И вновь белые стены и запах медикаментов душили Августа. Он ненавидел любые лечебницы, ведь с ними всплывали в памяти в основном плохие моменты. А эта маленькая сельская деревянная больница, которая просто-напросто находилась ближе всего к лесному домику, не внушала доверия.

Врач наконец-то вышел из родильного зала, сняв окровавленные перчатки, и вымотано вдохнул тяжёлый воздух, припустив медицинскую маску. Август на нервах сидел в коридоре двенадцать часов, только ему как мужу позволили долго находиться в больнице, поэтому он сразу вскочил на ноги и затряс мужчину за плечи с вопросом: «Как прошло? Почему вы молчите?».

– Мне очень жаль, ваша жена скончалась, – всего одна фраза доктора, а весь мир в глазах за секунду рухнул. Исчезли любые общие надежды и планы на будущее. Словно лицо размазали по стенке, сказав, что выход не найдёшь. Слово окунули в беспросветную бездну, где пытаешься докричаться до справедливости, где ищешь смысл, но его нет. Просто нет. Ведь дорогой человек умер и унёс вместе с собой те светлые мечты, которые вы оба лелеяли. И запах тоже, и улыбку, и нежный голос, и запоминающееся до боли сердцебиение. Август понимал, что отныне не почувствует тепло Бэт, не сможет жену, живую, обнять, не коснётся своими губами её мягкой руки.

– А дети? – сквозь слезливую пелену и дрожащий голос еле-еле спросил Инев.

– Живы, папаша, – как минимум, одна хорошая новость осталась. – Не набрали нужный вес, но это исправимо. Мальчик слабее, девочка более крепкая. Заметно, что мама бережно относилась к беременности. Детки недоношенные, но по всем остальным параметрам вполне здоровые. Полежат в родовой части какое-то время, наберутся сил.

– Могу я на них взглянуть?

– У нас так не принято, – неловко почесал бороду врач. – Впрочем, я не монстр и сделаю для вас исключение. Правда сожалею вам, у меня самого есть семья.

Август прошёл в помещение, где в стареньких кувезах лежало два младенца. Такие крошечные, слабенькие, похожие больше на Бэт. К одному из них, что уступал в размере, была проведена кислородная трубка. Иневы не знали пол будущих детей заранее, решили устроить сюрприз и назвать младенцев после рождения вместе. Молодожёны до этого много спорили: Август настаивал на необычных именах, как у родителей; Беатрис же высказывала обратное мнение. А теперь парню придётся выбирать имена самому, без любимой жены.

     Кремация через три дня стала самым трудным испытанием для Августа. Он смотрел, как сгорал гроб, в котором лежала его самая лучшая, самая красивая на свете жена. Когда-то она сказала: «Ави, если я умру раньше тебя, то переубеди маму хоронить меня в земле. В этом плане она придерживается старинных традиций. А я хочу, чтобы мой пепел развеяли по ветру. Тогда я разлечусь по всему миру и буду украшать небо новыми цветами». Инев тогда недовольно бурчал, ведь Бэт не должна была так рано рассуждать о смерти и впереди жизнь наверняка готовила для неё новые приключения. В итоге, Август ошибался. Девушки не стало всего лишь в двадцать один год, февральским днём, и оставила она вместо себя детей, созданных истинной любовью и сочетающих в себе две родные кровушки. Именно малыши представляли для Инева последнюю отдушину.

Многие друзья и родственники, одетые в чёрные вещи, плакали. Август держался стойко, никому так или иначе от его слёз лучше бы не стало. Все проявляли странное сочувствие к парню, а ему эта идиотская жалось была совсем ни к чему, она не вернула бы Бэт к жизни. Да даже если бы Август миллион раз попросил у всевышних увидеть ещё хотя бы один раз тёплый взгляд любимой, ничего бы не изменилось.

Возвращаться домой, где его никто не ждал, тоже было невыносимо. Раньше Беатрис всегда радостно бежала к двери и запрыгивала на Августа, скрестив ноги за его спиной и повисая на парне, как коала на дереве. А он, счастливый дурак, не ценивший такие мелочи, воспринимал всё как обыденное. Сейчас квартира казалась абсолютно пустой, безжизненной. Лишь две детские кроватки в спальне выделялись среди бледных стен однушки.

Больше всего мозолила глаза толстая стопка листов, не сдвинутая с кухонного стола – рукописи Бэт о своей жизни. То возникало желание прочесть их до корки, то угнетение брало верх над любопытством. Парень понимал, что Инева вложила много сил в своё творение: она сидела над ним долгими часами; проводила огромное количество разговоров с друзьями и родственниками, чтобы заполнить логические дыры, которые появились от нехватки информации либо из раннего детства, либо из посредственных, но милых, деньков, либо из времён, когда близкие наведывались к Бэт, пока та лежала в коме.

– Бэт, разве главные герои умирают? – Август безэмоционально взял самый верхний листок и пробежался глазами по тексту.

Всего половина страницы, а парня затянуло в чтение. Он безостановочно погружался в мир Иневой, описанный с раннего детства до взросления. Всю ночь буквы скакали в сознании. Ностальгия смешивалась с горечью. Девушке досталась не самая лёгкая судьба, тем не менее по мере приближения к концу истории милее становились завитушки и запятые. Была у Беатрис особенность: от её внутреннего состояния зависел почерк. Августа слегка улыбнулся, ведь он смог хоть капельку осчастливить девушку. Правда всё равно преследовало чувство, что он сделал для неё недостаточно.

Только к утру, когда улица озарилась розово-рыжими оттенками рассвета, Август дошёл до последней странички. Она отличалась от других оформлением, и в самом верху в нарисованной чёрной ручкой рамочке с цветами выделялась надпись «Послание для Ави». Парень сглотнул паршивый комок в горле и приступил к чтению:

«Привет, милый. Я пишу это сообщения на крайний случай. Уверена, ты рано или поздно прочтёшь книгу о моей нелёгкой жизни. В законченной версии или нет – не так важно. Писать записки на потом, кстати, практически стало нашей с тобой традицией.

Маленькая Бэт из комы сказала, что ты принёс мне удачу. Возможно, моей судьбою мне было подарено не так много лет, и ты всего лишь продлил мне жизнь и подарил те нежные дни, о которых я всегда мечтала. Понимаешь, дело не в продолжительности отведённого времени, а в его насыщенности. Кто-то может за восемьдесят лет не познать истинного счастья, а кто-то с раннего возраста ездит по лагерям всего мира и видит гораздо больше красоты, чем некоторые взрослые. Мне не о чем жалеть: мечта стать настоящим писателем исполнилась; я вышла замуж за прекрасного человека и свою первую любовь; сохранила дружбу с дорогими людьми. Главный смысл жизни для меня – оставить что-то после себя. Я это сделала, так ведь?

Если ты читаешь письмо, когда меня не стало, то хочу попросить кое о чём. Не грусти. Я сделала выбор и пошла на риск, зная, что могу умереть. Не нашлось сил поступить иначе. Как будто так должно было быть. Не знаю, моя ли это воля или внушённая кем-то выше нас. Много сложных вещей мне пришлось переосмыслить. 

Я до последнего буду верить в счастливый конец. Запишу его в историю и отдам своему редактору. А если я умру и если у тебя найдутся силы, то закончи книгу за меня. И позаботься о детях. Ты без сомнений будешь отличным отцом.

На этом всё. Я очень сильно люблю тебя, Ави. Целую, обнимаю и желаю только самого лучшего».

– Ты словно на интуитивном уровне знала, чем всё закончится, – Август положил стопку на место и тонул в квартире, где повсюду виделись силуэты жены. Как она любила спать, закинув ножку на плюшевого кота, как она чистила зубы с сонным лицом и растрёпанными волосами, завязанными в пучок, в ванной, как готовила жаркое – любимое блюдо парня. – Мне тебя очень не хватает...

     Чтобы стать хорошим отцом-одиночкой, надо было сильно постараться. Август плохо спал из-за непрекращающегося плача малышей, взял перерыв в работе и перевёлся на заочное обучение в университете. Побегушки туда-сюда в два часа ночи за памперсами и кормлением и постоянная нужда успокаивать крики детей, укачивая их на руках, не давали и пяти минут на отдых. Забота о детях вполне была сравнима с полноценной круглосуточной работой. Парень читал много статей: как правильно пользоваться детским молочным питанием, как помогать новорождённым с коликами, как правильно их купать.

Екатерина, мама Бэт, очень подсобила. Она приходила минимум три раза в неделю и помогала с малышами. Проще говоря, бабушка из неё вышла замечательная.

– Моя ты сладенькая конфетка! А постоянно плачешь! Не действуй папе на нервы! – женщина бродила по квартире с крохой на руках, которую назвали Виолеттой. Абсолютно неспокойная и буйная девочка, покоя совсем не давала: вечно кричала, гиперактивно дёргала ручками, самостоятельно научилась переворачиваться на бочок. – Август, посмотри, как там Витя.

– Секунду, – парень дошёл до кроватки и глянул на сына. Тот как раз таки был ангелом: небесные глазки умиротворённо обследовали потолок и разноцветный мобиль, и мальчик медленно протягивал вверх миниатюрные пальчики, пытаясь достать до интересно крутящейся игрушки да держа во рту соску. – Лежит себе, никого не трогает. Если бы и Вита такой стала, то дни проходили бы спокойнее.

– Что дано, то и принимай, зятёк!

– Да принял, конечно, но мечтать не вредно. Я их обоих одинаково люблю. Почему вы мне так часто помогаете?

– Ты слишком молод, чтобы одному справляться с детьми. И какая из меня бабушка, если я никак не посодействую воспитанию? – Екатерина уложила Виолетту в колыбель. – Уснула-таки. Август, ты мне скажи, когда в последний раз плакал?

– В день смерти Бэт.

– Ты держишь в себе горе.

– Она не хотела бы, чтобы я плакал.

– Иногда выпускать свои эмоции гораздо лучше, чем приглушать, иначе они тебя убьют, – Екатерина понимающе обняла зятя. – Ты был драгоценным сокровищем моей доченьки, влился в нашу небольшую семью. Ты мне уже как сын. Выскажи мне то, что на душе. Станет легче. 

– Имею ли право?

– Имеешь.

– Мне и перед вами стыдно. Я дал толчок Бэт не делать аборт. Не знаю даже, лучше ли умереть или остаться без детей.

– Твоей вины здесь нет, жизнь распорядилась за нас.

– Я ужасно скучаю по ней...

– Прекрасно понимаю, нам всем не хватает Бэт.

– Был ли я хорошим мужем? – слёзы спустя долгое время прорвались. – Сделал ли я достаточно для неё?

– Конечно! Она выглядела такой счастливой!

– Спасибо вам, – немного полегчало. Словно парень скинул с себя тяжелейший камень, который с каждым днём всё сильнее мешал ступать по тропе бытия.

– Моя девочка сделала правильный выбор. У неё не было отца с шести лет. А я смотрю на тебя и наглядеться не могу. Настолько ты самоотверженно относишься к детям. И не запил, и не скатился на дно. Можешь гордиться собой. Ты сильный человек.

– Я стал таким благодаря Бэт...