И этот вечер, как и все на свете, подошел к концу. Когда рассосалась толпа в прихожей, и Луи отнес заснувших племянников в машину, когда Аманда расцеловала меня на прощание, когда грязную посуду свалили в раковину и спрятали продукты в холодильник, когда убрали со стола и смели крошки с пола – вот тогда и наступила блаженная тишина...

Луи еще оставался на первом этаже с родителями, а я поднялась в комнату, чувствуя себя сильно уставшей, но, несмотря на это, - неимоверно счастливой.

Ужасно хочется скинуть босоножки, сбросить платье и нырнуть в постель.

Я посмотрела в зеркало, с легкой грустью попрощалась с покрасневшей взъерошенной незнакомкой в красивом платье и взялась за молнию. И только через несколько минут поняла, что та отказывается сдвинуться хотя бы на миллиметр.

Вспомнив, как трудно было ее застегнуть, я тихо застонала. Придется перекрутить платье так, чтобы молния оказалась спереди. По крайней мере станет видно, в чем проблема, и появится шанс ее решить. Но как я ни старалась - у меня ничего не получилось.

Мда... Конечно, платье чудесное, но я не собираюсь проводить в нем всю ночь. Глубоко вздохнув, я снова подергала молнию, тихо уговаривая металлический язычок сдвинуться вниз. Все напрасно.

Десять минут спустя у меня заболели руки. Я прекратила борьбу, подошла к кровати и легла, предварительно разгладив руками складки, чтобы не измять платье. Потом выключила лампу и закрыла глаза.

Я уже задремала, когда послышался стук захлопнувшейся двери. Я слышала, как Луи тихонько зашел в комнату, включил ночник и, увидев меня, усмехнулся:

- Решила из платья сделать пижаму?

Я открыла глаза.

- Я не могу его снять. Молнию заело.

- Давай разрежем его ножницами.

- С ума сошел? Ты знаешь, сколько оно стоит?

- Нет. Да это и не важно.

- Это для тебя не важно. А для меня важно. – В этом платье я сегодня почувствовала себя красивой. И желанной... – Лучше помоги мне, пока я не испортила платье окончательно.

Я встала и повернулась к Луи спиной.

- Не вопрос. – Ответил он, подходя ко мне.

У меня пересохло во рту, когда я ощутила прикосновение прохладных пальцев Луи к своей шее и полуобнаженной спине – сущее мучение. Хотя, надо сказать, ничего сексуального в его движениях не было. Он просто делал то, о чем его просили, ничего больше. Но и этого хватало. Даже с избытком.

Мои руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

Руки Луи поднялись и легонько стиснули мои плечи. Большими пальцами он осторожно провел по моей спине, затем придвинулся ближе, и я ощутила исходящий от него жар.

Губы Луи коснулись моей шеи и принялись неторопливо ласкать кожу. Это было очень легкое прикосновение, легче ветерка, но я непроизвольно вздрогнула, будто к моей коже приложили лед.

Я судорожно вздохнула, моя спина выгнулась... и тут Луи вдруг резко отпустил меня.

Мгновение я стояла неподвижно, придерживая платье на груди, потом медленно повернулась к Луи лицом. Его голубые глаза не отрывались от меня. Секунда, две, три... Так хочется снова ощутить на своих губах его поцелуй...

Но ничего не произошло. Сделав над собой просто неимоверное усилие, Луи развернулся, чуть ли не бегом кинулся в ванную и быстро залез под холодный душ.

А когда полчаса спустя он вернулся в комнату, я уже спала...

***

Луна исчезла, спрятавшись за темными тучами и пеленой дождя. В комнате было темно и холодно. Луи быстро подошел к стеклянным балконным дверям и закрыл их. Проклятье, какой холод! Тепло ли Элизабет под ее одеялом? В такой темноте в глубине комнаты уже невозможно было ничего разглядеть.

Он зажег ночник, дающий мягкий рассеянный свет. Поёжившись от холода, торопливо натянул махровый халат, потом не удержался – подошел к кровати и некоторое время смотрел на спящую девушку. Какая же она красивая!

Элизабет лежала на боку, но одеяло сползло с ее плеча, и часть спины была открыта.

Луи тяжело вздохнул. Черт подери его мозг, который так хладнокровно и рационально расставляет все по местам. Эмоции – это разноцветный дым, заволакивающий реальность всего лишь на время. Луи Томлинсон пережил этим днем прекрасные, безумные, восхитительные мгновения, но сейчас они закончились. Он начал понимать, что эта спящая сладким сном в его постели девчонка вдруг начала медленно сводить его с ума. Но он больше никогда не совершит прежней ошибки, не позволит чувствам взять над разумом.

Выключив свет, он наклонился над постелью, чтобы поправить одеяло.

В этот момент вслед за ослепительной вспышкой молнии грохот отраженного разряда потряс стены дома...

***

Я вздрогнула, открыла глаза, увидела темную фигуру, склонившуюся надо мной, закричала и замахнулась для удара.

- Лиз! Милая. Не бойся. Это я.

Он обнял меня за плечи, не обратив внимания на удар в ухо, и держал меня так, и нежно гладил, и что-то тихо шептал. Казалось, прошла вечность, пока наконец я успокоилась.

- Луи?

Мой голос звучал очень тихо. Он крепче прижал меня к себе.

- Да, милая. Это я.

Я пыталась подавить невольную дрожь.

- Я подумала... я подумала...

- ... что я маньяк?

- Не знаю. Наверное...

- Извини, если разочаровал. – Усмехнулся он. – А теперь подвинься немного.

Его голос был хриплым, сердце бешено стучало.

Я подвинулась, он лег рядом, натянул на себя одеяло, задержал дыхание, а потом, мысленно послав все к черту, обнял меня за талию и притянул к себе.

- Спокойной ночи, Лиз, – прошептал он.

- Спокойной ночи, Луи.

Я закрыла глаза. Время шло. Гроза кончилась. Я лежала в его объятиях так тихо, будто спала, а Луи...

... а Луи просто медленно сходил с ума. Через полчаса он решил, что к утру уж точно станет либо святым, либо сумасшедшим...

Когда я проснулась на следующий день, Луи уже дома не оказалось. Как выяснилось позже, ему вместе с отцом срочно пришлось уехать по делам фирмы.

Настроение у меня было отличное. Вчерашний день закончился так, как я не могла и мечтать. Губы словно все еще ощущали поцелуй Луи, а тело помнило прикосновения его рук, обнимающих меня. Я была влюблена и счастлива, и в тот момент мне искренне казалось, что ничего на свете не может испортить мне радость от наступившего нового дня. Еще одного дня с Луи...

Ужас начался чуть позже. Причиной его стала самая обычная плохая погода - проливной дождь и сильный ветер.

С утра, как часто бывает в английской столице, все было прекрасно. Ровно настолько, чтобы я, вдоволь насмотревшись в окно, решилась пойти прогуляться по Лондону. Тем более, что мне позвонил Луи и сказал, что вернется домой только часа через 3-4.

Я не стала особо заморачиваться на одежде: надела короткую шифоновую юбку и футболку – все в персиковых тонах. С обувью дело обстояло хуже - у меня имелись только практичные, но уже изрядно потрепанные кеды, туфли на низком каблуке, которые вдруг неожиданно оказались с оторванной подошвой, и босоножки на высоком каблуке, в которых я была вчера на ужине. После недолгой борьбы здравого смысла и дамской натуры победили высокие каблуки. Я решила, что в конце концов, если ноги устанут - всегда можно сесть в автобус.

Сказать честно, в автобус мне захотелось минут через десять после выхода из дома. Одно дело ходить на каблуках по ровному полу дома, и совсем другое - по неровной мостовой. Однако в тот самый момент, когда я уже готова была сдаться, я случайно поймала на себе восхищенный взгляд симпатичного парня - и дамская натура вновь воспрянула духом.

Я добралась до центра и пошла медленно и очень осторожно, в основном поглядывая себе под ноги, а не по сторонам. Однако солнышко продолжало светить, вокруг было полно таких же, как и я, праздношатающихся людей, голуби бродили прямо под ногами - и я окончательно поддалась очарованию дня.

Когда солнце скрылось за набежавшими облаками, меня это не слишком напутало, скорее, обрадовало: в последние полчаса мне уже надоело щурить глаза. Я дошла до площади - и вот тут на землю обрушился холодный душ. Холодные струи били меня по голове, плечам, ногам, быстро превращая меня в мокрую тряпку...

Потом подул пронзительный ветер, и тут я бросила на себя всего лишь один взгляд в ближайшую витрину. Из моей груди вырвался жалостный писк, которого, впрочем, все равно никто не расслышал: во-первых, все бежали в разных направлениях, стремясь укрыться от непогоды, во-вторых, дождь буквально гремел по мостовой.

А мне было отчего пищать. В витрине шикарного бутика отразилась скорченная фигурка абсолютно мокрого гадкого утенка с обвисшими прядками волос, в облепивших тело мокрых тряпочках и потому исключительно нелепо смотревшаяся на высоченных каблуках. Намокшая юбка стала почти прозрачной, а проклятая футболка превратился во вторую кожу. Я охнула и прикрыла руками грудь. В этот момент меня кто-то толкнул, я растерянно обернулась - неожиданный рывок с другой стороны лишил меня сумочки, а вместе с ней и всех денег, документов и телефона.

Я поступила именно так, как поступает большинство людей, попавших в эту неприятную ситуацию: ахнула и заметалась, подворачивая ноги на скользкой мостовой. К тому же я страшно замерзла и плохо соображала. Прекрасно начавшийся день заканчивался полной катастрофой, и я едва удерживалась от слез.

Автобус закрыл двери перед самым моим носом. Таксисты на робкую просьбу отвезти меня туда, где я возьму деньги – снисходительно хмыкали и уезжали. Ливень сменился бодрым и бесконечным моросящим дождичком, ветер несколько утих, зато температура снизилась градусов на пять.

Мне предстояло пройти на высоких каблуках до подземки чуть больше полумили.

Выбора у меня не оставалось, так что я стиснула зубы - чтобы не стучали, обняла себя за плечи - для тепла и чтобы встречные не глазели на мою грудь, бесстыдно вырисовавшуюся под мокрой футболкой, и отправилась в дальний путь.

Сигнал автомобиля раздался столь резко, что я подпрыгнула от неожиданности, а затем обернулась. Передо мной торопливо распахнулась дверь, и знакомый голос завопил:

- Быстро - слышишь?! - быстро садись в машину!

Наклонившись, я заглянула в салон:

- Привет... апчхи!.. Зейн.

- К черту приветствия! В машину!

- Я не думаю...

- Ты и не можешь. У тебя должны были отмерзнуть и отмокнуть все мозги. Давай садись! Нет. Стой. Где-то у меня был целлофановый пакет... вот, теперь можно. И быстро закрывай дверь.

Немного поколебавшись, я села в машину.

- Мне ужасно неловко...

Зейн усмехнулся.

- Слушай, Лиз, хватит уже выражаться как выпускница пансиона благородных девиц.

- Смеешься?

- Нисколько. Это говорит мое смущение. Ты знаешь, что от смущения люди несут всякую чушь?

Я удивленно посмотрела на Зейна.

- А ты разве смущен?

- Любой бы на моем месте смутился, если бы рядом с ним сидела мокрая девица практически в неглиже.

- В чем?

- Неважно. Легко ты оделась, вот что. Знаешь что...

С этими словами Зейн резко затормозил и принялся стягивать через голову свой свитер. Я в ужасе подалась назад, но Зейн и бровью не повел.

- Надевай. И не спорь.

- Я не могу!

- Можешь. Ты просто еще не знаешь своих возможностей.

Я сдалась. Красивый, болтающий без умолку Зейн Малик меня подавлял, к тому же от свитера веяло долгожданным теплом, а зубы у меня все еще стучали, и мерзко липла к телу мокрая одежда. Одним словом, я вздохнула и принялась натягивать свитер своего бывшего соседа.

Понимая мое смущение, Зейн смотрел на дорогу перед собой и продолжал нести всякую чушь.

- ... Лиз, ты как будто не в Англии родилась! Как будто не знаешь про местную погоду. Вообразила себе, что раз июнь - так и лето. Лондон ухитряется иметь свои собственные климатические пояса и циклоны с антициклонами. Другими словами, отправляясь загорать на берег Темзы, не забудьте взять с собой резиновые сапоги и осеннее пальто. Кстати, тебе неплохо бы было переодеться, высохнуть и даже, не побоюсь сказать это в полный голос, выпить рюмочку-другую согревающего.

- Чаю?

- Ну... если ты привыкла пить его рюмками... тогда тридцать-сорок рюмок чаю. Но лучше бренди.

- У меня нет...

- Скажи тогда уж заодно свой адрес, а по дороге купим бренди.

Я удивленно посмотрела на Зейна.

- Дело в том... что я живу не одна.

- А с кем же, если не секрет? С подругой?

Немного помолчав, я ответила:

- Нет, я живу у своего парня.

Зейн подавил неуместный и нервный смешок и почему-то вцепился в руль. Странные волны, невидимые и ощутимые только нервными окончаниями, бродили по салону машины, словно опутывая нас сетями.

- У того самого, которого укусил Барт?

Я кивнула.

Возникла небольшая пауза, затем Зейн набрал воздуха в грудь и вдруг выпалил:

- А поехали ко мне!

- Нет!!!

- Лиз прекрати, а? Нельзя же так реагировать на меня. Я понимаю - ночь, безлюдная улица, и подобное предложение, исходящее от нетрезвого, небритого дальнобойщика, сжимающего в одной руке нож, а в другой недопитую бутылку водки. Но Я!!! Вполне приличный парень...

- Зейн, я не могу поехать к тебе.

- Почему? Мы же знаем друг друга с самого рождения!

- Дело не в этом. Просто... Просто у меня есть парень.

- Ну и что? – Зейн пожал плечами. - Я же тебя не в койку зову.

- Все равно. Это будет выглядеть несколько странно.

- Странно не это, а твои рассуждения. В конце концов, твоему парню совсем не обязательно знать, что ты ездила домой к своему другу детства.

- Мы никогда не были друзьями, Зейн...

- Ну... может и так. Но мы ведь можем сейчас стать друзьями? Выпьем чай, пообщаемся, ты согреешься, потом я отвезу тебя домой.

- Нет, Зейн, не надо. Просто отвези меня домой.

Отвернувшись, Зейн глубоко вздохнул, нажал на газ, и машина плавно покатила по мокрому асфальту...

Всю дорогу Зейн напряженно молчал. И когда через полчаса он притормозил у дома Луи, я вежливо поблагодарила и уже собиралась открыть дверь, как вдруг вспомнила, что на мне его свитер. Быстро стянув через голову, я уже было протянула его Зейну, но моя рука замерла на полпути, потому что я увидела, как в лобовое стекло на нас пристально смотрел Луи...