Это мир без
завтрашнего
дня. В нем нет 
места мечтам,
планам, надеждам.
Чувства здесь
уступают место 
инстинктам, главный
из которых — выжить.
Выжить любой ценой...

«Метро 2033»

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

1 января 2044 года
Сан-Франциско, Калифорния, США

Морозный ветер треплет волосы, ударяет в лицо жесткими пощечинами свежести, пробирает до костей.

Позволяет зациклиться на этой режущей боли, в попытке игнорировать ту реальность, которая впивается в сердце острыми шипами. Реальность, которая до жути смахивает на ночной кошмар.

Где же та самая стена, хорошенько долбанувшись о которую, она наконец очнется в своей кровати?

Может стоит выхватить у Чарли руль и врезаться в стену вон той кофейни? Может тогда Эмбер наконец проснется?

Нет.

Потому что все это никакой блять не сон.

До лесистой территории Форест-Хиллс они доезжают в напряженной тишине.
Никто не горит желанием непринужденно болтать после того, как Чарли хладнокровно пристрелил незнакомца, чей внедорожник перекрывал им путь.

Он принял это решение импульсивно, лихорадочно размышляя о том, как спастись из огненной западни. Друзья не вправе его за это судить, ведь Картер дал им хотя бы мизерный шанс на выживание.

— Сколько их тут вообще? — Эмбер сбивается со счета, загибая палец при проезде мимо каждого убежища. — Очереди везде конечно пиздец...

— Эй, смотрите, возле этого вроде меньше всего народу! — восклицает Сидни, хлопая Чарли по плечу и заставляя его резко остановиться возле бункера под номером четыре, над входом которого виднеется название "Сэйфплэйс".

— Проскользнем внутрь зайцами, а там уже как пойдет, — лихорадочно шепчет Чарли, бросая чужой автомобиль на обочине и в спешке раздавая всем рюкзаки с тем, что они успели унести из своей квартиры.

— Как ты собрался это делать? — скулит шмыгающая носом Сидни, встречаясь с товарищем полным паники взглядом. — Будем импровизировать на ходу?

— Бля, Чар, а если нас поймают? — нервно скалится Фрэнк, до крови обгрызая ногти и морща лицо от тяжести своей походной сумки.

— Лучше уж так, чем подохнуть здесь, даже не попытавшись, — уверенно заявляет Эмбер, застегивая кожаную куртку до самого горла и накидывая на голову капюшон серой толстовки.

— Тут я с тобой согласна, — кивает заплаканная Сидни, озираясь по сторонам и пряча лицо за кепкой точно такого же ярко-розового оттенка, как и ее волосы.

Под ногами хрустит чистый снег, на нем еще нет ничьих следов. Тропа, через которую они сюда доехали, известна далеко не всем.

— Это еще что за хмыри? — шипит Чарли, в спешке ведя их за собой и прячась в густых кустах раскинувшегося неподалеку можжевельника.

Впереди виднеются мутные силуэты группы людей, крадущихся с западной стороны леса и промелькнувших смазанной тенью слева от них.

— Они во всеоружии, — шепчет Фрэнк, пытаясь скрыть свою яркую синеволосую макушку за покрытыми снегом листьями, потому что у его куртки нет капюшона. — Калашников, M16, Barrett M82... Да у них там почти полный набор.

— Они блин что, чертовы снайперы? — в шоке вопрошает Сидни, наблюдая за группой людей, которые затаились в кустах напротив подобно хищникам.

— Тише, Сид, они могут услышать, — шикает Чарли, прикрывая ее рот ладонью в кожаной перчатке и прикладывая указательный палец к своим губам.

— Готовьтесь, — беззвучно командует Фрэнк, держа руку на кобуре заряженного револьвера.

— Это наш шанс... — едва слышно выдыхает Эмбер, ровно за секунду до того, как раздается серия оглушительно-громких выстрелов, прорезавшихся через гам вокруг ножом сквозь мягкую плоть.

Крики, нарастающие после, звучат словно из-под толщи воды, смешиваясь воедино и взрываясь пульсирующей болью в голове.

— Сука, что это было?!

— Террористы!

— Какие блять террористы на пороге конца света?!

— Это взрывы?!

— Уже началось?!

— Быстро внутрь!

Жертвами уймы разорвавшихся пуль становятся семеро охранников у входа в убежище, рухнувших на землю подобно мешкам с камнями.

Чистый снег стремительно окрашивается в багрово-алый, словно ванильное мороженое, политое клубничным сиропом.

Это абсурдное сравнение приходит в голову Эмбер, когда она наспех перезаряжает свой полуавтоматический пистолет. Любопытно, на что она вообще надеется, собираясь использовать его против целого десятка мощнейших винтовок.

Группа вооруженных до зубов снайперов, изрешетивших живую преграду со своей удобной позиции, сейчас бодрым шагом прокладывает себе путь сквозь толпу оробевших людей, которые сами дают им дорогу, отскакивая от убийц как от огня.

Это похоже на затишье перед бурей. В морозном воздухе висит ожидание назревающего пиздеца. Вот-вот должен щелкнуть невидимый тумблер, переключая обманчивое спокойствие на хаос.

И он щелкает спустя ровно пятнадцать секунд.

— СЕЙЧАС!!! — кричит Чарли так пронзительно-громко, что закладывает уши.

Эмбер чувствует, что жутко дезориентирована и едва удерживается на трясущихся ногах, когда подрывается с места и мчится ко входу убежища со скоростью голодного гепарда, заметившего долгожданную добычу.

В первые пару мгновений кажется, что внутренности остались где-то там в кустах можжевельника, но со временем они все-таки встают на положенные места. Кроме сердца, которое по-прежнему колотится в горле подобно готовившейся разорваться гранате.

Мозг затуманен ужасом, поэтому мысль о том, что у входа в бункер ее может поджидать гостеприимная пуля от этих же снайперов, тонет где-то в сознании.

Даже если это и так, выбора у них нет. Лучше погибнуть в попытке спасти свою шкуру, чем просто сдаться в ядерные лапы надвигающегося апокалипсиса.

Беснующаяся вокруг толпа плывет перед глазами многослойными волнами, от которых мутнеет в глазах и шатает из стороны в сторону. Встречая препятствие, люди пытаются перехлестнуть поверх, в результате чего начинается лютейшая давка.

Эмбер кажется, что она вот-вот рухнет в обморок прямо здесь и ее просто-напросто растопчут насмерть, пока разум не пронзает пылающая кроваво-красным мысль.

Она потеряла из виду своих друзей.

— Чарли! — вырывается из горла отчаянный, но ужасно хриплый крик, который тут же тонет в шуме вокруг. — Сидни! Фрэнк!

Они же были в ее поле зрения всего секунду назад, куда успели деться? Неужели...

Продолжая пробиваться сквозь несущихся подобно стаду антилоп людей, Эмбер лихорадочно пытается зацепиться глазами за копну ярких розовых или синих волос. Блондинистые в этой однообразной массе отыскать просто нереально.

«Забудь о них, собственное выживание превыше всего» — настойчиво твердит подсознание, однако тело идет с ним вразрез и отказывается ей подчиняться.

Внутри нарастает приступообразная паника, которая вибрирует в каждой клеточке организма и болезненно разрезает нервные окончания.

Она ищет иголку в стоге сена. Бумажный кораблик посреди бушующего океана.

— Свали отсюда нахер, малолетка! — раздается позади рык полной женщины, силой оттолкнувшей девушку в сторону и с трудом вместившейся в узкую щель между створками двери.

За ней следует такой же тучный мужичок, который никак не может пролезть из-за своего лишнего веса. Эмбер совсем некстати приходит в голову аналогия с Винни Пухом, застрявшим в норе.

— Кэти, чтоб тебя, сраная дверь заклинила! — во всю глотку орет он, изо всех сил пытаясь сдвинуть железную панель в сторону, дабы вместиться в проем. — Какого хера ты вылупилась, помоги мне, мать твою!

Со стороны леса рвутся еще более взбешенные представители человечества, которое находится на грани вымирания, стремящиеся выжить не меньше, чем мужик, перекрывший всем дорогу в убежище своим жирным телом.

Люди ничем не лучше животных. Ведь ради собственного выживания они готовы на все.

Люди — и есть звери, эволюционировавшие и обредшие интеллект, но стремительно деградирующие под гнетом первобытных инстинктов.

— Аргх, суки! — надрывно горланит застрявший бедолага, когда кто-то сзади вонзает ему нож в правую ляжку.

— Меньше жрать надо было, свинтус!

— Из-за этого ебучего борова мы все тут поляжем!

Мужчина становится живой грушей для битья, которую никто не щадит, жаждя наконец убрать с пути это тучное недоразумение и освободить вход в убежище.

— Просто жахните ему в тыкву и вытащите оттуда нахуй, делов-то!

— Мой дробаш сдох, у кого есть...

Действуя исключительно под импульсом базового человеческого инстинкта, Эмбер набрасывается на застрявшего со спины, с трудом взбирается на широкие плечи и ловко заскакивает внутрь убежища, словно прыгая в бассейн ласточкой, сквозь узкую щель, в которую он пытается вместиться.

— Гнида, как ты смеешь?! — доносится позади его остервенелый вопль, напоминающий рык умирающего медведя.

Приземление оказывается далеко не из мягких, ведь пол буферного пространства бункера, чтоб его, бетонный. Кажется, она валяется на чьей-то костлявой руке, но сейчас это мало ее волнует. Самое главное, что наконец внутри.

Сущее везение — ничего большего.

Любопытно, с чего вдруг фортуна решила начать ей благоприятствовать?

Не успев как следует отдышаться, Эмбер пластом лежит на холодном полу, воет от боли в вывихнутой лодыжке и сквозь мутную пелену перед глазами наблюдает за тем, как трое человек выталкивают наружу несчастного, который так и не сумел протиснуться в проем.

Помимо поврежденной конечности, девушка чувствует жгучую боль где-то в области шеи и левого локтя. Растяжение, разрыв связок, перелом? Похер. Любые ушибы символизируют то, что она, хвала Вселенной, жива!

Только встав с мучительным стоном, подпрыгнув на здоровой ноге и вдохнув в колотящееся тело столько воздуха, что кажется вот-вот разорвет диафрагму, ей удается сфокусировать взгляд на чем-то, кроме беснующихся перед глазами искр.

Ясность во взгляде длится недолго, ведь в следующее мгновение дверь захлопывают буквально у нее перед носом.

— Нет, подождите! — истошно кричит Эмбер, впиваясь ногтями в руку того, кто навешивает на ручку тяжелый замок. — Там мои друзья... — язык путается во рту, мешая связать буквы в слова. — Они не успели... Пожалуйста, они...

— Заткнись, истеричка, — рычит бородатый мужчина с татуировкой змеи на щеке — главарь группы снайперов, которая расстреляла охранников у входа. — Радуйся, что свою шкуру спасла и мы не вышвырнули тебя по доброте душевной.

Почему снайперы не закрыли дверь раньше, а дождались, пока внутрь заскочат люди? Просто не успели? Очень маловероятно. Дьявол! Все это попахивает какой-то странной и весьма коварной ловушкой...

Однако, за считанные мгновения до начала ядерной войны, даже самый опасный капкан становится временной, но все же панацеей.

— Прошу вас, сэр, откройте дверь всего на секунду и впустите их! — изо рта Эмбер вылетает лишь едва различимый хрип, ведь она сорвала голос в попытках докричаться до друзей. — Мне плевать на всех остальных, просто впустите их! Парень с синими волосами, девушка с розовыми и еще один блондин в яркой золотистой куртке... Всего трое, умоляю...

— Дорогуша, твое пребывание здесь лишь вопрос времени, зависит от того, насколько полезной ты будешь, — игнорирует ее жалкие мольбы лидер снайперов, на его татуированном лице расцветает кривая ухмылка. — А дружков можешь уже начинать оплакивать — шансы у них минимальные.

Проверив замок на прочность, он удовлетворенно кивает и уходит вглубь бункера, оставив Эмбер одну у входной двери.

Этот огромный кусок железа становится преградой, через которую не могут пробраться рвущиеся снаружи люди и причиной того, почему она теряет своих лучших друзей.

≪ ══════════ ☣ ══════════ ≫

Январь 2044 года
Бункер "Сэйфплэйс", бывшие США

Вся следующая неделя проходит в состоянии клубящегося в сознании тумана, который граничит с коматозным и сопровождается приглушенными отголосками противоречивых эмоций.

Самих эмоций почти нет, они ассимилируют до примитивных оттенков, чуть размытых, лишенных полноты и глубины.

Но что-то настойчиво гудит в ушах и прошибает током по всему телу, когда прикусываешь губу в том же месте, что и в прошлый раз. В прошлую сотню раз.

Эмбер до последнего надеялась на то, что друзья успели забежать в бункер раньше нее и с нетерпением дожидались где-то там внутри. До чего же глупо и наивно... Ее главный страх оправдался — все они остались снаружи.

Когда ей вправляли вывихнутую лодыжку, Хэйлсторм даже не приняла обезболивающее, ведь знала, что вся агония сейчас сосредоточена где-то внутри. Душевная боль раздирала тело куда сильнее физической.

Всего лишь мгновения: именно столько отделяло Чарли, Сидни и Фрэнка от того, чтобы спастись вместе с ней. Успеть заскочить в ту чертову дверную щель, которая стала порталом в новую жизнь.

Эти трое погибших подростков — всего лишь жалкие разменные пешки на масштабной шахматной доске, на которой доминируют намного более сильные фигуры.

Вот только следующий ход делать уже некому. Ведь проиграли здесь оба короля враждующих сторон.

Как и следовало ожидать, в условиях подобного стресса биполярное расстройство сильно обострилось. Благо, запаса местных нейролептиков, антипсихотиков, нормотимиков и стабилизаторов настроения хватит до конца ее жизни. Наверное.

Случилось то, чего она так боялась — фаза депрессии усугубилась больше обычного. Эмбер чувствует себя настолько херово и апатично, что даже с собой кончать сил больше нет.

Пару попыток суицида Хэйлсторм, как уважающий себя биполярник, конечно предпринимала, но ее непременно спасал какой-нибудь добрый самаритянин, взявшийся из ниоткуда.

Выхватывал из рук пистолет или лезвие и запускал свою банальную пластинку о том, что это ошибка, она попадет в ад (где же они сейчас, если не в аду?), никогда нельзя терять надежду и о том, что еще не все потеряно.

— Так что же еще не потеряно? — обессиленным голосом вопрошала Эмбер тогда, насильно оставленная в живых. — Наше будущее? Его нет. Планета? И ее разбомбили к херам. Свежий воздух, горы, лес и океан? Их тоже просрали. Мои друзья? Они погибли при взрывах. Моя жизнь? Потеряна уже давно.

В ответ святоши-спасатели лишь укоризненно качали головой и вновь принимались за чтение своих глупых молитв, отправляющихся в никуда.

Ведь все боги, которым они молились, давно покинули небеса.

— Я потерял своих еще в давке на главной трассе, — раздавшийся позади голос резонирует эхом в черепной коробке, вырывает из пучины воспоминаний и возвращает в жестокую реальность.

— У меня это на лице написано? — шумно выдыхает Эмбер, сидя в просторной кухне и пытаясь заглушить свою боль алкоголем, найденным в местном баре.

— Ну, вообще-то да, — невозмутимо откликается незнакомец, на которого она даже не удосужилась посмотреть. — Понять это можно сразу.

Залив в себя уже третий по счету шот текилы, Эмбер закусывает ее лаймом и наконец поднимает на него расфокусированный взгляд.

Симпатичный мулат примерно ее возраста, может чуть старше. Грязные рваные шмотки, взлохмаченная копна каштаново-золотистых дред, неряшливая бородка, большие карие глаза с внушительными синяками под ними и татуировка взмывающей ввысь птицы на смуглой шее.

Еще один бункерный сосед, который пытается залезть в душу.

— Клéмент Форд, — с ухмылкой представляется он, протягивая ей правую ладонь, испещренную мелкими шрамами и свежими ссадинами. — Отвратительный человек, бывший бродяга, вор, мошенник и твой новый брат по несчастью.

— Впечатляющее приветствие, — безэмоционально хмыкает девушка, поднимая на него опухшие от слез янтарно-зеленые глаза. — Эмбер, — она слабо сжимает его ладонь холодными пальцами. — Эмбер Хэйлсторм и никак иначе.

— Ты типа любишь ливневые бури или что-то вроде того? — изгибает бровь Клемент, понимая, что это не настоящая фамилия, а псевдоним.

— Не представляешь, как часто мне задавали этот чертов вопрос, — дергает головой Эмбер, не в силах согнуть губы хотя бы в подобие улыбки. — И как часто я не давала на него ответ.

— В этот раз тоже не дашь? — интересуется Клемент, плавно передвигаясь от холодильника к кухонной тумбе и сооружая себе сэндвич с индейкой, обильно поливая ее соусом табаско.

— В этот раз могу и ответить, — равнодушно пожимает плечами Эмбер, осушая стакан, в котором плескается ягодно-хвойный джин с мятным послевкусием. — Я из детдома, а приемных предков на дух не переносила, вот и отреклась от них во всех смыслах.

— Во-о-от оно как... — задумчиво тянет Клемент, накрывая свой кулинарный шедевр вторым поджаренным тостом. — Что ж, уверен, их фамилия была куда менее эпичной, чем твой псевдоним.

— Где татуху бил? — Эмбер обращает внимание на объемный черный рисунок взлетающей в небо птицы на худой шее парня, виднеющийся из-под банданы. На вид это то ли ласточка, то ли сокол. — Качественная работа.

— А ты разбираешься, — смуглое лицо Клемента прорезает восхищенная усмешка, а пальцы развязывают зеленую бандану, чтобы продемонстрировать свою татуировку во всей красе.

— Подрабатывала тату-мастером в одном убогом салоне на Юнион-стрит, — объясняет Эмбер, сама того не замечая, как ей становится комфортно общаться с едва знакомым чуваком.

— О, круто! Жаль, что наши пути не пересекались раньше, тогда бы точно пошел к тебе.

— Его, кстати, прикрыли, когда мы занесли одному из клиентов чертов ВИЧ.

— Бедолага... Именно поэтому я бил свою у надежного приятеля. Ты не подумай, я не хотел назвать ваш салон каким-то...

— Да это было злачное местечко в зажопье Сан-Франциско, не парься. Все равно не могу... не могла долго работать на одной должности. Без разнообразия просто загинаюсь.

— Ну, теперь-то у нас разнообразие хоть ложкой ешь, — иронично заключает новый знакомый.

На какое-то время в просторной кухне, исполненной в минималистичных черно-белых тонах, воцаряется звенящая тишина, нарушаемая лишь монотонным гудением мотора антирадиационных фильтров.

На часах давно заполночь, большинство остальных обитателей Сэйфплэйса давно спят. Только эти двое никак не могут обрести душевный покой, объединенные идентичной болью.

— На чем торчишь, Клем? — вскользь интересуется Эмбер, краем глаза заметив следы от инъекций у него на руках.

— Рыбак рыбака? — мрачно изгибает бровь Форд, дергая челюстью и натягивая рукава рваной клетчатой рубашки до самых кончиков пальцев.

— Было дело, — признает Хэйлсторм, которая не видит смысла лгать и решает излить душу первому встречному. — До одиннадцати жила в приюте, потом меня и еще одну девицу удочерила парочка богатых ублюдков, пресекающих подобные штуки на корню. Сбежала от них в восемнадцать, наткнулась на лагерь хипстеров, там и понеслось... До этого в основном травкой и экстази баловалась, ну а в том рассаднике наркоты перепробовала все, что возможно. Когда дело дошло до их супер-духовно-раскрывающей аяуаски, съебалась оттуда к чертям. Как ты сам наверняка понял, опыт был максимально такой себе.

— Веселая жизнь, — криво усмехается Клемент, в золотисто-карих глазах которого вспыхивает искренний интерес.

— О, поверь, сейчас она стала в разы веселее, — язвит Эмбер без особого энтузиазма, допивая терпкий джин до последней капли. — Так на чем торчишь, Форд?

Секундная стрелка шумных часов на стене успевает тикнуть несколько десятков раз, прежде чем его сиплый голос раздается вновь.

— Героин, — наконец отвечает Клемент и мрачно улыбается, когда видит переменившееся лицо собеседницы. — О да, детка, моя жизнь была не менее веселой, чем твоя.

— Небось сейчас сокрушаешься, почему "великий" Всевышний не позволил тебе сдохнуть от передоза до начала всей этой ядерной хуйни? — задает Эмбер риторический вопрос, ответ на который все же хочет услышать.

— Бывает иногда, — соглашается Клемент, с аппетитом дожевывая свой сэндвич и небрежно кладя тарелку в раковину с горой немытой посуды. — Но больше всего накрывает мысль о том, что достать герыч в местных кругах будет сложнее, чем найти алмаз в куче навоза.

— Да ладно, прям наркош что ли тут нет? — скептично изгибает бровь Эмбер, закидывая ноги на край барной стойки, едва не сшибив бутылки с алкоголем. — Сто пудов найдется для тебя личный дилер, — взмахивает она рукой, закуривая вишневую сигарету. — А если не получится, так хоть слезешь. Считай, бесплатный, а самое главное действенный рехаб!

— Вот это мои покойные предки щас в гробу от счастья перевернутся, — цинично хмыкает Клемент, издав хриплый хохоток. — У их непутевого сыночка-торчка наконец появился шанс выйти из мрака навстречу свету и начать новую жизнь! Кого волнует, что будет она под землей?

В ответ Эмбер не сдерживает смешка, который выходит искренним, но символизирует вовсе не радость и не веселье.

— Судя по биографии, ты такой же заяц, как и я? — скорее утверждает, нежели спрашивает Хэйлсторм, когда встает со стула и направляется к огромному холодильнику в поисках какой-нибудь закуски к алкоголю.

— Вот это искренность, ты бы аккуратнее с такими признаниями, ливневая буря, — колко предупреждает Клемент, выхватывает из рук девушки дымящуюся ароматной вишней сигарету и делает глубокую затяжку. — Не перебарщивай с бухлом, а то по пьяни всему бункеру растрезвонишь о том, каким путем сюда попала. Сомневаюсь, что они оценят твое признание.

— Да и похер, — равнодушно пожимает плечами Эмбер, игнорируя его совет и плеская себе в стакан очередную порцию джина. — Что они сделают? Выгонят, изобьют, убьют? Ни один из вариантов меня не пугает, поэтому абсолютно плевать.

— Копов всех перестреляли, так что пропуска проверять никто не должен, — рассуждает Клемент, задумчиво почесывая неряшливую бородку и поднимая на нее пристальный взгляд резко потемневших карих глаз. — Но ты лучше помалкивай. Веди себя тише воды, ниже травы, иначе у нас могут возникнуть проблемы.

— Будет сделано, капитан, — Эмбер прикладывает ладонь к виску, не сильно старательно изображая воинское приветствие. — Вот только проблемы меня не волнуют. Мы и так уже по самые уши в дерьме.