— Я не пойду, — сильно сжав телефон в руках, сказала я. На том конце провода девушка вздохнула и спокойно поинтересовалась:

— Почему?

Да, Вонн, почему?

Я должна была пойти на вечеринку в доме Лиама в это воскресенье. Точнее уже сегодня. Но в итоге соскочила в последний момент. На это были свои причины, о которых я не собиралась рассказывать Рози, которая прямо сейчас устроила долбанный допрос.

— Это не твое...

— Снежинка! — грубый голос Кэйлеба прозвучал в коридоре на втором этаже прежде, чем я успела закрыть динамик телефона ладонью.

— Черт, — прошипела я, и мое итак неровное дыхание превратилось в учащенное. Рози услышала, не так ли? Но на данный момент это было чем-то с наименьшим значением в отличие от того, в каком состоянии пребывал Доннели.

Воцарилось молчание, которое продлилось ровно три секунды, после которого Рози спросила:

— Снежинка? — ее голос звенел от напряжения. — Вонн, кто это?

— Снежинка! — вновь раздался мужской голос.

— Вонн...

— Это не твое дело, ясно? — огрызнулась я и тут же сбросила трубку, в то же время проклиная себя за то, что не сбросила звонок сразу же.

Я успела швырнуть телефон на кровать и повернуться с напряженной улыбкой к двери как раз в тот момент, когда Кэйлеб вошел. Точнее, пнул ногой дверь, и та с силой ударилась о стену так, что я вздрогнула. Мои ладони вспотели, а на дно живота залегло холодное, скользкое и мерзкое ощущение. Моя улыбка не дрогнула и, похоже Доннели был рад этому. Он взглядом хищника оглядел комнату и прогремел:

— С кем ты говорила?

Облизав пересохшие губы, я мягко ответила:

— С Рози. Она спросила меня насчет сегодняшней вечеринки, но я сразу же отказала, — быстро добавила.

Кэйлеб со вздохом кивнул и провел по лицу ладонью. Рубашка, чьи рукава были закатаны до локтей, натянулась на его мужественных руках, лишний раз подчеркивая его мощь и превосходство. Нам всеми. Надо мной, над Патрицией, над Адамом, Ником и даже Чейзом. Верхние пуговицы были расстегнуты, что лишь подтверждала мои догадки о тяжелом рабочем дне. Кэйлеб - бизнесмен, у него не бывает выходных. Он лишь недавно приехал домой после того как внезапно поступил звонок о каком-то неотложном деле. Доннели вернулся весь на взводе, проскрежетал что-то в ответ на мой вежливый вопрос, а затем закрылся у себя в кабинете, захлопнув за собой дверь и даже не переодевшись. Мой взгляд упал на его черные лакированные дорогие ботинки, которые он тоже не переодел. Дурной знак. Я не решилась спрашивать о его проблемах на работе, просто потому что немного опасалась того, что он ответит.

— Я изначально не хотела идти, — заламывая руки, продолжила я, чтобы разрядить обстановку и хоть немного успокоить мужчину.

Взгляд Кэйлеба заскользил по моему лицу в поисках чего-то. Лжи.

— Хотела провести этот вечер дома, с тобой. — Мой голос дрогнул под конец, но это не смутило Доннели. Его взгляд смягчился, и он, оттолкнувшись от стены, зашагал ко мне. В нос сразу же ударил едкий запах алкоголя вперемешку с еловыми иголками, заставив меня еле заметно сморщиться. Кэйлеб сомкнул руки на моей талии и прижал меня к себе, положив свой подбородок мне на голову. Приятное давление образовалось на моем затылке.

— Прости, если был груб с тобой, Снежинка, — нежно прошептал он. Ухо обдало жаром, а по затылку пробежался холодок.  — Я не хотел. Ты же знаешь, ты последний человек на земле, с кем я хотел бы быть грубым.

Я тихонько вздохнула и произнесла:

— Все в порядке, не переживай. — Я привыкла, что со мной так обращаются, но я не жалуюсь - это ровно то, чего я заслуживаю.

Кэйлеб потерся подбородком о мои волосы, и я позволила себе чуточку расслабиться - это же Кэйлеб - мой родной, заботливый Кэйлеб. Он никогда не причинит мне вреда.

— Мы можем посмотреть «Один дома», если хочешь, — потеревшись носом о мой висок, предложил он. Это был мой любимый фильм. Грело душу, что Доннели помнил об этом.

— Сейчас не Рождество, — осторожно заметила я, но на губах все же расползлась легкая улыбка.

— И что? — фыркнул он. — Патриция сейчас не дома, так что это глупое правило сейчас не действует. — Улыбка быстро сошла с лица, и я сжала губы в тонкую линию. Я не знаю как, но Кэйлеб почувствовал перемену моего настроения, из-за чего аккуратно взял мое лицо в ладони и нежно провел пальцем по щеке, заставляя посмотреть на него. — Прости. Я не должен был упоминать имя этой женщины в такой момент. Но это правда. Она возвращается где-то... — быстрый взгляд на дорогие часы, — в час ночи. У нас еще пять часов до этого. Мы можем согрешить, и посмотреть этот чертов фильм.

От того, как Кэйлеб произнес слово «согрешить» меня передернуло. По позвоночнику пробежался мерзкий холодок, но я проигнорировала его, как до этого и запах алкоголя. Нацепив фальшивую улыбку, я ответила:

— Да. Конечно.

НИК.

Я приехал на вечеринку немного позднее назначенного времени. Если быть точнее, то на тринадцать минут. Дома я еще несколько раз колебался, стоит ли вообще туда идти, в то же время поглядывая в сторону дома Вонн, глазами ища хотя бы намек на то, что она ушла на вечеринку или же осталась. В конце концов, я все же решил, что она, должно быть, поехала сюда, потому что свет в ее комнате не горел.

Отец одолжил мне машину, но с условием, что я верну ее в целости и сохранности. Особенно это касалось кожаного салона. Я ухмыльнулся. Не то чтобы я когда-то давал повода.

Запустив пятерню в волосы, я в последний раз взглянул на тачку отца и вздохнул.

Ну уж нет. Я пришел сюда развеяться и, возможно поговорить с Вонн, чтобы прояснить все между нами. Не время быть трусом и уезжать отсюда. Телефон, лежащий в переднем кармане хлопковых бежевых шорт, казалось, прожег уже чертову дыру в них, напоминая о сообщении Сэм. На которое, как и всегда в последнее время, у меня не было ответа. Я просто не знал, что отвечать ей.

Когда же наше общение стало чем-то неловким и чужим? Ответ, конечно, пришел незамедлительно, и мне пришлось прикусить кончик языка до крови, чтобы не пнуть долбанный камешек на асфальте.

Все было так сложно. И все еще больше усложнялось тем, что я был идиотом. Круглым идиотом.

— Эй, чувак, почему ты стоишь перед домом с видом побитой собаки? — заплетающимся языком, спросил Паоло. Я обернулся и увидел помимо него сестру Фелисити. К его боку прижималась Миранда, которая как и прежде смотрела на меня странным взглядом. Я криво улыбнулся:

— Здорово, Паоло, как дела?

— Как видишь, — фыркнул он и показал на себя с девушкой. — Мы выходили, чтобы э-э-э решить кое-какие дела. — Миранда захихикала и спрятала свое лицо в шее мулата.

О, Боже. Я не хотел знать какие проблемы и каким образом они там решали, когда вокруг не было ни души, помимо нас.

— О. Ладно, развлекайтесь,  — пробормотал я и двинулся в сторону входа.

— Он всегда такой чопорный, — простонал мулат мне в спину, чем заслужил очередное хихиканье Миранды. Серьезно, они успели так нажраться за какие-то полчаса?

Дверь была открыта, когда я подошел к зданию. Громкие басы заставляли стены особняка дрожать, а вибрации давили на пятки через сланцы. Я уже отвык от вечеринок, если быть честным. Последняя вечеринка, на которую я ходил, была в начале лета, а сейчас уже середина ноября. Добрых полгода прошло, если я не ошибаюсь. Математика никогда не была моей сильной стороной. Я уже позабыл, насколько безумными могут быть домашние вечеринки в старшей школе.

Пробравшись к просторной кухне, из которой можно было попасть на задний двор с бассейном, я прислонился к белой мраморной столешнице и стащил красный пластиковый стакан с нее. Мой взгляд скользил по коридору, гостиной и даже лестнице, в поисках знакомой темной макушки. Но я не натыкался на нее. Только на блондинку, забывшуюся в танце со Стивом, парочку целующихся на первых ступеньках лестницы, группу друзей, играющих пинг-понг, двух целующихся младшеклассниц, и, наконец на какую-то темноволосую девушку, которая разговаривала с Истоном. Мое сердце забилось чаще от мысли, что это Вонн. Я пока что не был готов поговорить с ней, но, может, после одного шота текилы, я наконец обрету смелость подойти к ней. Я ждал этой возможности около трех недель, и сейчас, когда мы сможем нормально поговорить и все выяснить, мое тело пронзила нервозность. Я волновался, словно чертов младшеклассник, положивший глаз на гребаную королеву школы. Но почти так оно и было. Вонн была негласной королевой школы - красивая, умная, дерзкая и со стройным, красивым телом.

Я оглядел Вонн с ног до головы. Ее черные, обычно прямые волосы были закручены в локоны и доставали до поясницы. Маленькое черное платье, в которое она была одета, едва доставало до середины бедра и открывало потрясающий вид на ее длинные стройные ноги. Худые руки вдруг обвились вокруг шеи Истона, и тот притянул ее к себе за талию, чтобы поцеловать. Я напрягся.

Какого хрена только что произошло?!

Что-то склизкое и темное сжало сердце в тиски.

Ревность.

Какого черта Истон, мать его, Эдвардс, целует мою Вонн?! У них не такие отношения! Или, может, я чего-то не знаю? Может, они сблизились за последние недели? Если подумать, Ист вел себя странно в последнее время. И Вонн была не такой хмурой, как обычно. В этом все дело? В их новых отношениях? Был ли и Истон тайной, маленьким секретом снежной королевы Старшей Школы Финикса?

Мои руки сжались в кулаки, и красный стаканчик затрещал.

Они тоже тайно разговаривали по ночам и смотрели на звезды? Вонн дарила ему свою красивую, нежную улыбку также, как и мне? Приводила ли она его в приют к Питеру, чтобы помыть Дэнни также, как и со мной? Обменивались ли они тайными улыбками в школе, когда никто не видит?

Ревность безжалостно мертвой хваткой схватила меня за горло.

Я пришел на эту долбанную вечеринку ради нее. Чтобы поговорить, чтобы решить, что черт возьми, нам делать дальше, а Вонн нашла себе замену в лице чертова Истона Эдвардса.
Я поклялся себе, что если он ее сейчас не отпустит... Не важно, какими будут последствия, я подойду к ним, прижму к себе Вонн и увезу ее отсюда, а Истону прикажу больше не общаться с ней. Вот каким я стал из-за Вонн. Ревнивым, глупым парнем, которому нельзя даже думать о том, чтобы быть рядом с ней.

— Могу я узнать, почему ты смотришь на Истона и Саванну так, будто бы хочешь кого-то ударить? — раздался голос Рози слева от меня. Я вздрогнул.

— Что?

Я медленно повернулся и посмотрел на кудрявую. Волосы Рози были собраны в низкий хвост, а сама девушка выглядела так, будто пришла на прогулку с друзьями, а не на вечеринку: длинная безразмерная белая футболка доходила до середины бедра девушки, а из под нее выглядывали черные обтягивающие шорты.

— Я спросила, почему ты уже несколько минут неотрывно наблюдаешь за Саванной и Истоном так, как будто хочешь его убить?

Хватка на моем горле немного ослабилась, и я прохрипел:

— За Истоном и... Саванной?

Кто это, черт возьми, вообще такая? Мой взгляд устремился обратно на Вонн и Иста. Я проследил за руками девушки и обнаружил, что на руке Вонн не было ее защитного серебряного браслета. Я с шумом выдохнул, лишая легкие кислорода. Из-за своей слепой ревности я спутал Вонн с какой-то незнакомой девушкой. Я идиот. Жалкий идиот. Конечно, Вонн никогда бы не сняла браслет на людях. Она бы никогда не вышла из дома без выпрямленных волос.

Как я мог забыть об этом?

— Это... Я обознался, — пробормотал, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Держи, — она протянула красный стаканчик с коричневой жидкостью внутри.

— Это?...

— Кола, — фыркнула она и потрясла таким же в другой руке. — Я не пью на вечеринках. Особенно на вечеринках в доме Лиама. — Рози с морщила свой курносый нос. Я кивнул. Хорошее решение.

— Ладно. Спасибо. — Я принял стаканчик и уставился на колу. Повисло неловкое молчание. Рози молча наблюдала за мной, о чем-то активно думая. Я мысленно молился, чтобы это никак не касалось меня и Вонн. Но удача сегодня была явно не на моей стороне. Как обычно.

— Итак, — прочистив горло, начала кудрявая, — правильно ли я понимаю, что ты спутал Саванну с Вонн?

Я на секунду замер, проглотив желание выругаться себе под нос. Почему она такая наблюдательная и догадливая?

— Это не так, — напряженно ответил я, обведя пальцем краешек стакана.

Я чувствовал как Рози буквально прожигала меня взглядом.

— Я знаю, что мы не так долго знакомы, но со мной твои секреты в безопасности. Я не та, кто без умолку говорит и разбалтывает чужие секреты направо и налево. И я уже некоторое время наблюдаю за вами двумя и знаю, что что-то происходит, — просто говорит она, застав меня врасплох.

Я смотрю на нее. Я знаю, что Рози не тот человек, который бы выдал нас с Вонн. Рози не такая. Она самая ответственная и надежная среди всех нас.

— Верно. Я знаю это, — отвечаю я. Рози смерила меня внимательным взглядом, а затем расслабила плечи.

— Ладно. Я не собираюсь давить на тебя или что-то в этом роде. Это явно не мое дело, — изобразив интонацию Мартинес на последних словах, уступила она. Я улыбнулся.

— Спасибо.

— Не стоит, — отмахнулась кудрявая. — Это обычное проявление вежливости. И, чтоб ты знал, Вонн нет на вечеринки.

Улыбка сползла с моего лица.

— Нет?

— Нет. Она должна была, но в последний момент соскочила. Не знаю, связано ли это с тем, что происходит между вами двумя или чем-то еще, — Рози испустила истерический смешок, — но ее здесь нет. Я звонила ей, но она меня послала. Как обычно.

Что-то во мне неприятно зашевелилось, и я узнал в этом беспокойство. Вонн не стала бы пропускать вечеринку из-за меня. Она слишком гордая для этого. Что-то произошло?

От этой мысли у меня похолодело все внутри.

— Э-э-э, ладно. Хорошо. — Я постарался скрыть печаль в своем голосе, но так оно и было. Я расстроен, потому что Вонн здесь нет. А значит, мы не сможем поговорить. Снова.

— Что ты знаешь об отчиме Вонн? — вдруг спрашивает Рози.

Я напрягаюсь, и стук моего сердца усиливается в два раза. Почему она заговорила об этом? Что-то знает?

— Кэйлебе? — кивок. — Он мне не нравится, — признаюсь я. — А что? Ты что-то знаешь?

— Он навевает ужас, — соглашается Рози. — И он жуткий. Мне доводилось несколько раз пересекаться с ним, и каждый раз он вел себя как долбанный сталкер. Ты знал, что он довозит Вонн в школу каждый день? — Я медленно киваю. — А то, что раньше у нее был личный водитель, а после прихода Кэйлеба в их семью его со скандалом уволили?

По моей шее пробежал холодок, и я качаю головой.

— Расскажи мне побольше про Кэйлеба, пожалуйста, — облизав внезапно пересохшие губы, прошу я.

— Я знаю очень мало, — огорченно качает головой Рози. — Вонн избегает этой темы, как огня. Это вторая тема в рейтинге, на которую Вонн отказывается говорить. Да и вообще Мартинес особо не говорит о своей жизни, как ты мог заметить. Все, что я знаю, это заслуги моей чересчур наблюдательности. Кэйлеб очень по-собственнически относится к ней, хоть и скрывает это. Он как ястреб следит за ее движениями и словами, а также чрезмерно опекает. Это очень странно и жутко.

Мой живот неприятно щекочет, и я сглатываю.

— А какая вторая тема?

Рози внимательно всматривается в мое лицо и, опустив взгляд в пол, шепчет:

— Чейз. Это всегда Чейз.

Чейз. Я несколько раз слышал это имя, но никогда от Вонн. Я вспомнил, как отреагировала Мартинес на то, как две девушки обсуждали его и их отношения в школьном туалете в самом начале года. Тогда мы еще враждовали с Вонн, если можно так выразиться. Истерика в моем доме, когда мы первый раз репетировали домашнее задание по американской литературе. Я уверен, что это все связано, но никогда не поднимал эту тему. Боялся сделать больно.

— Они раньше были вместе, — наконец тихо выдыхаю. Рози кивает, все с такими же пустыми глазами. — Расскажешь, что произошло?

Рози вздрагивает.

— Никогда. Нет, — резко отвечает она, ее глаза горят решительностью. — Если Вонн сама тебе не рассказала про это, то я уж точно не стану. Нет. Даже не проси меня об этом. Я не имею права.

Я неопределенно киваю.

— Это было больно, — просто говорю.

— Оно было. — Рози поджимает губы и медлит, как бы обдумывая говорить следующие слова или нет. — Вонн не всегда была такой, какая есть сейчас. Раньше мы были близки. Я имею в виду себя, Ви, Джереми, Лиама, Иста и Адама, но... все изменилось с тех пор, как они расстались. Это было больно, Ник. Очень. Не только для нее, но и для нас всех. Вонн осталась в нашей компании, но она как будто не с нами, понимаешь? Она как бы есть, но в то же время и нет. Я скучаю по старой Вонн, как бы банально это не звучало. Нынешняя Вонн очень много думает, грубит, очень ранит, и почти всегда молчит. Эти ужасные прямые волосы, выпирающие кости и подведенные глаза никогда не были частью прежней Вонн. Это не она. Это просто какая-то глыба льда. Я просто... — голос Рози срывается, а вместе с ним и мое сердце. — Просто хочу как раньше поговорить с ней, услышать ее. Да черт с этими разговорами... просто посидеть в тишине уже было бы что-то невообразимым. Ты никогда не был знаком с прежней Вонн. Она была... она была неземной. У нее была тяжелая жизнь, ужасное детство, но она никогда не унывала, улыбалась. Наверное, тебе тяжело это все представить, да? Вонн и улыбка... это абсолютно полярные вещи, но это так. Оно было таким. Мы были очень близки раньше, — Рози грустно улыбается и шмыгает носом. — Но не сейчас. Все изменилось с появлением Чейза. Они были хорошей парой, правда. Их отношения напоминали сказку, да и только, но в этом чувствовалась какая-то неестественность. В их улыбках, жестах, словах и поведении было что-то не так, но, казалось, замечаю это только я. Конечно, я не стала говорить об этом Вонн, да и она ничего мне не рассказывала. Именно тогда я и почувствовала, что что-то не так. Обычно Вонн всегда делилась со мной своими переживаниями, но не в отношениях с Чейзом. Она не рассказывала ничего. Я знала только то, что видели и знали другие. Это ранило. Я не раз говорила, что если что случится, она всегда может прийти ко мне. Вонн улыбнулась, обняла и ответила, что знает, но ничего не изменилось. Каждый день они показывали идеальные отношения, но в то же время в Вонн потихоньку менялось все: поведение, внешность, вес. Она увядала, но продолжала улыбаться и молчать. А затем они расстались. И все. Чейз ушел, а новая, разбитая Вонн осталась. Мы с ребятами думали, что ей просто нужно дать время, что если мы отдалимся, дадим пространство, как она просила, все образуется, но нет. Все стало только хуже. И сейчас она воздвигла такие стены, что мы просто не знаем как их преодолеть. Мы стараемся не говорить об этом, стараемся помочь, быть лояльными, но... Мы очень скучаем. Мы любим Вонн также сильно, как и прежде. И даже Вайолет, по которой трудно сказать, что она любит Вонн, переживает. На самом деле она переживала больше всех, и всегда была категорически против отдаляться от нее на какое-то время. Она топила за то, чтоб всегда быть рядом и поддерживать. Сейчас я много думаю об этом и, может, Ви была права, но это совсем было не в духе Вонн. Вонн всегда залечивала раны в одиночестве, так она привыкла и так она устроена. Мы разбиты и... Господи, извини, что вываливаю это все на тебя. Ты, должно быть, уже слушать все это.

— Нет, — жалко прохрипел я. — Спасибо, что рассказала. Я ценю это, правда.

Моё сердце сжимается, болит за Мартинес.

Что же с тобой произошло, Вонн?