***

«Если ад существует, то это именно он», - малодушно думал Назар, слушая воскресную проповедь.

Каждое слово священника гулом отдавалось в его висках, от запаха ладана сильно тошнило, а от тусклого мерцания свечей, да и от общего мрака, царившего в церкви, парню ужасно хотелось спать.

Переминаясь с ноги на ногу, Назар всеми силами старался прогнать сонливость, бегая взглядом по разным предметам, но ни на одном из них долго не концентрировался. Несколько раз он почти ронял свечу, которая так и норовила выпасть из его ослабевших пальцев и спалить церковь, но вовремя спохватывался и продолжал терпеть это нелегкое испытание.

Наконец, служба закончилась, и Назар поспешил на улицу. Вот только за пределами церкви было не так хорошо, как он себе представлял. Еще два часа назад наполненный прохладой и свежестью воздух превратился в сгусток горячего марева, которое оплело тело Назара удушливой пленкой, заставляя губы потрескаться от жажды, а кожу покрыться бисеринками пота. В первый миг Назару даже показалось, что с ним случилось приключение, о которых он так любил читать в фантастических книгах, и невидимый портал перенес его в мертвую пустыню. Но церковная лужайка никуда не делась, соседи не исчезли, а насмешливые слова отца о том, что молодо-зелено-пить-не-умеемо продолжали сверлить виски.

При слове «пить» у Назара перед глазами на миг потемнело. В горле пересохло, и новый тошнотворный ком едкой желчью опалил корень языка. Парень поморщился, и уже хотел припустить к колодцу в центре села, но тут до его слуха донесся божественный звук, достойный пения самих ангелов.

Журчание родника перекрыло все, и гомон селян, принявшихся обсуждать события прошедшей недели и перемывать косточки всем, кого могли вспомнить, и пение птиц и даже звон колоколов. Сердце Назара от радости учащенно забилось, и он поспешил к роднику, где и припал к небольшому кранику губами, жадно глотая святую воду.

Когда он утолил жажду в церковном дворе почти никого не осталось. Лишь бабка Проська на крыльце церкви о чем-то толковала попадье, то и дело потрясая своей клюкой. Напитавшись живительной влагой, Назар чувствовал себя не в пример лучше, чем десять минут назад, и теперь, воодушевленный таким улучшением, почти счастливый направился к магазину.

То, что Марка на лавочке нет, Назар заметил издалека. Но ноги упрямо несли его к месту встречи. А когда донесли, парень остановился и пару мгновений отупело пялился на грубо сколоченные доски, словно друг мог каким-то чудом в любой момент материализоваться из воздуха. Вот только чудес не бывает, и Назар с тоской подумал, что Марк, скорее всего, просто отсыпается дома.

Немного обидевшись на собственное предположение, Назар разочарованно поджал губы и посмотрел по сторонам, но друга нигде не увидел. Зато услышал странное посвистывание и шорох в кустах неподалеку.

Он обернулся на звук, явно предназначавшийся ему, ведь поблизости были только бабульки, и никто в здравом уме не стал бы свистеть им вслед, и заметил в кустах знакомую макушку, которая торчала над пышной зеленью.

Едва не рассмеявшись от абсурдности такой маскировки, Назар приблизился к кустам и с насмешкой спросил:

- Ты чего там засел? До сортира не добежал, что ли?

- Тише ты! - цыкнул на него Марк и, опасливо оглянувшись по сторонам, выпрямился, отряхиваясь от прицепившихся к одежде веточек и листиков. - Не привлекай ко мне лишнего внимания. Не хочу я в церковь ходить. А этим только попадись на глаза...

Он кивнул головой в сторону удаляющихся бабулек, и тут же об этом пожалел, так как виски прострелила острая пульсирующая боль.

- Что, думаешь, они тебя за руки в церковь потащат? - насмешливо спросил Назар и, представив себе эту занимательную картину, рассмеялся.

Вот только смех быстро оборвался, сменившись тихим стоном.

- Что-то хреново мне после вчерашнего пива, - пожаловался он и вздохнул. - Думал, помру на службе.

- Я бы предложил похмелиться, но даже думать об этом противно, - Марк выбрался из кустов и стер со лба выступившую над ним испарину. - Может, у тебя огурцы квашеные дома есть или капуста? Кислота должна хотя бы тошноту прогнать.

От упоминания квашенной капусты Назара замутило. Он, конечно, ничего против этого блюда не имел, но одно только воспоминание о запахе ферментированных капустных листьев вызывало у него тошноту.

- Нет, - тряхнул он головой и скривился. - Капусты нет. И огурцов тоже. Закончились. Отец еще после пасхи все выел.

Назар вздохнул, но тут же оживился.

- Есть идея! - почти победоносно воскликнул он и хитро усмехнулся, оглядываясь по сторонам.

Все, кто был на службе, уже разошлись, и на улице кроме них с Марком никого не было. А это значит, что у них имелся небольшой шанс немного поправить свое гадкое похмелье.

- Давай за мной, пока нас не засекли.

Заинтригованный, Марк поспешил за другом.

Они быстро миновали главную улицу и, поднявшись под горку, свернули к кладбищу.

Марк призадумался и с подозрением покосился на Назара. В той стороне кроме кладбища больше ничего не было. Место захоронения плавно перетекало в лес, который стелился по пологому склону холма, покачивая колючими верхушками елей и пышными шапками лиственных деревьев.

- Эм... - подал голос Марк, когда понял, что Назар сворачивает к воротам кладбища. - Знаешь, мне не настолько плохо, чтобы заживо себя хоронить.

- Если поторопимся, тебе будет так офигенно, что умирать совсем не захочется, - воодушевленно пообещал Назар и скользнул к первым могилам.

А потом принялся зайцем петлять между памятниками и крестами, пробираясь к невысокому забору, который за густой порослью хмеля был почти не виден.

Впрочем, это играло Назару на руку, ведь и хозяевам двора из-за разросшегося хмеля не было видно, что забор в одном месте прогнил и обвалился. Чем, собственно, Назар и воспользовался.

- Ну чего ты там копошишься? - сурово прошипел он Марку, который не спешил следовать его примеру. - Давай быстрее, у нас от силы минут двадцать есть.

- Для чего? - спросил парень, приближаясь к Назару и опасливо оглядываясь по сторонам. - Что ты задумал?

- Идем! - потребовал Назар и юркнул в живую изгородь, совершенно не заботясь о том, что может испортить свой костюм.

Марк полез следом и тут же выругался, чувствуя как колючие, пахнущие пивом стебли хмеля царапают его кожу на руках, лице и шее.

Когда Марк выбрался из зарослей, его кожа неприятно саднила. Но, увидев, где они с Назаром оказались, он разом забыл обо всех неприятных ощущениях.

Они были в саду. И, по всей видимости, в чужом. За фруктовыми деревьями виднелся приземистый дом бабки Проськи, а чуть ближе стоял перекошенный сарай.

- Ты сбрендил? - возмутился Марк шепотом. - Это проникновение на частную собственность. Уголовное дело, между прочим.

Назар фыркнул и, приложив палец к губам, поманил Марка за собой к растущим неподалеку сливам.

Красивые сочные плоды свисали с низко прогнувшихся под их тяжестью ветвей, и, пощупав несколько слив, Назар сорвал одну и протянул ее Марку.

- Жуй быстрее, - сказал он, второй рукой выбирая сливу и для себя.

В Криницком Поле белые сливы росли почти в каждом втором дворе, но только у бабки Проськи они были самыми вкусными. Возможно, не последнюю роль в этом сыграл склочный характер женщины, а может и близость кладбища, но если кому-то хотелось отведать по-настоящему вкусных плодов, идти надо было именно сюда. Что бабка с ними делала, никто не знал, но вредная карга наотрез отказывалась продавать соседям это лакомство, и как Цербер следила за своим садом, гоняя ребятню и взрослых, которые нет-нет, да и наведывались тайком в ее обитель, чтобы полакомиться вкусняшками.

- Ну, чего стоишь? Ешь, кому говорю, - поторопил Назар друга и сам вгрызся в хрустящий кисло-сладкий плод.

Марк с сомнением покрутил сливу в руках. Во-первых, прежде чем есть фрукты с дерева, их следовало помыть. Во-вторых, сливы были чужими, а воровать было нехорошо, даже у склочной старухи. А в-третьих, деревья росли в двух метрах от могил, и плоды, наверняка, были отравлены трупным ядом.

- Я не хочу, - сказал он, протягивая сливу обратно.

- Почему? - с набитым ртом спросил Назар. - Посмотри, сколько гнилых валяется. Бабка их все равно не собирает.

Марк опустил взгляд, и действительно увидел много подгнивших плодов на земле. От того, что они съедят пару десятков, бабка не обеднеет. И все же он продолжал упрямо протягивать сливу Назару.

- Ну что еще? - спросил парень нетерпеливо, срывая несколько плодов и распихивая их по карманам своего серого пиджака.

- Они грязные, и растут на кладбище. Их нельзя есть.

От заявления Марка Назар даже поперхнулся. А через пару мгновений рассмеялся.

- Все городские такие неженки? - плямкая сочной мякотью, спросил он. - Ты биологию хоть чуть-чуть учил в школе? Или у тебя какие-то религиозные предрассудки?

- У меня инстинкт самосохранения. На плодах могут быть опасные микробы, а деревья впитывают трупный яд.

- Ну точно не учил ничего в школе, - фыркнул Назар и принялся за вторую сливу. - Да и сам подумай, бабке Проське уже лет триста, она эти сливы тоннами пожирает. Не наводит ни на какие мысли?

Марк смотрел на плод и чувствовал, как его рот наполняется слюной. Он любил фрукты, особенно если они были сладкими и сочными. Но вбитые с самого детства догмы и правила не позволяли ему есть плоды прямо с дерева, тем более рядом с могилами.

Его мама, хоть и выросла в селе, всегда повторяла ему, что надо мыть фрукты и овощи, ни в коем случае не есть их с земли, и уж тем более не есть еду, не вымыв руки. А собирать что-то на кладбище и вовсе было под строжайшим запретом.

Но и Назар в чем-то был брав. Бабка Проська действительно выглядела древней. К тому же сад у нее был разбит не на самом кладбище, а рядом. И потому Марк решил пойти на компромисс. Спрятав сливу в карман, он подошел к дереву, и тоже стал рвать плоды, складывая их «на потом».

- Я съем, но сначала помою, - объяснил он свои действия Назару. - Твой организм привык к немытым фруктам. А я могу с диарей на два дня засесть.

- Тоже мне, проблема, - хмыкнул Назар и заработал руками активнее. - Подумаешь, просрешься. Организму даже легче будет. И, вообще...

Он резко замолчал и выронил сливу, стремительно обернувшись.

Судя по всему, со временем он немного просчитался. Тут или бабка Проська бегом бежала от церкви, или они слишком долго болтали о вреде кладбищенских садов.

- Вот же! - шепотом выругался Назар и, присев, дернул Марка за футболку, призывая его последовать примеру. - Шустрая какая. Веди себя тихо. Иначе нам влетит.

Марк тут же опустился на корточки за стволом сливы, и прислушался.

Голос склочной бабки разносился по всей округе. По всей видимости, она обнаружил детей, ошивающихся возле ее забора, и теперь вопила на них, что уши им поотрывает и задницы надерет, если хоть одной сливы не досчитается.

- Она сейчас сюда придет, - прошептал Марк, хватая Назара за локоть. - Давай выбираться.

- Нельзя, чтобы она о дыре в заборе узнала, - ответил парень так же тихо и огляделся по сторонам. - Давай в сарай спрячемся.

- А если она туда зайдет?

- Да на кой ей туда в воскресенье лезть? Идем, говорю!

Назар поднялся и, схватив замешкавшегося Марка за руку, вприсядку повел его за собой к покосившемуся деревянному строению.

Бабка что-то ворчала, приближаясь к калитке, ведущей в сад, но из-за дома ее не было видно.

Парни добежали до сарая, и только в последний момент успели юркнуть в приоткрытую дверь, которая противно скрипнула.

Марк с Назаром замерли, прислушиваясь, но бабка как раз в этот момент гремела замком на калитке, и, кажется, не услышала скрипа.

- Давай туда, - прошептал Назар, подталкивая Марка вперед, где виднелся узкий проход между сваленными под стенами мешками.

Марк шустро протиснулся через этот импровизированный коридор, и через мгновение оказался зажатым между деревянной стеной и Назаром, который замер за его спиной, выглядывая в щелку, через которую виднелась часть сада и калитка, в которую уже вошла бабка.

Старуха окинула свои владения придирчивым взглядом, но не удовлетворилась быстрым сканированием, а решила провести тщательный осмотр территории.

Парни притихли, наблюдая за ней, но ровно до тех пор, пока Марк не влез рукой в паутину. Он дернулся, брезгливо отряхивая с ладони липкую дрянь, на которую уже до этого налипла какая-то труха и дохлые насекомые. И только чудом сдержал крик.

Назару хватило и взгляда на перекошенное лицо Марка, чтобы среагировать. Быть застуканным бабкой Проськой ему не хотелось, эта старая ведьма не просто могла их клюкой отходить за воровство слив, но и солью пальнуть. Назар не понаслышке знал о припрятанном старухой ружье, и даже уже однажды встречался с ним. И пусть не лицом к лицу, но дулом к заднице точно. Повторять горький опыт парню совершенно не хотелось, и он, предотвращая катастрофу, вскинул руку и зажал рот Марка ладонью.

- Только не ори, - как можно тише зашипел он, всем своим телом вжимая парня в стену и почти утыкаясь ртом в его шею. - Не помрешь от паутины.

Марк был не согласен с этим утверждением. Помереть он мог, еще и как, если бы его укусил паук. Но, кажется, членистоногого на паутине не было. Зато их было в избытке во всех углах, куда ни падал взгляд его безумно вращающихся глаз.

Назар каким-то непостижимым чутьем догадался, что Марк напуган, и еще крепче прижал его к стене, обнимая свободной рукой и тем самым почти обездвиживая.

- Ни звука, - прошептал он, так как бабка подошла к сараю почти в плотную, зыркая то в одну сторону, то в другую в поисках злоумышленников или их следов.

Марк тяжело сглотнул и, чтобы бабка не уловила блеск его глаз, плотно смежил веки и затих.

Старуха ходила туда-сюда, и как опытная ищейка вынюхивала каждый сантиметр своих владений. Они с Назаром стояли в страшном напряжении, и ужасно смущающей позе.

Теперь, когда Марк не видел пауков, да и вообще ничего, он смог в полной мере ощутить все, что происходило с ним и вокруг него.

Назар по-прежнему прижимал его к себе, и его хватка была стальной. Марку даже показалось, что, если бы он дернулся или попытался вырваться, руки-клещи в два счета раздавили бы его плоть вместе с костями. И в то же время в этих медвежьих объятиях ему было спокойно. Казалось, пока Назар рядом, никакие старухи и пауки не смогут ему навредить. Теплое и до дрожи в коленках нежное дыхание парня щекотало шею Марка. А мозолистая ладонь приятно пахла сливами. И этот тонкий аромат пробивался даже через облако испарений туалетной воды, которой благоухал Назар.

«Странно, как бабка еще не унюхала его», - подумал Марк с долбящимся о ребра сердцем и, услышав, что шаги карги отдаляются, приоткрыл глаза.

Теперь он видел спину бабки, которая медленно шла к калитке, роясь клюкой чуть ли не под каждым деревом.

«Пересчитывает она их, что ли?» - снова подумал он и поерзал, меняя положение руки, так как в его локоть упиралась шляпка гвоздя, продавившая в коже глубокую вмятину.

И тут же снова замер, чувствуя другую выпуклость, которая упиралась ему в ягодицу.

Назар внимательно следил за бабкой Проськой, всеми силами стараясь не выдать себя и Марка. В щель между досками он видел, как старушка, прихрамывая и охая, ковыляет по своему саду, но ее старческая немощность была обманом. Когда-то Назар лично видел, как эта столетняя карга перемахнула через забор в погоне за мальчишкой из соседнего села, куда так же докатилась слава о ее сливах. Мальцу тогда досталось по самое не балуйся, и оказаться на его месте Назару совсем не улыбалось.

Но в себе парень был уверен, а вот в Марке нет. И потому все еще зажимал его рот ладонью и вжимал парня в стену. Однако такая близость вскоре направила мысли Назара совсем не в то русло.

От Марка приятно пахло цветочным мылом. И этот запах манил к себе, отвлекая Назара от наблюдения. В какой-то момент он отвлекся от бабки и перевел взгляд на Марка. Парень стоял, плотно смежив веки, и глубоко дышал, втягивая носом пыльный воздух сарая. Запутавшийся в листве лучик солнца иногда заглядывал между досками и скользил по бледной коже Марка, целуя отчаянно пульсирующую жилку, и Назар, вдруг, поймал себя на том, что завидует свету, который беспрепятственно мог делать все, что ему вздумается, не заботясь о том, что и кто подумает.

А потом Марк и вовсе разошелся. Он зашевелился, заерзал и, переминаясь с ноги на ногу, начал тереться о то, что тереть стоит под покровом ночи или на сеновале, а не в пыльном сарае старой вредной старухи.

Бабка уже почти доковыляла до калитки, и Назар слегка расслабил ладонь, которой зажимал рот Марка. Чем парень и воспользовался.

Мотнув головой, он, наконец, получил возможность говорить, и тут же зашипел:

- Надеюсь, это твой мобильник мне в задницу упирается?

От растерянности Назар тут же отпустил парня и, как первоклассник, заливаясь краской стыда, тут же буркнул:

- Ну конечно, мобильник, а что еще?

- Ну не знаю, - прыснул Марк не без внутреннего разочарования, - может, у тебя на бабку Проську встал? Ты же спрашивал меня вчера о фетише на человека, но имени не уточнял. Вот я и подумал, может тебя морщины заводят или горб?

- Совсем дурак? - немного даже обидевшись на предположение парня, спросил Назар и как можно быстрее отстранился от Марка.

Признаваться, что мобильник еще со вчерашнего дня валяется где-то на кухне, ему было стыдно, но Марк все равно уличил его в извращении.

- А, может, это ты неровно к старушенциям дышишь, а на меня спихиваешь, лишь бы себя прикрыть?

Марк прищурился, даже в темноте сарая заметив, как разволновался парень. Тут и ежу было понятно, что именно упиралось ему в задницу. И бабка, естественно, не имела к этому никакого отношения.

Вот только вываливать на Назара свои догадки Марк не стал, чтобы не порочить невинную душу. И поспешил разрядить обстановку.

- Ты что, обиделся? - спросил он негромко, чтобы не привлекать внимание бабки. - Я же пошутил.

Назар и сам не знал, обиделся он или нет. Смущение было настолько сильным, что он растерялся и, видимо, как всегда бывало в таких ситуациях, повел себя грубо. Но извиняться было глупо, так как он мог выдать себя, и потому парень решил просто промолчать. Он только отодвинулся от Марка на приличное расстояние и вновь с опаской заглянул в щель.

Бабки Проськи нигде не было видно. И Назар вздохнул с облегчением.

- Идем, - очень тихо сказал он, пробираясь к выходу из сарая. - Только не шуми. Иначе нам не поздоровится.

- Я постараюсь, - пообещал Марк.

Они вышли на улицу и, щурясь от яркого света, вприсядку добежали до лаза в заборе и перебрались на территорию кладбища.

Всю обратную дорогу Назар был необычно молчаливым. Он грыз сливы и хмурился, и Марку не нравилось его настроение. Самопознание приносило пользу только вольнодумцам, за плечами которых был большой жизненный опыт. А Назар казался простым бесхитростным парнем, для которого глубокий самоанализ мог стать болезненным и даже губительным.

Не в состоянии разобраться в своих желаниях, такие люди обычно ломались и замыкались в себе. Кто-то опускался до пьянства и наркотиков, а кто-то скатывался в жестокость, срывая свою несостоятельность на тех, кто был слабее или не мог ответить.

- Куда сегодня завеемся? - спросил Марк бодрым голосом, стараясь не выдать своего беспокойства. - В кино и на танцах были. Какие у вас тут еще развлечения есть?

- Да больше никаких, - немного помолчав, все же ответил Назар.

Его все еще смущало произошедшее в сарае. Не то, чтобы он не понимал, что с ним происходит, вот только признаваться Марку в своих грехах парню совсем не хотелось.

Назару требовалось время, чтобы все обдумать. Чтобы проанализировать и принять происходящее, ведь оно почему-то, вдруг, свернуло совсем не на ту дорогу, на которую он рассчитывал. Одно дело проявлять симпатию к человеку и жаждать общения с ним, и совсем другое жаждать самого человека. Тут, мать его, произошла мощная нестыковка реальности с ожиданиями, и Назар из-за этого чувствовал даже не растерянность, а полную дезориентацию.

- Можем на речку сходить, - предложил он после довольно долгого молчания. - Но там ты тоже был. Или на лошадях покататься. Только... голова все еще болит. Я, если честно, лучше поспал бы.

- Выглядишь и, правда, бледным, - не мог не заметить Марк.

Он понимал, что Назар хочет побыть наедине со своими мыслями, но все равно почему-то переживал.

«И кто меня за язык тянул?» - выругался мысленно Марк. – «Нельзя же так в лоб уличать простодушного человека в его якобы несовершенстве. Твою ж...»

- Ладно, - сказал он, заметив, что Назар поглядывает на него, словно ждет какого-то решения или благословения, - мне тоже нужно отоспаться. Я утром к бабушке в больницу еду. Не хочу показываться ей с помятой рожей. Она меня четыре года не видела, только по видеосвязи. А тут приедет чучело, боюсь, не узнает.

Он широко улыбнулся, чтобы скрыть закравшееся в душу беспокойство, и замолчал.

Назар кивнул и направился вниз по тропинке. Но уже через несколько шагов остановился и повернулся к Марку.

- Надолго? - спросил он, вдруг, заподозрив неладное.

Две недели, значит к бабке ни ногой, а теперь воспылали внучовьи чувства?

- Что, надолго? - растерянно спросил Марк.

- К бабке? Надолго? Ты вроде бы Купалу хотел отпраздновать, а она уже послезавтра. Костры завтра ночью жечь будут.

- Ненадолго, - ответил парень, так же останавливаясь. - Дневным автобусом вернусь, если эта колымага нигде не сломается. А потом за гусями смотреть пойду.

- Если сломается, мне позвони, - сказал Назар и, улыбнувшись, пошел вперед. - Я за тобой приеду.

- У тебя есть машина? - удивленно спросил Марк и чуть ускорил шаг, чтобы поравняться с парнем.

- Вот еще! - фыркнул Назар. - На коне прискочу, как прынц.

Он рассмеялся и немного ускорил шаг.

- Теперь мне даже хочется, чтобы автобус сломался, - хмыкнул Марк, немного расслабившись, но тут же поспешил сменить тему: - Так что там с Купалой? Говоришь, пьянка будет всю ночь, и вакханалия с кострами? А от меня что требуется? Выпивка, закуски, денежный взнос?

- Присутствие, - лаконично ответил Назар. - Ну и здравый смысл. Венки из речки не хватай, девок десятой дорогой обходи и будь начеку, а то русалки утянут.

- Но ведь мой прынц будет рядом и присмотрит за мной? - спросил Марк, закинув руку Назару на плечо. - Не даст мне пропасть?

Назар покосился на руку Марка и хмыкнул.

- Уж будь уверен. Буду от тебя оголодалых баб отгонять всеми силами, - рассмеялся он и похлопал парня по тыльной стороне ладони. – Ты, главное, не выряжайся слишком соблазнительно. Лучше всего не брейся, одень заляпанную жиром майку и грязные трусы, и зубы не чисть. Тогда отбиться от желающих затащить тебя под венец будет легче.

- Так и сделаю, - пообещал Марк, отстраняясь от парня, и достал из кармана сливу.

Несколько секунд смотрел на нее, а потом сделал вдох, вытер об футболку и откусил половину.

Сочная сладость тут же пролилась в его рот.

- И, правда, вкусно, - улыбнулся Марк, настроение которого снова улучшилось. - Надо будет как-нибудь повторить.

- В следующее воскресенье, пока бабка в церкви будет, - кивнул Назар. - Раньше не получится, эта ведьма даже по ночам не спит, караулит свои сливы. Поэтому придется подождать.

- А ты что, церковь прогулять собрался? - округлил глаза Марк в притворном ужасе.

- Я что-нибудь придумаю, - хитро улыбнулся Назар. - Молоко с огурцами еще никто не отменял, а со срачкой в церковь не пустят. Гадить в святом месте как-то не принято.

- Отличная идея, - похвалил Марк, предвкушая новое приключение, и купальское, и воскресное. - Завтра, где встречаемся?

- Как обычно. Только давай без пива в этот раз, - взмолился Назар, уже чувствуя, что в ближайшие полгода на пиво смотреть не сможет. - Лучше минералки посербаем.

- Я не против, - одобрил Марк.

И, распрощавшись, парни разошлись по своим домам.

***

Вернувшись домой, Назар сразу же завалился на диван и устало прикрыл глаза. Сливы бабки Просковьи возымели чудодейственный эффект, но, к сожалению, распространялся он только на тошноту и сухость во рту. Голова все так же продолжала гудеть, а подскочившее давление отдаваться шумом в ушах.

А еще общее паскудное состояние Назара ухудшало навалившееся, вдруг, душевное смятение. Мысли парня то и дело возвращались к сараю и тому, что там произошло. Он силился понять, почему его организм взбунтовался и принялся творить, что ему вздумается. Одно дело, когда реакция приходит во время просмотра порнушки, и совсем другое, когда она атакует в такие вот неподходящие моменты. И ведь даже на духи не спихнешь, потому что от Марка в тот момент пахло только мылом, немного потом и летом.

Назар сделал глубокий вдох и повернулся на бок, отворачиваясь лицом к спинке дивана.

Он не мог сказать, что произошедшее стало для него шоком или каким-то откровением, где-то в глубине своего сердца он знал, что такое возможно, но принять свою симпатию ему было нелегко. Одно дело, когда ты свято веришь в то, что тебе просто нравится общаться с человеком, и совсем другое признать за собой извращенные наклонности.

Но самым страшным для Назара оказалось то, что он совсем не испытывал страха. Будто все, что с ним происходило, было естественным и правильным, будто ненормальное влечение к парню было... нормальным. Но если так, тогда почему никто кроме Марка не вызывал в нем подобных чувств? Почему именно он? Почему именно с ним? Почему? Почему? Почему?

Назар глубоко вздохнул и прикрыл глаза рукой.

- Чертовщина какая-то! - в сердцах прошипел он и поджал губы.

А через несколько минут уже крепко спал, провалившись в блаженное беспамятство.