То ли потому что падение было очень долгим, то ли она падала очень медленно, но у нее оказалось достаточно времени, чтобы осмотреться и порассуждать о том, что может произойти дальше.

Ксения почувствовала легкую дурноту, когда лайнер сделал резкий поворот. Она посмотрела в иллюминатор и глазами нашла знаменитую телебашню, но сосредоточиться на ней не удалось. Самолет стал резко терять высоту, и Ксения нащупала в кармане впередистоящего сиденья бумажный пакет. Весь скудный самолетный перекус тут же вышел наружу. Пожилая дама, сидящая рядом, недовольно поморщилась, и Ксения виновато улыбнулась. Она хотела извиниться, но ее захлестнул новый рвотный позыв.

Самолет стал резко снижаться и теперь летел над широким шоссе, по которому торопливо неслись разноцветные автомобили. Вскоре дорога за иллюминатором сменилась взлетно-посадочной полосой, и шасси жестко коснулись земли.

В прошлый раз Ксения была в Берлине три месяца назад. Они с Алексеем прилетали на четыре дня: он — заключить сделку для «Авроры», она — пообщаться с семьей. С того времени аэропорт Тегель не изменился, но сейчас казался Ксении совершенно другим — слишком холодным и негостеприимным. Она знала, что мама не сможет приехать в аэропорт, поэтому, получив багаж, вышла в зал прилета и достала телефон, чтобы вызвать «Убер», но вдруг услышала, как кто-то громко окликнул ее по имени. Ксения обернулась и увидела, как к ней чуть ли не бежит Филипп. Он сгреб ее в охапку и закружил в воздухе, вызывая очередной приступ тошноты. Ксения попыталась его оттолкнуть, но Филипп явно не хотел выпускать ее из объятий.

— Пусти, — простонала она.
— Прости. Я просто рад тебя видеть, — виновато проговорил Филипп и отпустил Ксению.
— Это ты извини за резкость. Просто посадка была жесткой, и мне все еще нехорошо. Что ты тут делаешь?
— Приехал тебя встретить. Наталья сказала, что не может, а отпустить тебя одну на такси я не мог.

В свои прошлые приезды в Германию Ксения не встречалась с Филиппом. Он специально не заходил к Косте и даже ему не звонил в то время, когда там была она. В глубине души Ксения этому радовалась, ведь так было спокойнее Алексею. А теперь она могла общаться с Филом, не боясь скандала, и призналась себе, что была этому рада.

Дорога до квартиры Натальи Владимировны и Кости была недолгой. Они добрались до дома менее чем за час, по пути разговаривая, как старые друзья. Филипп не касался темы развода, зато вовсю рассказывал о своей новой девушке Хельге. И Ксения почувствовала облегчение. Она не хотела бы повторений его ухаживаний, особенно сейчас, в ее положении.

Наталья Владимировна с Костей и Маленой жили в съемной квартире, которую оплачивали за счет сдачи своей московской жилплощади. Ксенина мама, благодаря содействию Данилевского, подрабатывала преподавателем русского языка, а на содержание малышки ежемесячно переводил средства Чарльз Тернер. Он несколько раз прилетал в Германию, виделся с племянницей и незаметно для себя к ней привязался. Косте и Наталье Владимировне сначала это не нравилось, но постепенно они сумели наладить с английским родственником Малены терпимые отношения.

Все время, что семья жила в Германии, Ксения всячески старалась им помогать, но сейчас сама могла стать для них обузой. Она понимала, что найти работу в ее положении будет нелегко, да и оставаться в Берлине более чем на несколько месяцев она не собиралась. Несмотря на то, что она рассталась с Алексеем, Ксения не хотела лишать его отцовства, а своих детей любящего папы. Она не сомневалась, что бывший муж станет замечательным отцом, только пока еще не была готова с ним об этом разговаривать. Ксения хотела выносить детей в спокойной обстановке, разобраться в своих чувствах и понять, чего на самом деле хочет от жизни.

Она узнала, что беременна спустя две недели после признания Алексея. Сначала Ксения впала в отчаяние и целый день прорыдала. Самого неудачного времени иметь ребенка невозможно было придумать. Она продолжала всем сердцем любить мужа: попади он в беду — не задумываясь бросилась бы на помощь, отдала бы все на свете ради него. Но их брак оказался в корне неправильным. Ксении было тошно от воспоминаний, как Данилевский спешил ее «окольцевать». Именно так, ведь их скорая свадьба стала не актом признания любви, а способом Алексея привязать ее к себе. Ксении так и не удалось простить мужа за обман, и она понимала, что вряд ли после всего случившегося у них есть будущее. Но, твердо решив попробовать жить без него, она оказалась навсегда с ним связана ребенком.

Ксения пошла к врачу сразу, как тест показал две полоски. Гинеколог сказал, что есть вероятность двойни, но точно сможет сказать чуть позже. Первый снимок своих близнецов она получила в день развода, из-за этого и опоздала к ЗАГСу. А ведь это был первый раз, когда она увидела Алексея. После поездки на кладбище они общались только по телефону.

Уйдя из «Авроры», сначала Ксения остановилась в небольшой гостинице на окраине Москвы, но уже спустя два дня Алексей нашел для нее квартиру. Платить за жилье она ему не разрешила, но позволила договориться с хозяйкой об условиях. Желая стать независимой, Ксения отказывалась от любой помощи, но вскоре поняла, что без хороших рекомендаций и своих увольнительных ничего не сможет сделать.

Алексей был счастлив, когда жена шла ему на уступки, и всячески старался о ней заботиться. Уважая ее решение обдумать все в одиночестве, он не докучал ей своим вниманием, хотя раз в неделю присылал цветы. Спустя две с половиной недели молчания Ксения позвонила. Он тут же ответил, надеясь, что она предложит еще раз все обсудить, но Ксения объявила, что подала на развод.

Ксения не видела иного выхода, кроме как разорвать брак. Только освободившись от юридических пут, она могла спокойно подумать, как жить дальше, учитывая, что вскоре они с Алексеем станут родителями. Она специально ничего ему не рассказала о беременности, хотя всегда считала, что такие вещи женщина не имеет права скрывать. Но, зная Данилевского, Ксения понимала, что он никогда ее не отпустит, если узнает о ребенке, и получить развод, будучи беременной, окажется непросто.

— Милая, мы так скучали! — воскликнула Наталья Владимировна, встречая дочь на пороге.
— И я! — Ксения обняла маму, но тут же отстранилась. — Где Малена и Костя?
— В комнате ждут тебя. И не только они, — улыбнулась Наталья Владимировна и подмигнула Филиппу.

Хельга не могла упустить случая познакомиться с Ксенией в день ее приезда. Она много о ней слышала и не только от Филиппа, но и от Натальи Владимировной, которая обучала ее русскому. Именно благодаря ей Хельга и Филипп встретились. Они быстро понравились друг другу и уже спустя неделю начали встречаться. Конечно, Хельга не подозревала о чувствах своего парня к Ксении, но знала, что она бывшая жена его брата.

Хельга сразу понравилась Ксении — милая девушка из семьи предпринимателей, ее ровесница и, кроме того, что пассия Фила, еще и новая приятельница Кости. Уже к вечеру они болтали, как старые подруги, в то время как Филипп с Костей смотрели по телевизору спортивный матч. На следующий день Хельга пригласила Ксению на прогулку по городу, и так они сдружились окончательно.

Первое время в Берлине Ксения искренне верила, что теперь все наладится. Она проводила время с Костей, Филом и Хельгой, заботилась о Малене и болтала по вечерам с мамой. Но уже через пару недель поняла, что прежней Ксении, которая могла найти счастье с родными, уже нет. С каждым днем она чувствовала себя все более одинокой. Засыпая в холодной постели, Ксения тосковала по объятиям бывшего мужа, его ласкам и поцелуям. В какой-то книжке она прочла, что в первом триместре беременности сексуальные желания женщины притупляются, что связано с токсикозом. Но Ксению почти не мучила утренняя тошнота. Возможно, поэтому ей так не хватало Алексея. Такое объяснение ей нравилось больше, чем признание своих чувств.

Наталья Владимировна, в отличие от сына, Филиппа и Хельги, видела, как несчастна ее дочь. Иногда она предпринимала попытки поговорить с ней по душам, но каждый раз Ксения меняла тему. Впервые дочь не делилась с ней своими терзаниями, и от этого волнение за нее росло с каждым днем.

Спустя месяц после переезда в Берлин, Ксения нашла работу временным секретарем и надеялась, что это поможет отвлечься от тяжелых дум. Не вышло. В офисе она каждую свободную минуту мысленно возвращалась в Москву: чем живет ее бывший муж? не объявился ли Белый Кролик? думает ли о ней Алексей? С друзьями из «Авроры» Ксения изредка переписывалась в «Фейсбуке», но ни Марк, ни Виктория не обмолвились и словом о Данилевском, а сама она спросить не решалась.

Разговор об Алексее случился несколько позже при обстоятельствах, о которых Ксения не могла и помыслить. В одну из пятниц, придя домой раньше обычного, она застала дома Филиппа и Хельгу, которых пригласила на ужин Наталья Владимировна. Пока она накрывала на стол, Костя включил новости, и там сообщили о трагедии, произошедшей в России — пожаре в клинике для душевнобольных. Подробности не сообщались, упоминалось только число жертв.

У Ксении потемнело перед глазами, голова закружилась, и она потеряла сознание. Филипп увидел, что ей плохо и в две секунды оказался рядом. Он подхватил Ксению на руки и понес в спальню. Наталья Владимировна засуетилась вокруг дочери, но Филипп резко попросил ее не мельтешить и дать дочери воздуха. Он склонился над Ксенией и легко похлопывая по щекам просил ее открыть глаза. Стоящая на пороге комнаты Хельга, сразу все поняла. Она подозревала, что ее любимый неравнодушен к Ксении, и сейчас поняла, что не ошиблась. Незаметно для остальных Хельга скользнула в коридор, обулась, взяла пальто и ушла.

Придя в себя, Ксения первым увидела Филиппа и, схватив его за руку, прошептала:

— Мне нужен интернет. Срочно.
— Тебе нехорошо. Лучше вызвать врача, — хмуро заметил Филипп.
— Нет. Врач не нужен. Дай мне телефон, надо проверить…
— Милая, Фил прав. Давай позвоним доктору. В клинике, где Костя проходит терапию, замечательные врачи, — вмешалась Наталья Владимировна.
— Мама, не надо мне никакого врача. Мне стало плохо из-за новости, которую сказали по телевизору. В клинике, где случился пожар, лежит Лешин… — она на мгновение запнулась и увидела, как на лицо Филиппа нашла тень. — Лешин знакомый.
— И из-за этого ты так распереживалась? — недоверчиво спросила Наталья Владимировна.
— Да. Дай мне телефон. Я должна проверить, что его нет в списках.
— Ты знаешь, его имя и фамилию? — вопросил Филипп, и тут Ксения поняла, что Сергей Данилевский был записан везде исключительно как «пациент».
— Мам, Кость, можно мы с Филом переговорим с глазу на глаз?
— Ксюш… — нахмурилась Наталья Владимировна.
— Мам, я очень тебя прошу. Это важный вопрос касательно «Авроры»…
— Хорошо, — вздохнула Наталья Владимировна и перевела взгляд на Костю. — Пойдем накрывать на стол. Да и Хельга, наверное, заскучала.
— Фил, ты должен позвонить Леше, — взмолилась Ксения, как только они остались одни.
— Ни за что! — отрезал Филипп.
— Я прошу тебя. Если этот человек погиб при пожаре, Леше нужна поддержка.
— И ты собираешься ему ее дать?! — въелся Филипп. — Вы в разводе, забыла? И как вообще ты узнала про эту чертову психушку?
— Я знаю правду. Леша рассказал, что сделал его отец с Алисой.
— Поэтому ты ушла от него? Поняла, какое он чудовище? Ксюш, я пытался тебе сказать. Это страшное семейство. Они убили Алису. Если бы ты знала, как я боялся за тебя.
— Не городи чушь! Алису убил Лешин отец. Он — убийца и чудовище, но Леша тут ни при чем.
— Похоронить жену под видом папаши, а его упечь в психушку — это, по-твоему, нормально?
— Нет, но не забывай, что на это Леша пошел и из-за вас: из-за тебя, Авроры, Саши. Что с вами было, если бы «Аврора» разорилась?
— Я прекрасно обхожусь без брата. Смотри, разве я нуждаюсь в нем и этой чертовой «Авроре»? У меня есть свое жилье, работа…
— Да, но только пока ты не устроился в фирму, за твое жилье платил Леша, а подыскать работу тебе помог его друг.
— И что? По его вине я чуть не остался инвалидом. Он мне должен.
— Прекрати! Ничего он тебе не должен. И знаешь, можешь ему не звонить. Я сама поговорю с Лешей и узнаю, как он.
— Зачем?! Вы развелись. Он больше тебе никто.

Ксения проигнорировала выпад Филиппа и стала искать номер Алексея в списке контактов. Раньше он был на быстром наборе, но после развода она посчитала это лишним. Когда Филипп понял, что Ксения не шутит, он выхватил у нее из рук телефон и отключил вызов.

— Эй! — воскликнула она.
— Я сам позвоню Данилевскому. Сделаю это сейчас при тебе, чтобы успокоилась.
— Спасибо.

Алексей ответил не сразу. Филипп уже думал, что не дозвонится брату, но тот все-таки снял трубку. Их разговор оказался быстрым, без намека на какую-либо теплоту.

— Я хотел только узнать, как Сергей? Он не пострадал?
— Он погиб при пожаре. Когда спасатели добрались до его палаты, он уже был мертв. Задохнулся дымом.
— М-м-м… Ну тогда соболезную.
— Не стоит. Это лишнее. Мы оба знаем, что для меня он умер три года назад.
— Ну ладно. Тогда хорошо, что у тебя все в порядке.
— Фил…
— Что?
— Ты знаешь, как дела у Ксюши?
— У Ксюши? — Филипп посмотрел на нее, и Ксения залилась краской.

Динамик телефона был громким, и она слышала все, что отвечал Алексей. Стоило ему только произнести «алло», как ее сердце забилось чаще, а сейчас, когда он интересовался ею, было готово выпрыгнуть из груди.

— У нее все прекрасно. Новая работа, друзья, семья.
— Хорошо. Рад за нее, — холодно произнес Алексей. — Не говори ей, что я спрашивал.

Филипп сбросил вызов и убрал телефон в карман. Он видел, как заволновалась Ксения, и это ему совершенно не понравилось. От мысли, что она все еще любит брата, Фил приходил в ярость, начиная ненавидеть не только его, но и ее.

— Спасибо, что позвонил. Теперь пойдем на кухню. Нехорошо, что мы столько времени здесь вдвоем.

Когда Филипп узнал, что Хельга ушла, не предупредив его, то решил не оставаться на ужин. Ксения с облегчением подумала, что так даже лучше. После ссоры с Филом ей совершенно не хотелось, чтобы он провел в их доме весь вечер. Единственное, что ее расстроило — уход Хельги. Интуиция подсказывала, что приятельница обиделась, только она не поняла из-за чего.

На следующий день Хельга не отвечала на звонки Ксении и проигнорировала оставленные сообщения. Более того, она отказалась от занятий русского языка у Натальи Владимировны. Филипп также не звонил и не писал Ксении, но, в отличие от своей девушки, общался с Костей.

Совсем недавно Ксении стало бы обидно из-за всей этой ситуации, но сейчас она совершенно не думала ни о Филиппе, ни о Хельге. Куда больше ее заботили дети. С каждым днем она все больше ощущала приятное чувство материнства. Ей было сложно проходить мимо детских магазинов, не заглянув внутрь хотя бы на минуту. А как-то раз она не выдержала и накупила кучу детских вещичек.

Сидя вечером в своей комнате, когда мама и брат уже спали, Ксения раскладывала на кровати комбинезончики и распашонки, представляя, как чуть больше чем через полгода будет одевать в них своих детей. Она взяла в руки маленькие желтые пинетки и поднесла их к щеке. Мягкие нити, из которых были связаны башмачки, нежно касались кожи. Ксения улыбнулась сквозь слезы. Ее захватило чувство вины, всю радость ожидания малышей она бессовестно оставила себе одной. У детей был еще и отец, а она столько времени скрывала от бывшего мужа свое положение. Прошло больше месяца, как Ксения улетела в Германию, и за все это время она не нашла слов, чтобы объявить Алексею, что он станет папой. Ксения понимала, что такие вести не сообщают по телефону или в письме, вот только вернуться в Москву пока не была готова.

Она убрала в коробку под кровать детские вещи и легла в постель. Ксения чувствовала, как меняется ее тело. У нее никогда не было плоского живота, но теперь она гордилась этим, представляя, что он начал расти из-за беременности, хотя для этого было еще рано. А вот грудь действительно стала больше. К концу дня бюстгальтер неприятно давил, а соски болели. Ксения почти перестала носить каблуки, потому что к вечеру ноги отекали. Для нее все эти перемены были заметны, но семья так и не догадалась о ее беременности. Иногда Ксения хотела рассказать обо всем маме, бывало, почти признавалась брату, но в последний момент переводила тему. Мама растила детей одна, брат рос без отца. Поймут ли они развод с мужем, от которого ждешь двойню? Этого Ксения не знала.

Ночь была теплой, несмотря на то, что на дворе стоял ноябрь. В открытую форточку залетал шум улицы, на светло-зеленую выкрашенную стену комнаты падал свет фонаря. Ксения перевернулась набок и вздохнула. Сон никак не шел. Думая о детях, маме, брате, Малене, она снова и снова возвращалась мыслями к Алексею. Когда бессонница окончательно измучила, она потянулась за ноутбуком. Ксения не собиралась звонить или писать Данилевскому, хотела только поискать информацию в интернете.

Ксения даже не заметила, как от волнения стала грызть ногти. Все ее внимание сосредоточилось на вращающемся кружочке загрузки странички. Она давно не открывала свой ноутбук, стараясь как можно меньше проводить времени за компьютером — достаточно было восьми часов на работе. Свою личную почту она не открывала более двух недель. В правом верхнем углу странички Ксения увидела информацию о десяти непрочитанных письмах. Привыкшая во всем к порядку, она зашла в почту, чтобы отсортировать письма и тут увидела среди адресантов Алексея Данилевского.

На мгновение Ксения опешила, потом навела стрелку мыши на письмо, но не решилась открыть. Она засомневалась, стоит ли читать сообщение, возможно, разумнее просто его удалить. Словно чувствуя ее сомнения, дети решили напомнить о себе неожиданной болью в животе. Ксения кликнула на письмо — и боль отступила.

Привет. Как ты?

Три простых слова заставили сердце биться быстрее. В этом сообщении не было ничего особенного, простое приветствие и тактичный вопрос, но его значение было намного глубже. Ксения понимала, что Алексей не имел права написать что-либо иное, поэтому решил отправить ни к чему не обязывающую фразу. Она сверлила глазами эти три слова и не знала, что делать дальше. Они расстались, развелись и вроде бы должны начать жить друг без друга, но у нее под сердцем его дети. Ксения опустила руку на свой живот и подумала, что все равно вскоре придется начать общение с бывшим мужем. Не лучше ли сделать это прямо сейчас? Она пододвинула к себе ноутбук и стала печатать:

Привет. Дела замечательно. Устроилась на работ… 

Стереть. Стереть. Стереть.

Привет. Прекрасно. Мне очень нравится в Берл… 

Стереть. Стереть. Стереть.

Здравствуй, Леш…

Стереть. Стереть. Стереть.

Привет. Хорошо. Как ты?

Отправить.

Как только на экране появилось сообщение, что письмо отправлено, Ксения захлопнула крышку ноутбука. Она понимала, что в такое время Алексей вряд ли у компьютера, а ждать его ответа глядя в монитор, было невыносимо. К тому же время близилось к трем, а в семь уже вставать.

Утром Ксения была совершенно разбитой, и дело было не только в бессоннице. Токсикоз, так благородно не мучавший ее почти три месяца, вдруг решил отыграться. Любимая мамина яичница с ветчиной и болгарским перцем одним запахом вызывала тошноту, но, чтобы Наталья Владимировна ни о чем не догадалась, а брат не волновался, Ксения решила поскорее уйти из дома. Поцеловав в прихожей Малену, которая выбежала ее провожать, она выскочила из квартиры и бросилась вниз. К счастью, прямо за дверью в подъезд стоял мусорный контейнер, куда ее и вырвало.

— За что вы так со мной? Мстите, что уехала от папы? — прошептала Ксения, опустив взгляд на живот. — Ничего, я ответила ему, а там посмотрим, как будет дальше.

Придя в офис, Ксения первым делом включила компьютер, чтобы проверить почту, но от Алексея ничего не было. Чтобы сразу заметить письмо, она специально не стала закрывать вкладку с личной почтой, хотя на работе это было запрещено. Алексей не написал ни в обед, ни вечером. Ксения даже решила, что-то сообщение было простой минутной слабостью, о которой бывший муж пожалел, но, когда она снова зашла в почту перед сном, увидела ответ Данилевского.

Ты не против, что я пишу? Не подумай, что я пытаюсь навязываться, но мне не хватает нашего общения. Я имею в виду дружеского общения. Мы же можем общаться как друзья?

Ксения часто читала в журналах про знаменитых бывших супругов, которые после развода оставались друзьями: Деми Мур и Брюс Уиллис, Дженнифер Лопез и Марк Энтони, Дженнифер Гарднер и Бен Аффлек. Но все это публичные люди, для которых дружба после свадьбы — часть работы. В жизни все гораздо сложнее, и Ксения не знала, сможет ли быть для Алексея настоящим другом, как и он для нее. Ради детей им придется общаться и вместе учиться быть родителями, но что делать с чувствами? Она продолжала любить его.

Попытка — не пытка, — прошептала Ксения и написала:

Думаю, что мы можем попробовать быть друзьями.

Спустя пару минут пришел ответ:

Расскажи о себе? Чем ты живешь? Как твоя работа? Как Наталья Владимировна, Костя, Малена. По малышке я соскучился не меньше, чем по тебе.

То ли гормоны от беременности, то ли безграничная любовь к племяннице подтолкнули Ксению к оживленному общению. Она сама не заметила, как написала Алексею огромное письмо, в котором описала свою новую жизнь: квартиру, работу, успехи мамы и брата и, конечно, то, какой большой стала Малена. Алексей отвечал не так развернуто. Он почти не писал о себе, но активно расспрашивал обо всем Ксению, и распрощались они только под утро.

Каждый день Ксения получала письма от Алексея. Постепенно они становились более личными. Он желал доброго утра, хорошего дня, спокойной ночи; рассказывал, как грустно ему одному в большом номере «Авроры». А Ксения ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет от него новой весточки.

Наталья Владимировна и Костя видели, как расцвела Ксения. Она снова смеялась, весело играла с Маленой и хлопотала по дому, напевая какую-нибудь глупую песню. Так в их небольшой Берлинской квартире поселилось счастье. Казалось, что все проблемы остались в прошлом, пока очередным утром Ксения не получила письмо от Алексея, напомнившее об их старом преследователе.

Ксюша, мы вычислили Белого Кролика. Теперь я знаю, кто это.