Как побеждать
с помощью шантажа? 
Главное — начать первым.

Лаура Санди,
итальянская
писательница

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

4 июля 2052 года
Восемь лет с начала апокалипсиса
Бункер "Харбор", бывшие США

В эту ночь у главного входа дежурят неразлучные друзья и самый яркий броманс Харбора — Джеффри Монтроуз и Гильермо Чавес.

Завтра у них планируется вечеринка в честь главного национального праздника для всех американцев: Дня независимости США. Многие считают глупым продолжать отмечать эту знаменательную дату после ядерной войны, учитывая, что от бывших штатов почти ничего не осталось. Однако, желание разбавить серые будни яркими красками ностальгии сильнее любых условностей.

Раньше четвертое июля украшали фейерверки, парады, карнавалы, ярмарки, пикники, концерты и бейсбольные матчи. Сейчас люди могут позволить себе лишь скромное торжество в гостиной бункера в сопровождении патриотических песен, исполненных вживую на сохранившихся музыкальных инструментах. Ведь любить свою страну с ее культурным наследием и любить свое правительство, виновное в коллапсе — две совершенно разные вещи.

Все остальные обитатели Харбора уже давно мирно посапывают в своих постелях после утомительной, но весьма продуктивной вылазки в город.
Приятели сидят за небольшим металлическим столом, который не поленились притащить сюда из столовой, пьют крепкий кофе для поддержания бодрости и играют в шахматы.

— Не понимаю, как ты умудряешься обыгрывать меня каждый божий раз, mi amigo! — рьяно возмущается Гильермо после очередного поражения, откидывая со смуглого лица свою длинную вихрастую гриву. — В чем твой секрет, а?

— Природный талант — вот и вся магия, — довольно усмехается Джеффри, загнав белого короля друга в коварную ловушку и собрав у своей половины доски целую армию из съеденных вражеских фигур. — Но стоит признать, в этот раз ты боролся вполне достойно.

— Ага, так достойно, что просрал почти все фигуры, — обиженно бубнит Гильермо, с горя набрасываясь на собственноручно испеченный пирог с сухофруктами. — Ладно, хоть поем вкусно — уже утешительный приз.

— Ты разве не собирался худеть, Гил? — изгибает бровь Джефф, весело сверкая лазурными глазами и закидывая в рот горстку соленых орешков. — А как же та милая мулатка из девятого? Ты вроде хотел сбросить вес, подкачаться и поразить ее своим преображением.

— Да ну ее, не такая уж она и милая, чтоб отказываться ради нее от десерта, — взмахивает рукой Гильермо, с аппетитом поглощая второй по счету кусок румяного пирога. — Пусть любит меня таким, какой есть или не любит вообще.

Гильермо стал первым, кому Джеффри смог по-настоящему доверять после смерти напарника. Лучшего друга. Брата, хоть они и не были родными по крови. За эти долгие семь лет бывший шеф-повар, механик и стендап-комик полноправно занял место самого близкого товарища в бункере. Вообще для всех. Гил относится к тому типажу людей, которые способны подружиться с кем и когда угодно.

С остальными у него тоже хорошие отношения, Монтроуз не любит заводить врагов, но никому из них он не доверяет также, как Гилу. А еще тот очень напоминает ему Нэйтана, они действительно во многом похожи. Своими теплыми карими глазами, огонек в которых никогда не гаснет. Чувством юмора, любовью к кофе с молоком, фруктовым пирогам, бильярду, настолкам и старым документальным фильмам. Оптимизмом и вечной тягой к жизни, несмотря ни на что.

— Тоже верно, — соглашается Джеффри, допивая свой кофе и морщась от неприятного осадка на дне. — Черт, до сих пор скучаю по свежему американо... В нашем участке он был просто божественный! Многое бы отдал, чтобы снова насладиться его вкусом и ароматом.

— Если я начну перечислять все, по чему скучаю, мы просидим тут до следующей ночи, — горько усмехается Гильермо, дожевывая уже третий кусок фруктового пирога. — Ну их в жопу эти твои шахматы, слишком сложно... — его хитрый прищур загорается огоньком азарта. — Давай лучше в «Подземелья и драконы» сыграем? Посмотрим, как ты теперь запоешь!

Ответить Джеффри не успевает — за железной дверью раздается короткий, но весьма громкий стук. Он разносится эхом по всей буферной зоне Харбора и концентрируется в черепной коробке.

— Это там кого еще так поздно занесло? — хмурится Монтроуз, поднимаясь со стула и доставая из набедренного чехла верный револьвер.

— Если это Патриша сюда ночью заявилась специально ради меня, я конечно офигею, — Гильермо как обычно умудряется шутить в любой ситуации, намекая на свою пассию из соседнего бункера.

— Не в обиду тебе, Гил, но я очень сомневаюсь, что это Патриша, — едва слышно выдыхает Джеффри, перезаряжает оружие и сдвигает в сторону железную створку на двери, открывая небольшое круглое окошко.

За пределами Харбора расстилается ночная тьма, освещаемая лишь мерцающим светом фар дряхлого пикапа. Его с трудом хватает для того, чтобы разглядеть лицо незваного гостя.

— Добрейший вечерочек! — бодро пропевает хриплый голос рослого усатого мужика в черно-красном респираторе, зырящего на них неестестественно широко распахнутыми глазами. — А я уж думал, дома никого нет.

На вид он старше Джеффри лет на пять, шевелюра едва заметно тронута сединой и лысиной у высокого лба, а густые брови изогнуты под странным углом.

— Кто вы? — хмурится Гильермо, прожигая незнакомца прищуром, излучающим подозрение.

— О, так вы не в курсе? — искренне изумляется незнакомец. — Думал, слухи идут впереди меня, — шумно прокашлявшись, он наконец представляется: — Теобальд Виндзор, для своих просто Тео. Но вы ведь пока не свои, правда? Зато очень скоро можете ими стать.

— Зачем вы пришли? — спрашивает Джеффри, желая побыстрее избавиться от этого странного типа с азартным и крайне нездоровым блеском во взгляде.

— Где же твое гостеприимство, красавчик? — Теобальд прикрывает рот ладонью в притворном шоке. — Завари нам кофеек, угости пироженками и я тебе расскажу, за чем мы пришли.

— Может тебе еще жопу вылизать? — не выдержав, язвит Монтроуз, терпение которого уже давно перестало быть его сильной стороной.

— Ой, прости, ты конечно красавчик, но меня не шибко интересуют подобные... — Виндзор старательно подбирает нужное слово. — Услуги, — наконец лыбится он. — Может, в следующий раз? А сейчас мне нужна лишь небольшая экскурсия по вашему очаровательному бункеру.

— С хера ли мы должны тебе что-то показывать, desafilado bastardo? — с презрением хмыкает Гильермо. — Да че мы с ним вообще возимся, Джефф, — он уже готов захлопнуть железную створку на круглом окошке, когда происходит целая цепочка форс-мажорных событий.

Датчик по бокам входной двери пикает и загорается неоново-зеленым, после чего ее металлические дверцы раздвигаются с ржавым скрипом.

— Perra, ¡¿qué está pasando?! — вырывается какое-то пылкое испанское ругательство изо рта шокированного Гильермо, который уже готов обороняться, но Джеффри оказывается быстрее.

Монтроуз знает, что выстрел в голову будет абсолютно бессмысленным, ведь ее защищает сверхпрочный противогаз, поэтому направляет свою пулю в грудную клетку врага — прямиком в сердце. Лишь после нажатия на курок револьвера, Джефф осознает, что чертов форс-мажор еще не закончился.

— Хо-хо, красавчик, ты что, мать твою, вытворяешь?! — истошно горланит Виндзор, который должен был стать трупом еще секунду назад. — Если бы не супернадежная броня под моим РЗК, ты бы разбил мне сердце! — он приглушенно рычит и вынимает пулю, застрявшую в области его жизненно важного органа. — В прямом блять смысле!

Дерьмо...

И как прикажете убивать пуленепробиваемого человека?

Теобальд нахрапом проталкивает себе путь внутрь, через секунду после чего свистит еще одна пуля. Гильермо тоже успевает выстрелить, но Виндзор резко уклоняется и вылетевший свинец застревает в бетонной стене за его спиной.

— Не так быстро, пухляш! — шипит Теобальд, перехватывая руку мексиканца, и параллельно с этим пинает его выпавший автомат в угол тесного помещения. — Только зря тратишь пули, меня они не берут.

В этот же момент в буферную зону Харбора залетают еще пять человек в шипованных черно-красных противогазах, валят их на пол и придавливают своим весом.

— Как ты открыл чертову дверь? — хрипит Джеффри сквозь вспыхнувшую боль в спине, ему тяжело дышать под увесистой тушей мужлана, усевшегося прямо на позвоночник.

— Давеча мои ребята поцапались с вашими на одной из вылазок и под шумок беспалевно стащили у них ключ-карту, — поясняет Виндзор таким будничным тоном, словно в него не стреляли пару секунд назад. — Жестко вы лоханулись конечно, — он расцветает в ядовитой усмешке, покрутив электронную карточку между пальцев. — Очень полезная штука, кстати говоря. Особенно когда хочешь беспрепятственно попасть в чужой бункер. В тот момент, когда его хозяева нагло грубят тебе по ту сторону двери.

Дерьмо... Сколько раз он еще мысленно повторит это слово за сегодняшнюю ночь? А та обещает быть незабываемой.

Монтроуз пропустил последние вылазки из-за своих ребер, сломанных в недавней драке с одним ублюдком из соседнего бункера. Паршивец хотел надуть их с числом патронов, которые менял на килограмм клубники, выращенной в подземной теплице Харбора. Стоит признать, что Джефф еще легко отделался, учитывая почти коматозное состояние, до которого он избил того гада, удумавшего их одурачить.

Кто же из харборцев тогда налажал? Монтроуз ставит на кого-то из двойняшек Нильсенов, которые еще далеко не такие профи в сталкерстве. Знал ведь, что этим малолеткам нельзя доверять столь ответственное дело — обязательно напортачат. Сам виноват в том, что отпустил их на вылазку, теперь огребает по чертовы уши.

— Слышь, sinvergüenza, ты в край уже охуел или как?! — доносятся разъяренные возмущения Гильермо, продолжающего щедро поливать врага отборным испанским матом и пытающегося дотянуться до своего автомата, который отлетел слишком далеко.

— Или как, — ухмыляется Теобальд, со всей силы впечатываясь подошвой тяжелого ботинка в ладонь Гила, которую он упорно тянет в сторону оружия. Тот тут же издает жалобный вой. — Прекрати рыпаться, пухляш, если тебе еще нужна эта рука. Очень надеюсь, что дрочишь ты другой, ибо этой в ближайшее время вряд ли получится.

— ¡Arde en el infierno, pervertido! — необязательно знать испанский, дабы понять, что Гильермо желает врагу как минимум самой мучительной на свете смерти.

«Церберы» — читает Монтроуз на защитных костюмах вломившихся в их бункер людей. Рядом с названием банды красуется эмблема свирепого трехглавого пса, в каждой из пасти которого сияют острые как бритва клыки. Это мифическое существо идеально олицетворяет тех, кто выбрал его в качестве своего символа.

— Зря вы... это, — дергается Джеффри, пытаясь вырваться из мощных лап навалившегося на него Цербера, связывающего все тело ржавой цепью. — Лучше проваливайте, пока наши не проснулись, — это блеф чистой воды, но Монтроуз ведь никогда не умел вовремя затыкаться.

— Ваши! — раскатисто хохочет Виндзор. — Это те, которых мы держим на мушке там внизу? — заметив переменившееся выражение лица Монтроуза, он добавляет: — Если не веришь, могу наглядно продемонстрировать.

Рыкнув что-то в свою рацию, лидер Инфериса терпеливо ожидает, пока в буферную зону притащат одного из харборцев.

— Как удачно, что ключ-карта подходит и к запасному люку, — с довольным оскалом оповещает Теобальд. — Задний вход вашего бункера уже давно не заперт. Надеюсь, твой закрыт более плотно. Не хочется, чтобы ты обосрался у всех на глазах, — опустившись на одно колено, мужчина хрипло смеется ему прямо на ухо: — Ах да, ты ведь это уже сделал, Монтроуз.

Джеффри лишь едва заметно дергает челюстью в ответ на тупую шутку Виндзора. Этот ублюдок знает его фамилию. Бэйджика на радиозащитном костюме сейчас нет, Гил называл его только по имени, тогда как он ее узнал? Наверняка уже давно за ними следил, готовя план своего варварского нападения.

Жертвой Церберов оказывается Ингрид. Тощие руки девушки сцеплены ржавыми наручниками, рот заткнут грязным кляпом, а кудрявые пшенично-русые волосы схвачены сзади устрашающего вида теткой с кривыми татушками и злорадной ухмылкой.

— Отпустите ее, bastardos! — рычит Гильермо, извиваясь на холодном полу. — Она-то вам как дорогу перешла?

Ингрид что-то ожесточенно мычит, пытаясь выплюнуть кляп изо рта, однако тот слишком крепко завязан на затылке.

— Угомонись, блонди, если хочешь сохранить эти глазки на своем смазливом личике, — приказывает женщина, встряхнув Ингрид за худые плечи и приставив к ее веснушчатой щеке острие своего ножа. — Быть слепой в период апокалипсиса — такое себе удовольствие, поверь мне на слово.

Джеффа колотит ледяной дрожью, которую он не в силах остановить, ведь следующим выведенным сюда пленником может стать его маленький сын. Если с головы Ская упадет хоть один волосок, он... Ну и что же он сделает, находясь в настолько проигрышной по всем фронтам позиции, лежа на полу, скованный чертовой цепью?

— Никто из вас нам дорогу не переходил, с чего ты вообще взял, что мы ваши враги, пухляш? — приторно-нежно тянет слова Виндзор, однако в его басистом голосе явственно сквозит опасность. — Я разве еще не говорил, что мы станем вашими новыми корешами? Лучшими друзьями, с которыми вы будете плодотворно сотрудничать.

— Какого рода сотрудничества вы добиваетесь, вломившись к нам в бункер, придавив своими тушами, сковав цепями, держа на мушке и шантажируя жизнью друг друга?! — взрывается Джеффри, игнорируя острую боль, которая вспыхивает в грудной клетке после каждого выплеванного слова. — Дипломаты из вас конечно так себе, ребята.

— Плодотворного, красавчик, я ведь уже сказал, — невозмутимо повторяет Виндзор, легким движением руки срывая с лица противогаз и закидывая в рот яркую жевательную резинку. — Никто и не говорил, что мы ебучие дипломаты.

— Сэр, всего девятнадцать, включая этих двоих, — сообщает поднявшийся снизу смуглый парень с неряшливой бородкой и растрепанными каштаново-золотистыми дредами.

«Клемент Форд» — гласит именной бейдж, криво присобаченный к его РЗК над полустертой эмблемой Цербера.

— Рад, что ты умеешь считать, шоколадка, — с иронией одобряет Виндзор, похлопав стушевавшегося парня по плечу. — Где там ягодка опять шляется? Как обычно ищет приключения на свою сексуальную задницу?

— Я все это время стояла у вас за спиной, сэр, — без особого энтузиазма откликается стройная бледная девушка с длинными черно-фиолетовыми волосами и пронзительными янтарно-зелеными глазами.

«Эмбер Хэйлсторм» — читает Джефф на ее защитном костюме и это имя кажется смутно знакомым.

Если память ему не изменяет, а она у Монтроуза просто отменная, необычная фамилия этой девушки с яркой внешностью частенько фигурировала в делах его департамента. Вождение в нетрезвом виде, мелкое воровство, хулиганство и торговля наркотиками. А еще бывшему шерифу запомнилось дело о том, как "ливневая буря" и ее малолетние приятели закидали их полицейский участок тухлыми яйцами. Занимательная личность, ничего не скажешь.

Как тесен мир. Особенно постапокалиптический.

— Где мой сын? — Джефф пересекается взглядом с Гилом, придавленным к полу неподалеку, и читает в его карих глазах тотальную растерянность, переплетенную с гневом.

— Мелкий пацан в ковбойской шляпе или еще более мелкий смуглый рыжик? — уточняет Виндзор. — Любопытное сочетание, никогда не видел негров, ах, простите, мулатов с рыжими волосами. Вот перетрахаются с кем попало, а потом рождаются такие уроды!

Наткнувшись на красноречивый взгляд стоящего рядом Клемента — представителя того самого межэтнического брака, Виндзор шумно кашляет с притворным стыдом и веселыми искрами в глазах.

— Ой, совсем забыл, что ты тоже здесь, шоколадка! Извиняй, ничего личного.

— Тот, что в шляпе, — уже в третий раз повторяет Джефф, пытаясь достучаться до напрочь игнорирующего его Виндзора. — Где он?

Ответить Теобальд не успевает.

— Сэр, мы нашли всего одну кладовую! — сообщает чей-то возбужденный голос, раздавшийся из рации лидера Инфериса. — Есть еще две двери на минус третьем, но они закрыты другой ключ-картой, выломать не получается.

— Так может надо было вдарить по ним сильнее, Спайк? — ядовито откликается Виндзор, разозленный тем, что снова приходится делать все самому. Подойдя к лысому мужлану, который придавливает Джеффа к полу, он щелкает пальцами и приказывает ему освободить того от цепей. — А экскурсию по вашему милому домику ты мне все-таки проведешь, красавчик.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

— Давай притворимся, что ты не стрелял в меня пару минут назад и просто забудем тот отвратительный инцидент, — доносится прокуренный и обманчиво безмятежный голос Виндзора за его спиной.

— Как скажете, — пожимает плечами Джеффри, проводя ему вынужденную «экскурсию» по Харбору.

Идущий позади лидер Инфериса чавкает жвачкой с таким ожесточением, что отчетливо слышно, как скрипят его зубы.

— Я не злопамятный, вовсе нет, — продолжает свой бессмысленный словесный поток Виндзор. — Забуду и прощу, но все-таки запишу тебя в список своих заклятых врагов. Пока что карандашом, конечно же.

— Здесь наша игровая, — Джеффри сухо кивает в сторону просторной комнаты с множеством развлечений и кучей неоновых вывесок на стенах, пытаясь придумать хоть какой-нибудь план.

На данный момент самым актуальным является едва сдерживаемое желание раздробить этому самодовольному усатому ублюдку все ребра. Медленно и мучительно. Но увы, он находится не в том положении, дабы это осуществить.

— Кем был до апокалипсиса, Монтроуз? — интересуется Виндзор, сплевывает превратившуюся в бесформенное розовое нечто жвачку и прилепливает ее на стену с видом школьника, решившего досадить бесящей его училке.

— Шерифом, — коротко отвечает мужчина, спускаясь на минус второй этаж и отбрасывая с лица поблескивающие от пота кофейные кудри.

— Ого! — изумленно восклицает Теобальд, почесывая моржовые усы. — Признаться честно, я удивлен. Ты больше на докторишку какого-нибудь или даже ветеринара смахиваешь. Как бы это сказать, в глазах прям пылает это ярое желание защищать всех вокруг. Ну, после не менее ярого желания убивать, конечно же. Но спасать все же больше.

— Разве шерифы не этим занимаются? — изгибает бровь Джеффри, напряженный тем, что враг теперь знает точный план их бункера.

— Копы... — цедит Виндзор сквозь зубы, будто пробуя ненавистное слово на вкус и тут же морщась от его горечи. — Продажные шавки государства, готовые подставить друг друга и даже невинных людей ради спасения собственной задницы.

Они идут по узкому коридору минус второго этажа. За чуть приоткрытой дверью одной из спален слышны приглушенные всхлипы Беатрис и тихая молитва на итальянском. Увидев на соседней кровати мирно сопящего Ская, Монтроуз облегченно выдыхает, но не дает себе расслабиться.

— Дай угадаю, до войны ты был каким-нибудь воришкой? — парирует Джеффри и тут же поправляет себя. — Ох, прости, если взял слишком низко — наркобароном и криминальным авторитетом.

— Рад, что произвожу впечатление Пабло Эскобара, но тут ты мимо, красавчик, — Теобальд внимательно осматривается вокруг. — Усы у меня все же охуеннее этого латиноса, согласись, — запоминает расположение комнат и коридоров, делая ментальные заметки. — Я был адвокатом защиты, Монтроуз.

— Теперь все ясно, — снисходительно произносит Джефф, испытывающий личную неприязнь к юристам этого типа. — Выводил сухими из воды тех, кем являешься сейчас сам.

— Преступников? Тех, кто переступает через закон? — с иронией уточняет Виндзор. — Покажи мне свод правил нового мира, шериф, — мужчина вытягивает ладонь перед собой, словно ожидая, пока Монтроуз вложит туда местную конституцию. — Не знаешь, на какой книжной полке найти? Ну конечно, его ведь нет! Закон тут всего один — выжить любой ценой.

Джеффри невесело усмехается одним уголком губ, оборачивается через плечо и бросает холодное:

— Закон быть может и один, но вот способы его исполнения совершенно разные.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Экскурсия по бункеру заканчивается в западной кладовой на минус третьем этаже. Она была нужна незваным гостям только для того, чтобы узнать врага, ах, простите, новых партнеров, в лицо.

Выяснить, сколько тут людей, сколько из них — немощные старики и дети, сколько у них запасов, оружия и общий уклад жизни. Харбор находится на приличном расстоянии от Инфериса, поэтому на протяжении предыдущих лет Церберы не совали сюда свои жуткие вечно голодные морды. Однако, время идет, запасы тают подобно снегу на жарком солнце, а аппетиты лишь растут. Инферис возжелал подчинить себе все отдаленные бункеры. Хищники добрались и до них.

— Ровно четверть ресурсов каждый месяц, — выдвигает свои условия Виндзор. — Срок годности везде адекватный, мы тщательно проверяем. Хитромудрые манипуляция с подделыванием дат не прокатят. Никаких задержек, каждая из них будет стоить жизни одного из вас. Помни, что у меня есть ключ-карта, с помощью которой я всегда могу наведаться к вам в гости.

Церберы — чертовы вымогатели, чей главный рычаг силы зиждется на шантаже, угрозах и психологическом давлении. Монтроуз знаком с ними всего ничего, а уже ненавидит каждой клеточкой тела.

— Мнишь себя королем мира, да? — осведомляется Джеффри, вопрос соскальзывает с языка вопреки здравому рассудку, но увы, он уже его озвучил. — Точнее королем Пустоши.

— Обижаешь, — оскорбленно взмахивает рукой Теобальд. — Я и есть король ебанного мира.

Мужчина нависает над ним громадной башней, что создает еще больше напряжения. Джефф никогда не считал себя низким и худощавым со своими развитыми мышцами и 188-ю сантиметрами роста, но не рядом с этим двухметровым усатым чудовищем.

Притворно добродушное выражение лица Виндзора исчезает как пена бьющихся о берег волн. Также быстро и бесследно. Широченная ухмылка сменяется оскалом, темные глаза горят яростью, а прокуренный голос чеканит равнодушное:

— Ровно треть или Зейд вышибает мозги твоему пацану.

Слова действуют на Монтроуза, как целый таз ледяной воды, обрушившийся на голову во время ядерной зимы.

— Что? — едва слышно срывается с губ бывшего шерифа, в то время как в кладовую входит бородатый араб с горой мышц и мощной рукой на плече его сына, одетого в мятую пижаму с динозавриками и любимую ковбойскую шляпу.

Джефф хочет во второй раз повторить это нелепое «что?». Хотя нет, не так. Он хочет себе огромный транспарант, на котором жирным машинным шрифтом будут выбиты эти три буквы. Настолько сильно его оцепенение.

Небесно-голубые глаза Скайлера полны слез, которые он отчаянно сдерживает, стесняясь разрыдаться перед столькими незнакомыми людьми. Даже сейчас его маленький мальчик пытается оставаться храбрым.

— Лапы от него убрал, иначе...

— Иначе что, Джефф? — Виндзор впервые называет его по имени. — Что же ты сделаешь?

— Не бойся, Скай, я рядом, — Монтроуз переключает свое внимание на заспанного и перепуганного сына, вымученно ему улыбаясь.

— Папа, мне страшно... — надломленный голос мальчика сжимает сердце в покрытых острыми шипами тисках.

Скайлеру совсем недавно исполнилось восемь и с каждым годом он все больше похож на Вивьен, которой нет ровно такой же период времени. Порой Джефф всерьез задумывается над тем, что исчезнуть из постапокалиптического мира больше дар, нежели наказание. Вот только не для тех, кто теряет столь близких людей. Ведь после смерти любимых изощренные душевные пытки этой преисподней ужесточаются в бесчисленное количество раз. Если он потеряет Ская, смысл оставаться в живых окончательно исчезнет.

— Все хорошо, сынок, все будет хорошо, — обещает Джеффри, прекрасно осознавая, что никакого «хорошо» в этой ситуации не отыщешь даже под микроскопом.

— Мы не хотим убивать детей, — заявляет Теобальд, в сощуренных глазах которого вспыхивает фальшивая гуманность. Лидер Инфериса безжалостен, возраст не имеет для него абсолютно никакого значения. — Просто прими наши условия и мы оставим вас в покое. На какое-то время.

— Треть? — переспрашивает Джеффри, прикрывая глаза и сжимая пальцами пульсирующую от напряжения переносицу. — Мы договаривались на четверть.

— Условия изменились с учетом твоей невъебенной наглости, абсолютного неумения держать язык за зубами и супер-мега-самоуверенности, — как ни в чем не бывало пожимает плечами Виндзор, приближаясь к нему вплотную и разъяренно шипя прямо на ухо: — Слишком уж дохуя ты пиздишь, шериф.