотела видеть.

Рэн Экейн.

Когда я подняла глаза, меня сразу же обуяло множество эмоций: страх, раздражение, ярость, ненависть, и эти чувства сталкивались между собой словно костяшки домино. Они падали в пропасть, которая внезапно зародилась в моей груди.

Целую секунду ничто не существовало. Мир не двигался. Экейн смотрел на меня своими проницательными черными глазами, а я на него – зелеными.

Но секунда прошла и время ударило меня под дых. Разум прострелила паника и я сорвалась с места и бросилась бежать по коридору. Не знаю куда, не знаю зачем, просто бежать. Но далеко бежать мне не удалось – ОН слишком быстро настиг меня, и схватив за запястье и не обращая внимания на мои вопли, вытащил на лестничную клетку, отделенную от остальных людей железными дверьми.

Зажегся свет, и я перестала вопить, но продолжила вжиматься в стену, изо всех сил желая съежиться до крохотных размеров или просочиться сквозь штукатурку и камень и очутиться в своей палате в безопасности. Экейн, судя по его взгляду, не собирался отпускать меня; его длинные горячие пальцы все еще были на моем запястье, его тело все еще находилось в опасной близости.

Я чувствовала, что мне угрожает опасность, но паника все же утихла и покрылась корочкой льда от взгляда Рэна. Но мой взгляд был не менее тяжелый, когда я посмотрела на его руку. Секунду спустя он отпустил меня, но даже не попытался отстраниться.

− Милая пижама. − Вот и все, что он произнес. Я обхватила себя руками, пытаясь защититься от его насмешливого тона голоса, но не смогла: перед глазами начало все расплываться от слез.

Прежде чем поднять голову, я несколько раз сглотнула. Мне нужно было набраться смелости, чтобы встретиться взглядом с его лицом, поглощающим эмоции. Сдержанное, хладнокровное, бесстрастное. Он был той самой черной дырой, в которую внезапно затянуло все ощущения кроме одного: остался страх.

− Не бойся, − сказал Экейн.

Я молчала, несмотря на то, что хотелось согнуться пополам и зарыдать навзрыд, чтобы победить электрический разряд, заставляющий внутри содрогаться все тело.

Он сделает мне больно? Зачем он здесь?

Похоже Экейн действительно может читать мысли, потому что он донес до моего сведения:

− Я здесь по личным причинам, но решил проведать и тебя.

− Как и два года назад? – вырвалось у меня до того, как я приказала себе молчать. Я вскинула голову и лицо Экейна смягчилось, но прежде чем он что-то сказал, я добавила: − Мне все равно никто не верит, Рэн. Можешь не бояться.

− Я не боюсь, − бесстрастно ответил он. Словно робот. Словно у него нет сердца. На глаза снова накатили слезы, но я сдержала их. Шумно вздохнув, произнесла:

− Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни раз и навсегда. Хочу убить тебя прямо здесь и сейчас.

Хотелось бы, чтобы лицо Рэна как-то поменялось после этих жестоких слов, но он смотрел на меня все тем же равнодушным взглядом. Будто он и не человек вовсе. Бездушная картинка. Словно кто-то нарисовал идеальное творение на бумаге и решил оживить, забыв о том, что у прекрасного рисунка должна быть и душа тоже.

− Я понимаю, ты злишься, но ты должна понять...

− Разве я злюсь? – перебила я, вызывающе вскинув брови. – Я вовсе не злюсь, нет. Ты всего лишь поступил так же, как и всегда. Просто бросил меня в страхе, что я скажу что-то не то. Тебе доставляет удовольствие приходить и видеть меня такой?

Экейн молча слушал меня с безразличным выражением, но я знала, что внутри него что-то происходит. Должно что-то быть. Я не могла остановиться:

− Я не злюсь, просто ненавижу тебя больше всего на свете, и поверь, если бы мысленно люди могли убивать, ты был бы мертв уже тысячу раз.

Повисло молчание, в течение которого Экейн смотрел на меня, изучая. Пытался понять, говорю я правду или нет. Я сама не знала, что сказала сейчас. Зачем? Чтобы напугать его? Кого мне удалось напугать, так это саму себя – все это... это просто не я. Не та я, какой хочу быть. Но я не стала отказываться от своих слов и минуту спустя Экейн подтвердил:

− Да, в тебе много ненависти.

В его глазах было что-то отдаленно напоминающее сожаление. Или мне показалось, потому что я хочу, чтобы этот человек испытал что-то ко мне. Я попыталась произнести ровным тоном, но безуспешно:

− Ведь это не тебя заперли в психушке, верно?

− Успокойся, − внезапно приказал Экейн и потянулся ко мне, а я, словно дикое животное отшатнулась, врезаясь в стену.

− Не трогай меня! – сердце зашлось в диком ритме, от одного воспоминания о том, как он пытался утопить меня, как держал мою голову под водой, как пальцы зарывались в волосы с нежностью окуная меня в вязкий омут.

Сквозь шум в ушах я услышала:

− Я не причиню тебе боли, Аура. Обещаю.

В его глазах было столько искренности, что я едва не засмеялась.

− Твои слова и поведение не совпадают, Рэн, как и всегда. Ты всегда обманывал меня. С того самого момента, как мы встретились. − Я шумно втянула воздух, и набравшись смелости продолжила, глядя на молодого человека в упор: − И я выйду отсюда. И тогда обещаю, я узнаю, что ты сделал.

Эта язвительность была мне не присуща, поэтому внутри все тут же взбунтовалось. Грудь сдавила невыносимая боль, и, несмотря на то, что она высасывала из меня все хорошее, я продолжала смотреть в холодные глаза Экейна, ни капли не смягчившись.

− Тогда я прослежу, − произнес Экейн, − чтобы ты никогда не вышла отсюда.

На меня будто вылили ведро ледяной воды, а он просто прошел мимо и исчез за железной дверью, оставив меня наедине со своим обещанием. Погрузившись в тишину, я согнулась пополам и в голос заревела.

Что со мной? Я не хочу этого! Не хочу. Ненавижу произносить эти слова, ненавижу быть злой.

Я опустилась на корточки, громко всхлипывая и издавая звуки похожие на рев раненого бегемота. Но слезы прекратились так же неожиданно, как и начались. Эта перепалка, которую я совсем не ждала, иссушила меня. Но я поступила правильно. Я должна была сказать все то, что сказала ему – он это заслужил.

Я вытерла дорожки слез, разъедающие щеки.

Я молодец. Я молодец.

Фух-х-х.

Скоро придет моя настоящая мать, и у меня будет доказательства того, что я не сумасшедшая.

За дверью послышались резкие шаги, и я шумно втянула воздух и затаила дыхание. Но тут же вдохнула, когда поняла, что это всего лишь доктор Андерсон. Наверное, ее привлек вой раненого бегемота.

Я прочистила горло и неуклюже поднялась на ноги.

− Аура, что ты здесь делаешь? – она следила за мной цепким взглядом карих глаз. Взгляд метнулся на лестницу, ведущую наверх, а затем вниз, будто она ожидала, что заметит человека, с которым я встречалась. Я неуклюже пожала плечами:

− Прячусь от преследующих меня теней.