Алиса так испугалась, что сразу побежала в указанном направлении, даже не пытаясь объяснить ему, какую ошибку он совершает.

Ксению продержали на допросе гораздо дольше Алексея. Ангельская внешность, тонкий голосок и широко распахнутые глаза выдавали суровому полицейскому ее беззащитность. Иванов не думал о том, с чьей супругой разговаривал, и все сильнее напирал. Его одурманила мысль, что в произошедшем несчастном случае подозреваемым оказался владелец шикарного московского отеля. Такое громкое дело могло либо прославить Иванова, либо принести хорошие деньги. Ведь если Данилевский действительно причастен к покушению на убийство, то наверняка захочет откупиться.

Ксения заламывала пальцы от волнения, ее губы были до крови искусаны, а на глаза то и дело грозили навернуться слезы. Она чувствовала себя полной дурой: сама настояла на том, чтобы обратиться в полицию. А сейчас была вынуждена отвечать на отвратительные вопросы, которые так или иначе выставляли ее любимого мужчину в самом неприглядном свете. Пусть у нее самой были сомнения насчет его искренности, но она все равно знала, что, несмотря ни на что, Алексей — хороший человек.

— Он не ревнивец. Да, ему не нравилось, когда Филипп оказывал мне знаки внимания, но мой муж знал, что я на них не отвечала. И никогда Леша не причинил бы вреда Филу!
— Госпожа Данилевская, я не предъявлю вашему супругу обвинений… Пока не предъявляю, — постукивая по столешнице покусанным кончиком дешевой шариковой ручки, уточнил Иванов. — Наша с вами беседа — не более чем прояснение некоторых обстоятельств.
— Но ваши вопросы…
— Имеют прямое отношение к делу. Мы с сержантом Доренко общаемся со всеми свидетелями, а вы с мужем — основные.
— Да? В таком случае почему не уделили внимания моим рассказам про Белого Кролика? Почему даже не поинтересовались, что стало с тем манекеном, что подсунули Леше в кабинет?
— И что с ним стало?
— Он в подвале. Вы можете его осмотреть, взять отпечатки пальцев.
— Мы обязательно этим займемся, Ксения Дмитриевна. И благодарю вас за беседу. Она была крайне полезной. — Иванов указал ей на дверь.

Алексей ждал Ксению под кабинетом. Его разговор с Доренко прошел гораздо быстрее: сержант дал понять, что Данилевский — главный подозреваемый, а Алексей непрозрачно намекнул, что, если полиция будет придерживаться этой ветки расследования, с чьих-то плеч полетят погоны. Доренко не собирался поддаваться угрозам богатого пижона, но решил, что пока придержит коней. Он не мог и подумать, что в это самое время его коллега изводит Ксению, за что им обоим в скором достанется.

— Леша! — Выйдя из кабинета, Ксения бросилась на шею к мужу. Он подхватил ее и крепко прижал к себе, защищая от всех на свете.
— Все хорошо, родная?
— Нет. Пойдем к нам в номер, — шмыгнув носом, попросила Ксения.

Когда они поднялись, Ксения не смогла сдержаться. Она рухнула на диван в гостиной и горько заплакала. Алексей перепугался, что полицейский посмел ее обидеть и уже был готов сбежать вниз, но Ксения ухватила его за руку.

— Прости меня, Лешенька. Это я во всем виновата.
— О чем ты? Виновата в чем?
— Полиция тебя подозревает. Я рассказала этому мерзкому типу про Белого Кролика, но он словно и не слушал. Пристал с расспросами о тебе и Филе, допытывался, в каких вы отношениях и почему ссорились.
— И ты из-за этого переживаешь? — усмехнулся Алексей и, облегченно вздохнув, сел с ней рядом.
— Конечно! А ты нет?
— Нет, ведь я ни в чем не виноват.
— Фил же сможет это подтвердить, когда придет в себя? — осторожно поинтересовалась она.
— Ты мне не веришь? — нахмурился Алексей.
— Тебе верю, а вот в Филиппе сомневаюсь. Он же не захочет отомстить?
— Нет, не думаю, что брат пойдет на такое.
— Но ведь после того как, по твоим словам, вы все уладили, он пошел к Саше на тебя жаловаться. Разве он не должен был радоваться отпуску?
— Да, но тут другое. Пожаловаться сестре — не одно и тоже, что давать ложные показания полиции.

Алексей внимательно рассматривал Ксению. После бессонной ночи, наполненной переживаниями, ее щеки не светились привычным румянцем, а покрасневшие от слез глаза выдавали усталость. Но все равно для него жена была самой прекрасной на свете. Алексей чувствовал ее любовь и безоговорочную поддержку, за что привязывался к ней еще сильнее. Измученный вид Ксении неожиданно вызвал в нем какое-то извращенное возбуждение и желание, совладать с которым было практически невозможно.

Алексей поднялся с дивана и подал руку Ксении. Она думала, что они идут в спальню, чтобы отдохнуть после всего, но, переступив порог комнаты, Алексей заключил Ксению в объятия и утянул в долгий поцелуй. Она обмякла в его руках. Ей хотелось чувствовать любимого рядом, Ксения физически нуждалась в его тепле, ласке, любви…

Алексей аккуратно стянул с жены кофту и, опустившись перед ней на колени, стал целовать ее чуть выпирающий животик. Ему нравилось чувствовать тепло ее тела, слышать ее прерывистое дыхание, вдыхать ее аромат. Алексей окончательно потерял голову от Ксении и ради нее был готов на все. Он знал наверняка, что никогда ее не отпустит.

Ксения зарылась пальчиками в его жесткие волосы и чуть их сжала. Алексей уже знал — это означало, что она готова. Он провел губами от ее пупка вниз до резинки штанов, а потом потянул их вниз вместе с трусиками. Алексей целовал Ксению все ниже, пока не добрался до самого сокровенного.

Ксения сначала немного смутилась, но вскоре расслабилась, отдаваясь наслаждению. А ведь еще каких-то несколько месяцев назад она не могла и подумать о том, что позволит Алексею вытворять подобное. Она чуть отшагнула в сторону, позволяя ему ввести в себя два пальца.

Алексей с удовольствием слушал, как негромко стонет от удовольствия его возлюбленная. Ему было непросто совладать с собой. Больше всего на свете Алексею хотелось схватить Ксению, бросить на постель и быстро, грубо ею овладеть, но ради нее он не спешил, сдерживая свои животные порывы. Сначала она должна была сполна насладиться ласками.

Когда ее тело затрепетало, а из горла вырвался рваный вздох, Алексей поднялся и подхватил Ксению на руки. Он отнес ее на кровать и позволил ей себя раздеть. Ксения хотела ответить на ласки Алексея, но в этот раз он не дал ей этого сделать. Сейчас все должно было происходить ради нее, во имя нее, для нее…

Ксения откинулась на подушки и прикрыла глаза. Приятная тяжесть любимого мужчины возбуждала еще сильнее. Нежной кожей она чувствовала его густые волосы на груди, жесткая щетина царапала подбородок во время поцелуя. Ксения обхватила ногами его талию, помогая проникать в себя еще глубже, и громко застонала.

Алексей не хотел отпускать жену из объятий, продолжая оставаться в ней даже когда все кончилось. Ему казалось, что так он еще крепче привяжет Ксению к себе, заставит впитать в себя его соки, а может быть, именно сегодня она даст продолжение их семье. Он понимал, что сейчас не лучшее время, но хотел, чтобы Ксения стала матерью его ребенка. Хотя Алексей даже себе не мог признаться, чего желает больше — отцовства или окончательно и бесповоротно привязать жену к себе. За эти мысли ему стало стыдно, и он наконец выпустил Ксению из крепкого кольца своих рук. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза, а Ксения устроила на его груди голову и практически сразу заснула.

Когда Ксения проснулась, за окном брезжил рассвет. После бессонной ночи и изнурительного утра, ее организм катастрофически нуждался в отдыхе, который наконец и получил сполна. Первым делом Ксения повернулась к мужу, но его половина кровати оказалась пуста. Она провела ладонью по простыни — холодная, он встал давно. В номере стояла тишина: не шумел душ, не шелестели листы газеты, не бубнил телевизор. Тут его не было. Алексей даже не оставил записки, а его сотовый остался на тумбочке у кровати. Ксения быстро оделась и поспешила к лифту. Она не сомневалась, что найдет мужа в кабинете — так и оказалось.

— Ты уже проснулась? — удивился Алексей, когда Ксения показалась на пороге его кабинета.
— Ты тоже. Что-то случилось? Почему ты ушел?

Алексей отъехал на кресле от стола и похлопал по своим коленкам, приглашая на них Ксению. Она закрыла дверь на ключ, подошла к мужу и послушно опустилась к нему на колени. Алексей привлек ее к себе, и Ксения опустила голову ему на плечо. Рядом с большим, по-медвежьи сильным супругом она чувствовала себя хрупкой статуэткой, а сейчас даже скорее его ребенком, чем женой. Тепло Алексея, его запах и даже колючая щетина дарили спокойствие и умиротворенность.

— Все в порядке, но действительно были срочные дела. Фил пришел в себя, — поглаживая ее по спине, сказал Алексей.
— Да? И как он? — Ксения встрепенулась и хотела посмотреть в лицо Алексею, но он не отпустил ее, продолжая прижимать к себе.
— Лучше. Доктора говорят, что его жизни ничего не угрожает, но пострадал он сильно. На восстановление уйдут месяцы.
— Бедняжка…
— Зато он дал показания и заверил полицию, что я не причастен к этому несчастному случаю. В его крови обнаружили наркотик, который влияет на координацию.
— Наркотик? Откуда? Он что-то принял?
— Не знаю. Филипп не помнит. Он божится, что выпил только пару бокалов вина с Сашей.
— Тогда как наркотик попал в кровь?
— Это предстоит выяснить полиции. Но теперь мы точно знаем, что это покушение. Заманив Фила на крышу, Белый Кролик подписал ему смертный приговор, но тут вышла осечка, и брат выжил.
— И теперь полиция занимается этим делом?
— Да, милая. Но этих бестолочей, что допрашивали нас утром, отстранили. Расследование поручили майору Фетисову. Он уже отдал приказ it-специалистам изучить возможность взлома нашей системы безопасности. Ни одна камера не показала, кто поднимался на крышу, а ведь Белый Кролик там был, когда подпиливал перила. И Фетисов даже определил когда.
— Когда?
— Три недели назад в «Москве» проходила шумная вечеринка. Мы с тобой тогда были в Греции, Саша еще лежала в клинике, Фил, Аврора и управляющий персонал — в «Москве». Таким образом, верхний этаж пустовал, и Белый Кролик смог выйти на крышу и подпилить перила. Звук циркулярки, а это была именно она, заглушила громкая музыка. Камеры, как обычно, не засекли ничего странного.
— Но если это было так давно, то почему он заманил Фила на крышу спустя столько времени?
— Он ждал нашего возвращения. Этот псих хотел причинить мне еще большую боль, а может, свалить вину на меня. У полиции, да и у некоторых сотрудников отеля были подозрения на мой счет.
— Чушь! — резко заявила Ксения и, подняв голову, посмотрела Алексею в глаза. — Ты бы никогда не столкнул Фила с крыши. Ты не убийца! Ты не чудовище!
— Я рад, что ты мне веришь. Для меня это главное. — Его губы растянулись в улыбке, но глаза остались серьезными. Алексей вспомнил Алису. Ее кровь была повсюду, а в огромных широко распахнутых глазах застыл ужас.
— Полиции удастся узнать, кто взломал систему безопасности? — Ксенин голосок вернул Алексея в реальность. Он прочистил горло и легко поцеловал ее в щеку.
— Я очень на это надеюсь, милая. Их возможности значительно шире моих.
— Это очень хорошо, но все же куда больше меня беспокоит Фил. Если этот ненормальный пытался его убить раз, то может сделать это снова!
— Не тревожься о нем. Я позабочусь о его безопасности. Но вот что нам нужно решить, так это как быть с его делами в «Авроре». Взваливать все на Вику — не лучшее решение.
— Я могу взять на себя дела Филиппа, пока он не поправится и не вернется в «Аврору».
— Это было бы замечательно. Заодно отвлечешься.

Дел действительно было так много, что Ксении удалось на время забыть и о Белом Кролике, и о полицейском расследовании. Первую половину дня она помогала Виктории с райдерами приезжающих музыкантов, заселением политической делегации Никарагуа и встречей посла Франции. Все это время Алексей занимался своими делами в кабинете, а в обед уехал из «Авроры», сообщив лишь, что будет к вечеру.

Вернувшись в свою рабочую стезю, Ксения была рада пообедать в «Крейсере» с друзьями. После возвращения из отпуска она отдалилась и от Виктории, и от Марка. Зато теперь они могли вдоволь наболтаться, правда, тяжелый груз случившегося с Филиппом не давал Ксении расслабиться.

— Ну что ты, солнечная? Где же наша прежняя лучезарная Ксю? — Марк картинно выпятил губу и захлопал глазами, словно вот-вот заплачет.
— Не могу отделаться от мыслей о Филе. Леша так толком и не объяснил, что с ним. Когда мы были в больнице, врач не давал никаких прогнозов, но я знаю, что такие травмы не проходят бесследно. У него может на всю жизнь остаться хромота, и это еще не самое страшное.
— Почему бы тебе самой не съездить в больницу и все не разузнать? — предложила Виктория. — Понятно, что твой благоверный не хочет обсуждать с тобой Фила. Только слепой не увидит, как он ревнует.
— Думаю, ты права. Я вернусь меньше чем за час. — Ксения уже хотела встать из-за стола, но Марк удержал ее за руку.
— Солнечная, сначала ты пообедаешь. Совсем себя измотала. Больница с Филом никуда не денется. Он-то уж точно не убежит, — Марк прыснул от своей шутки, но строгий взгляд Виктории заставил его вновь стать серьезным.
— Марк — дурак, конечно, но прав. Тебе надо сначала поесть, — вкрадчиво сказала Виктория и протянула Ксении булку, которую только что смазала маслом, и вздохнула: — Знаешь, Ксюш, ты так изменилась.
— Изменилась?
— Да, когда ты только пришла в «Аврору» была милой и наивной девочкой. Ты всем помогала, постоянно выручала всех и каждого. Помнишь, я сначала даже думала, что ты прикидываешься?
— А сейчас я не такая?
— Сейчас от твоей милой наивности не осталось и следа. С одной стороны, это хорошо. Ты взрослеешь, но с другой… Я волнуюсь за тебя.
— Знаешь, Вик, сложно оставаться беззаботной, когда вокруг происходит столько всего.
— Это наш Алексис сосет из солнечной ее молодость. Сам рядом с ней помолодел лет на пять, а вот она…
— Марк! Что ты несешь?! — прикрикнула на него Виктория. — Ксю, наш птенчик опять болтает лишнее, но доля истины в его словах снова есть. Данилевский рядом с тобой молодеет, несмотря на все его проблемы.
— А то… захапал себе нашу невинную девочку, небось по ночам все соки из нее выпивает… Признайся, он хорош в постели? — прошептал Марк.
— Я не буду обсуждать такие вещи, — залилась краской Ксения.
— Ну мне-то не светит это узнать на деле, а всегда интересовало, как он в этом смысле. Наверное, тигрище?
— Все хорошо, Марк. Но я бы не хотела вдаваться в подробности.
— Вот! Вижу нашу прежнюю Ксю, — повеселела Виктория. — Снова смущается, как раньше. Смотри, Марк, она как помидорка.
— Да ну вас! — Ксения откинулась на спинку стула и скрестила руки под грудью.
— Не обижайся, солнечная, но ты и правда мило смущаешься.
— А вот и наш обед. — Закусив губу, Виктория вытянула шею, пытаясь заглянуть на поднос, который со всей своей статью нес сам Александр.
— Ксюшенька, наконец ты снова с нами, — довольно сказал шеф-повар, ставя перед ней тарелку тыквенного супа. — Понимаю, новый статус, но ты не забывай нас…
— Дело совсем в другом. Я никого не забываю…
— На ужин придешь в «Крейсер»? Сегодня будет божественный мусс из лососины.
— Постараюсь.

Еще раз убедившись, что друзья от нее не отвернулись, Ксения почувствовала подъем сил. Теперь ей не было так страшно ехать в больницу к Филиппу. Она верила, что он обязательно выздоровеет и со временем справится со всеми последствиями несчастного случая. Ее брат был в куда более тяжелом состоянии, но смог побороть себя и, вопреки опасениям врачей, показывал отличные результаты. Ксения хотела рассказать Филиппу о Косте, она была уверена, что такой пример даст ему сил скорее пойти на поправку.

Поднявшись на нужный этаж, Ксения направилась к ординаторской. Первым делом она хотела справиться о самочувствии Филиппа, а потом уже его навестить, однако доктора не застала. Дежурная медсестра поинтересовалась, чем может быть полезна, но, когда Ксения спросила про Филиппа, растерялась и не нашла что ответить.

— Ну как же? В восемьсот шестой палате. Молодой мужчина после несчастного случая.

— Но восемьсот шестая пустая, — развела руками медсестра. — Пациента, который там был, выписали сегодня рано утром.
— Как выписали?! — опешила Ксения. — Он был в тяжелом состоянии. Только-только пришел в себя.
— Не знаю, что сказать. Это было до того, как я заступила на смену.
— Спасибо, — процедила Ксения и вылетела из ординаторской.

По пути к палате Филиппа, она позвонила мужу. Алексей долго не отвечал, заставляя то и дело слушать автоответчик. Только с четвертого раза он снял трубку.

— Алло, милая, что-то срочное?
— Да. Фила выписали. Его нет в палате!
— Как ты узнала?
— Я сейчас стою под его пустой палатой. Леша, где он, ты знаешь? Его же не могли выписать так быстро!
— Родная, не волнуйся, — облегченно вздохнул Алексей. — Фила перевели в другую больницу. Полиция обеспечила ему охрану.
— Но почему ты мне не сказал? — рассердилась Ксения.
— А почему ты поехала к нему втайне от меня? — в тон ей ответил Алексей.
— Я не имею права навестить твоего брата? Или должна отчитываться о каждом своем шаге?
— Как моя жена — не должна, но ты еще и моя подчиненная. Как твой начальник я не получал от тебя сообщения, что ты едешь в больницу. Так что, будь добра, вызови такси и вернись в «Аврору».

Алексей сбросил вызов и со злостью сунул телефон в карман пиджака. Он понимал, что хватил лишнего. Мог бы раньше догадаться, что Ксения бросится в больницу к Филу. Но его злило, что она так безответственно поехала в место, где мог появиться Белый Кролик. Этим утром Ксения сама говорила, что он захочет закончить начатое и явится в больницу.

— Алексей Сергеевич, неужели вы таким тоном общаетесь с супругой? Ай-ай-ай… Непорядок.

Сергей Леонидович Фетисов, майор полиции и давний знакомый семьи Данилевских, откинулся на спинку своего потертого кожаного кресла и сквозь сигаретный дым посмотрел на Алексея. Более двух лет он избегал с ним встречи, и вот теперь Данилевский снова сидел перед ним и опять просил об услуге.

— Мои отношения с женой вас не касаются, — огрызнулся Алексей.
— Тем не менее из-за них вы ко мне пришли. Я четко дал понять, Алексей Сергеевич, что после того, что для вас сделал, мы больше не должны видеться.
— Мы в одной лодке, Сергей Леонидович. Белый Кролик знает о том, что случилось с Алисой, а если правда выплывет, то вы лишитесь своих погон за то, что помогли все обстряпать.
— Я сказал, что разыщу его, но вы должны понимать, что вести расследование и одновременно с этим утаивать основной мотив…
— Ничего мы не утаиваем. Алиса развелась со мной и уехала из страны, а какой-то ненормальный пытается насолить мне напоминаниями о бывшей! Разыщите его! Разыщите, пока не стало поздно!
— Для ваших сообщников уже поздно, — отчеканил Фетисов.
— О чем вы? — нахмурился Алексей.
— А вы сами не догадываетесь? Назовите тех, кто был в курсе того, что случилось! — Фетисов начал раздражаться, он затушил сигарету, вмяв окурок в донце пепельницы, и потянулся к пачке за новой.
— Что за глупые игры?! — вспылил Алексей и ударил ладонью по столешнице с такой силой, что пепельница подскочила и упала с характерным стуком. Тем не менее Фетисов остался спокойным.
— Назовите, — процедил майор.
— Я, вы, Фил, Петр Андреевич, Елизавета Павловна, родители Алисы… — Алексей вдруг замолчал и поднял полный ужаса взгляд на Фетисова.
— Вы поняли…
— Только мы трое остались живы.
— Филипп — чудом. Вы наверняка последний в списке, а вот я — следующий.
— Но Петр Андреевич умер в собственной постели. Ему было около восьмидесяти. Не может быть.
— Думаете это совпадение? Петр Андреевич Филатов — правая рука вашего деда и ваш наставник. Это он мне позвонил той ночью. Елизавета Павловна Елатонцева — давняя сотрудница «Авроры», приятельница вашего деда и ваша наставница — передавала мне деньги за сфабрикованное дело. Семейство Айдановских — родители вашей первой жены, согласившиеся закрыть глаза на то, что случилось с Алисой, взамен на спасение своего бизнеса от банкротства. Филипп — любовник Алисы. Вы — ее муж. И, наконец, я.
— Но о вас Белый Кролик не знает.
— Думаете? Я бы не был так в этом уверен. Ему известно слишком много, о моем участии догадаться нетрудно.
— Сергей Леонидович, вы должны разыскать Белого Кролика чего бы это ни стоило. Если потребуются ресурсы — положитесь на меня.
— Я сделаю все возможное, но мне придется побеседовать с вашей женой.
— Ксения не должна знать о том, что я сделал.
— Я не стану говорить лишнего, но ее показания помогут расследованию. Если мы в ближайшее время не обезвредим Белого Кролика, не будет гарантии, что госпожа Данилевская не узнает правду от него. Только устранив его, мы можем гарантировать, что наша тайна не выплывет наружу.