Я слегка приподнялась и вгляделась в лицо Зейна, освещенное утренним солнечным лучом, проскользнувшим через оконное стекло. Спит. Длинные черные ресницы едва подрагивают, как крылья крошечной бабочки, четко очерченные губы слегка приоткрыты.

Три года назад я бы душу дьяволу продала только за один поцелуй Зейна, не говоря уж о том, чтобы проснуться в его объятиях, но сейчас... Сейчас мне отчаянно хотелось только одного: заснуть. Заснуть, чтобы потом проснуться и с радостью осознать, что все то, что случилось – оказалось всего лишь сном.

Но в жизни никогда не бывает все гладко. Белую полосу нередко сменяет серая, а иногда и совсем черная, приносящая страдания и отчаяние. Именно это и испытывала я сейчас: страдание и отчаяние. Усилием воли подавив рвущиеся из груди рыдания, я уткнулась лицом в подушку. Боже, что я натворила? Как я могла? Неужели я и Зейн...

В этот момент я чувствовала себя такой жалкой и дешевой. Мое поведение было настоящим предательством по отношению к Луи. В эту ночь я отказалась от всего, чему меня учила моя мать: если у человека нет самоуважения и достоинства, то у него нет ничего.

Я тихонько встала, накинула халат и прошмыгнула в ванную. Там, прислонившись к стене, я медленно сползла по ней на пол и скорчилась от боли и унижения, к горлу подступила тошнота. Как я могла так поступить? Как я вообще могла перепутать Луи с Зейном? Это же в каком надо быть невменяемом состоянии, чтобы совершить это безумие?!

Просидев в оцепенении довольно долго, я с трудом поднялась, включила воду и встала под успокоительный водопад. Мои слезы смешивались с водой. Господи, какое ужасное утро! Я совершила самую большую ошибку в жизни. Мне было больно, по-настоящему больно, но винить в этом некого, кроме себя.

Выключив воду, я вышла из-под душа. Несмотря на то, что я проснулась несколько минут назад, я чувствовала смертельную усталость, у меня разламывалась голова, и моим единственным желанием было вернуться в комнату и увидеть, что она пуста.

Но желания не всегда исполняются. Этому, например, исполниться было точно не суждено.

- Элизабет, ты в порядке? – услышала я за дверью голос Зейна, и это было равносильно соли, насыпанной на рану.

Набрав в легкие воздуха, я распрямила плечи.

- Уже выхожу, - откликнулась я, стараясь не выдать своего волнения.

Через пять минут, зайдя в спальню, я увидела, что Зейн стоит у окна. Он уже успел одеться, и теперь я смотрела, как он медленно идет ко мне, такой красивый, высокий, мужественный.

Он был всего в шаге от меня, когда мое лицо скривилось в гримасе болезненного отвращения к себе, и я быстро отвернулась. Вина снова обрушилась на мои плечи неподъемным грузом, сдавила мое сердце в стальных когтях.

Зейну показалось, что он с разбегу врезался в кирпичную стену. Он не знал, что делать, и, замерев, просто смотрел на меня. Наверное, он ожидал, что я буду сожалеть о случившемся, но чтобы так? Он открыл рот, чтобы хоть что-то сказать, но не смог произнести ни звука.

- Может быть, просто уйдешь? - взмолилась я, чувствуя на себе его пристальный взгляд.

- Элизабет?

Я стиснула зубы и заставила себя обернуться. Когда-нибудь мне все равно придется посмотреть ему в глаза. Нет смысла откладывать момент моего позора на потом, от этого мне легче не станет. Подняв голову, я заставила себя посмотреть на Зейна.

Его взгляд скользнул по моему лицу, и я, покраснев, сжала побелевшими пальцами ворот халата.

- Мне кажется, слишком поздно начинать меня стесняться, - чуть улыбнулся он, наблюдая за моими действиями.

Я вздрогнула, тяжело вздохнула и начала:

- Вчера ночью...

- Тебе было плохо и...

Я остановила его взмахом руки, не собираясь искать оправданий своему поступку.

- Это не имеет значения. Мне просто жаль, что это произошло, - всхлипнула я.

Лицо Зейна побелело, когда он услышал эти слова. Повисшее в комнате напряжение было почти осязаемым. Застывшая поза и то, как крепко он сжимал кулаки, свидетельствовали о высшей степени напряжения. Минуты тянулись бесконечно.

Новый приступ головной боли заставил меня прижать пальцы к вискам. Я зажмурила глаза, пытаясь сдержать стон.

- Что с тобой? – требовательно спросил он.

- Голова раскалывается на части, – слабо пробормотала я, не в силах даже открыть глаза.

Я почувствовала, как Зейн быстро прошел мимо меня в ванную, и, открыв глаза, увидела, как он смочил полотенце водой и, вернувшись в комнату, быстро приложил его к моему лбу. От неожиданности я вскрикнула и отшатнулась.

- Не смей никогда прикасаться ко мне!

Зейн выглядел так, словно его ударили.

- Хорошо. - Он невесело улыбнулся. – Только не нужно от меня шарахаться, Элизабет. Я не такое уж чудовище, хотя тебе сейчас трудно в это поверить.

На этот раз в воздухе явно повеяло холодом, и у меня мурашки побежали по коже. Его взгляд был черным и холодным.

- Мне правда очень стыдно, Зейн, - слова давались мне с трудом. - Я бы сейчас сделала все, чтобы тебя вчера здесь не было.

Губы Зейна сжались в жесткую линию.

- А кого бы ты предпочла видеть здесь вместо меня?

Я в изумлении подняла на него взгляд. Как будто нужно уточнять очевидное?

- Или ты имела в виду, что хотела бы, чтобы это был кто угодно, лишь бы не я? - продолжил он сквозь сжатые зубы. - Что ж, возможно, я не тот парень, которого ты хотела бы видеть вчера в своей постели, но так уж сложилось, черт побери, что это был я, и ничто теперь это не изменит!

- Я знаю, - устало произнесла я. – И лично теперь собираюсь извлечь из этого урок и вообще забыть о том, что мы когда-то встречались. Советую и тебе сделать то же самое. А сейчас тебе лучше уйти, а то люди могут подумать...

- А ты думаешь, мне есть дело до мнения окружающих? – Прервал меня Зейн. - Я самодостаточный человек, и мне все равно, что обо мне думают другие.

- А мне нет! И тому, что произошло – нет оправдания.

- А зачем оправдываться? Не надо. И жалеть ни о чем не надо - твоя жизнь принадлежит только тебе, а на остальных плевать.

Возникла небольшая пауза. Я закрыла лицо руками.

- Это ужасно... ужасно... уходи... видеть тебя не могу...

Он судорожно вздохнул и сделал ко мне шаг.

- Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне, Элизабет?

Я убрала руки от лица и покачала головой.

- Не нужно устраивать дешевую мелодраму, Зейн.

- Дешевую? Мелодраму? – в его глазах плескалась ярость. - Ты любые человеческие чувства так воспринимаешь? Или только мои?

- Как много вопросов. Зейн, извини, если я в чем-то обманула твои ожидания, но...

На одну короткую долю секунды мне показалось, что он меня сейчас ударит. Но Зейн справился с собой.

- Собирайся, Элизабет. У нас нет времени на сцены, - спокойно произнес он. – Похороны через час.

Меня затрясло, руки непроизвольно сжались в кулаки.

- Говорить о том, что чувствуешь, - не значит устраивать сцену! – в бессильной злобе выкрикнула я. – Просто...

Договорить мне не дал звонок в дверь. Я в ужасе взглянула на Зейна.

- Не волнуйся, никто ничего не узнает. – Усмехнулся он, прочитав в моих глазах отчаянную мольбу. - Все, что случилось между нами – останется только между нами.

- Уезжай, Зейн, прошу. – Быстро прошептала я. – Все это было ошибкой. Господи, что мы сделали... Просто уезжай!

- Но мне же нужно отвезти тебя в Лондон...

- Я вернусь домой со своими друзьями. А ты уезжай. И забудь обо мне. Навсегда. Пожалуйста.

В дверь опять позвонили.

- Это, наверное, Энни. Выходи через заднюю дверь, я не хочу, чтобы тебя кто-то здесь видел. Зейн, умоляю!

Он тоскливо посмотрел на меня и, ничего не сказав, вышел из дома незамеченным.

***

Я оказалась права: приехали Энни и Лиам. Едва увидев подругу, я не смогла сдержаться и расплакалась. Энни ничего не сказала, а только обняла меня и молча гладила по волосам, шепча слова утешения. Она и не подозревала, что я оплакивала сейчас не только смерть матери, но и смерть моих и без того недолгих отношений с другим моим любимым человеком...

Зловеще-торжественная атмосфера похорон добила меня окончательно. Моросящий дождь, свинцом затянутое небо, листья, срывающиеся с веток под резкими порывами ветра.

Я все время плакала, уткнувшись в плечо подруги. Как пережить сейчас весь этот ужас и не сломаться?

Я захлебывалась от рыданий. Я никак не могла понять: еще два дня назад мама была жива, мы с ней смеялись, разговаривали, я обнимала ее. Она не могла умереть, это неправда! Может быть, она жива, просто спит? Может, хоронят вовсе не ее? Я должна обязательно посмотреть и проверить - что если врачи и все остальные ошиблись?

В каком-то полуобморочном состоянии я оглянулась и увидела высокую, стоящую в отдалении от остальных знакомых и друзей моей матери фигуру Зейна. Он так и не решился подойти ко мне и ни разу со мной не заговорил. Но так было даже лучше.

В каком-то безумном порыве я оторвала от себя руки Энни и побежала к гробу, который уже собирались опускать в землю. Я сидела в рыхлой грязи и, захлебываясь рыданиями, кричала, что все ошибаются, и моя мать жива. Я пыталась объяснить мрачным людям в черных одеждах, что они не понимают - этого просто не может быть. Подбежавшие Энни и Лиам с трудом подняли меня с земли, грязную, продолжающую что-то выкрикивать сквозь рыдания. Энни крепко обняла меня и оттащила в сторону.

Дома, отмывая меня в душе, подруга пыталась меня успокоить. Она говорила простые и понятные слова, она говорила, что это происходит со всеми, с кем-то раньше - с кем-то позже. В жизни много случайностей, порой страшных, порой нелепых. И, к сожалению, они часто влияют на то, сколько проживет человек. От них невозможно застраховаться, их нельзя предугадать. Их можно только принять и постараться не думать об этом.

Выйдя из ванны, я, пошатываясь, молча прошла в гостиную и бессильно опустилась на ковер. В голове был вакуум, в ушах звенело, и еще что-то щекотное бежало по щекам. Меня бил озноб. Я оказалась совершенно не готова к такому сокрушительному удару: смерть матери, ночь с Зейном. Слишком много потрясений. А последнее было самым мерзким воспоминанием о том, чего вообще не должно было быть.

- Лиз, дорогая моя, - Энни опустилась на колени передо мной. – Поговори со мной. Не закрывайся. Да, твоей мамы больше не вернешь, но надо как-то жить дальше.

Она еще что-то очень долго говорила, пока я, наконец, не подняла голову и не посмотрела на нее блестящими от слез глазами.

- Мне плохо, Энн...

- Я знаю, милая, знаю. – Энни поцеловала меня в мокрую щеку.

- У меня никого больше нет...

- У тебя есть я. И Луи. Кстати, почему ты не отвечала на его звонки? Он звонил мне уже раз сто. Вчера целый вечер не мог до тебя дозвониться, и сегодня ты не брала трубку.

- Я не знаю, где мой телефон...

- Через час он должен вылететь в Лондон. – Подруга посмотрела на часы. – Хотел раньше, чтобы успеть на похороны, но у него возникли проблемы на фирме. Лиз?.. Почему ты так на меня смотришь?

Я снова опустила голову на ковер и уставилась в пространство невидящим взглядом.

- У меня нет Луи... – тихо произнесла я. - Больше нет...

Энни выглядела ошеломленной.

- Элизабет, объясни мне, что происходит. Богом тебя прошу, объясни. Почему ты так решила? С чего вдруг у тебя нет Луи?

Я молчала, не в силах произнести ни слова.

- Лиз, почему ты молчишь? Я хочу знать, что с тобой происходит. Перестань закрываться, не будь эгоисткой. Скажи хотя бы, почему ты такое сказала? Луи ведь любит тебя, это же очевидно! Что случилось? Ты можешь рассказать?

- Нет.

Четкий и ясный ответ. Энни охватило отчаянье. Общение со мной походило на попытку напиться из пустой бутылки: делаешь глоток, а во рту по-прежнему сухо.

- Значит «нет» - это ответ на все мои вопросы?

- К сожалению, да, Энни. Я не могу пока тебе все рассказать. Мне нужно самой сначала все обдумать.

- Почему ты не можешь? Кто или что заставляет тебя молчать?

- Энни, я очень, очень люблю тебя. Но мне больше нечего тебе сказать.

- Намекаешь на то, что мне пора уходить?

- Да, Энни. Пожалуйста.

- Лиз, мы с Лиамом заедем за тобой вечером. Нам нужно возвращаться в Лондон, и ты поедешь с нами. Надеюсь, нескольких часов тебе хватит для того, чтобы найти нужные слова для объяснения со мной. И не думай, что я оставлю тебя в покое.

С этими словами Энни развернулась и решительно вышла из комнаты.

Она вернулась через час и обнаружила меня в той же самой позе, в какой меня оставила. Я все также лежала на полу, тупо уставившись перед собой. Слез больше не было, только мерзкая ноющая боль во всем теле.

Подруга молча села на колени рядом со мной. Я медленно перевела на нее свой взгляд и тут же резко поднялась. В лице подруги было нечто такое, что мгновенно заставило меня прийти в себя.

- Энни?

- Получается, говоря о том, что у тебя больше нет Луи - ты все знала? – безжизненным голосом спросила она, не глядя на меня. - Почему тогда нам ничего не сказала?

- Знала – что? – ответила я, чувствуя, как противный холодок ужаса прошелся по моей спине.

Энни посмотрела на меня таким взглядом, от которого мне тут же захотелось умереть.

- Что в главном офисе фирмы Луи произошел взрыв. Говорят, что конкуренты постарались.

Расширенными от ужаса глазами я посмотрела на подругу.

- Я... я не знала этого, Энни! – прерывающимся голосом сказала я. – И... что... с Луи..?

Энни посмотрела на меня долгим взглядом, затем медленно произнесла:

- Луи в то время был там. На него обрушилась часть стены. Сейчас он в больнице в очень тяжелом состоянии. Врачи говорят, что шансов выжить у него практически нет...