НИК.

Я приехал по адресу, который отправил Адам смской, только спустя два часа – были некоторые дела, которые я должен был решить до этого. Признаться честно, я поражен, ведь это место совсем не походит на светские места для таких богачек, как Вонн. Адам отправил меня прямиком в другой конец города – заброшенный и почти что нелюдимый. Маленькая огороженная территория была единственным «живым» местом здесь. Может, Джонсон ошибся? Вряд ли Вонн действительно коротала вечер в таком захолустье.

Старый деревянный забор защищал небольшой участок. Впереди стоял маленький кирпичный домик, явно повидавший уже многое на своем веку. Вдалеке я увидел сарай, в окне которого глухо горел огонечек света. А между ними была травянистая территория с искусственным прудом. За участком явно следили – трава была аккуратно пострижена, вокруг пруда росли маленькие растения, напоминающие цветы.

Я похлопал себя по бедрам и осторожно постучал по деревянной двери. Сперва меня встретила тишина. Слышны были лишь журчание воды и тихое пение птиц. Вдруг залаял пёс, затем подхватил второй, а за ним и третий. Складывалось такое ощущение, что мне здесь были не рады. Кроме животных никто не обратил внимания на меня. Я не услышал никого, кто бы подошел к двери с целью проверить не пришел ли кто. Я постучал ещё раз, но уже значительно громче. Собачий лай усилился, животные с остервенением кричали, чтобы я ушел. Извините, малыши, но я не уйду отсюда, пока не передам этот чертов проект Вонн.

Шумно вздохнув, я постучал в третий раз, охваченный раздражением. Какого черта я должен стоять здесь и ждать, пока эта девица соизволит выйти?! За дурака меня держит? Решила поиграться? Или, может, Адам ошибся адресом? В любом случае, все это мне не нравится. Я не хотел провести этот вечер на отшибе города в компании обозленных собак.

— Черт! — выругался, пнув маленький камешек. Тот отлетел влево и ударился о железное ведро, громко звякнув. И, о, Боги, я услышал, как чей-то голос осадил собак, а затем до моих ушей донеслось чье-то тихое шарканье. Кто-то неспешно шагал по скрипящему полу, бормоча что-то себе под нос. Спустя минуту дверь тихонько открыл пожилой мужчина, крепко вцепившись в деревянную ручку, как будто в любой момент мог потерять равновесие. Седовласые волосы падали старику на лицо, старательно закрывая его морщинистый лоб. Густые седые брови были нахмурены, образовывая глубокую линию между ними. Черные глаза хищно глядели на меня, словно я собирался сделать что-то плохое. Сам старик был небольшого роста и худощавого телосложения. Поджав бледные губы в тонкую линию, он небрежно опрокинул:

— Чего тебе?

Я опешил. Куда меня отправил Адам?! Почему вместо Вонн здесь какой-то недовольный старик? Хотя, нужно признать, по дружелюбию он ничем не уступает Мартинес. Прочистив горло, я ответил:

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался, — мне нужна Вонн.

Дедушка вскинул брови, а затем снова нахмурился, недоверчиво глядя на меня.

— Адама знаю, а тебя впервые вижу. Ты кто такой?

— Меня зовут Николас, я школьный приятель Вонн, сэр, — всё также учтиво отозвался я. Признаю, про приятеля я нагло солгал, но что мне оставалось делать? Черты лица мужчины заметно смягчились, но недоверие все ещё скользило в его взгляде. Немного подумав, старик легонько кивнул и открыл дверь пошире, отходя на один шаг назад, но руку с дверной ручки не убрал.

— Проходи, — хрипло произнес он, — меня зовут Питер Паркинсон. Вонн сейчас немного занята, можешь подождать здесь. — Дряблой морщинистой рукой он указал на старый обшарпанный стул, что стоял в углу комнаты. Я кивнул с еле слышным вздохом – ждать Мартинес мне явно не хотелось. Подойдя к стулу, я замер.

Погодите-ка, почему я должен вообще её ждать? Ругая себя за такую очевидную глупость, я развернулся к старику с намерением оставить проект ему, но тот уже куда-то свинтил. Прошипев пару проклятий, я огляделся.

Переступив порог дома, сразу оказываешься в небольшой мрачной комнатке. Полы были выполнены из деревянных досок, окрашенных в зеленый цвет. Обои явно пожелтели, утратив и намек на былой белый цвет, но красивые потемневшие сиреневые цветы на них все же добавляли жизни. Посреди комнаты стоял темный круглый столик на тонкой ножке, вероятно, тоже выполненный из дуба. Слева от стола стоял величественный коричневый шкаф внушительных размеров. Дверца была немного приоткрыта, демонстрируя рукав белой просторной рубашки, выглядывающей из шкафа. Между шкафом и стеллажом с хрустальным сервизом, собравшим многовековую пыль, находился проход в другую комнату, но темно-зеленая ткань, играющая роль ширмы, не давала разглядеть, что находилось по ту сторону от неё. Напротив стула, на котором я скромно сидел, располагалась дверь, судя по всему ведущая на задний двор.

Наверное, старик туда и сбежал, чтобы предупредить Вонн о моем приходе, пока я наивно шел к стулу. Сжав проект в руках, я встал и направился вслед за Питером Паркинсоном, чтобы передать эти злосчастные бумаги. Как я уже и сказал, сидеть и ждать девушку, пока та закончит все свои дела, я не намерен.

Выйдя из кирпичного дома, в нос ударил запах сырости, не свойственный Финиксу. Поморщившись, я зашагал в сторону деревянного сарая, в котором одиноко горел свет. Я услышал, как кто-то тихо скулил, а также приглушенные голоса. Скорее всего, они там. Коротко выдохнув, я осторожно зашел внутрь. Теплые лучи одинокой лампы на потолке заполнили небольшую комнату, наполненную тем самым запахом сырости. Откуда-то к моей ноге скатилась слабая струя воды, оставив за собой мокрый темный след на каменном полу.

— Что ты тут делаешь? — раздался резкий голос Вонн. Мысленно подготовившись к очередной схватке, я поднял глаза и наткнулся на недовольную девушку, что держала в руках черный длинный шланг, из которого текла вода. Сама Мартинес выглядела непривычно. Черные прямые волосы собраны в конский хвост, небольшие пряди обрамляли её чуть загоревшее худое лицо; сама девушка была одета в просторную футболку песчаного цвета, а лямки от черного комбинезона чуть спадали с хрупких плеч. Штанины были запачканы грязью и чуть подвернуты, оголяя небольшой участок кожи. А на ногах красовались потрепанные галоши, что были явно больше нужного размера.

— Что? — огрызнулась девушка, заметив, что я её разглядываю. Мартинес снова настроена враждебно ко мне. Не знаю, что за мысли крутятся в голове у этой девушки, но явно ничего хорошего.

— У тебя сейчас лямка упадет, — любезно отвечаю я, стараясь сделать свой голос менее раздраженным. Темноволосая ничего не отвечает, пытаясь удержать язвительные комментарии в мою сторону, но всё же поправляет лямку. Наши глаза на ненадолго встречаются, создавая необъяснимый импульс в моей голове ляпнуть что-то ещё. Слава Богу, пожилой мужчина решает спасти меня.

— Это я его пропустил, — ответил старик Питер, взволнованно взглянув на девушку, — милая, это не твой школьный приятель?

В глазах Вонн вспыхнул недобрый огонек, предупреждающий о надвигающейся буре. Я со вздохом поднес руку к лицу и сжал переносицу, будучи раздраженным всей этой бурдой.

— Адам просил передать, — протягиваю проект девушке, что злобно прожигала меня взглядом. Под грозным взглядом Питера я передаю бумаги Мартинес, та вытирает свободную руку о штанину, и лишь потом забирает свою школьную работу.

— Спасибо, — буркнула она, враждебность все ещё сквозит в её глазах. Пожимаю плечами, мол ничего особенного, и разворачиваюсь, намереваясь уйти. Меня останавливает костлявая рука старика, крепко схватившая меня за кисть.

— Постой, — он кашляет, — помоги Вонн с Дэнни, пожалуйста. Мальчик слишком большой и сильный, а Вонн у нас девочка хрупкая и худенькая, не может с ним справиться. Обычно мы с ней вместе моем его, но сегодня я плохо себя чувствую. Вонн, ты можешь отдать проект мне, я отнесу его в дом.

Я опешил. Что за Дэнни? Он говорит про пса? Недоумение скользит и во взгляде Мартинес, что удивленно уставилась на старика, чуть опустив шланг. Уверен, девушка не из тех, кто так легко примет чужую помощь. Особенно, если этот «чужой» кто-то вроде меня.

Наши с ней взгляды встретились, и началась безмолвная битва. «Не смей», — говорил ее. «Я не буду отказывать Питеру из-за твоих чертовых замашек и принципов», — парировал мой. Вонн сжала челюсти, я же расслабленно приподнял правую бровь, ожидая её следующего шага. Поджав губы, девушка покосилась на старика, будто думая, как можно мягко намекнуть, что мы с ней далеко не приятели и никогда ими не будем. Я засунул руки в карманы своих черных шорт и скучающим взглядом наблюдал за темноволосой. Питер тоже выжидающе смотрел на неё, гадая почему же та молчит. Обреченный вздох вырывался из груди старшеклассницы, и она протянула мне шланг с явной враждебностью, а Паркинсону свои драгоценные бумажки.

— Держи. Я схожу за Дэнни, ты стой здесь, — не глядя мне в глаза, выдавила девушка и быстрым шагом пошла прочь из сарая через другую дверь. Мы с Питером остались наедине. Мужчина с недоверием рассматривал меня, но все же решил не смущать и поплелся в сторону дома, прихрамывая всю дорогу. Я остался один в незнаком мне месте с девушкой, к которой я не испытываю ничего, кроме неприязни и отвращения. Вдобавок ко всему, этот старик так трепетно смотрел на Мартинес, словно она была гребанной спасительницей всего мира. Серьезно, что за фигня? Почему Адам и Питер так пляшут вокруг неё? И почему я тут стою в ожидании этой стервы? Чтобы помочь ей! Немыслимо! Как вообще до такого дошло?... Да уж, видела бы меня Сэм сейчас...

Что-то большое и лохматое промелькнуло перед моими глазами, прежде чем я успел осознать что происходит. Черный пес, судя по всему по кличке Дэнни, радостно бегал по сараю, виляя коротким хвостом. Заметив меня, он залаял, и его глаза озорно заблестели. Успела пройти всего пара секунд, прежде чем Дэнни с силой толкнул меня передними лапами. Признаться честно, старик Питер не соврал, сказав, что пес слишком большой и сильный. Я еле устоял на ногах, но это не помешало мне громко рассмеяться.

— Дэнни всего год, он так играет, — раздался голос Вонн, вошедшей в сарай, скрестив руки на груди. Льдинки в её голубых глазах почти растаяли, глядя на пса. Пес загавкал, из стороны в сторону виляя хвостом, словно подтверждая слова девушки. Я кивнул и оглядел нового друга повнимательнее, а тот в свою очередь кинулся на Мартинес. Темноволосая тепло улыбнулась и почесала его за черным ухом. Только сейчас я обратил внимание, что у Дэнни не было одного уха.

Видимо, увидев мой сочувствующий взгляд, Вонн заговорила:

— Местная шпана его палками забила, а потом и ухо отодрали. — Старшеклассница говорила сухо и безучастно, но печальный взгляд выдал девушку. Моргнув, она кивнула на шланг в моих руках. — Ты будешь держать Дэнни, а я мыть.

Я снова кивнул и присел на корточки, пес же сразу подбежал ко мне и дружелюбно лизнул мою щеку. Я хрипло рассмеялся и потрепал его по голове. Вонн начала поливать малыша из шланга, нежно поглаживая его по спине. Дэнни высунул язык и закружился, подпрыгивая, изредка лая. Я тут же схватил пса двумя руками, сокращая его амплитуду движения, чтобы Мартинес смогла вспенить шампунь для собак на его шерсти. Тонкие пальцы Вонн бережно обходились с шерстью пса, одновременно с этим массируя Дэнни. Тот даже тихо зарычал от удовольствия.

Я немного забылся, сидя здесь, вот так вот на корточках, и почти что дружелюбно общаясь с Вонн в этом маленьком сарае. Меня по-настоящему удивил тот факт, что такая стерва, как Вонн Мартинес, вела себя с собаками лучше, чем с людьми. Она была добра, услужлива и нежна с Дэнни и ни разу не нагрубила старику Питеру. Поношенная и явно дешевая одежда совсем не смущала дочь известного модного дизайнера, а грязь и пыль в сарае не пугали девушку. Казалось, что Вонн из Старшей Школы Финикса и здешняя Вонн абсолютно разные люди. Может, у неё есть сестра близнец? Что самое удивительное – Вонн ни разу не поморщилась, когда грязные капли от Дэнни летели в её сторону, впитываясь в чистую кожу.

Вдруг Дэнни вырвался из моего крепкого кольца рук , а темноволосая вскрикнула и, потеряв равновесие, упала на задницу. Над ней возвышался пес, беззаботно лая и облизывая голубоглазую. Шланг выпал из рук Вонн, и струя воды направилась точно на меня, облив с ног до головы.

— Черт, малыш, — пробормотал я и потянулся к шлангу, намереваясь перекрыть поток воды. Мне показалось, что я услышал что-то похожее на короткий смешок, но убедил себя, что это лишь мои фантазии. Не может быть, чтобы Мартинес смеялась. Для большого черного хулигана это показалось новой игрой – забери шланг, пока Ник не дотянется до него первым. Быстро схватив «оружие» с сильным напором воды в пасть, он помчался, старательно уворачиваясь от меня.

Стоит ли говорить, что Дэнни таким образом облил не только меня, но и бедную Вонн, все также сидящую на заднице и странно поглядывающую то на меня, то на черного негодника? Я ожидал увидеть в глазах девушки злость, презрение или ненависть, но никак не огоньки веселья. Её это забавляет? Конечно, Мартинес прикусила нижнюю губу, изо всех сил стараясь спрятать появляющуюся улыбку на её лице. У неё это получилось. Снова сделав привычное мне выражение лица, она встала и слегка отряхнула рабочие штаны. Дэнни сделал её своей новой целью и побежал на неё, с торчащим шлангом изо рта. Сильный напор воды безжалостно ударил по Вонн, делая её одежду абсолютно мокрой.

— Дэнни! — вскрикнула она, и я невольно улыбнулся, но, словно опомнившись, поспешил спрятать улыбку.

Черные волосы девушки немного завились, с них капали капельки воды на её старые галоши. Одежда прилипла к девичью телу, демонстрируя худобу. Бог мой, она вообще что-нибудь ест?Мартинес не выглядела разозленной или раздраженной. Она медленно наклонилась к Дэнни, словно пытаясь обмануть его, и также спокойно вытащила шланг. Конечно же, при этом не упустив возможность облить меня. Уверен, она нарочно.

В сарае господствует напряженная тишина, лишь шум воды приглушенно нарушал этот порядок.

— Это твой дедушка? — решаю попытать удачу разговорить Вонн. Та замирает и отрицательно качает головой, ничего не говоря. Ну, хотя бы не послала. Уже что-то.

Я снова подошел к этим двоим и аккуратно заключил Дэнни в свои объятия, присев на корточки, чтобы этот маленький хулиган больше не сбегал, устроив беспорядок по пути. Вонн садится на корточки, повторяя мою позу и снова намыливает черного негодника. Наверное, мы выглядели до ужаса смешными со стороны: двое подростков в полностью мокрой одежде и с бардаком на голове. Представляю, как я буду объяснять родителям, а особенно маме, как так вышло, что вышел из дома абсолютно сухим, а вернулся будто на меня ведро с водой опрокинули. Хотя, так оно и было.

Я уже не надеялся получить ответ от Вонн, когда услышал:

— Хотела бы я, чтобы Питер был моим дедушкой. — Девушка старательно избегала моего взгляда, упорно смотря на Дэнни, сидя на корточках, как и я. При этом она продолжала массировать пса через пену. — У Питера нет ни детей, ни внуков, его жена скончалась, когда ему было двадцать шесть.

Я тихо слушал, боясь лишний раз вздохнуть – это первый раз, когда мы разговаривали без конфликтов и бесконечных оскорблений с её стороны. Я бы подумал, что мне чудится голос Вонн, если бы не видел как шевелятся ее бледные губы. Дэнни тоже затих, словно уловив моё настроение. Своими наивными глазами он наблюдал за мной и Вонн, будто понимая о чем мы говорим.

— Все, чем он дорожит – это бездомные, брошенные собаки. Он забирает к себе тех собак, которые ранены или голодают, помогает им, кормит и лечит. Нет, не так. Питер помогает всем животным, а не только собакам или нуждающимся. — Она судорожно сглатывает и смывает пену прохладной водой из шланга. — Это самое малое, что я могу сделать для Питера. Он когда-то помог мне, а теперь я помогаю ему.

Я не посмел задать вопросы, касающиеся помощи Питера Вонн. Я знал, что девушка никогда не расскажет мне об этом и лишь разозлиться. Признаться честно, я поражен таким откровением со стороны Мартинес. Не скажу, что рад здесь находится в компании девушки, что ведет себя по-свински в школе, но былое отвращение куда-то на время улетучилось. Может, лицо Вонн действительно опечалилось и сделалось невыносимо уязвимым, словно хранило множество страданий, а может, я это себе придумал. Но факт остается фактом – то, что стерва школы, одевающаяся в брендовые шмотки и презирающая нищих, за пределами школы работает на отшибе города в старой грязной одежде, чтобы помочь бездомным собакам и одинокому старику, охренительно странно.

— Так ты сюда ходишь по вторникам и четвергам вместо школы? — вдруг осеняет меня. Темноволосая кивает, по-прежнему избегая моего взгляда. Выключив воду, она встает и снова надевает маску безразличия. В мою голову ударяют предположения ребят о Вонн и Адаме: что они зависают вместе вместо уроков, бесполезно спуская время впустую. Знали бы они, как сильно ошибались.

— А Адам? — Безобидный вопрос заставляет девушку еле заметно вздрогнуть.

— Как видишь, его здесь нет, — отрезает она, давая понять, что не будет распинаться передо мной о делах Адама. Я понял, что должно быть эти двое привыкли хранить секреты друг друга. Они прикрываются тем, что «встречаются» и проводят вторники и четверги вместе, в то время как на самом деле это далеко не так. Что же на самом деле их связывает?

— Хорошо, — киваю я. Почему-то мне до ужаса хотелось продлить этот момент, но, конечно же, это просто ради любопытства. — А где остальные собаки?

Взгляд Вонн смягчается, и она молча начинает идти к другому концу сарая, из которого до этого выходила за Дэнни. Мы выходим на улицу из сарая и направляемся к другому, только уже более просторному. По дороге единственным, кто пытался болтать, был Дэнни, весело бежавший за нами и пытающийся что-то рассказать на своем собачьем языке. Путь до следующего нашего места проходил по узкой тропинке, огороженной невысоким темно-красным заборчиком. За оградой была небольшая поляна, на которой резвилось двое щенят. Один был рыжим, а другой белый с коричневым пятнышком на ухе.

— Это Арчи и Бейли, — с некоторым трепетом проговорила Вонн, остановившись рядом со мной. — Их маму застрелили, — уже тише закончила девушка, с досадой поджав губы.

— А твой пёс? — неожиданно для себя слышу собственный голос.

— Ричи? — удивленно спрашивает девушка. — Нет, Ричи мне подарил отец.

Я киваю, значит, того пса зовут Ричи.

— Сколько всего животных здесь? — оглядываю поляну и бросаю редкие взгляды в сторону сарая, из которого доносился приглушенный лай. Вонн чуть хмурит брови, а в темноволосой голове крутятся шестеренки.

— Около девяти собак и три кошки, — наконец отвечает она и сует руки в карманы своего комбинезона. Мы двинулись дальше. Арчи и Бейли продолжили дурачиться, перекатываясь с одного бока на другой. Ричи же гордо бежал за нами, иногда останавливаясь,чтобы понюхать траву. Легкий теплый вечерний ветер ласкает нас, а промокшая одежда освежает, вызывая лавину мурашек. Вонн поежилась и ускорила шаг. Я последовал за ней.

Зайдя в помещение, в нос ударил едкий запах собачьего корма, смешанный с чем-то ещё. Вонн потянулась к левой стене и, нащупав выключатель, щелкнула по нему. В комнате загорелся свет. По углам были распиханы кучки сена, формируя своеобразные лежанки. На них устроились несколько собак, сонно поднявшие головы, когда услышали нас. По середине стояли несколько мисок с горсткой коричневого корма, а справа от них большая тара с водой. Щенок цвета палево неуклюже подбежал к Мартинес, опасливо поглядывая на меня.

— Привет, Микки, — нежно улыбнулась Вонн и подняла малыша на руки. Тот сразу же несколько раз с любовью лизнул её щеку. Щенок с интересом уставился на меня, а затем снова на девушку. — Его зовут Ник.

Я с удивлением моргнул – не думал, что Вонн представит меня и без отвращения назовет моё имя. Микки гавкнул и вытащил язык, с озорством глядя на меня. Губы девушки слегка искривляются в виде едва заметной улыбки.

— Привет, — со смущением отзываюсь я, щелкнув щенка по носу. Тот снова издал лай, его маленький хвост быстрым темпом зашевелился, словно лопасти вертолета.

— Кажется, ты ему нравишься. — Темноволосая ставит пса на пол, и тот радостно убегает в левый дальний угол, на котором расположилось двое собак. Я проглатываю желание задать провокационный вопрос и слабо улыбаюсь в ответ. В моей груди рождаются сострадание и благодарность старику Питеру, что он заботится о них, как о своих детях.

Никогда бы не подумал, что Вонн будет заниматься подобным, чтобы скоротать вечера. Конечно, это не отменяет того факта, что девушка лишь таит в себе эту светлую часть. Она проявляется за стенами всеобщего обозрения, и даже не уверен, правда ли это все. Сомнения одолевают меня, заставляя сомневаться. И, видимо, не зря. Словно осознав, что Мартинес показывает себя с другой стороны, она вновь нацепила на себя маску напускного безразличия и обжигающего холода. Или, может, это не маска?

— Если ты вдруг захочешь потрепаться об этом с кем-то, — она обводит указательным пальцем помещение, — пожалеешь. Ты и Адам единственные, кто знает, что я торчу здесь в этой одежде и мою собак. Лучше бы тебе уяснить, что все, что было здесь – останется в стенах этого сарая, ясно?

Я киваю, холодная улыбка расползается по моему лицу. Конечно, я не рассчитывал, что Мартинес будет такой добренькой всегда. Ну, добренькой относительно того, как она вела себя до этого. Я ошибся. Эта её противная сторона, что стреляет ядом и льдом всякий раз, когда Вонн открывает рот, не маска. Это она сама.

— Я скучал по твоему холоду, Вонн, — единственное, что говорю прежде чем выйти отсюда. Ричи провожает меня самым печальным взглядом, в котором скользит ошибочное осуждение. Нет, малыш, единственная, кто заслуживает осуждение своими поступками, это Вонн. Но тебе, конечно же, этого не понять, ведь с вами она играет другую роль.