По уши — Асия.

Она была лучиком света в мрачный день. Она была зайчиком со сломанной лапкой, что всё равно пыталась прыгать. Она была ранена, но оставалась с чистейшей душой. Она пережила плохие вещи в жизни, но не до конца осознала все печали этого мира. И её зовут Женя.

И он, Толя, не просто любит её, он её обожает всей душой за всё это.

Толя редко сталкивался с печалями в жизни. Действительно редко. Ему не на что было жаловаться. Его любили, одинок не был, и никаких трагедий в его жизни не происходило. Но, при этом всём, он всё равно был тем человеком, который не особо любил заводить какие-то знакомства, хладнокровно относился к потерям чужих людей, всегда казался серьёзным, словно не знал, как получать радости от жизни.

Ирония заключается в том, что с Женей было всё наоборот. У неё было довольно тяжёлое детство. Отец много пил, из-за чего её родители постоянно ссорились. В конечном счёте, её мать развелась с ним и забрала Женю с собой. Обещала ей, что теперь всё наладится. Однако, ничего не наладилось. Её мать теперь шлялась и обнималась с посторонними мужчинами на улице. Обстановка, в которой росла Женя, сложно назвать счастливой. Не то что сложно, скорее невозможно. Но Женя была доброй, искренней, любящей, сочувствующей всем на этом свете.

У Толи была прекрасная жизнь, но холодная душа. А у Жени тёмное прошлое, зато доброе сердце. Удивительно, как эта парочка смогла сойтись, влюбиться моментально и не разойтись в разные стороны.

***

Женя согревала его, когда он, казалось, вообще не хотел компании. Она тихо разговаривала с ним в эти дни, совершенно ненавязчиво спрашивая, хочет ли он поговорить о чём-то. Толя мотал головой, а Женя, мило улыбаясь, отвечала: «Хорошо, мы можем помолчать вместе». И она приносила клетчатый плед, укрывая его, словно он мёрз в холодный январь. Заваривала ему его любимый жасминовый чай. Брала наушники и, не спрашивая разрешения, вставляла ему один конец в его ухо, а другой в своё, включая его любимую музыку, иногда спрашивая, чего он хотел бы послушать сейчас.

Как видно из этого примера, Женя была понимающей, заботливой и совсем не приставучей. И Толя обожал эти качества в ней. Он любит также, что она не настаивает на чём-либо, ждёт его мнения, только потом вместе они решают, что нужно делать.

Но одно из самых главных и лучших качеств у неё, по мнению Толи, это её спокойствие и принятие. Он ведь не обычный человек и не в плане того, что у него порой странные привычки или манера поведения. В плане того, что Толя сам иногда сомневается, человек ли он. Уметь поднимать что-либо в воздух явно не по-человечески.

Он узнал о том, что умеет так делать, когда его кошка, спускаясь с холодильника, чуть не упала. Толя ведь только таким образом и смог её поймать. Он не успел ничего сделать или подумать о чём-то, кроме как беспомощно и отчаянно вытянуть руку. Но кошка осталась в воздухе, будто так и должно быть.

Он был тогда маленьким, потому, естественно, от родителей такой секрет утаить не совсем получилось. Не то чтобы они не относились к нему с пониманием. Относились, конечно, но каждый раз, когда они видели, как что-то летает в воздухе, а Толя сосредоточенно смотрит на этот предмет, вытянув слегка руку, то они бросали хмурые взгляды. Им было трудно понять, почему их сын владеет неземной силой.

Женя не была такой. Она удивилась и слегка взвизгнула, когда Толя показал ей свои способности, но не более. Много спрашивала, но при этом не переходила черту. И сейчас для неё является обыденным увидеть что-то парящее в воздухе. Однажды Толе нужно было сдать какой-то экзамен (он точно не помнит) и он очень волновался. Перенервничал так, что учебники сами поднялись в воздух, а он, тем временем, писал что-то в тетради, даже не заметив этого. Тогда в комнату вошла Женя с кружкой чая для него, тихо присвистнула, поставила чашку и слегка дёрнула его за плечо, пытаясь обратить внимание. Толя поднял голову, увидел учебники в воздухе и аккуратно опустил их обратно. Женя ласково улыбнулась, но на полном серьёзе сказала: «Не нервничай, всё ты сдашь, а если твои учебники улетят куда-то в небо, я сомневаюсь, что ты хоть что-то выучишь».

Боже, и что он сделал такого выдающегося в жизни, что получил сердце этой прекрасной девушки?

***

Женя проснулась под лучи солнца, нежась на подушке. Она вытянула руки на подушке, потягиваясь всем телом. Но глаз Женя не открыла. Её разбудил свет, а не будильник, значит можно ещё немного поспать. Но вдруг послышались слабые удары. Похож он был на то, будто кто-то стучит по стеклу.

Женя распахнула глаза, приподнялась на локтях, встала с кровати и побрела всё ещё сонная к окну. Ну, конечно же, там, на пожарной лестнице, был Толя, который помахал рукой, увидев её. Она улыбнулась и открыла окно, позволяя Толе пробраться внутрь комнаты.

— Привет, взломщик, — поздоровалась она, протягивая руки, чтобы помочь ему вскарабкаться внутрь.

На самом деле, такое они проворачивали не раз. В этом общежитии запрещалось мальчикам жить с девочками, только девушки с девушками, а парни с парнями. Толя и Женя так и не поняли, к чему было такое разделение полов, вроде случай какой-то был, из-за которого в итоге запретили вместе в комнате жить. Но они нашли выход из ситуации. Видимо, никто не задумался о том, что комнаты девочек находились сверху, а комнаты парней снизу, и что между ними проходила пожарная лестница. И также совершенно никто не обратил внимания на то, что Женя выразила желание переехать в комнату, которая находится рядом с этой лестницей. А Толя итак жил рядом с ней. Так что либо он поднимался к ней, либо Женя спускалась к нему.

Толя какое-то время молчал, когда вылез из проёма в окне в просторную комнату. Похоже, он как всегда не знал, как начать разговор. Поэтому первой начала его Женя:

— Зачем пришёл?

— Да так... — он смутился и задумчиво оглядел комнату. — А Лерка здесь?

Лера была соседкой Жени по комнате. По правде говоря, коллектив в общежитии у них был хорошим. Лера не была исключением и поэтому, если что вдруг, прикрывала Женю и их совместные вылазки.

— Неа, она проснулась раньше меня. Сказала, что хочет погулять по городу перед парами. Ну, так, зачем ты здесь?

— Поспать или просто полежать с тобой на кровати, до пар всё равно три часа, поставь будильник и не опоздаем, —объяснил он.

Толя редко приходил к ней на буднях. Нет, были случаи, но это правда было редко, потому что был шанс, что их смогут увидеть, ибо «строгие правила распределения» продолжают существовать несмотря ни на что. На выходных такая «слежка» уменьшалась в два раза, к тому же, их соседи часто куда-то уезжали в эти дни, потому на выходных они и лазили друг к другу.

«Значит, есть причина», — поняла Женя и начала перебирать различные варианты в голове, пока до неё не дошло.

— Мама твоя? — неуверенно спросила она.

Толя неохотно кивнул, почесав затылок.

— Знаешь, ты не можешь от неё бегать. К тому же, она хорошая. Уж в этом я разбираюсь, поверь мне.

Что являлось правдой. Женя не то чтобы ненавидела своих родителей, скорее не предпочитала пересекаться с ними, поэтому уменьшала контакт с ними по мере возможностей. Она может отличить хороших людей от плохих, у неё был опыт общения с такими людьми.

Толя хмыкнул и, сняв кроссовки, прыгнул на кровать. Он опустил голову на подушку и подложил под неё руки. Женя поспешила присоединиться к нему, повернув голову в его сторону, терпеливо ожидая.

И вот наконец Толя сказал:

— Она добрая, согласен. Но не к тебе. Она называет тебя недостойной меня, ты ведь в курсе? Вечно ссылается на твоих родителей, якобы ты живёшь точно так же. И она не хочет слушать меня или встретиться с тобой лицом к лицу и понять, что это не так. Это раздражает.

Женя вздохнула. Ну, это был определённо не первый человек, который косо смотрел на неё из-за поведения её родителей. Многие считали, что она точно такая же, как они. Поэтому Женя и старается от них отдалиться на максимум, чтобы зажить новой жизнью. Без этих предрассудков насчёт неё. Она не ненавидит их, нет. Она их любит, несмотря ни на что. Но она точно никогда не скажет слово «спасибо» им, ибо не за что действительно благодарить.

— И что? Она сегодня приезжает? В пятницу, перед самыми выходными?

— Ага. Сказала, чтобы я не сбега́л к тебе, запретила, потому что берёт меня на выходные с собой домой, — он задумался. — Вот, подумал, что не увидимся в ближайшее время, потому пришёл, пока есть время побыть с тобой.

На самом деле, Женя могла понять, почему Толя пытается вечно убежать. Она прекрасно понимала и сочувствовала. Но это не значит, что она одобряла это поведение. Мама у него действительно хороший и добрый человек. В противном случае, она бы скорее всего называла Толю порождением дьявола из-за его способностей, будь она другой. Так что какая разница, если она считает Женю недостойной? У любого человека свои собственные тараканы в голове. В какой-то степени, это даже хорошо, что она не скрывает неприязни. Она говорит прямо и без фильтра, многие же люди решают быть культурными и вежливыми, боясь высказать своё мнение, становясь при этом лицемерами.

Но Женя не имела права навязывать Толе что-то. Она считает, что это неправильно. У каждого человека своя точка зрения на разные ситуации. У Толи тоже есть своя точка зрения. И было бы нечестно и неправильно советовать что-то, не учитывая то, как он к этому относится.

Некоторое время была тишина. Женя подумала, что Толя уже уснул, поэтому собиралась уже сама удобно устроиться на подушке, как вдруг она услышала его тихий голос:

— Что мне делать?

Толя редко спрашивал совета. Он предпочитал сам решать, сам выбирать. Но сейчас он с умолящим взглядом в глазах смотрел на Женю. Эти явления она заставала крайне редко.

Вздохнув, Женя попыталась организовать свои мысли, расставить всё по нужным полочкам и выложить это перед ним:

— Я думаю, ничего. Это не первый раз и он точно не будет последним. Тут нужно просто смириться. Она не раз так обо мне отзывалась, но ты же не разлюбил меня?

— Мне всё равно не нравится слышать её лекции и нотации об этом.

— А ты забей на них. Она ведь не только об этом разговаривает. Сосредоточься на других вещах. Вы стали реже видеться, ну, знаешь, сессии, подготовка к ним и всё такое. Почему бы тебе просто не насладится моментами с ней, пока есть возможность?

Толя, видимо, переваривал только что сказанное Женей, потому что он некоторое время молчал, задумчиво глядя на потолок. А затем, с усмешкой, произнёс:

— Чтобы я без тебя делал?

— Жил бы как обычно, я думаю.

Женя искренне полагала, что ничего не изменилось бы особо. Она была тем человеком, который не играл особою роль в его жизни. Толя стал тем, кто он есть без неё. Она появилась лишь, когда его личность сформировалась полностью, она не присутствовала в этом процессе. Так что да, ничего особенного не было бы, если бы Толя не лез к ней через окно общежития.

— А вот и нет, — он закрыл глаз и глубоко выдохнул, явно расслабляясь на кровати. — Жизнь координально поменялась бы у меня. Кто бы смотрел со мной фильмы? Или заваривал чай? Или мирился с моим странным поведением? — он повернулся в сторону окна, смещаясь на кровати. — Иногда мне кажется, что главная у нас в отношениях ты. Потому что я никогда ничего не делал для тебя.

Женя нахмурилась. Это не было правдой. Да, она могла справиться и без Толи, но кто бы её отвлекал от удручающих мыслей? В конце концов, даже если она позитивно смотрела на жизнь, это не значит, что она не задумывалась о некоторых вещах. Иногда эти мысли действительно были мрачными в её голове, настолько жуткими, что она сама вздрагивала. А потом, как по щелчку пальцев, приходил Толя и шутил на разные темы или предлагал посмотреть что-нибудь вместе. Словно он знал, когда у неё были плохие дни и изо всех сил пытался забить её мысли куда-то в тёмный угол, чтобы их заменили другие, более счастливые.

Она так ему и сказала сейчас. Толя фыркнул, хотя было очевидно, что он уже настроился на сон и скоро заснёт.

— Это не мой предел. Я мог бы делать что-то ещё, но не делаю... Чего ты хочешь?

Она поняла, куда вёл этот вопрос, поэтому поспешно ответила:

— Тебе не нужно для меня ничего...

Толя перебил её сонно:

— Я не чувствую себя обязанным это сделать. Я хочу это сделать от моего собственного желания. Чего ты хочешь?

Женя призадумалась, чего она бы действительно хотела. Нужно что-то вполне осуществимое, но достойное. Идея пришла ей в голову моментально:

— Толь, а научи меня летать.

Но Толя уже уснул. Женя улыбнулась про себя и натянула на обоих одеяло. Она некоторое время смотрела на своего бойфренда, а потом обняла его со спины, тоже закрывая глаза и погружаясь в царство снов.

***

В субботу, когда Толя уже уехал к родителям и был там, Женя решила написать ему:

«Ну, как ты там?»

Ответ последовал незамедлительно, словно Толя и ждал её сообщения:

«Держусь изо всех сил.»

«Преувеличиваешь?»

«Да. Нет. Не совсем.»

«И как это понять?»

«Представь, что куда-то поехала с другом. Но тебе одновременно и приятно, и отвратительно находиться там, потому что тебе приятно побыть с другом, но обстановка или место ужасны. Так что тебе просто нормально.»

«Всё так плохо?»

«Как я уже сказал, скорее нормально. Папа испёк пирог с клубникой, а потом мы играли в настольные игры. Саша всех победила (и не раз).» 

«Как она там?»

«Также. Жалуется на школу.»

«Не рановато? Она только во втором классе, на что ей жаловаться?»

«Говорит, что много задают. Знала бы она, сколько задают в старших классах и сколько у нас уроков было в расписании...»

«Так вроде всё нормально у тебя там. Чего ты тогда "страдаешь"?»

«Меня пять раз упрекнули в том, почему я ничего не рассказываю, что у меня происходит. О чём им рассказывать, если они не хотят и имени твоего слышать? О моей успеваемости? О том, что хочу взять уроки на гитаре? Их не это интересует, а мои дела на личном фронте. Хотя они понимают, что ничего нового я им не скажу.»

«Искренне сочувствую.»

«У меня всегда есть ощущение, что они только и ждут, чтобы я пришёл и сказал: "Мам, пап, мы с Женей больше не пара". Будто это их мечта.»

«Спасибо, что общаешься со мной и встречаешься, несмотря на их осуждения.»

«Если бы я слушался всего, что мне они говорят, я бы даже не пользовался своей силой»

«В смысле?»

«Когда они только узнали об этом, у них была странная реакция. Смесь удивления и ужаса. Они спрашивали, как я это сделал. Я ответил. Какое-то время они молчали по этому поводу. Но потом они сказали мне больше никогда так не делать. Вообще. Даже если никто не видит. Но я посчитал это неправильным. Если у меня есть дар, значит он был зачем-то мне дан. То есть, на это есть причина. Зачем тогда его подавлять?»

«Не поспоришь.»

«Поэтому, вместо того, чтобы прекратить этим заниматься, я начал тренироваться. Усиленно. Потому что такое умение нужно развивать.»

«И они не были злы?»

«Немного. Решили не заострять внимания. Видимо, они не понимают, что «подавить» и «скрыть» — разные вещи.»

«Вполне возможно.»

«Ладно, мне пора. Саша хочет, чтобы я научил её играть в карты. Чувствую, что произойдёт всё по закону жанра «ученик превзошёл учителя.»

«Хаха, удачи, о Великий мастер!»

***

Объятия всегда были тем, что любила Женя больше всего. Сравниться с ними могут только поцелуи. Она обнимает Толю, руками вцепившись в мешковатую толстовку, щекой ощущая его щетину, а носом вдыхая его аромат. От него пахло мятой и выхлопными газами с дороги.

Женя упустила тот момент, когда он слегка её отодвинул от себя, посмотрел на неё с теплотой в этих синих глазах, а потом схватил её за запястья, снова притягивая к себе. Но на этот раз Толя поцеловал её. Нежно, с любовью, аккуратно, словно боится сломать её. Глупый он, не понимает, что Женя будет любить его даже если он её разобьёт словно вазу. Но она не спорит. Ей и так нравится.

И Женя чувствует себя окрылённой. Будто у неё есть крылья там, на спине. Ощущает себя голубем. Белым, прекрасным голубем. Вот, сделает шаг в пропасть и взлетит. Над Толей, над общежитием, над городом. Но она не сможет, как бы не хотела. Не полетит. Птицы с подбитыми крыльями не летают. Не умеют больше. Их крылья нужно перевязывать бинтами, а затем заново учить полёту.

— Научи меня летать, — шепчет после поцелуя Женя своё желание вновь.

***

— Научи меня летать.

Толя моргнул. Он попытался обработать фразу, понять её смысл. Женя имела это в виду явно не в буквальном смысле. В переносном.

— Хочешь полететь на воздушном шаре?

Женя разочарованно покачала головой и снова сказала:

— Ты спросил у меня тогда, утром, чего я хочу. Я и говорю: научи меня летать.

Толя нахмурился. Нет, он помнит свой вопрос, но Женя так на него и не ответила, ну, до нынешнего момента. Что она хочет сказать фразой «Научи меня летать»?

Мысль в его голове пришла и ушла. Но она успела зафиксироваться. И она ему не понравилась. Совершенно не понравилась.

— Ты ведь не имеешь в виду... — Толя остановил себя, надеясь, что Женя опровергнет его догадки.

Но она лишь мило улыбнулась и легонько кивнула:

— Именно это я и имею в виду, Толь.

Женя была милой и доброй. Умной и любящей. Но иногда она просто не могла понять. Что с ней будет, если Толя поднимет её в воздух? Он никогда не пробовал телекинез на людях. И не собирался, если уж быть честным. Что если он сделает ей больно?

Толя тяжело сглатывает:

— Жень, я ведь уроню тебя...

Она нахмурила брови и поджала губы. Затем произнесла:

— Я не просила пускать меня на небо. Хотя бы до потолка.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Ты не уронишь и не сделаешь мне больно. Я знаю это.

— А если... — продолжал протестовать он.

— Не будет «если». Пойдёт что-то не так, сразу опустишь меня.

Толя всё ещё мерил её обеспокоенным взглядом. Не нравилась ему эта затея. Даже если она звучала безобидно. В комнате небольшая высота, не должно что-то пойти не так. Но всё равно сердце с тревогой колотилось.

Женя заметила этот взгляд и попыталась объяснить:

— Я чувствую себя птицей. Точнее птенчиком, которому с раннего детства подстрелили крыло. У которого оно зажило, но он так и не научился летать. Было поздно. Но мне-то не поздно, позволь мне почувствовать себя всё ещё умеющей летать. Ты ведь сам сказал, что хочешь сделать что-то для меня...

***

Прежде всего, нужно принять меры предосторожности. Вместо комнаты в общежитии они решили залезть в какую-то старую заброшку на конце города. Это решение было принято по причинам того, что кто-то мог неожиданно войти в комнату... и не совсем понять, что происходит. Нет, раньше, когда они просто проводили вместе время у кого-то, тоже был шанс того, что их застукают. Но они могли это объяснить. Про парящую девушку объяснить сложнее, даже невозможно.

Далее, они взяли матрас из зала для занятий спортом в их общежитии. Сначала Женя предложила просто купить его, но Толя убедил её в том, что как только она «полетает», и они вернутся в общежитие, они тут же вернут его на законное место в спортзале. Мол, никто даже и не заметит пропажи, а матрас им нужен. Женя закусила нижнюю губу, но неохотно согласилась. Потому что если он не сможет её удержать по каким-то причинам, она упадёт. Таким образом, посадка хотя бы будет мягкой.

И вот, они стояли на этом матрасе в заброшенном здании.

— Готова? — неуверенно спросил Толя.

Женя кивнула головой и уверенно улыбнулась.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, пытаясь прочувствовать девушку. Толя ощущал матрас под ним, чувствовал облупленные стены и сырой потолок. Через какое-то время он «нашёл» Женю. С закрытыми глазами Толя «увидел» её высокий силуэт и то как она немного замялась, нетерпеливо ожидая. Он сосредоточился на этом чувстве. И только на нём, отбросил всё остальное.

Он снова открыл глаза, но установившуюся связь не разорвал, всё так же держась за это ощущение. Толя напрягся. Он представил, как Женя поднимается в воздух. Медленно и аккуратно. Толя вытянул руку, и она сразу же окаченела в этом положении. Толя направил все свои силы, напрягая руку, всё также в голове представляя взлёт.

— Толь! — радостно вскрикнула Женя. — Толь, получилось!

И это действительно было так. Между её ногами и землёй теперь было несколько сантиметров. Но Толя ничего не сказал, ему нужно быть сосредоточенным. Он попытался поднять её выше. Женя продолжала его подбадривать и радостно пищать. Толя продолжал поднимать её. И ещё раз поднял. Всё выше и выше. Выше и выше...

А потом он услышал ее испуганный голос:

— Толь, по-моему хватит с меня полёта...

И Толя наконец увидел, что сделал. Женя чуть ни ли не врезалась в потолок, её удерживал только подоконник окна, за который она схватилась. Он попытался её опустить. Ослабить хватку. Но ничего не изменилось. Напротив, стало хуже, ибо неестественным образом Женя выходила, а если точнее, вылетала из окна, всё держась за подоконник.

— Ну, правда, хватит уже, Толь...

Её голос звучал на грани слёз. И он пытался её отпустить! Правда пытался! Но ничего не выходило. Затем Женя окончательно вылетела из окна и только, когда Толя попробовал ещё раз отпустить её, он действительно отпустил. Он услышал испуганный крик, растягивающийся вниз. Толя попытался вновь поднять её в воздух, но было поздно. Пронзительный крик вдруг затих. Была мёртвая тишина.

Упала Женя, а кажется, что это Толино сердце разбилось сейчас вдребезги. И всё стало неважным в этот момент. К чёрту возвращение матраса! К чёрту университет! К чёрту общежитие и их вылазки!

К чёрту родителей и их одобрение. Интересно, будут ли они наконец счастливы, когда он об этом сообщит? И сообщит ли вообще им? Кому-либо?

— Жень, я ведь уроню тебя...

— Я чувствую себя птицей. Точнее птенчиком, которому с раннего детства подстрелили крыло. У которого оно зажило, но он так и не научился летать.

Накаркали, блин.