Мир никогда уже 
не будет прежним,
а солнце — таким же 
ясным, как раньше.

«Властелин Колец»

Теплый весенний ветер приятно обдувает волосы, в воздухе витает аромат свежескошенной травы, а яркие лучи солнца ласкают лицо.

На заднем дворе уединенного двухэтажного коттеджа, увенчанного высокой кофейной крышей, слышно умиротворяющее журчание фонтана, приглушенное стрекотание кузнечиков и мелодичное пение птиц.

Звуки природы гармонично дополняют звонкие голоса трех человек, собравшихся у пылающего костра.

Языки пламени освещают их счастливые лица и окрашивают сгущающийся вечер тенями, отбрасываемыми жарким огнем.

— У него твои глаза, дорогой, — лучезарно улыбается Вивьен, смотря на мужа с невероятным теплом во взгляде.

— Да и кудряшки тоже твои, дружище! — оживленно добавляет Нэйтан, переводя взгляд с товарища на двухлетнего голубоглазого мальчика в полосатом комбинезоне, сидящего у него на руках и играющего с плюшевым динозавриком.

— Думаете? — Джеффри внимательно вглядывается в веснушчатое личико сына. — Как по мне, он больше на тебя похож, — Монтроуз встречается глазами с сидящей напротив Вивьен.

— А на меня? — подмигивает Нэйтан, обжаривая на костре воздушный зефир. — Ты там ничего не подумай, ни на что не намекаю, просто мы и правда чем-то похожи.

— Значит, не зря я тебя крестным сделал, — усмехается Джеффри, шутливо толкая рукой приятеля в плечо и протягивая сыну бутылочку с фруктовым соком.

— Как ощущаешь себя в роли крестного, Нэйт? — интересуется Вивьен, подбрасывая в огонь больше дров и забирая из рук мужа маленького сына, который просится в ее объятия.

Нэйтан не успевает ответить, его останавливает тоненький голосок Скайлера.

— Ма-ма, — тычет он пальчиком в сторону красивой женщины в белом платье, которая держит его на руках. — Дя-дя Нэйт, — указывает малыш на брутального мужчину в полицейской форме, обжаривающего зефир на костре.

— Даже как-то обидно, что твое имя Скай научился говорить раньше, чем "па-па", — смеется Джефф, расслабленно вытягивая на траве уставшие ноги, откидывая голову на мягкую спинку плетеного садового кресла и завороженно разглядывая мириады сияющих звезд на чернильном небосклоне.

— Малой просто знает, кто будет дарить ему больше всего игрушек и с кем он будет отжигать, когда подрастет, — ухмыляется Нэйтан, присоединяясь к другу и начиная с любопытством изучать взглядом усыпанное звездами небо.

— С таким крестным как ты, Нэйт, точно не соскучишься, — улыбается Вивьен, инстинктивно задирая голову вверх и встречаясь глазами с замысловатым созвездием Большой Медведицы.

Дрова с треском горят в костре, в воздухе витает аромат хвойного дыма, а они продолжают молча созерцать ночное небо, усыпанное мерцающими небесными телами, находящимися во множествах световых лет от них.

В душе наступает полное умиротворение, а в мыслях царит долгожданный покой в тот момент, когда раздается детский плач.

— Папочка, мне так страшно... — всхлипывает Скай, по его светлым веснушчатым щечкам текут ручейки слез, которые он размазывает своими крошечными ладошками.

— Солнышко, что случилось? — с тревогой спрашивает Джеффри, протягивая к сыну руки и собираясь заключить его в свои успокаивающие объятия, однако одергивается в самый последний момент.

Лица женщины и мужчины, сидящих напротив и разглядывающих звездное небо, внезапно искажаются. Их головы медленно принимают исходное положение, с губ стираются счастливые улыбки, после чего взгляды резко впиваются в него подобно острым лезвиям.

Джеффри не успевает осознать, что происходит, когда голоса Вивьен и Нэйта сливаются в единый оглушающе-громкий гул, твердящий душераздирающее:

— Не смог нас спасти. Не смог нас спасти. Не смог нас спасти. Не смог нас спасти.

Судорожно сглотнув, Монтроуз вскакивает с садового кресла и в панике оглядывается по сторонам, обнаружив, что жена, сын и лучший друг куда-то исчезли.

Их места пусты, а костер потух, оставив после себя лишь догорающие дрова и взмывающий в небо дым.

Непонимающе качая головой, Джеффри жмурит глаза до острой боли в нервных окончаниях, а потом резко распахивает веки и натыкается взглядом на стену дома, на которой багрово-красным выведено леденящее кровь:

НЕ СМОГ НАС СПАСТИ

Из горла вылетает хриплый крик, лицо искажается отчаянием, а ноги становятся ватными и отказываются держать его на весу, отчего Джеффри резко рухает на покрытую пеплом траву, которая совсем недавно была изумрудно-зеленой.

— Я... — едва слышно срывается с его побледневших дрожащих губ. — Мне так жаль... Я не знал, что все так закончится... Я же просто... Я не мог... Это ведь не моя вина.

Внезапно режущий гул в ушах затихает, а в накалившейся до адской температуры тишине раздается мягкий мелодичный голос, твердящий успокаивающее:

— Это всего лишь кошмар, дорогой. Ты разве не выпил снотворное? — обеспокоенно спрашивает Вивьен, смазанный образ которой резко материализуется на заднем дворе их дома. — Доктор Грант говорил принимать его каждый день.

Спину прошибает ледяная дрожь.

Все тело охватывает пронизывающий до костей импульс, который похож на острую иглу, протыкающую тряпичный корпус марионетки.

Он дышит часто и беспокойно, напрягая диафрагму до ломоты в солнечном сплетении. Импульс берет верх, окончательно подчиняет себе, смертоносной лавиной проходится по сознанию.

Джеффри ощущает невероятно странное и до жути навязчивое чувство дежавю.

— Всего лишь кошмар, дружище, — успокаивает его появившийся из ниоткуда Нэйтан и мягко хлопает по спине. — Ты это заслужил! — радостно восклицает он, указывая на золотистую звезду шерифа у Монтроуза на рубашке. — Эй, обещаешь сделать меня крестным отцом своего мини-ковбойчика?

Медленно отступая от покойного лучшего друга на несколько шагов, Джеффри спотыкается о садовое кресло и лихорадочно качает кудрявой головой, пытаясь избавиться от этого странного наваждения.

Все это уже было.

— Я хочу назвать его Скайлер.

— Вивьен, я...

— Какую жизнь мы ему дадим, Джефф? Он никогда не узнает мир таким, каким его знали мы.

— Прости, что не смог тебя спасти, Вив... Ты ведь даже не успела его увидеть, не успела заглянуть в его прекрасные глаза... Скай чудесный мальчик, ты бы им очень гордилась...

— Какое будущее его ждет?

Джеффри опускает взгляд вниз и наблюдает за тем, как в области его грудной клетки медленно расползается рваная черная дыра, когда мир вокруг смазывается плывущими слоями, словно акварель, опущенная в резервуар с водой.

Спустя мгновение он резко распахивает красные от слез глаза, не сразу осознает, что проснулся в своей постели, пытается восстановить сбившееся дыхание и осознает страшную истину:

Вивьен и Нэйтан были правы — это всего лишь кошмар.

Всего лишь кошмар, обернувшийся реальностью.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Период с 2044 по 2047 год
Бункер "Харбор", бывшие США

Холодный свет слепит. Пытается залезть под стеганое одеяло и вытянуть его из сна, но зря: он и не спал вовсе.

Джеффри потерял счет бессонным ночам. Кошмары просачиваются под веки и впиваются в сетчатку глаз тонкими нитями, проникая вглубь, к самому сердцу. Оно делает пару зыбких ударов и меркнет.

Пережить ночь — всегда бремя. Монтроуз убежден, что человеческий мозг изначально является прекрасным орудием пыток. Филигранно, с мастерской ловкостью и поразительным хладнокровием, он долбит по свежим ранам, скальпелем вскрывает старые шрамы и выпускает наружу боль, которой ты преисполнен.

Это похоже на бег по кругу с одним маленьким уточнением: твой противник — это ты. Лидер марафона и его аутсайдер — ты. А значит этот забег изначально лишен смысла.       

Покойная жена продолжает сниться ему каждую божью ночь, начиная с семнадцатого февраля 2044-го года: дня ее смерти и рождения их единственного сына.

История повторяется, ведь Джеффри уже проходил через этот ад за полгода до ядерной войны, когда потерял напарника во время службы. Только после смерти Нэйтана его мучил кошмар, где лучшего друга вновь и вновь убивает проклятая пуля.

А после смерти Вивьен мужчину преследуют сны об их прежней жизни, о том, как они познакомились и поженились, о том, как были счастливы и ждали сына. И эти сны куда ужаснее тех, что раздирали его изнутри после гибели Нэйта.

Когда просыпаешься после кошмаров, всегда рад тому, что это был лишь сон.

Сны с Вивьен — невероятно правдоподобная и чарующая иллюзия, очнувшись после которой хочется лишь умереть, чтобы встретиться с ней хотя бы на том свете. Хочется никогда не просыпаться, продолжать жить в пленительном эфемерном мире и никогда не возвращаться в эту жестокую реальность.

Однако, в этой жестокой реальности живет его единственный сын.

Поэтому Джеффри не собирается сдаваться бездне манящего забвения, а продолжает снова и снова просыпаться по утрам и возвращаться сюда ради Скайлера.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Период с 2044 по 2047 год
Бункер "Харбор", бывшие США

Одна из главных проблем бункеров и нового мира в целом: отсутствие солнечного света.

Ядерная зима продолжается дольше, чем прогнозировали ученые. Примерно в три раза больше ожидаемого периода времени, а когда Земля наконец начнет выходить из спячки и отменит импровизированный ледниковый период — неизвестно.

Наиболее вероятный смертельный сценарий заключается в том, что недостаток солнечного света может помешать организму выработке витамина D, который, в свою очередь, будет препятствовать усвоению кальция. Очень низкий уровень кальция может привести к спазмам гортани, вызывающим удушье.

Именно поэтому каждый день в Харборе начинается с приема целого ряда лекарств и витаминов, без которых его обитатели попросту не выживут.

К счастью, хоть с овощами, фруктами, ягодами и травами у них проблем нет. На последней вылазке в город они нашли целую кучу пачек с семенами, которые стали выращивать в собственном подземном саду и огороде.

На минус третьем этаже Харбора располагаются многослойные теплицы, идеальную среду в которых создают с помощью светодиодного освещения. Автоматика также поддерживает постоянную температуру и имитирует смену дня и ночи.

Овощи и фрукты, выращенные здесь, по внешнему виду, питательной ценности и вкусовым качествам ничем не отличаются от растений, чьи листочки были обласканы солнечным светом и дождями.

Что насчет скотоводства, с ним дела обстоят куда сложнее. В Харборе нет специальной подземной фермы, поэтому первое время им приходилось ограничиваться мясными консервами. Благо, недавно они начали сотрудничать с другими бункерами и обмениваться взаимовыгодными припасами: лекарствами, одеждой, книгами и прочими полезностями. Один из их партнеров — элитный бункер с подземной фермой, на которой разводят домашний скот и служат местной мясной лавкой.

Помимо садоводства, харборцы развлекают себя душевными беседами, спортом, чтением, настольными играми и вечерами просмотра фильмов, которые они устраивают раз в месяц в своем мини-кинотеатре. Несмотря на обстоятельства, люди не могут полностью отказать себе в развлечениях былого мира.

Любимым хобби Джеффри до войны был скайдайвинг, страсть к которому ему привил отец. Свободный полет и проверенный временем вингсьют, дарящий бесценное чувство невесомости, были главной отдушиной шерифа среди тяжелых полицейских будней.

Монтроуз может назвать себя заядлым экстремалом, ведь адреналин, несущийся по венам, был одной из основных причин, по которым он занимался этим опасным видом спорта.

Сейчас так уже не полетаешь. Разве что в противогазе ядовито-болотные тучи рассекать и постоянно следить за тем, чтобы не приземлиться в пасть какому-нибудь мутанту.

Апокалипсис заставил людей отказаться от многих увлечений, приносящих душевный покой ранее, ведь теперь их единственно важный интерес — выживание. Коллапс изменил все: как внешний мир, так и внутренний.

Количество крестов на кладбище за бункером возросло до пятнадцати. Джеффри приходит на могилу Вивьен каждую неделю, хоть и понимает, что это не принесет долгожданного покоя, а лишь больше страданий. У Монтроуза сохранился всего один семейный альбом, который они забрали из дома в день ядерной войны. Но этого достаточно, чтобы показать сыну фотографии его мамы, когда Скай подрастет, и рассказать о том, как сильно она его любила и продолжает любить сейчас.

Хоть что-то радует в этом жестоком мире, который обратился в холод и тьму.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Счастье можно найти
даже в темные времена,
если не забывать
обращаться к свету.

Альбус Дамблдор,
«Гарри Поттер
и узник Азкабана»

2047 год
Три года с начала апокалипсиса
Бункер "Харбор", бывшие США

— Папочка, я тебя... — лепечет Скайлер, прерываясь на пару секунд и вспоминая нужное слово, а затем произносит по слогам с лучистым сиянием в небесно-голубых глазах: — Люб-лю!

— Я тоже тебя люблю, Скай, — расцветает Джеффри, целуя его в кучерявую макушку. — Ты даже не представляешь, насколько сильно я тебя люблю.

— Это слишком мило, — доносится голос растроганного Гильермо, который входит на кухню и треплет крестного сына по темным кудряшкам. — Очень жаль, что у меня нет своих... Но может сейчас это даже к лучшему.

— Правильно, я вот тоже еще для себя хочу пожить, — присоединяется к разговору Аксель, хрустящий сочным зеленым яблоком. — Ну там, мир повидать, универ закончить, дайвингом заняться... — выдерживая демонстративную паузу, он добавляет притворно-разочарованным тоном: — Ах да, сейчас же апокалипсис...

— С каких пор ты стал пессимистом, О'Райли? — изгибает бровь Гильермо, собираясь готовить ужин и пытаясь найти нужные ингредиенты для нового блюда.

— Я всегда был реалистом, Чавес, — оскорбленно поправляет его Аксель, сдувая с веснушчатого лица рыжую прядь. — А еще великолепно разбираюсь в науке, поэтому знаю примерные шансы планеты на то, чтобы полностью восстановиться. И увы, в ближайший век они минимальные.

— Есть хоть что-то, в чем ты не разбираешься, полиглот? — смеется Джеффри, аккуратно перехватывая ручки Ская, который хочет засунуть в рот пластмассового динозаврика.

— Ну... — задумчиво тянет Аксель, с аппетитом обгладывая сердцевину яблока. — Я политику не особо люблю, никогда с ней не дружил.

— Тебе повезло, mi amigo, сейчас у нас ни продажной политики, ни промывающих мозг новостей по телевизору, — горько усмехается Гильермо, чья лохматая длинноволосая голова скрыта за дверцой холодильника. — Даже интернета нет, а ведь всего три года назад мы не могли представить себе жизнь без него... 

— Папа, а что такое... ин-тел-нет? — задумчиво лепечет Скайлер, непоседливо ерзая у отца на руках.

— Это такая большая-большая сеть, с помощью которой люди могли общаться друг с другом с любой точки планеты, — пытается объяснить Джеффри, но видит озадаченный взгляд сына и тяжело вздыхает. — В общем, нам эта сеть уже не нужна, да и зачем? У нас ведь есть игрушки и книжки, правда?

— Единственное, за что я благодарен апокалипсису, так это отсутствие интернета, — делится Аксель, доставая графин и собираясь готовить пунш из замороженных ягод. — Ненавидел это коллективное помешательство на соцсетях и глупых трендах, лишь бы набрать как можно больше лайков и комментариев. Признаться честно, я тоже активно вел свой блог на тему лингвистики и экологии, но не был от него зависим, — он критично оглядывает контейнер с покрытой морозным инеем черникой. — А многие люди забывали жить в реальной жизни, предпочитая ей виртуальную.

— Никаких больше хакеров и киберпреступлений, — добавляет Джеффри, ностальгируя по своей службе в полиции. — Знали бы вы, как мы с ними настрадались, всегда умели находить обходные пути, засранцы! На самом деле, очень скучаю по работе шерифом. Не думал, что мне когда-то будет не хватать запутанных дел.

— Не печальтесь, мистер Монтроуз, у вас ведь всегда будет эта шляпа, — пытается ободрить его Аксель, кивая в сторону фетрового головного убора, лежащего на столе. — Это талисман всего Харбора, — усмехается он, но увидев в проеме двери рыжий хвост своего любимого питомца, поспешно добавляет: — После Медовика, конечно же.

— Твой котяра так разжирнел, скоро отберет у меня титул главного толстяка Харбора, — зычно хохочет Гильермо, не пренебрегающий самоиронией. — Даже во время апокалипсиса не могу сбросить чертов вес ¡qué injusticia!

— Мы любим тебя любым, mi amigo, не парься, — доносится из коридора веселый голос Ингрид, которая заходит на кухню и тут же подбегает к тарелке со свежим шоколадным печеньем. — К тому же, грех отказываться от лишней порции десерта, когда обладаешь такими... — девочка с аппетитом поглощает хрустящее лакомство. — Божественными кулинарными навыками.

— Ты мне льстишь, encantador, — усмехается Гильермо, притягивая к себе тарелку с печеньем. — Имей совесть, оставь немного и для других.

— Ну ты и жадина, Гил, — обижается Ингрид, демонстративно надувая губки и скрещивая руки на груди. — Пойду попрошу Беатрис испечь мне целый противень. У нее они даже вкуснее!

— Ах вот значит как... — Гильермо отвлекается от нарезки овощей и прикладывает ладонь ко рту в притворном шоке. — Это значит, что нам с миссис Бианчи нужно устроить кулинарную битву! — он поворачивается в сторону остальных. — Ну-с, господа, на кого ставите?

— Я буду болеть за тебя, mi amigo, — заверяет его Аксель, который пытается остановить маленького Ская, тянущего ручки, чтобы дернуть Медовика за хвост. — О нет, мой дорогой, лучше не надо так делать... Ему будет больно, а еще он может обрадовать нас не самым приятным сюрпризом.

— Каким таким сюлплизом? — искренне не понимает Скайлер, которому так и не удается угнаться за проворным рыжим котом.

— Ты не хочешь этого знать, поверь, — усмехается Ингрид, подходя к малышу и поднимая его на руки. — Как же ты вырос, Скай, вроде совсем недавно тебе был месяц и мы пытались найти нужное детское питание в кладовой. Взращивали тебя всем бункером, семейка у тебя конечно немаленькая.

— Даже не верится, что ему скоро три, — Монтроуз протягивает сыну кусочек шоколадного печенья, который тот тут же принимается жевать с щенячьим восторгом.

Джеффри так хотелось бы показать своему мальчику внешний мир, его красоты и захватывающие дух виды, открывающиеся при полете на парашюте или вингсьюте. Увы, той планеты, которую знал он, уже нет. Скайлер ни разу не видел Землю в ее цветущем состоянии, когда вокруг носились люди, пели птицы, а воздух не был смертельно опасен. Но просто обязан однажды это улицезреть.

— Ты замечательный отец, Джефф, — подбадривает Гильермо, чьи карие глаза светятся теплотой. — Но и я тоже крестный не промах, хоть мы и не смогли покрестить его в церкви... Самое главное, чтобы вера жила в наших сердцах.

— Ты прав, — кивает Джеффри, несмотря на бодрый голос, на дне его лазурных глаз коркой острого льда мерцает боль, которую он не видит смысла скрывать. Все равно не получится.

— Ингрид, где там пропадает Ларс и остальные? — Гильермо бросает вопросительный взгляд в сторону златоволосой девочки, играющей с Медовиком. — Зови всех сюда, вас ожидает мастер-класс по приготовлению самого вкусного в мире энчиладас с курицей и чили!

— Энчиладас? — изгибает бровь Ингрид, незнакомая с названием этого кулинарного шедевра.

— Mi difunta madre me enseñó a cocinar este plato, ¡solo chúpate los dedos! (Моя покойная матушка научила меня готовить это блюдо, просто пальчики оближешь!)

Из присутствующих перевод сказанного Гильермо понимает только Аксель, в совершенстве владеющий испанским. И еще двенадцатью других языков, большую часть которых он выучил за время пребывания в бункере. Парня частенько можно застать в библиотеке, обложившегося справочниками и словарями, в процессе получения новых знаний.

Аксель осознает, что все они уже вряд ли когда-то пригодятся, но жажда саморазвития не позволяет ему впустую просиживать штаны на диване и читать какой-нибудь низкоинтеллектуальный комикс.

— Я надеюсь, этот твой мастер-класс будет стоить того, что вы отвлекли меня от игры в монополию, Гил, — хмурится Ларс, который сильно прибавил в росте и длине золотистых волос, доходящих ему почти до плеч. — Чтобы ты понимал, я выигрывал у Шейна, а спорили мы на целых пять злаковых батончиков.

— Не нуди, Ларри, тебе это не идет, — подкалывает брата Ингрид, занимая самое удобное место у плиты. — Лучше смотри в оба и готовься стать протеже Гила. Потому что я кухаркой быть не собираюсь, хоть в чем-то от тебя будет польза.

— В смысле хоть в чем-то?! — возмущается Ларс, скрестив руки на груди и прожигая сестру негодующим взглядом. — А кто в теплицах каждый день возится и пашет до седьмого пота?

— Ладно-ладно, твоя взяла, — отмахивается Ингрид, не желая слушать братское нытье. — Нам уже вроде четырнадцать, а ты до сих пор ведешь себя как маленький, ей-богу.

У широкой серебристой плиты толпятся все обитатели Харбора, внимательно наблюдая за действиями Гильермо, который нарезает овощи со скоростью света, совершенно не боясь случайно отрубить себе пальцы.

— Может тебе с чем-то помочь? — предлагает Беатрис, ища в холодильнике кукурузные тортильи.

— Я возьму на себя фарш и сыр, — настаивает Каспар, желающий чувствовать себя полезным.

— У меня уже слюнки текут, — в унисон произносят Ингрид и Ларс, помогающие шеф-повару с поиском нужных специй в деревянных навесных шкафчиках.

— Терпение, mi amigos, — довольно ухмыляется Гильермо, ловко закручивая овощи в многочисленные тортильи. — В этом деле без него никак, если не хотите отравиться полусырым блюдом.

— Ягодный пунш готов! — гордо сообщает Аксель, разливая холодный напиток по граненым стаканам.

— Папочка, можно мне еще печенье? — хнычет Скайлер, умоляюще смотря на Джеффри своими очаровательными небесно-голубыми глазками и показывая пальчиками выученный недавно жест. — Чуть-чуть.

— Потерпи немножко, сынок, — качает кудрявой головой Монтроуз, усаживаясь с ним на угловое кресло. — Скоро будет вкусная еда. А печенье можешь скушать потом.

— Ну ладно... — тяжко вздыхает Скайлер, ерзая у него на коленях и пытаясь дотянуться до вздернутого хвоста проходящего мимо Медовика, который тут же возмущенно мяукает и пулей срывается с места. — Смотли, он опять от меня убегает!

По ярко освещенной кухне, исполненной в кофейно-фисташковых тонах, витают аппетитные ароматы свежих овощей, запеченной курицы, пряных специй и обжаренных в оливковом масле тортилий, которые совсем скоро формируются в финальное блюдо, разложенное по белоснежным тарелкам.

— А теперь прошу за стол, mi amigos! — торжественно произносит Гильермо, приглашая всех отведать его новый кулинарный шедевр.

Джефф сидит в центре длинного стола, поедает вкуснейший энчиладас, кормит им маленького сына, наблюдает за родными лицами находящихся рядом людей, слушает их душевные беседы и сам не замечает, когда его лицо начинает озарять искренняя улыбка.

Здесь и сейчас Джеффри чувствует себя членом большой сплоченной семьи, которая всегда готова выслушать и поддержать.

Скайлер и другие выжившие харборцы стали его солнечным светом в это мрачное время, когда Вивьен больше нет рядом, на планете господствует радиация, мутанты и ядерная зима, а ядовито-зеленое небо лишилось заветной раскаленной звезды, которую теперь заменяют окружающие близкие люди.