ВОНН.

HSA славилась своими учителями и, конечно директором в лице Дерека Уильямса, у которого были кое-какие связи. Конечно, Пичардсон тоже был не последним человеком в Финиксе, да и вообще в штате Аризона, но американский футбол был ему не под силу. Нет коррупции? Так вроде кричат в новостях. Смешно. Коррупции может и нет, но рычаги давления никто не отменял. Лиам и Джереми в поте лица трудились последние недели. Они с легкостью разобрались с другими командами школ Финикса, но именно матч с HSA трепал нервы всем. В том числе и Пичардсону. Он даже освобождал команду от некоторых классов, по его мнению, незначительных, чтобы было больше времени на подготовку. Адам даже жаловался, что из-за тренировок парней баскетбольной команде приходилось несладко, так как их время сильно урезали.

Подавив вздох, я безучастно наблюдаю за тем, как Вайолет в тысячный раз нажимает на кнопку автомата с прохладительными напитками и снэками, чтобы унять свою тревогу. Автомат в который раз возвращает ей её пятидолларовую купюру.

— Черт, — выругалась она и пнула автомат. А затем и вовсе помчалась в неизвестном направлении, скрываясь в полупустом коридоре.

Мы с Рози переглянулись.

— Что с ней? — вырвалось у меня. Рози удивленно подняла брови.

— Я думала, тебе нет дела до Ви.

Я скривила губы и оттолкнулась от стены.

— Забей, — просто ответила я и пошла в сторону окна с подоконником.

— Я не знаю, что с ней, — спешно заговорила кудрявая, догнав меня. — У них с Джереми не очень ладится в последнее время.

Я в ожидании изогнула бровь. Рози фыркнула.

— Знаю, — выразительно сказала она, — у них вообще не ладилось так, как хотелось бы Ви. Но с этими ребятами из HSA все вообще ухудшилось. Джереми отстранился и игнорирует её. Ещё и Адам не скрывает отношений с тобой. Вайолет чувствует себя брошенной, опустошенной.

Я почувствовала укол совести, когда Рози заговорила о нас с Адамом. Разве что совсем маленький.

— Ей следует перестать бегать за ним, словно преданная собачка, — холодно изрекла я, стараясь не обращать внимание на неожиданный голосок внутреннего голоса. — И перестать пасти Адама, это не её чертово дело с кем и где он тусуется.

Рози поджала губы и внимательно посмотрела на меня.

— Он тебе нравится?

Разумеется нет. Я молчу. На моем лице нет ни единой эмоции. Это то, чему я научилась за несколько лет. Она не увидит моих истинных чувств.

— Ты его любишь? — с нажимом спросила она, делая шаг вперед. Хочется рассмеяться ей в лицо, но я не двигаюсь. Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза где-то с полминуты, а может и больше. Кудрявая рассчитывает, что я сдамся и выдам все под чистую, но она ошибается. Я умею хранить секреты и хоронить в себе эмоции. Это то, что мне подвластно.

— Где парни? — вместо этого спрашиваю я. Рози разочарована. Я вижу это по её глазам и тихому вздоху.

— Я не знаю.

Я машинально киваю, как это делаю всегда, когда понимаю, что придется решать этот вопрос самой. Достав из сумки телефон, я открываю диалог с Адамом.

«Где ты?», — пишу я.

Ответ приходит незамедлительно.

«Около входа на поле.»

Я прикусываю губу, когда мои пальцы задают следующий вопрос:

«Ник с тобой?»

В этот раз Джонсон выжидает некоторую паузу, чем сильно нервирует меня. Но я не могу винить его в этом, ежу понятно, что Адам в шоке. Обжигающая волна прокатывается по моему позвоночнику и вгоняет в пот.

«Да.»

Я выдыхаю и убираю телефон обратно в сумку. Рози, словно коршун, наблюдает за мной.

— Они около входа на поле, — объясняю я, когда её ястребиный взгляд грозится испепелить меня на месте.

— Истон с ними?

Качаю головой.

— Не спрашивала.

— Ну конечно, — бормочет она себе под нос, явно не рассчитывая, что я все слышу. Не знаю, почему она злится. Во всякому случае, я уверена, что это не связано с Ви или Адамом. Тогда что?

— Мы будем ждать Ви? — спрашиваю я, небрежно бросив взгляд в ту сторону, куда совсем недавно бросилась сестра Адама.

— Не уверена, что она этого хочет, — качает головой Рози. Я киваю, потому что думаю точно также. Вайолет была с достаточно тяжелым характером. Конечно не настолько, как у меня. Ви была истеричкой и слишком эмоциональной, но в то же время очень преданной. Она бы никогда не предала кого-то из своих друзей, и на удивление это распространялось и на меня. Я не могу ответить взаимностью. Я вообще не была уверена в своих чувствах к этим людям. Когда-то мы были близки, но сейчас между нами огромная стена. И я не помню, кто из нас первым начал её возведение.

Мы молча двинулись в сторону футбольного поля, не обмениваясь никакими взглядами. Не сказала бы, что атмосфера между нами была неловкая. Нет. Несмотря на то, что мы сильно отдалились за эти два года, неловкости между нами никогда не было. Ни с Вайолет, ни с Рози, ни с Джереми, ни с кем либо ещё. Напряжение да, недопонимания, но никак не неловкости. Наверное, я должна быть благодарна, что они не выкинули меня из своей компании, когда произошла та ситуация с Чейзом. В отличие от меня они никогда не подрывали свою преданность. Если бы меня вышвырнули из компании, я бы стала изгоем. А так я стала той, кого бояться и презирают. Но я этого не заслуживаю.

Я вообще ничего не заслуживаю, кроме презрения и ненависти. Чейз был прав.
Мои ногти вонзаются в ладонь, и я выдыхаю, стараясь успокоиться. Это совсем не то, что сейчас нужно.

— Все в порядке? — доносится до меня обеспокоенный голос Рози. Я перевожу свой взгляд на неё и натыкаюсь на пару карих глаз, наполненных тревогой.
Мое сердце сжимается. Ты не должна обо мне беспокоиться. Ты должна меня ненавидеть. Также, как и я ненавижу вас.

Но это ложь. Я понимаю, но в который раз отгоняю эти мысли. Я не ненавидела их, как бы сильно не старалась это исправить. Они были не теми людьми, которые заслуживают моей ненависти.

Я молчу, Рози вздыхает. Это то, что происходит каждый раз. Меня не должно это волновать, но почему же именно сейчас моё сердце так болит?

НИК.

Адам нервничал. Я видел это, но старался не подавать виду. Также, как и старался не подавать виду, что не замечаю, как он поглядывает на меня, словно подозревает в чем-то плохом. Началась его нервозность с того момента, когда ему кто-то написал. Очевидно, что-то далеко неприятное и провоцирующее, а ещё там что-то было про меня. Все-таки его взгляд был достаточно красноречивым.

— Ник, — обратился ко мне брюнет после ещё нескольких подозревающих взглядов в мою сторону. — Что у вас с моей Вонн?

Я вопросительно покосился на него, стараясь сохранить маску непринужденности на лице. Мне оставалось только надеется, что получилось скрыть то, как во мне все всполошилось, когда Адам назвал её своей.

— В каком смысле «что у вас с моей Вонн»?

— Я интересуюсь, что между вами происходит, — отвечает он с непонятным мне выражением лица. Скорее всего, это была другая форма ревности. Мне не нравилось, что Адам ревновал Вонн. Но загвоздка была в том, что у меня не было никакого права возмущаться по этому поводу. Как никак, они вместе. И у меня есть Саманта.

— Между нами ничего не происходит, — слишком твердо заявляю я. — Мы друзья.

— Друзья? — фыркает он.

Я сжал кулаки.

— Да, друзья. Что в этом смешного?

— У Вонн нет друзей, Ник, — резко отвечает Адам. — Тем более мужского пола.
Я втягиваю воздух и мысленно отсчитываю до пяти. Меня начинает это раздражать.

— А я тогда кто?

— Это я у тебя и спрашиваю, — цедит Джонсон, делая шаг вперед. — Моя Вонн ни с кем так близко не общается, кроме меня и Питера. На нас с ним список представителей мужского пола, кто так тесно контактирует с ней, окончен. Так было всегда, но тут появляешься ты и втираешься к ней в доверие.

Я проглатываю неприятное ощущение, которое появилось тогда, когда он назвал Вонн своей. Но ещё больше меня бесит то, как он про меня говорит. Так, будто я переехал его гребаного щенка. Вот как это выглядит.

— Успокойся, чувак, прекрати ревновать, — примирительно поднимаю руки я. — То, что мы стали ближе общаться не значит, что мы теперь встречаемся или что-то в этом роде. Просто друзья. Тем более у меня есть девушка.

— Вот именно! — взрывается он. — У тебя есть девушка, но ты лезешь к чужой. Вся школа только и говорит, как близко вы стали общаться, делая меня дураком в глазах общественности.

— Я этого не замечал, — холодно отрезаю. Это была правда. Я ни разу не видел, чтобы кто-то шептался за спиной, о нас с Вонн. Да это же смешно! Пару недель назад мы только и делали, что обменивались гневными взглядами. А тот случай в столовой? Что за фигню несет Адам?

— Я взял тебя в свою команду не для того, чтобы потом ты выставил меня идиотом, забавляясь с моей девушкой. Что обо мне подумают? Слабак, которому рога наставили? Этого ты добиваешься?

Мой пульс ускоряется, заставляя недовольство выплеснуться наружу.

— Адам, очнись! — громко говорю я, перед этим шумно чертыхнувшись себе под нос. — Тебе самому не смешно? Ты сам попросил отвезти тот чертов проект к Вонн, сам! Если ты забыл, до недавнего времени мы едва переваривали присутствие друг друга. Какого хрена ты подозреваешь меня меня в таких дерьмовых вещах?

Он бросается ко мне и вжимает в стену. Его глаза горят яростью, ревностью и страхом. Крепко вцепившись мне в воротник, он рычит:

— Ты думаешь, я тупой?! Я не слепой и вижу, как все смотрят на меня, словно на жалкую брошенную дворняжку, — выплевывает парень, сильнее сжимая ткань в своих руках.

Я стараюсь сохранять спокойствие и все чаще себе напоминать, что Адам на эмоциях. Будет дерьмово, если и я потеряю самообладание и наброшусь на него. Но то, как он говорил про меня, словно про самого главного предателя на свете, все больше подстегивало меня. На самом деле он не имеет в виду то дерьмо, что льется у него изо рта. Но в то же время я дико зол, что все это время он говорит лишь о себе, ни капли не переживая о репутации Вонн и о последствиях своих высказываний. Его заботит лишь он сам.

— Я не собираюсь с тобой драться, Адам, — спокойно говорю и стараюсь отцепить его руки от меня.

— А что? Считаешь, я не достоин? — Он зло усмехается. — Ну конечно...

— Да что с тобой, мать твою?! — взрываюсь я и отталкиваю парня от себя.

Несмотря на то, что Адам был выше меня на несколько дюймов, он отшатывается.

— Почему ты ведешь себя, словно гребаная истеричка?! Тебе настолько важна твоя репутация, что ты готов подраться со мной в чужой школе перед важным матчем собственного друга?

Я отталкиваю от стены и надвигаюсь на него. Тот молчит и тяжело дышит, глядя на меня, как на врага народа.

— Что вообще происходит?! — Мы смотрим друг на друга злыми взглядами, а между нами почти нет расстояния. — Тебе важнее твоя репутация или то, что происходит между нами с Вонн, а? Что тебя на самом деле так волнует?

Адам шумно выдыхает через нос.

— Да пошел ты, — оттолкнув меня, выплевывает он.

Вот и весь ответ.

Его широкая фигура удаляется все дальше от меня, а я в это время стараюсь перевести дыхание и не ударить кого-нибудь. Меня очень сильно взбесило то, что он переживал за свою собственную задницу, а не за Вонн и их отношения. Словно он к ней ничего не чувствовал, словно это было не так важно. А Вонн определенно чувствовала, она с теплотой отзывалась о нем и точно не подозревала в чем-то или упрекала. Она его защищала, а он...

Я с силой ударяю по серому шкафчику около меня и шиплю грязные ругательства, не осознавая, что творю.

— Черт, — шепчу я, проведя пятерней по волосам. — Черт, черт, черт!

Чем я лучше Адама? Сам же и вышел из себя в чужой школе, ещё и по шкафчику долбанул. Слава Богу, что никого не было рядом. Это был безлюдный коридор, а значительная часть уже сидела на трибунах, выкрикивая кричалки. Ещё раз выругавшись себе под нос, я выпрямился и поплелся в противоположную от Адама сторону.

— Ник! — услышал я знакомый приятный баритон сзади. — Ник, постой, чувак!
Обернувшись, я увидел Паоло, трусцой бегущего ко мне. Я натянуто улыбнулся.

— Привет, ты уже здесь?

— Ага, — он оглядел меня с ног до головы. — Все в порядке?

Я кивнул, мулат выдохнул.

— Слава Богам, а то я слышал, как кто-то дрался, — он обнажил идеально белые зубы. — Пошли, мои девчонки уже на месте.

— Твои девчонки? — изогнул бровь я.

— Миранда и Фелисити, — исправился он. Теперь я тепло улыбнулся. Фелисити здесь. Хоть что-то радостное за сегодняшний день.

— Пошли.

ВОНН.

Адам вел себя странно. Я имею в виду, по-настоящему странно. Когда мы сели на красные сиденья с Рози, Вайолет и Истоном, он пришел последним весь обозленный. Брюнет плюхнулся рядом со мной, хотя рядом с Ви было свободное место, которое она между прочим оставила для него. Я подавала вздох, так как поняла, что лучше не показывать свое недовольство рядом с ним сейчас. Что-то было не так.

До начала матча оставалось десять минут, когда он вдобавок ко всему прочему, начал бросать странные взгляды на другую сторону трибун. Я старалась не смотреть туда, куда он пялился, просто чтобы не следить за его новым любовным интересом. Это не моё дело, кто теперь нравится Адаму.

Я не стала спрашивать, куда делся Ник, который должен был прийти вместе с Джонсоном, потому что это тоже было не моим делом. И то, что я спросила про Уоллеса уже могло вызвать кое-какие подозрения. Все-таки наши друзья даже не подозревают, что мы можем общаться без скандалов и вроде как даже стали считаться «друзьями» прошлой ночью. Я ухмыльнулась. Да уж, друзья. Иначе и не скажешь. Но мысль о прошлой ночи, когда мы смотрели на Вегу, Арктура и Альтаира, по-прежнему грела сердце.

— Что-то хорошее произошло? — прохрипел Адам около моего уха. Я вздрогнула и недовольно посмотрела на парня.

— Обязательно так пугать?

Он пожал плечами.

— Ну?

— Не думаю, что это твое дело, — отрезала я и уставилась на поле, ясно давая понять, что диалог завершен. Но конечно же, Адам был упрямой зарницей, который так просто никогда не сдавался.

— Я твой парень и имею право знать, — обвинительно проговорил он и положил руку мне на колено. Я напряглась. До сегодняшнего дня Адам никогда не трогал меня за ногу. Никогда. Он знал, что я не потерплю таких интимных прикосновений на публике. Что изменилось?

— Ненастоящий парень, — шепотом поправила я, убедившись, что никто не подслушивает, и попыталась незаметно скинуть его руку со своего колена.

— Это не имеет значения, — упрямо заявил брюнет. Я скрипнула зубами.

— Я не собираюсь тебе ничего говорить.

— Потому что что-то скрываешь? — жестко спросил он и с силой сжал мою ногу. Контроль постепенно ускользал от меня, словно песок сквозь пальцы. Какого черта он вообще злился? Раньше его это никогда не заботило.

— По-моему наши отношения и были созданы для того, чтобы мы могли что-то скрывать, — огрызнулась я и спихнула его руку. Адам несколько раз моргнул, но больше ничего не сказал.

Я немного расслабилась, полагая, что Джонсон успокоился, и этот неожиданный выброс собственничества просто был чем-то незнакомым и одноразовым. Наивная. Спустя пять минут рука Адама снова легла на мою левую ногу, таким образом придвигая меня ближе к себе. Напряжение вновь сковало меня, обхватив мертвой хваткой за горло. Я не шевелилась, потому что понимала, что лишние движения привлекут ненужное внимание. Девушка не должна шарахаться от прикосновений собственного парня, особенно когда он не делает ничего плохого. Не делает ничего плохого с точки зрения моего парня, но проблема была в том, что мы встречались не по-настоящему и договорились свести прикосновения на публике к минимуму.

Меня спас Лиам, выбежавший со своей командой на поле, точно также как и капитан команды американского футбола противников с другой стороны. Это значило о начале матча. Крики с трибун усилились, и парень с каштановыми волосами, что сидел слева от меня, вскочил на ноги, выкрикнув:

— Давай, Гейб, надерите им задницы по полной!

Парни и девушки, сидевшие рядом с ним, подхватили его настрой и тоже принялись выкрикивать кричалки. Старшеклассники из нашей школы не отставали и постарались перекричать их.

Я безучастно наблюдала за Лиамом и Джереми, который бежал сразу после рыжеволосого, в то время как рука Адама на моем бедре напряглась. Он понял, что парень, сидевший рядом со мной, был из HSA. И ему это явно не нравилось.
Джонсон наклонился ко мне так, что его нос невесомым прикосновением прошелся по моей шее. Я вздрогнула.

— Не хочешь поменяться местами? — прошептал он, не отодвигаясь от меня.

— Ты слишком близко, — вместо ответа пробормотала я. Адам растянул губы в привычной мальчишеской улыбке.

— Прости, что сорвался на тебя, был дерьмовый день, — прошептал он. Я бросила беглый взгляд на его руку, что по-прежнему сжимала моё бедро. — Истон смотрит, — просто сказал он, как будто бы это все объясняло. Но это было далеко не так. Раньше его это не заботило. Раньше. Что сейчас не так?

Я перевела взгляд на Истона. Тот действительно смотрел, но не с подозрением, которого так опасался Адам, а с гадкой ухмылкой на губах. С ухмылкой, которой он обычно клеил девчонок или бросал грязные шутки. Светловолосый подмигнул мне, а затем обернулся к Рози, которая что-то ему сказала. Видимо, что-то колкое, так как парень стал активно жестикулировать. Я скривила губы – у Истона никак не пройдет одержимость Рози. И если вы подумали, что он в неё влюблен и хочет чего-то серьезного с ней, то это далеко не так. Истон Эдвардс славился тем, что никогда не заводил ни с кем отношений. Никогда.

— Он больше не смотрит, — неодобрительно покачав головой, прошептала я. Но неодобрение было направлено не на Адама, а на поведение Истона. Руку брюнет не убрал.

Подавив вздох, я постаралась сконцентрировать свое внимание на поле, на котором Лиам с его командой уже разбежались по своим позициям.

Спустя четверть часа матч стал превращаться во что-то странное. Это стало ещё заметнее, когда Адам напрягся, а Истон, который практически никогда не был серьезным, вдруг затих.

— Что происходит? — шепотом спросила Рози у светловолосого, озвучив мои мысли.

— Малыша Джереми хотят вытолкнуть из матча, — мрачно изрек Ист, откинувшись на спинку сиденья. Ви рядом с Рози шумно втянула воздух в легкие.

— Что значит хотят вытолкнуть?! — пискнула она и чуть ли не вскочила с места.
Рози пришлось потянуть её за рукав рубашки, чтобы усадить обратно.

— Посмотри на них и на него, — просто ответил Ист, покачав головой. — Они его хотят окружить, а потом добить.

Через пять секунд произошло именно то, о чем говорил Истон. Один из парней HSA пробежал мимо Джереми, намеренно толкнув плечом и выставив ногу. Джереми споткнулся и упал, пролетев несколько дюймов на животе, разодрав внутреннюю сторону руки в кровь. Конечно, это выглядело так, что Джереми сам не смог удержаться на ногах. Но любой, кто знал о нашей давнишней вражде с HSA, понимал, что это не совпадение.

Ученики нашей школы вскочили со своих мест, выкрикивая слова недовольства.

— Так этому финиксовскому шакалу и надо, — пренебрежительно бросил тот парень из HSA. Наш старшеклассник, каким-то образом затесавшийся среди них, врезал ему в нос. Друзья того, кому прилетело в нос, повскакивали со своих мест. Один из них дернул за плечо того, кто ударил.

— Чувак, ты совсем оборзел?

За долю секунды до начала драки, к ним подлетел охранник и увел нашего старшеклассника, во избежания очевидного конфликта.

— Что они себе позволяют?! — возмущенно закричала Ви и встала со своего места, с явной решимостью в глазах спуститься к Джереми.

— Его дисквалифицируют, — спокойно проговорил Адам, стараясь не стирать с лица каменную маску, но я разглядела за ней его бушующий гнев. Я фыркнула. Ну да, конечно, дисквалифицируют, как же.

Медики поспешили к Джереми с носилками в руках. Его корчащееся от боли лицо заставляет меня сжаться. Не из-за того, что мне было жалко Джереми. Я уже видела это выражение лица, вот в чем дело. Видела в отражении зеркала и темных глаз Кэйлеба. Выражение ужаса на лице Доннели. Чистый ужас и боль. Боль. Боль. Боль. Чейз. Живот скрутило, и яблоко, съеденное впопыхах сегодня утром, подскочило к горлу.

— Джереми! — истошно закричала Вайолет, надеясь, что тот её волшебным образом услышит. — О, Боже, Джереми! Он без сознания?! Ему сломали ногу! Что за безобразие! Придурки из HSA в который раз доказывают свою испорченность и преимущество в виде вседозволенности!

— Вайолет, успокойся! — рявкнул Адам так, что я вздрогнула.

— Успокойся! — кричит Чейз, швыряя кружку, которую я подарила ему на день Святого Валентина, в стену. Она разбивается на крупные белые осколки, а вишневый морс разливается по полу и стене. Прямо как моё бедное сердце. Но я это заслужила. Безусловно.

Я всхлипываю. Конечно, не специально, ведь не хочу расстроить Чейза. В последнее время я часто его подвожу, хоть и неосознанно. Я ничего не могу с собой поделать, и всхлипываю снова, только на этот раз предусмотрительно зажав руку ладонью.

— Мать твою, ты можешь просто замолчать и не издавать этих жалких звуков?!
Но я не могу. Качаю головой, в то время как из моего бестолкового рта вырываются новые всхлипы, что становятся все громче и ужаснее.

— Милый, у вас все хорошо? — доносится нежный голос его матери за дверью. Чейз вздрагивает и испуганно косится на дверь. Он не хочет, чтобы его мама увидела, как Чейз разбил кружку и довел меня до слез. У неё слабое сердце, она все поймет неправильно. Она подумает, что это Чейз во всем виноват, но это не так. Виновата я.

— У нас все хорошо, мам, не волнуйся, — прочистив горло, отвечает он нежным голосом. — Вонн случайно уронила и разбила кружку. Все хорошо.

— О, Боже! Она не поранилась?

Чейз злым взглядом окинул меня и прокричал:

— Нет, все хорошо.

Я опустила глаза, изо всех сил сдерживая всхлипы. Мысль о наказании не покидала меня.

— Ты привлекаешь слишком много внимания, — более спокойно добавил Адам.

Моё сердце громко стучало в ушах, болезненными спазмами пронзая мою грудь. Воздух словно ускользал от меня с каждым вздохом. Мне не хватало его, мне не хватало того кислорода, что был здесь. Слишком шумно, слишком больно.

До меня доносились голоса моих друзей словно через какую-то вату в ушах.

Кажется, снова речь шла о поведении Ви. О слишком детском поведении Вайолет, о неправильном. Меня всегда бесило, что Ви обвиняли в каком-то недостойном поведении, хотя из нас всех она была самая смелая. Той, кто не скрывал, чего на самом деле хочет. Но я никогда не скажу ей или кому-то ещё об этом. Это не моё дело. Все чаще мне приходится напоминать себе об этом с появлением Ника.

Ник. Мой живот ещё сильнее сжимается, а тошнота грозится вылезти наружу.

— Чувак, о чем ты? — выразительно спросил Истон, намекая, что Адам перегибает и несет всякую чертовщину.

— Он беспокоится о своей дурацкой репутация даже сейчас, когда его друг лежит без сознания на этом чертовом поле, вот о чем он, — ядовито прошипела Ви.

— Он в сознании, — сухо поправила Рози, но быстро добавила: — но Адам все равно не прав.

— Я забочусь о репутации нашей школы, а не о собственной, — спокойно изрек Адам.

— Как всегда.

— Чувак, если ты не заметил, Вайолет не единственная, кто высказывает свое недовольство, — пробормотал Истон, бросая взгляд на трибуны напротив, где болельщики нашей школы буквально пролезали на поле.

— Я капитан, — огрызнулся Адам, заставив Истона заткнуться.

— Мне нужно отойти, — прочистив горло, сказала я и на ватных ногах поднялась со своего места.

— Серьезно? Ты хочешь свалить в такой момент?! — зло спросила Вайолет.

— Ты оглохла? — раздраженно перебила её я. — Мне нужно отойти в туалет.

Я развернулась и постаралась протиснуться сквозь разъяренных подростков к выходу. Это оказалось нелегкой задачей, но мысль о прохладном воздухе в помещении мотивировала не сдаваться. Конечно, мне не нужно было в туалет, нет. Просто стало слишком шумно, и из-за Ви к нам было приковано излишнее внимание. А я ненавижу быть в центре внимания. Быть на виду – значит иметь двойную броню. Я недостаточно подготовила себя к этому. Пару минут наедине с собой должны разрешить эту проблему. Пару минут просто разговора с Кэйлебом помогут обрести внутренний щит. Они обязаны сделать это. Это всегда помогает.

Миновав несколько коридоров, я завернула в абсолютно отдаленный и безлюдный уголок. Скорее всего, сейчас из-за перерыва, который объявят, все помчатся в школьные туалеты или к автоматам со снэками. Поэтому это именно те места, которых стоит остерегаться. А в этот самый отдаленный от поля коридор никто не сунется.

С ледяными от страха руками я ищу в телефоне контакт Кэйлеба. Не уверена, что он ответит сразу. Но знаю, что Доннели никогда не пропустит мой звонок. Он единственный, кто волнуется и заботится обо мне. Проходит три гудка, прежде чем раздается настороженный низкий голос на том конце провода.

— Вонн? Что-то срочное? Я не могу сейчас говорить, — отрывисто говорит он.

— Ты мне нужен, — выпаливаю я, прижав телефон очень сильно к уху.

— Что произошло? — серьезно спросил он, одновременно с этим кому-то грубо ответив.

— Чейз... Он...

— Что? — перебивает он. — Что Чейз? Он пришел на игру?!

— Нет, — зажмуриваюсь, — я вспомнила о нем.

Кэйлеб замолчал на некоторое время. Это первый раз за длительный период, когда я признаюсь ему в очередных приступах. До этого было все тихо. До Ника. Как только он появился в окрестностях нашего города, все пошло наперекосяк. Уже целых два приступа. О первом я не стала рассказывать Кэйлебу, тем самым ослабляя нашу связь. Это то, о чем мы договаривались с Доннели – никогда ничего не утаивать. Особенно то, что было связано с Чейзом. Но я предала наше обещание ради... Ради чего? Я и сама не понимала.

Меня затошнило ещё сильнее, а в глазах все поплыло. Если Кэйлеб узнает об этом, он никогда меня не простит. Никогда.

— Адам с тобой? Держись рядом с ним.

Я мотаю головой.

— Он... не в состоянии.

— Что значит не в состоянии? — напрягся Доннели.

Я молчу, сдерживая слезы и надеясь, что Кэйлеб не заметит изменений в моем голосе.

— Отвечай, — давит он.

— Адам ведет себя странно, — шепчу я, вспоминая, как до начала матча Адам вел себя совершенно не так, как мы договаривались.

На том конце провода снова замолчали. Он взвешивал, можно ли доверять Адаму так, как раньше. Скорее всего, когда я вернусь домой, он будет расспрашивать меня о значении моих слов. Но пока что ему нужно доверить меня кому-то.

— Тот мальчик, что подвозил тебя, тоже на игре? — с огромным нежеланием спросил Кэйлеб, сопротивляясь самому себе. Я застыла. Но Доннели не нравился Ник. С чего бы вдруг ему доверять Уоллесу?

— Ник? — растерянно спрашиваю я. — Он сейчас занят с...

— Я здесь.