Я верю в исходное
значение слова
«апокалипсис».
По-гречески — это
«обнаружить» или
«показать». Вот что
делают кризисы —
показывают характер
человека, его силу
или слабость.

Стивен Кинг
"Под куполом"

Часы Судного дня — проект журнала Чикагского университета, начатый в 1947 году создателями первой американской атомной бомбы.

Периодически на обложке журнала публикуется изображение часов со стрелками, показывающими без нескольких минут полночь.

Время, оставшееся до полуночи, символизирует напряженность международной обстановки и прогресс в развитии ядерного вооружения.

Решение о переводе стрелок принимает совет директоров журнала при помощи приглашенных экспертов, среди которых, в частности, восемнадцать лауреатов Нобелевской премии.

Сама полночь символизирует момент ядерного катаклизма.

В 2023 году на часах оставалось девяносто секунд, что тогда было самым близким к катастрофе значением за всю историю их создания.

С тех пор число лишь стремительно уменьшалось, а в самом начале 2044 года до полуночи остается всего десять секунд.

Мгновение до того, как они сделают шаг в бездну.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

1 января 2044 года, 21:15
Сан-Франциско, Калифорния, США
Бункер "Харбор"

Джеффри Монтроуз не помнит, что когда-либо испытывал такой первобытный страх, как сейчас.

Заставляющий переосмыслить всю свою жизнь, сковывающий внутренности ледяными цепями, парализующий сознание и здравый рассудок.

Страх за свою жену и еще неродившегося ребенка, обреченного на такую кошмарную судьбу, которой уже не избежать.

Страх за жизни любимых людей, но только не за свою.

Когда он перестал бояться смерти?

Наверное, тогда, когда столкнулся с ней лицом к лицу и стал ее близким другом.

Оказавшись внутри убежища, Монтроузы словно сбросили с душ несколько тонн булыжников. Облегчение наступило не сразу, а только спустя какое-то время.

Их кровать в общей комнате на минус втором этаже огорожена от других лишь двумя матовыми ширмами. Также в сумму пропуска входит тумбочка, кресло, шкаф и одна душевая кабина на двоих. В тесноте, да в безопасности, как говорится.

Всего в Харборе три просторных подземных корпуса, передвигаться между которыми можно по железным винтовым лестницам. Интерьер коридоров максимально простой и строгий — бетон, кирпич и металл доминируют повсюду.

Дизайн других комнат, вроде спален, гостиной, кухни, столовой, библиотеки, игровой и спортзала более яркий и разнообразный, дабы не нагнетать на обитателей еще больше депрессивных мыслей.

Однако, все это в любом случае пока выглядит чуждо. Джеффри постоянно вспоминает уют родного дома, в который больше никогда не вернется.

В общем и целом, все оказалось лучше, чем ожидалось, кроме одного факта: близких друзей молодоженов — Уилла, Бетти и их дочери Зои все еще нет в бункере.

— Они приедут, Вив, — успокаивает жену Джеффри, протягивая ей термос с горячим травяным чаем, который он только что заварил на кухне. — Охранники все еще стоят у входа, их обязательно встретят.

— Также гостеприимно, как они встретили тех бедных ребят? — хмурится Вивьен, пригубив ароматный напиток и пытаясь согреть им дрожащие от холода пальцы. — Могли бы ведь просто выгнать, зачем же сразу убивать...

— У них не было пропусков, иначе они бы заняли чьи-то места, а возможно и наши, — шумно выдыхает Джеффри, копаясь в набитых до предела рюкзаках. — Эти бедолаги бы и так скоро погибли, шансы на выживание после взрывов и распространения радиации почти нулевые. Как бы ужасно это не звучало... Охранники сделали им одолжение, подарив быструю смерть вместо мучительной.

— Только не говори, что ты оправдываешь их поступок, Джефф, — осуждающе качает головой Вивьен, поднимая на него карамельно-карие глаза.

— Не оправдываю, но могу понять, — пожимает плечами Монтроуз, снимая шляпу и бережно откладывая ее на тумбу. — Иного выбора не было.

Выбор есть всегда — добавляет он про себя.

Например, проявить милосердие и впустить бедных ребят в убежище. Соорудить им спальные места, напоить чаем и накормить горячей едой. Подарить дом, которого у них никогда не было.

Однако, этот выбор повлек бы за собой очень много последствий.

Запасы еды и воды ограничены, то же касается и электроэнергии. Плюс ко всему, бродяжкам нельзя доверять — большинство из них сидит на самопальной дури, от которой им нехило так сносит крышу. Они слишком нестабильны и ненадежны в качестве постоянных соседей, особенно в таком замкнутом пространстве.

А в этом мире слишком опасно идти на риск.

— Здесь довольно уютно, — вымученно улыбается Вивьен, рассматривая картины с морскими, лесными и небесными пейзажами на бетонных стенах. — Умно они это придумали с иллюзией окон.

— Да, выглядит красиво, — соглашается Джеффри, раскладывая по полкам привезенную из дома одежду. — Только жаль, что долго обманывать мозг не получится.

— Мы будем пытаться, но ты конечно же прав... — Вивьен набирает в легкие побольше сырого воздуха, прежде чем выдохнуть одним смазанным предложением: — Ничего уже не будет как прежде.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

1 января 2044 года, 22:55
Сан-Франциско, Калифорния, США
Бункер "Харбор"

В подземном убежище творится настоящий хаос. Находящиеся на грани истерики люди носятся по секторам, пересчитывают количество своих запасов и толпятся у главного входа в ожидании родных и друзей.

— Кто-нибудь видел моего хомяка?! — в панике вопит какая-то светловолосая девочка, ползая по железному полу в поисках своего грызуна. — Он убежал из клетки, я не могу его найти!

— Сюда разве пускают с животными?! — испуганно вскрикивает женщина в круглых очках. — На сайте было написано, что никаких питомцев приносить с собой нельзя! Надеюсь, хоть кошек нет, у меня на них аллергия...

Джеффри и Вивьен протаптывают себе дорогу сквозь толпу носящихся по коридорам людей, от количества которых двоится в глазах.

На самом деле их не так уж и много, всего в Харбор добралось около тридцати человек, хотя убежище расчитано на пятьдесят. В число тех, кого тут еще нет, входят и близкие друзья Монтроузов.

Спустя долгое время Вивьен и Джеффри наконец добираются до основного входа, железные двери которого разъезжаются каждый раз, когда внутрь попадает их новый сосед. Происходит это все реже и реже, что не может не угнетать.

В холле бункера проделано небольшое стеклянное окошко в потолке, сквозь которое можно наблюдать за тем, что происходит снаружи.

Пока там еще видно ясное звездное небо и круглый диск сияющей луны. Хвойные деревья, припорошенные слоем снега, и цветочное поле, уснувшее на время зимы. Очень жаль, что ему так и не суждено проснуться.

Где-то неподалеку об острые скалы бьются бурные волны Тихого океана, шум которых не доходит до этого места. Он поглощается повисшим в воздухе напряжением и тонет в хаосе, господствующем на улицах Сан-Франциско.

— Ларс, смотри! — восклицает светловолосая девочка, которая наконец смогла найти своего сбежавшего хомяка и теперь бережно сжимает грызуна в ладонях.

— Он настоящий или это просто экран? — изумленно спрашивает стоящий рядом мальчик, который похож на нее как две капли воды. — Ингрид, отойди, мне ничего не видно!

Двойняшки забираются на кожаный диван, пытаясь получше рассмотреть молодого оленя, который подошел прямо к запотевшему от холода стеклу смотрового окошка на потолке.

— Ну конечно же настоящий! — фыркает Ингрид, не отводя от животного своего завороженного взгляда. — Я бы хотела его погладить...

— С ним же всё будет хорошо? — уточняет Ларс, обеспокоенно взглянув на сестру.

Олень склоняет набок рогатую голову и с интересом смотрит на них своими черными глазами-пуговками.

— Не знаю... — честно отвечает Ингрид, лазурные глаза которой наполняются грустью. — Гляди, там еще один, совсем малыш!

К окну подходит крошечный олененок, едва удерживающийся на ногах, и утыкается носом в то место, где Ингрид и Ларс прижимают свои ладошки к стеклу.

Бедные животные даже не подозревают, что их ждет.

Совсем скоро ничего из этой красоты не останется, звездное небо станет кроваво-ржавым, а припорошенные снегом деревья выжгутся до самых корней.

— Я не могу на это смотреть, Джефф, — качает головой Вивьен, отворачиваясь от окна. — Не могу смотреть, зная, что больше никогда не увижу. Это не просто трагично, это душераздирающе.

Двойняшки с золотистыми волосами и сияющими лазурными глазами продолжают стоять на диване, вжиматься ладонями в стекло на потолке и с любопытством глядеть на оленей, которых становится все больше и больше.

Вскоре к окну подходит целая стая благородных зверей, что вызывает у детей еще больше радостных возгласов.

— Их так много! — ликующе кричит Ларс, пытаясь сосчитать всех грациозных особей. — Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать...

— Идем в гостиную, заварим что-нибудь горячее и послушаем музыку, — Монтроуз отводит скорбный взгляд от оленей, обнимает жену за плечи и уводит ее из холла. — У нас тут оказывается много талантливых ребят, которые приехали со своими инструментами, они собрали целую группу.

— Правда? — красивое лицо Вивьен трогает грустная улыбка. — Это отлично... Музыка всегда возвращает меня к жизни.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Мы сильны настолько,
насколько мы едины,
и слабы настолько,
насколько разъединены.

Джоан Роулинг

В гостиной Харбора постепенно собираются все прибывшие, усаживаясь на диваны, кресла и мягкие пуфы. Кому не остается свободных мест, садятся на шерстяные ковры, разбросанные по светлому паркету.

Просторное помещение освещает камин в центре комнаты, в топке которого горят настоящие дрова. Пламя искрится мириадами жарких брызг, взмывающих ввысь.

Живой огонь намного экономнее электрического, поэтому люди с удовольствием вспоминают традиции былых веков. А прошлое сейчас ценится как никогда раньше. Каждый хочет забрать с собой как можно больше воспоминаний, закупоренных во флакон вечности.

— Отче наш, сущий на небесах... — кто-то из собравшихся встает в круг для общей молитвы.

— Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое...

— Да будет воля Твоя и на земле, как на небе...

— И под землей, — ядовито усмехается кто-то рядом. — Мы пробудем тут до конца жизни, не забывайте.

— Хлеб наш насущный дай нам на сей день, и прости нам долги наши... — люди продолжают молиться, не обращая внимания на едкие замечания вокруг. — Как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

— Да хватит уже, сколько можно?! — пытается остановить их пожилой мужчина, сидящий в кресле у камина. — Где ваш Бог, когда он так нужен?

— Кому вы там молитесь вообще?! — поддерживает его молодая женщина на белом замшевом диване. — Уважайте чувства атеистов!

— Аминь...

— Аминь!

— Аминь.

Противостояние верующих и безбожников грозит перерасти в настоящую баталию и жесткое пояснение за свои религиозные убеждения, если бы не зычный голос, отрезонировавший эхом от кирпичных стен гостиной.

— Дорогие дамы и господа, — торжественно начинает Гильермо Чавес — добродушный мексиканец средних лет, стоящий в центре гостиной у микрофона.

— Он мне уже нравится, — мягко улыбается Вивьен, присаживаясь на край одного из диванов.

— Человечество сейчас переживает одно из самых тяжелых времен в своей истории. Мы вот-вот столкнемся с тем, чего так боялись и молились, чтобы этого не произошло — ядерная война, — Гильермо выдерживает тяжелую паузу и продолжает уже в разы мрачнее. — К сожалению, многих из нас сейчас нет здесь, но они обязательно должны успеть добраться до бункера. А пока мы их ждем, предлагаю не поддаваться панике и отвлечь себя от тревожных мыслей.

— Мы хотим исполнить для вас песню из нового альбома моей инди-фолк группы "Восход", — подхватывает его речь Аксель О'Райли — молодой парень с кучерявыми рыжими волосами, солнечной улыбкой и акустической гитарой в руках.

В его голосе отчетливо слышен ирландский акцент, а на веснушчатом лице поблескивают круглые очки в тонкой оправе.

— Мы тут что, празднуем гребанный конец света? — с горькой усмешкой интересуется кто-то из толпы.

— Пытаемся не умереть от тоски до того, как он начнется, — лучезарно улыбается Аксель, настраивая гитару и подавая сигнал другим музыкантам, которые сплотились для поддержания общего боевого духа. — Эта песня называется "Спасти мир" и она как нельзя кстати подходит к сложившейся ситуации. Слова будут выводиться на экране, все кто хочет могут нам подпевать — единство сейчас невероятно важно.

В гостиной Харбора повисает звенящая тишина, нарушаемая треском дров в камине, а затем раздается бархатистый голос Акселя, который льется подобно медовой реке. Парень играет на гитаре и одновременно с этим поет, прикрыв глаза и наклонившись к микрофону.

I break out of sleep
Я вырываюсь из сна
Still just a reoccurring dream
Всё еще лишь повторяющаяся мечта

I'm gonna save the world
Я собираюсь спасти мир
Yes, I'm gonna save the world
Да, я собираюсь спасти мир

Все присутствующие постепенно расслабляются, держатся за руки и обнимают друг друга за плечи. Атмосфера вокруг настолько теплая и уютная, что в теле зарождается греющий изнутри огонек надежды. Так необходимой сейчас надежды.

Раньше так все вместе ждали отсчет до нового года. Теперь все ждут отсчет до конца света.

Everything you see
Всё, что вы видите
Is going to vanish suddenly
Внезапно исчезнет
This is just a dream
Это всего лишь сон
All of the future rests on us
Будущее целиком зависит от нас

— У него просто ангельский голос, — шепчет Вивьен, сжимая в руках кружку с ароматным какао, на поверхности которого плавает воздушный зефир.

— Да, очень талантливый парень, — соглашается Джеффри, допивая свой кофе и обнимая жену за плечи. — Я рад, что среди нас есть такие лучики солнца, которые верят в лучшее и поднимают другим настроение. Хоть кому-то здесь удается сохранять оптимизм.

It should've happened many years ago
Это должно было произойти много лет назад
Might’ve just happened to get the year wrong
Так вышло, что мы ошиблись с годом

I've been training for
Меня готовили
The day of judgment since I was born
К судному дню с самого рождения

But I'm gonna save the world
Но я собираюсь спасти мир
I'm gonna save the world
Я собираюсь спасти мир

I'm gonna save the world
Я собираюсь спасти мир
Yes, I'm gonna save the world
Да, я собираюсь спасти мир

Аксель О'Райли продолжает петь и играть на гитаре, в то время как ему подпевают почти все собравшиеся в гостиной люди.

Джеффри, Вивьен, Гильермо, Ларс, Ингрид, Каспар, Беатрис и все остальные обитатели Харбора, чьи жизни теперь навсегда связаны невидимой нитью.

Их голоса звучат в унисон и сливаются в единое целое, что становится балладой того момента, когда человечество находится на грани самой масштабной и разрушительной катастрофы в своей истории.

Гимном 1 января 2044 года — дня, когда жизнь разделилась на "до" и "после".

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Секунды до спрогнозированной катастрофы таят на глазах.

Десять... Девять... Восемь...

Импровизированный счетчик времени тикает прямо в черепной коробке, замедляясь под конец и начиная сводить с ума.

Семь... Шесть... Пять...

Коллапс уже совсем рядом, стоит буквально в паре миллиметров от спины.

Четыре...

Так близко, что можно почувствовать жар его пропитанного ядерной энергией дыхания.

Три...

Два...

Апокалипсис сжимает плечи, ядовито усмехается и врывается в тело мощью атомных взрывов, захватывая власть над разумом.

Один.

Стрелки на часах Судного дня сравниваются и достигают своего пика — самой высшей точки, отмеченной цифрой двенадцать.

Время истекло.

Миром овладела ядерная полночь.