Рыжая прядка надоедливых волос вылезла из-под старенького цилиндра в заплатках и упала на потный от тёплых лучей солнца лоб. Рональд тут же спрятал рыжий локон, чтобы ни один из прихожан ближней церкви не заметил его отливающие медью волосы.

    В Англии не особо любили ирландцев, особенно перебравшихся на окраины столицы из бедных деревень. Люди часто видели в таких, как Рональд, убийц и воров не желающих зарабатывать на хлеб честным трудом. Поэтому он изо всех сил пытался скрыть свои ирландские корни, избавившись от акцента и прикрыв рыжие волосы потрепанным головным убором, что когда-то звался цилиндром.

    Прищурившись, Рональд взглянул на главные двери небольшой церкви. Сегодня был особенно солнечный и тёплый день, поэтому строение издалека напоминало сказочный белый замок, или же самый настоящий дом Господень. Юноша лишь смахнул пот со лба, и, заметив знакомое лицо вдалеке, Рональд слабо улыбнулся. Сердце затрепетало, жаром отдаваясь в груди, а кровь стала холоднее вод северно-ледовитого океана — навстречу шёл его старший брат Чарльз.

    Когда второй юноша, выглядевший чуть постарше, одетый в чёрные одежды, приблизился к южной стороне местного кладбища, то Рональд смог разглядеть несколько слезинок, скатывающихся по впалым щекам. Он тут же кинулся обнять брата, уносимый собственными мыслями в мир забвения, лишь бы не вспоминать о событиях сегодняшнего дня.

     — Что же теперь будет, Чарльз? — требовательным тоном спросил Рональд, сдерживая скупую слезу.

   В эту ночь умер их отец, последний, кто мог за ними присмотреть. Хоть он и был заядлым пьяницей и просаживал последние деньги в затхлом баре возле дома, он все ещё оставался их отцом. Но Рональд даже по такому случаю не желал оплакивать его смерть. Наоборот, юноша всеми силами попытался стереть этот день из своей жизни, и у него почти это получилось, в отличие от старшего брата.

    — У меня есть работа, Рон. Я смогу прокормить нас двоих, — спокойно произнёс Чарльз, крепче обнимая младшего брата, который навсегда останется для него маленьким ребёнком.

    — Без него мы заживём намного лучше, — резко бросил Рональд.

   Чарльз мгновенно опешил, отшатываясь от брата, словно от прокаженного. Он не мог поверить, что такие страшные слова слетели с губ его маленького Рональда, попадая ему в самое сердце.

   Последний окинул Чарльза странным, немного смущенным, взглядом, понимая, что не узнает человека перед собой. Казалось, ещё совсем вчера его старший брат одаривал всех соседей в округе своей лучезарной улыбкой на овальном лице с немного пухленькими щеками, усыпанных веснушками. Но сейчас перед Рональдом стоял исхудавший и осунувшийся, уставший от жизни, молодой человек, и даже лицо его приобрело бледный вид, потеряв всю свою особенность в виде маленьких коричневых крапинок.

   — Как ты смеешь такое говорить? — тут же ощетинился Чарльз, став похожим на болотную кикимору.

  — Ты скоро и сам это поймёшь, — прозвучал спокойный голос брата.

   Рональд первым уловил тихий звон церковных колоколов. Он похлопал брата по плечу, пытаясь вывести того из транса. Чарльз захлопал ресницами, заглядывая в изумрудные глаза Рональда. Его взгляд был настолько умиротворенным, почти равнодушным, что с лёгкостью успокаивал старшего брата, заставляя отпустить все переживания и просто наслаждаться безмятежностью, которую он рождал.

   Им нужно было проститься с отцом. Сбережений было немного, поэтому они провожали близкого им человека без какой-либо церемонии. Лишь старый священник, одетый в чёрную рясу, высказал несколько слов прежде, чем гроб начали опускать в землю.

    Чарльз одними губами прошептал молитву, которую выучил ещё в детстве при живой матери, и когда семья их была в полном составе. Но это уже давно в прошлом. Мать умерла от тифа — сгорела быстро, как спичка. А отца схватил инфаркт в силу возраста и образа жизни, который он начал вести после смерти жены.

    Воспоминания о былых временах захватили обоих юношей. Чарльз перекрестился, направив долгий взгляд в небеса, он продолжил молитву. А Рональд всё это время наблюдал за тем, как гроб медленно поглощает земля. На этом месте будет стоять лишь деревянный крест, который они с трудом приобрели в долг у здешнего гробовщика. Но это было намного лучше, чем безымянная могила.

    Юноша украдкой взглянул на брата, уловив слова молитвы. Он мог бы поддержать Чарльза, но Рональда отвлёк порыв ледяного ветра, что пробрался под рубашку, заставив холодок мерзкой змеёй пройти вдоль позвоночника. Он интуитивно обернулся, заслоняя лицо от ветра, придерживая цилиндр правой рукой.

   На глаза ему попалась фигура молодого гробовщика, который сжалился над двумя братьями и отдал в долг деревянный крест. Молодой мужчина, плотно закутанный в чёрное пальто, стоял возле заборчика в нескольких метрах от места похорон. Поймав глаза одного из братьев на себе, мужчина улыбнулся, приподняв свою шляпу. Тут же по плечам его новенького пальто рассыпались длинные серебряные волосы, а в пристальном взгляде, направленном на Рональда, сверкнули маленькие молнии.

    У последнего тут же по спине пробежался холодок, а волосы на руках встали дыбом. Рональд почти мгновенно отвернулся, но спустя время снова взглянул в ту сторону на любопытного человека. Его там уже не было...

    Юноша растерянно обернулся, обшаривая глазами всю местность. Не увидев гробовщика, он впал в странное оцепенение.

   — Рон, всё в порядке? — с беспокойством спросил Чарльз, дотрагиваясь до плеча брата лишь кончиками пальцев.

   Последний резко встряхнул головой, бросив мимолетный взгляд на то место, где видел гробовщика. Но, возможно, тот ему только показался, ведь с заборчика на Рональда пристально смотрела серая кошка.

    — Всё хорошо, — отрешённо пролепетал Рональд.

   Чарльз слегка удивился такому тону, ведь это никак не похоже на его брата. Но юноша тут же себя успокоил, оправдывая такое состояние смертью отца и непростым днём.

   — Пойдём домой, Рон. Тебе нужно отдохнуть.

   —Нет, — собравшись с силами, произнёс младший из братьев, — мне не нужен отдых. Чарльз, я совсем не устал. Отец загнал нас в долги, и я хочу вернуть всё до последнего пенни¹.

   — Для того, чтобы вернуть все долги, тебе придётся найти хоть какое-то прибыльное занятие.

   — Я уже нашёл, — уверенно заявил Рональд, скрестив руки на груди.

   — Что? Какое? – удивлённо воскликнул Чарльз. Он даже и представить не мог, что у его младшего брата есть какие-то секреты или недосказанности.

   — Я не могу пока об этом сказать, — Рональд стыдливо опустил взгляд на свои поцарапанные туфли, — но обещаю, что завтра ты обо всём узнаешь.

   Чарльз не стал вести спор дальше. Он с доверием во взгляде положил руку на плечо брата, крепко сжимая то пальцами. Всё обязательно придёт в норму: когда-нибудь и в их доме будет праздник.

   — Мэри Джейн Келли² – стала последней жертвой "Кожаного Фартука", также известного, как Джек-Потрошитель³, — мужчина сделал небольшую паузу, обращая свой острый взор на гордо стоящую посреди тёмного холла фигуру. – Скажите, Джек, жалеете ли вы о содеянном?

    Ответа на поставленный вопрос не последовало. Мужчина все ещё продолжал смотреть на заключённого молодого джентльмена, которого он и прозвал Джеком.

    Обвиняемый в нескольких убийствах, в том числе и в смерти Мэри Джейн Келли, тело которой было найдено в районе Спиталфилдс, лишь тяжело вздохнул, опустив взгляд. Джек с удовольствием бы потёр запястья рук, скованных длинной цепью, что уходила в кафельный пол, но никак бы не хотел отвечать на глупые вопросы. Его поймали с поличным, и они сами видели, что ему нравится то, что он сделал...

   — Вы все ещё молчите? — в этот раз с противоположного конца стола откликнулся другой мужчина. — Тогда я бы хотел задать второй вопрос, — он снял очки, дрожащими руками начиная протирать стёкла. — Зачем вы это делали? Неужели вы считаете, что жнецам подобает играть с человеческими судьбами?

   В холле повисла тишина, и даже листы бумаги замерли на мгновение, лишь бы услышать ответ на волнующий всех членов комиссии вопрос. Джек ухмыльнулся, когда наступило гробовое молчание. Он медленно поднял глаза и во взгляде его не было никакого сожаления, только жажда чего-то ужасного... жажда крови.

    Все глаза были обращены на него, пребывая в томительном ожидании. Даже пламя в свечах, расставленных вокруг заключённого, чётче выделяя его местоположение, перестали танцевать свои замысловатые танцы от малейшего колебания воздуха. Атмосфера полутёмного холла накалилась до предела, но Джек все ещё хранил молчание, растягивая в усмешке острые передние клыки.

   — Эти помойные крысы заслужили подобной участи, — подобно морской волне, прокатился голос Джека по холлу правосудия.

   И снова зал поглотила пугающая тишина. Было слышно, как кто-то из судей поперхнулся собственной слюной, лихорадочно ослабляя галстук.

   — Вы знаете, что за этим следует? — мужчина по центру стола специально не назвал его имени.

   — Да... Но меня это не пугает.

   Мужчина огляделся по сторонам, вылавливая из мрака суровые лица своих товарищей. Они синхронно закивали, взглядом указывая на заключённого. Решение по делу Джека-Потрошителя, убийцы, что будоражил сознания жителей Лондона на протяжении нескольких месяцев, принято единогласно и обжалованию не подлежит. Теперь ему грозила только смерть.

   — Сэр Дагмер, готовы ли вы зачитать приговор? — спросил остроносый, слегка небритый, мужчина с самого крайнего угла стола.

  — Да, конечно, — сэр Дагмер прокашлялся перед тем, как его голос монотонно и громко раздался по всему холлу. — Руководствуясь первым пунктом священного и неприкосновенного устава жнецов, верховный совет приговорил признать Джека Рокскорда, жнеца четвёртого ранга, виновным в совершении пяти убийств, жертвами которого стали...

  Его голос слегка дрогнул, но остальные члены совета жнецов этого даже не заметили... все, кроме Джека, который ощерился, словно дикий зверь, облизнув губы.

   — ...По решению верховного совета на рассвете Джека Рокскорда ждёт казнь. А как умереть убийца может выбрать сам, — добавил сэр Дагмер, и голос его окончательно затих.

   Остальные члены совета одобрительно закивали, и тут же по бокам заключённого выросли двое охранников, что всё это время прятались в тени холла. Джек даже не окинул их взглядом, все ещё рассматривая свои туфли. В зал резко ворвался свежий воздух, заставив жнеца наконец почувствовать бодрящую прохладу. С порывами чистого воздуха в его голову невольно закралась мысль о свободе... о том, что совсем скоро он  её обретёт.

   Джек размял шею и с воротника сползла красная лента, лёгким перышком опадая на туфли. Она дрогнула, жнец, затаив дыхание, обернулся на шаги. В холл из коридора ворвался белый свет, заставив Джека резко отвернуться и прикрыть глаза. На кафельном полу отобразилась тень мужчины крепкого телосложения, и в этот момент заключённому захотелось провалиться под землю.

    Было уже поздно...

    Мужчина твёрдой походкой ступил на кафельный пол. Его белые волосы, что первыми бросились в глаза, заплетенные в высокий хвост, казалось, светились при свете свеч, а фиалковые глаза смотрели твёрдо и уверенно, мерцая драгоценными камнями в полумраке зала. Он смотрел только на Джека, прожигая юного жнеца взглядом. Спустя несколько томительных секунд, когда властный мужчина прошёл мимо, заключённый позволил себе украдкой взглянуть на одного из самых могущественный жнецов в этом зале. И, как всегда, мысленно Джек отметил, что в костюме Холмс Фиджеральд выглядел, как человек относящийся к английской элите, но никак не к людям их неблагородной профессии. Эта мысль его позабавила, но в этот раз он не усмехнулся.

   — Кхм... Сэр, Холмс, — прокашлялись мужчины, торопливо поднимаясь с места.

    Теперь для Джека они выглядели, словно Боги на горе Олимп, которые свысока смотрят на людей, с усмешкой наблюдая за их жалкими жизнями. Выделялся лишь сэр Дагмер, который был слишком жалким для такой роли. Он-то и насмешил юного жнеца, прежде чем тот снова ощутил взгляд Холмса на себе. Жуткий, пробирающий до костей, взгляд фиалковых глаз.

   — Я не хотел прерывать вас, господа, но... — Холмс поклонился всем мужчинам, продолжив спокойным, немного властным и завораживающим голосом: — Но я вынужден просить совет смягчить приговор.

   — Что? — в один голос ахнули мужчины за столом.

   — Позвольте, сэр, — голос донёсся с самого края. Прежде чем продолжить, обратив внимание начальника лондонского отдела на себя, сэр Дэниил прокашлялся, а после, нервно поглаживая себя по небритой щеке, произнёс: — Джек Рокскорд не заслуживает такой милости после того, как его имя обсуждали чуть ли не в каждом районе города. Жнец, который пренебрег уставом однажды, сделает это снова. Из-за него люди могли узнать о существовании потусторонних сил, что живут с ними бок о бок многими веками. И вы хотите, чтобы мы даровали ему помилование?

   — Да, я знаю, у вас есть возражения, мой друг. Но у меня же есть причины так поступить. Для вас не секрет, что с каждым годом искать жнецов среди людей становится сложнее, они не предают значения своим силам, когда начинают видеть потусторонний мир. Они учатся жить с этим, и вычислить их уже в более зрелом возрасте почти невозможно. Джек Рокскорд хороший жнец, когда дело касается его прямых обязанностей, поэтому я пришёл просить милости совета, зная, что имею право вмешаться в процесс вынесения приговора.

    Холл снова погрузился в молчание, а после произнесенных слов, Джек с замиранием сердца уставился на верховный совет. Казалось, он выпал из этого мира, построил вокруг себя непроницаемую стену, лишь бы не слышать тихих переговоров нескольких мужчин.

   — Мы всё обговорили, — с места вновь поднялся сэр Дагмер, и, не отводя глаз от бумаг, он медленно произнёс: — Мы внимательно обдумали ваши слова. Вы безусловно правы — в наше время сложно найти и обучить настоящего жнеца, который будет любить свою работу. А Джеку Рокскорду этой любви не занимать. — Последний демонстративно фыркнул, чтобы обратить внимание всех присутствующих на себя. На верховный совет его выходка подействовала, но Холмс даже не обернулся, поэтому сэр Дагмер не стал предавать этому особого значения. — Джек Рокскорд не лишится головы, но будет понижен в ранге с городского жнеца до сельского.

   — Нет! — в неистовом крике отчаяния сорвался Джек. — Вы не можете так поступить со мной!

   Он сделал резкий выпад по направлению к Холмсу, совсем позабыв о железных оковах на руках. Цепи резко одернули Джека назад, причиняя адскую боль кистям. Пшеничные волосы растрепались во все стороны, опадая на лоб и закрывая его свирепый взгляд. А Холмс Фиджеральд с уверенностью хищника заглянул в глаза заключённого, чтобы увидеть, как они искрятся животной яростью, что полностью захватила Джека.

   Последний быстро остыл, заметив с каким мастерски наигранным безразличием его осматривают фиалковые глаза. Так дрессировщики усмиряют тигров, так строгие матеря контролируют своих непослушных детей. Именно так Джек понял, что у него нет выбора. Оставалось только смириться, а ведь свобода была так близка. Теперь же юного жнеца охватило полное отчаяние.

   — Снимите цепи, — приказал сэр Дагмер, и взгляд его на секунду обрёл уверенность в собственных действиях.

   Один из охранников достал связку тяжелых, позвякивающих в темноте ключей. Отыскав нужный, он попытался снять наручники, но Джек, выловив момент, резко двинул обоими руками в лицо противника. Охранник взвыл раненым зверем, падая на пол, а юный жнец тут же встал в боевую стойку. Второй надзиратель не стал медлить, пытаясь скрутить разбушевавшегося заключённого. Джек отбросил наручники в один из самых тёмных углов и повалил нападавшего на спину, наседая сверху.

    Члены совета с ужасом, застывшим на их лицах, словно эмоции на восковых фигурах, изначально данные скульптором, продолжали наблюдать за жуткой бойней. Никто не осмелился прервать Джека, пока тот стирал костяшки своих пальцев в кровь о лицо невинного охранника из Скотленд-Ярда⁴. Никто. Кроме Холмса Фиджеральда, решившего, что кафель под ногами поглотил достаточно крови для одного дня.

   Холмс молниеносно дотронулся до затылка Джека. Радужки его глаз засветились ярко-фиолетовым светом, причиняя боль своему хозяину. Но начальник лондонского отдела жнецов и не думал отступать, заметив, что сила его действует на Джека. Последний ощутил лёгкое головокружение, как мир вокруг окутывает мягкий туман, словно тёплый шарф. Не выдержав, жнец медленно свалился на кафельный пол, ощутив жар на затылке. Его медленно поглотила темнота, которая на мгновение была озарена яркой вспышкой...

___

   ¹Пенни — разменная денежная единица, первоначально равная 1⁄240, а в настоящее время 1⁄100 фунта стерлингов.

   ²Мэри Джейн Келли, также известна как «Мэри Жанет» Келли, «Белая Эмма», «Рыжая» и «Чёрная Мэри» — по общим предположениям, пятая и последняя жертва Джека Потрошителя, убивавшего и увечившего проституток в районе Уайтчепела с конца августа по начало ноября 1888. 

   ³Джек-Потрошитель — псевдоним, присвоенный неустановленному серийному убийце, который действовал в Уайтчепеле и прилегающих районах Лондона во второй половине 1888 года.

   ⁴Скотленд-Ярд — штаб-квартира полицейского учреждения в Англии, исключая лондонский Сити, который имеет свою полицию.