Внутри себя он всегда слышал песню.

Песню гор. Песню царства каменных барханов и хребтов.

Еще маленьким, приезжая к дедушке в глубинку, он любил убегать сюда и просто бродить. Просто дышать свободой.

Горы давали ему все, что только можно было дать. Ощущение полета и покой, вдохновение и умиротворение. Силу и смирение. Его целостность и единение со всем миром.
В эти моменты он не чувствовал Бога. Он был им.
Божество пронизывало все его существо.

Но он был городским мальчиком и каждый раз ему приходилось возвращаться назадв каменные джунгли. В места скопления бумажных домов и людей с подмененными ценностями.
Жить по чужим законам, стремиться к чужим вершинам. И соответствовать. Соответствовать.

И только мысль о скорой встрече с таким родным подгорьем давала сил идти дальше.

Но люди не вечны и спустя несколько лет дедушка умер. Дом был продан, а путь в родные места был отрезан навечно.

И что ему оставалось, кроме как смириться. Кроме как стать частью этой центрифуги, сколоченной из чьих-то там дедлайнов.

Когда чужие ожидания для тебя путеводной звездой.
Когда сначала ждут родители, потом общество, потом жена.
И ты не достаточно хорош сначала для одних, потом для других, потом для третьих. И кажется, что тебе никогда не выбраться из этого «Бюро оценки».

.... А потом однажды он сказал себе «хватит».

Он снял с себя груз чужих разочарований, развода, стандартов успешности.

Он купил дом в той глубинке, воспоминания о которой всегда были бальзамом на его сердце. И уехал.

Внутри себя он всегда слышал песню.
Песню гор. Песню царства каменных барханов и хребтов.
И теперь эта мелодия звучала как никогда громко. Будто и не было всех этих лет.
Теперь он был собой.
Теперь он был дома.