Импрацентум. Толкование двадцать пятое: Одаренные их щедрым благословением, падите ниц пред лучами луны, ибо ваша жизнь озарилась великим предназначенем.
Рекс Вион Майрон из Агрума Анема.

      «...озарилась великим предназначением, что велено исполнить, с гордой поступью ступив на земли священной крепости. В блаженных стенах наших господ явите свои силы, явите почтение и любовь к лику божеств, что даровали нам жизнь, как они даровали вам возможность доказать, что мы её достойны».
       Достойны стать жертвенным мясом. Вещью, бездушным мусором под ногами лживых господ, распоряжающихся чужой юдолью, как своей собственной. Восхваляющие тиранию четырех богов, Рексы отчаянно прививают душам народа унизительное служение. Делают его единственным смыслом жизни, благочестивым существованием, что в конечном итоге превращается в тугой ошейник. Кара осознала это слишком рано, заплатив за подобное знание непомерно высокую цену.
— Похвально, дитя, — голос, что прежде она слышала лишь издали.
        В те редкие дни, когда его обладатель показывался людям, шествуя по белоснежным тканям, укрывших улицы Агрума, будто мессия сошедшая с небес. С благожелательной улыбкой, в серебряных доспехах и горстьми золота в руках, что по окончанию отбора он разбрасывал под ноги людям. Ни разу колени Кары не преклонились перед ним, жадно хватая монеты, сдирая их вместе с влажной землёй и травой, как это делали остальные. Она не склониться пред богами, не говоря уже об этом нечестивце, сумевшим волей судьбы урвать себя мнимую власть.
— Рекс Арвин, — ни уважительного кивка, ни смущённо опущенных глаз, лишь холодная выдержка.
— Ты дочь Роланда, так? — высокий мужчина бесцеремонно выхватил книгу религиозных учений из рук Кары, перечитывая те же заповеди, что и она. — Сестра носителя Иена. Ты могла здесь не появляться сегодня, в семье не рождаются два одаренных в одном поколении.
       Говорит так, словно делает наиблагороднейшее одолжение. Будто разговор с ним такой же подарок, как и возможность отдать жизнь на развлечение его богам. Всматриваясь в до тошноты ухоженное лицо, ей хотелось окрасить его алой кровью, одним мощным ударом того самого Импрацентума, что Рекс Карпаса у нее отнял.
— «Рвитесь, бейтесь и гибните во славу возможности оказаться рядом с ними», — вкрадчиво заговорила Кара, цитируя одну из самых мерзких строчек книги. — Разве не так, уважаемый Рекс?
        Холодный взор серых глаз на этот раз замер на ней. Потерявший напускное снисхождение, он сделался угрожающим. Почти яростным, но вместе с тем озорно изучающим. Ехидно улыбнувшись, мужчина согнулся почти вдвое, чтоб его лицо оказалось на уровне лица Кары. Горячее дыхание неприятно скользнуло от щеки к шее, выбив из лёгких девушки возмущенный выдох. Сколько ему было? Тридцать? Сорок? Возможно и все шестьдесят, ведь находящиеся под покровительством богов, Рексы, пусть и живущие ни дня дольше остального народа, не становятся жертвой старости. Его лица не коснется ни единая морщина, как волос не коснется старческая седина. Представили божеств на земле должны быть прекрасны в своем омерзительном правление.
— Не дерзи мне, девочка, — приторно нежно произнес Рекс. — Уж не знаю, какие думы омрачают твою душу, но знай, они все бессмысленны. Не рвись и не бейся, а наслаждайся и отдыхай. Твой брат выплатил долг пред богами, не обесценивай его подвиг.
       Губы скривились в яростном оскале. Даже такую потерю Кары он использовал как инструмент манипуляции. Называет подвигом то, что на деле являлось вынужденной жертвой. Носители не имели права голоса в этой жизни. Их «дар» был проклятием и Рексы, несомненно, прекрасно это знали, из года в год пичкая умы людей лживыми речами. Благочестие, долг, вера — это не было их целью. Укрытые в шелковые одеяния, они прятались за спинами людей, коих толкали на съедение жестоким божествам.
— Поверьте, Рекс Арвин, подвиг моего брата значит для меня даже больше, чем вы можете себе представить, — смело вскинув голову, Кара сквозь зубы процедила каждое слово в лицо ненавистного Рекса, с упоением наблюдая за его звереющим взглядом.
        Что он может ей сделать? Лишённая свободы, веры и последних крупиц здравого рассудка, Кара более не боялась. Стоя сегодня пред высокими стенами крепости Карпас, она пообещала себе уйти отсюда уже навсегда, но вернутся в другое, свободное, место, где никому более не придется идти на поводу у властолюбивых господ, смиренно шагая в объятия смерти. Этот день отбора станет последним. Она станет последним Носителем.
— Кара Хайвард, тебе не стоит наживать себе врагов в столь юном возрасте, — Рекс почти обиженно нахмурился, явно не готовый к тому, что его ожидала такая неприятная встреча. — Особенно в лице ордена Рексов. Возвращайся домой, в списке претендентов тебя нет, а значит присутствовать на отборе тебе не нужно.
        Карпас. Сила. Её Агрум всегда был последним в списке. Великие Носители дара Кор могли разглядеть ложь в сердцах людей. От них не могла укрыться правда, всегда всплывающая наружу под натиском властных глаз. Под покровительством старшего из четырех богов, Веритаса, Агрум Кор со дня основания возглавлял остальные.

    Анема. Душа. Наполненная светом или тьмой, каждая покорялась Носителю дара Анема, становясь под их тяжёлым взором открытой книгой, в которой те могли с лёгкостью написать свою историю. Созданный богиней Сенсу, этот Агрум всегда был и остаётся самым почитаемым.

      Менс. Разум. Носители этого дара пугали пуще остальных, потому как в их власти было стереть саму суть человека, превратив его в угодную богам игрушку. Всего одно слово, один холодный взор и любое существо превращалось в раба, безвозвратно утерявшего волю. Одаренные богом Ратием, носителя дара Менс величались цепными псами Рексов, подчиняя себе умы непокорных.

— Не нужно? — хитро прищурилась Кара, лишь двумя пальцами зажав переплет книги. — А мне вот кажется, что моё место как раз таки здесь.
       Словно в предупреждение, Рекс крепче обхватил обеими руками Импрацентум, как бы говоря этим, что Кара получит его обратно только выказыв сожаление за свои слова. Но его не было. Зато был гнев и уже нескрываемая ненависть.
— Рекс Арвин, станьте первым свидетелем начала вашего конца, — слова, походившие скорее на утробный рык. — Это мой вам дар.
        Продолжение богини Ви. Носитель, способный руками рушить горы, лёгким шагом сотрясая землю и несокрушимым телом принимая всякий удар. Она не боялась, потому как боятся здесь следовало её. Не запуганного ребенка, не отчаянно желавшего служить человека, а Носителя, что пусть и в меньшинстве своем, но не станет трястись пред уготованной ей судьбой. Лёгким движением кисти Кара вырвала книгу из хватки Рекса, заставив того судорожно отступить. Вот он, истинный дар — возможность стать первой, кто показал свою силу раньше отбора. Увидеть такой сладкий испуг в глазах врага, что привык сам являться его источником. И в конечном итоге этот источник иссушить.
      Веками люди смиренно ступали к крепостям Агрумов, в страхе содрогаясь всем телом, но и не смея допустить даже крохотной мысли об избежании отбора. Выстраиваясь пред белоснежными стенами, народ отчаянно и тихо молился, дабы участь стать носителем их избежала.  Кара хорошо помнила тот день, когда она в испуге наблюдала за трясущейся шеренгой людей, среди которых мелькали золотые кудри её брата. Помнила, как во взгляде матери ещё теплилась любовь к нему, и как Иен с любовью смотрел в ответ. Помнила, как имя брата приговором сорвалось с уст Носителя, присланного Рексом Куртом. Это был его третий отбор. Дважды после него он возвращался домой, где его ждала ещё любящая семья. Где его ждала Кара, девочка, которая никогда не умела засыпать без его сказок. Которая научилась ходить держа его за руки. Которой не дали даже с ним проститься.

        Претендентам Агрума Карпас нужно сделать лишь малость. По правилам крепости Света, носителем этого дара становится тот, кто сумеет сдвинуть нерушимый лунный камень, присланный на землю богами. На деле же дар сопровождал носителя со дня его рождения, но страх, так прочно укрепившийся в душах людей, навсегда запер силу глубоко внутри. Но в день отбора камень её высвобождал. Тот самый камень, который восемь лет назад под натиском рук её брата сошёл с пьедестала, рухнув в сырую землю. Иен не боялся, когда пришла его очередь, как и не боялся после, уходя за Носителями Рекса в компанию таких же «одаренных богами».
— И я не испугаюсь, брат, — губы раскрылись в немом монологе, когда Кара обошла Рекса Арвина, наступая к горящему белым светом камню. — Никто больше не испугается.
        В какой-то момент крик её матери заглушили удары собственного встревоженного сердца. Обескураженые взгляды Рексовых Носителей и стражи бросались под ноги, желая с них сбить, но Кара упрямо рассталкивала толпу, гневно шагая к своей цели. Отбор не начался, но значение это совершенно не имело. Ложью было все в их словах. Умереть во имя богов в лабиринте теней — не благородная участь. Носитель не монстр, не чудовище, что послан на землю лишь для того, чтоб принести с собой смерть. Рексы — это бесчувственные, лживые и чистолюбивые тени богов, что прикрывают собственную жадность и жестокость их волей. А ещё в одном поколении может родится два носителя, и забрав жизнь одного, Рексы и боги навели на себя гнев второго.
       Холодными пальцами вцепившись в острые края камня, Кара с яростным рыком подняла его над головой. Быстро и вовсе не задумываясь о правильности своих действий. По запястьям горячими линиями пробежала кровь, но эта боль была ничем по сравнению с той, что уже восемь лет терзала душу Кары. Пронзительный взор её зелёных глаз замер на Носителях Рекса Курта, которые в оцепенении наблюдали за первым носителем, что по собственной воле пришел к пьедесталу. По собственной воле нанес на себя клеймо Носителя, соглашаясь пройти их тяжёлый путь.
— Никто... — сомкнув губы в тонкую линию, Кара что было сил ударила лунный камень о его же пьедестал.
      Сотни осколков разлетелись по земле, испустив последний, самый яркий, ослепительно-белый свет. И он стал лишь первым проблеском в кромешной тьме, которую Кара собиралась истребить.