Eyes closed — Halsey.

Олег умер в воскресенье ровно в час дня без лишних минут и с чем-то секунд. Лиза сама зафиксировала этот момент на часах, когда машина отвратительным писком издала звук, а на мониторе зигзаговая линия выпрямилась, словно кто-то начертил её линейкой. Сложно было сказать, что Лиза чувствовала в этот момент, она и слёз-то не пролила, хотя там на койке валялось уже мёртвое тело её старшего брата. Она должна плакать, потому что это грустно, это жестоко, это ужасно, но Лиза лишь не сфокусированными глазами смотрит на эту картину. Пустота внутри неё — не передаваема. Эта пустота сжимает её грудь и живот, сковывает руки и ноги (словно они только что были в ледяной воде Арктики), а в голове лишь сплошной серый туман.

И вместо того, чтобы дотронуться до него в последний раз, Лиза отступает на один шаг от койки. Потом на два шага и на три, пока она вообще не выйдет из палаты.

Дома Лиза уже лежит в постели, пустыми глазами смотря на белый, слегка грязный потолок комнаты. В голове всё ещё туман и ни единой мысли, а на ресничках ни капельки слёз. 

***

Лишь в понедельник утром, то бишь на следующий день, когда солнце пустило лучи из закрытых штор, Лиза чувствует что-то влажное на щеках. Слёзы капали из глаз, как моросящий дождик, тихо и беззвучно. Только через некоторое время она услышала свои всхлипывания.

Она так проплакала целый день и всю ночь, лишь изредка выбираясь на кухню слегка перекусить.

***

Во вторник её взяла моральная усталость и она даже не пыталась побороть сон, который накрыл её с головой. Так она проспала весь день, вечером что-то поела (просто чтобы желудок не был пуст) и снова вернулась в кровать, искренне надеясь не проснуться на следующий день.

***

В среду Лиза была более активнее. Весь день она провела в апатии ко всему, но, по крайней мере, она не спала и не плакала. Ей просто было, в буквальном смысле, лень что-либо делать. Можно было бы сказать, что вернулась пустота в душе, но это не совсем так. В голове были мысли, в отличие от того раза. И их поток был нескончаемый. Некоторые мысли Лиза даже не смогла до конца понять, слишком много было их. У всех них была очевидная черта, и бесполезно её называть, ибо эта схожесть чересчур очевидна.

***

В четверг Лиза «взорвалась». Как бомба с обратным отсчётом. Ярость нахлынула на неё, поглотила и сожрала всё внутри, не оставив ровным счётом ничего. Она злилась: на жизнь, на судьбу, на этот жестокий мир, на себя, что не заметила очевидного в брате, на самого Олега за то, что он в принципе ей не сказал и сообщил о болезни только на последней (для него) неделе.

Скрепя зубами, Лиза пробралась в маленькую комнатушку, схватив первую попавшуюся на глаза картину, и со всей силы бросила её на пол. Потом взяла другую и сделала тоже самое. Затем Лиза схватила небольшой альбомчик и стала вырывать листы один за одним, не разбирая, где какие рисунки были. Вырванные листы она начала разделять пополам, потом делала это вновь и вновь, пока не остались одни лишь клочки бумаги. Также в своей неуправляемой ярости Лиза случайно опрокинула какие-то краски, и они окрасили ковёр.

Потом, когда небольшая часть злобы прошла, она присела на стул, переводя дыхание и размышляя. Именно Олег натолкнул её на написание картин и профессиональное занятие этим видом деятельности. Именно он убедил их родителей в том, что это хорошая профессия, особенно для Лизы. И именно он ей посоветовал купить именно ту квартиру, где будет лишняя комната, чтобы она сделала там свою мастерскую-галерею для будущих «шедевров».

Он был вдохновителем и тем, кто делал всё, чтобы исполнить её мечту.

***

В пятницу её состояние немного пришло в норму. Лиза не была в порядке, но она стремилась к этому, изо всех сил заставляя себя делать хоть что-то, даже если это было похоже не на жизнь, а на выживание.

Где-то под вечер Лиза отдалённо поняла, что никогда в её жизни она не рисовала своего брата. Никогда. Она задумалась о том, что это нужно исправить, особенно учитывая последние события. Может быть, рисование подбодрит её хандру.

***

В субботу были похороны. Но Лиза практически ничего не запомнила из этого события. Возможно, так даже лучше. Ей и так хватает снов, состоящих из белой койки и пищащего монитора.

В этот же день она заходит в магазин купить мольберт и масляные краски.

В маленькой комнате до сих пор беспорядок, она так и не убрала его, не захотела его пока трогать. Пусть будет бардак на какое-то время, никто её не осудит за это.

***

Иронично выходит то, что она начинает наносить первые штрихи именно в воскресенье, когда Олег умер. Лиза убирает из головы спокойное и безметежное выражение его лица на кровати. Вместо этого она вспоминает день на его дне рождения. Он был так счастлив покататься на американских горках в этот день вместе с сестрой, хоть Лиза и ненавидит их до чёртиков. Она вспоминает эту улыбку и рисует. Макает то толстую, то тонкую кисть в краски. Пытается не пропустить ни одну волосинку на бровях и складки на коже или разные оттенки в радужке глаза. Она делает мазок. Потом ещё один и несколько раз вновь повторяет это действие, пока Лиза не закончила.

Она долго смотрит на результат и одобрительно самой себе кивает. Выглядит прямо как фотография. Затем она замечает, что провела за мольбертом и красками целый день, поэтому она ставит портрет в самый центр, выключает свет и ложиться спать. Перед тем как Морфей заберёт её, она тихо шепчет в пустоту:

— Вернись, пожалуйста.

***

— Ты вернулся, — лишь только и говорит Лиза, когда видит Олега на следующий день.

Это был он, без сомнений. Те же слегка лохматые волосы, та же белая кофта, те же чёрные глаза. Всё та же ласковая улыбка.

— Я и не уходил, — отвечает Олег, по привычке суя руки в карманы и слегка облокачиваясь о стену.

— Но как?

— Я не уходил, — повторил он и обнял её.

Нет, на самом деле, что-то было всё же не так. Лиза всё ещё чувствовала нежность в этих объятиях и любовь. Это был всё ещё его голос. Всё ещё его манера общения. Всё ещё его лицо, но что-то... Что-то было не то. Не так.

Лиза отстранилась от объятий. Она попыталась убедить себя, что нет, это точно не он. Не её старший брат. Он же умер. На её глазах тихо вздохнул и погрузился в вечный сон.

— Ты мёртв.

— Но я же здесь, разве нет? — он насмешливо улыбается.

— Ты мёртв, — вновь повторяет Лиза и опускает взгляд в пол.

Олег легонько приподнимает её подбородок и пристально смотрит в её глаза. В конце концов, он произносит:

— Я говорил, что тебе нужен парень. Совсем уже с ума посходила здесь одна со своими картинами.

И Лиза хочет верить в то, что последних несколько дней не было, что ей это приснилось или что-то вроде этого. Поэтому она верит. И не замечает, что в тех местах, где касался её брат, образовались пятна краски.

***

Лиза просит его остаться, ибо боится упустить из виду, снова потерять. Удивительно, но Олег соглашается. Причём легко, будто он только и ждал её просьбы.

А удивительно это, потому что Олег в такой ситуации скорее взъерошил бы ей волосы и сказал бы, что она до сих пор мелкая, не подросла, всё чего-то иррационально боится. Но Лиза старательно пытается не обращать внимания на такие мелочи.

***

Она начинает задумываться, что что-то явно не так, когда Олег обнимает её за шею, а ней остаются следы от жёлтой и белой краски. Лиза медленно проводит пальцами по этому следу, пытаясь его хорошо прочувствовать, а потом отковываривает ногтями его, когда след засох. Она долго смотрит на себя в зеркале и на маленькие оставшиеся на шее крупинки.

***

Через некоторое время у неё формируются определённые догадки, когда Олег решительно отказывается выходить на улицу. Тогда шёл дождь и она спросила, что в этом такого, раньше ведь они обожали в детстве прыгать по лужам в такую погоду. Олег что-то пробормотал, не ожидая, что его услышат, но Лиза услышала. У неё пробежали мурашки по коже от этого заявления:

— Бумага и краски не очень хорошие друзья с водой.

Она тяжело сглатывает ком в горле, но молчит. Ей не хочется, чтобы её догадки оказались правдой. И ничуть Лизу не успокаивают те факты, что он оставляет пятна, стоит ему к чему-то прикоснуться, и что в последнее время от него пахнет масляной краской.

***

В какой-то момент Лиза не выдерживает и забегает в мастерскую. Там она видит всё тот же бардак после нервного срыва. А ещё видит мольберт. Только вот он чистый, совершенно пустой, словно никогда на нём и не рисовали.

Лиза опускается на пол, прижимая колени к груди, кусает губу, отчаянно стараясь не завыть. Отдалённо она слышит тихие шаги. Она не оборачивается, знает кто это.

Не-Олег присаживается к ней и легонько обнимает за шею. Лиза наконец позволяет слезам течь бурными реками. Они ничего не говорят, но в какой-то момент ожившая картина произносит:

— Кому он нужен, если есть я?

«Мне!» — хочет крикнуть Лиза, но в итоге лишь шепчет эту фразу.

— Он бросил тебя одну, а я нет, — продолжает уговаривать фальшивка, созданная из краски и бумаги.

Лиза рыдает лишь сильнее и прижимается к нему. Ей больно. Мучительно больно. Сначала у неё что-то забрали, она начала медленно приходить в норму, как вдруг ей дали надежду, а потом эту надежду и сломали тут же.

Может быть, она притвориться, что это он. Они ведь так похожи, всё же. И плевать, что это не живой человек, а какая-то глупая картина. Ей нужен хоть кто-то.