- Может тебе попросить у стюардессы плед?

Подумав, что вопрос обращен не ко мне, я продолжила созерцать иллюминатор и делать вид, что все происходящее за его стеклом безумно меня интересует.

- Лиз, ты меня не слышишь? - настойчиво повторил голос рядом со мной.

Мне пришлось оторваться от иллюминатора и повернуться к подруге, которая сидела в соседнем кресле.

- Зачем? – равнодушно произнесла я.

- Затем, что ты стучишь зубами, как приговоренный к смертной казни, - с искренним сочувствием ответила она. Лиам, сидевший рядом с Энни, только тяжело вздохнул.

- Со мной все в порядке, - покачала я головой, снова отвернулась и больше не произнесла ни слова до тех пор, пока наш самолет не приземлился в аэропорту Эдинбурга.

Город встретил нас холодным утренним туманом. Спустившись по трапу, я огляделась, с трудом пытаясь убедить себя, что это не сон, а явь: я еду в больницу, где сейчас находится Луи, и я понятия не имею, какие новости меня ждут впереди.

Я куда-то медленно шла за Энни и Лиамом, передвигаясь, как древняя, немощная старуха. Я была так погружена в свои мысли, что очнулась, лишь когда такси притормозило у нужной нам больницы. Я изо всех сил пыталась сдержать нахлынувшие чувства и вернуться к действительности.

- Лиз, пойдем, - Лиам взял мою холодную руку и слегка сжал ее.

Я кивнула и вылезла из машины. Лиам первым зашел внутрь и сразу направился к стойке регистратуры. Поговорив о чем-то с дежурным врачом, он вернулся к нам.

- У Луи сейчас родители, они прилетели сюда час назад. Врач сказал, что нам нужно немного подождать.

Молчание, которое возникло после слов Лиама, длилось недолго. Все напряжение, которое я так тщательно в себе подавляла в последние часы, тут же вырвалось наружу.

- Луи! Где Луи? Я хочу видеть Луи! – Мои крики нарушили тишину больничного вестибюля.

Все посетители обернулись ко мне, привлеченные шумом. В этот момент я увидела дежурного врача, который большими решительными шагами направился ко мне и я, размахивая руками, чуть не налетела на него.

- Я хочу видеть Луи! – пронзительно кричала я, не обращая никакого внимания на его хмурый взгляд.

Санитар в белом халате быстро подошел ко мне и строгим голосом произнес:

- Мисс, я должен попросить вас вести себя тише. Иначе вам придется уйти.

Я резко развернулась, едва не потеряв равновесие.

- Тише?! – в истерике, не поддающейся уже никакому контролю, кричала я. – Здесь мой любимый человек! В этой больнице! Он умирает! Неужели не понятно? Луи умирает, а мне нельзя повышать голос? – И я, сжав кулаки, пошла прямо на санитара.

Лиам быстро встал между нами и прижал меня к себе, и я принялась колотить по его груди кулаками, словно в бреду приговаривая:

- Где Луи? Отведите меня к Луи!

Тогда он стал успокаивающе гладить меня по голове, приговаривая:

- Все хорошо, Лиз. Все будет хорошо.

Только минут через 10 нам разрешили пройти к Луи. Я уже успела более-менее успокоиться и сейчас, приближаясь к палате, почувствовала, как заколотилось сердце.

Войдя в палату и увидев мистера Томлинсона, неуклюже примостившегося на стуле возле кровати сына, я поняла, что все очень плохо. Луи без сознания лежал на больничной койке, возле которой стояло бесчисленное количество аппаратов. Его лицо было невероятно бледным, и только темно-русые волосы выделялись на фоне белоснежных больничных простыней.

- Луи! – словно не замечая никого и ничего, я быстро подошла к больничной койке, наклонилась и осторожно, чтобы не повредить капельницы, взяла его руку. Она была холодной и безжизненной. Всхлипнув, я перевела взгляд на аппарат, подключенный к его сердцу: монитор показывал стабильное сердцебиение.

«Слава богу, он жив! – Я немного успокоилась. – Какое счастье, он жив!»

Он был жив, но очень бледен и беспомощен. Мне показалось, что сейчас у меня разорвется сердце. Родители Луи переглянулись и сделали знак Лиаму и Энни оставить меня наедине с их сыном. Выходя из палаты, Джоанна ласково погладила меня по волосам.

- Как хорошо, что ты приехала, Элизабет, - прошептала она, вытирая слезы.

Мистер Томлинсон проглотил комок в горле, прокашлялся и, взяв жену за руку, тихо вышел в коридор. Энни и Лиам вышли вслед за ними.

Оставшись одна, я вгляделась в любимое лицо и, не в силах сдерживаться, закричала. Но громкого вопля не вышло, только слабый стон.

- Луи, не уходи... Пожалуйста, останься со мной...

Ответом мне было только мерное пищание аппаратов. У меня возникло чувство, словно меня сильно ударили под дых.

- Луи, я не смогу без тебя. - Прошептала я, прижимая его руку к своей щеке. - Ты единственный, кто мне сейчас нужен. Без тебя я как будто наполовину мертва...

Звук кардиомонитора вдруг неожиданно стал громче и пронзительнее. Я подняла голову и посмотрела на него безумным взглядом. Кардиограмма показывала сплошную линию...

Дальнейшее я помню только отрывками.

В палату тут же вбежала толпа врачей, меня оттеснили в сторону. Я плохо соображала, что происходит вокруг, до меня долетали лишь обрывки фраз:

- Группа крови первая положительная...

- Давление шестьдесят на сорок...

- Готовьте операционную...

Я видела, как на Луи надевают кислородную маску, делают искусственный массаж сердца, медсестра быстро вводит иголку капельницы в вену.

Мои ноги подкосились, и я рухнула на пол.

- Нет! Господи! Нет! – зарыдала я и принялась бить кулаками по линолеуму.

Энни опустилась на колени рядом со мной и обняла, пытаясь привести в чувство.

- Все будет хорошо, – тихо шептала она, сама едва сдерживая слезы, – все будет хорошо.

Она не отпускала меня, пока мои рыдания не сменились едва слышными всхлипываниями. Затем она помогла мне подняться, но продолжала поддерживать, пока врачи увозили Луи на каталке в операционную.

Когда палата опустела, я беспомощно огляделась. Мне казалось, что должно быть что-то, что может как-то заглушить боль. Но ничего больше не было. Только пустота и темнота, окутывающая меня, как паутиной...

Невыносимо резкий запах заставил меня открыть глаза. В следующее мгновение я вновь зажмурилась и сморщила нос, потому что едким веществом, казалось, был насыщен сам воздух.

- Очнулась, - прозвучало надо мной.

- Элизабет, ты слышишь меня? - Это был голос, который я узнала бы из тысячи других.

- Энни? Ты...

- Слава богу! - с чувством произнес та. - Ты напугала всех нас.

- А... что случилось?

- У вас был обморок, мисс Стивенс.

Повернув голову, я увидела человека в белом халате. Стоя у столика, он набирал в шприц какое-то желтоватое вещество из ампулы.

- Вы переволновались, - продолжил он. - Но сейчас мы устраним негативные последствия вашего стресса. - С этими словами врач двинулся к кровати, держа шприц между пальцами.

- Что это? - встревожилась я. - Зачем? Я не хочу уколов!

- Это очень хорошее средство. Оно поможет вам успокоиться. Повернитесь на живот, пожалуйста. Инъекция внутремышечная.

- Нет! - резко произнесла я. - Я... не позволю!

Врач внимательно взглянул на меня, затем произнес тоном человека, на которого капризы пациентов давно перестали производить впечатление:

- Ну не упрямьтесь, мисс Стивенс, это для вашего же блага.

- Я уверена, что в ампуле снотворное! А я не хочу спать!

Врач покачал головой.

- Не устраивай сцен, Лиз, - сдержанно, но с хмурым видом произнесла Энни. – Ты не спала уже два дня. Ты вся словно комок нервов. Тебе надо успокоиться.

- Я...

- Ты ведешь себя, как капризный ребенок. Повернись, пожалуйста. Давай-ка я тебе помогу...

Не успела я опомниться, как оказалась лежащей на животе с приспущенными джинсами. В следующую минуту по моей обнаженной ягодице прошлась прохладная, пропитанная спиртом вата, после чего в это место вонзилась игла.

- Ой!

- Все, мисс Стивенс. Не стоило и волноваться.

Я прикусила губу, затем быстро натянула джинсы, села на постели и процедила сквозь зубы:

- Благодарю.

Врач снисходительно улыбнулся.

- Скоро вас отпустит нервное напряжение. - Произнес он, кивнул Энни и Лиаму и покинул палату.

- Где Луи? Что я ним? – я взволнованно посмотрела на друзей.

- Он все еще в операционной. – Мрачно ответил Лиам.

- Он... он ведь выживет, да? – Из моих глаз снова брызнули слезы. - Скажи мне, он выживет?

- Еще рано судить, – уклончиво ответил Лиам. – Но мы все на это надеемся.

Я хотела встать, но на меня вдруг навалилась усталость, тяжелым гнетом прижимая к кровати.

- Энни... что со мной? – прошептала я, медленно проваливаясь в сон.

Я уже не видела, как подруга села рядом со мной и, гладя меня по волосам, тихо сказала:

- Отдохни, моя хорошая. Бедная моя подружка, сколько же тебе пришлось пережить...

***

Собрав всю волю в кулак, я заставила себя открыть глаза. Я лежала, свернувшись калачиком на больничной койке. За окном была ночь, в палате под потолком горела лампа. Свет от нее казался тусклым и неестественным. На маленьком диванчике в углу палаты спала Энни.

Вчерашний вечер смутно проступал сквозь пелену тумана. Я вспомнила, как мы приехали в больницу. Вспомнила, как увидела Луи, увешанного разными проводами от аппаратов и приборов. Вспомнила, как его увозили в операционную. Это было последнее воспоминание, что мне удалось извлечь из памяти. После этого - пустота.

Я подняла голову, но накатившая тошнота заставила меня замереть. Хватило сил только для того, чтобы вернуть голову на подушку. Лучше еще немного полежать, подняться все равно нет сил.

Еще некоторое время я пролежала с закрытыми глазами, затем потихоньку встала. Коленки дрожали, но у меня хватило сил доползти до ванной, которая, к счастью, имелась в этой палате, и взглянуть на себя в зеркало. Вид был отвратительный. Я поморщилась: отекшее лицо, опухшие от слез глаза, взлохмаченные волосы. Увидишь такую физиономию - испугаешься.

Я быстро умылась, пригладила волосы и, стараясь не разбудить Энни, выскользнула из палаты.

Мне надо найти Луи, или хотя бы узнать о нем последние новости.

На цыпочках я добралась до его палаты, заглянула внутрь и чуть не вскрикнула от нахлынувших чувств. Луи был там, а это значит, что опасность миновала, иначе он до сих пор находился бы в операционной или реанимации.

Его родители тоже были в палате, сидя рядом на стульях. Я тихонько прошла к кровати и безмолвно опустилась на пол.

«Луи! – Из моего сердца вырвалось его имя, хотя губы не произнесли ни звука. – Я не могу вынести даже мысль, что потеряю тебя. Я уже мертва без тебя!».

Все молчали, но сплотившее нас общее горе заставило и без слов понимать друг друга.

Сколько мы так просидели – я не знаю, но когда я очнулась и огляделась, то увидела, что я в палате одна. Я поднялась, села краешек кровати и снова взяла своими руками руку Луи. Прижав ее к своим губам, я заговорила прерывающимся шепотом:

- Луи, я не могу потерять еще и тебя. Сначала мама, потом ты. Я этого не переживу. Я так люблю тебя, что жизнь без тебя кажется лишенной всякого смысла...

Тишина. Только мерный шум работающих аппаратов.

- А помнишь, Луи, как мы встретились с тобой в первый раз? – тихо продолжила я. - Я никогда этого не забуду, – я покрыла его руку легкими поцелуями. – Стоит мне закрыть глаза, и я вижу, как ты стоишь на ресепшн со своими друзьями, а потом подходишь ко мне, чтобы попросить ключ от своего номера. Тогда я поняла, что влюбилась в тебя раз и навсегда...

Я что-то еще долго шептала, а потом, как подкошенная, сползла на пол и, не выпуская руку Луи из своих рук, положила голову на кровать. Меня колотил озноб. В то же время, прижимая руку Луи к своей щеке, по которой текли слезы, я чувствовала, что лицо горит. И хотя палата освещалась лампой, мне казалось, что все вокруг было заполнено движущимися тенями, подступавшими все ближе и ближе...

Все чувства, которые я сдерживала, все слова, которые я не успела сказать, теперь вылились в безудержные рыдания. Мне казалось, что любовь словно вырывали из моей души, взамен оставляя пустоту.

Я закрыла глаза, вспоминая то чувство, когда Луи впервые поцеловал меня, как он взял руками мое лицо и слегка провел большими пальцами по щекам...

- Я тоже...

Хриплый, едва слышный голос донесся до меня, как сквозь слой ваты. На секунду в голове у меня промелькнула мысль, что я вижу сон, и мне даже пришлось открыть зажмуренные глаза, чтобы понять, что голос Луи так же реален, как и дрожь, охватившая все мое тело.

Подняв голову, я с замиранием сердца посмотрела на Луи. Он все также лежал с закрытыми глазами, но на его губах появилась чуть заметная улыбка.

- Что? – тихо переспросила я, чувствуя, как от внезапно нахлынувшего счастья кружится голова.

Прошло минуты две, прежде чем Луи медленно открыл глаза. Видимо, это далось ему с трудом, потому что он тут же прикрыл их снова.

- Луи, ты что-то сказал? – прошептала я, наклоняясь ближе к нему.

Его глаза снова дрогнули и открылись, пальцы несильно сжали мою руку. Едва слышно он прошептал:

- Я сказал, что тоже тебя люблю...