У Плаща огромные мешки под глазами наполнены кровью, в которой отчаянно барахтаются его предыдущие жертвы, а в узких зрачках полыхают ярко-алые языки пламени, пожирающего всё на своём пути. Порыв несуществующего ветра, и лицо, изуродованное шрамами и ожогами, даже отдалённо не напоминающее человеческое, вновь скрывается под широким капюшоном. Смех гиены наполняет весь этот странный, потерявший краски мир до краёв и заставляет содрогнуться от ужаса.

Под моими ногами — возвышающаяся куча клацающих челюстей с гнилыми зубами. Неизвестные мне цветы, будто бы сотканные из стёкол, хрипят от боли под его старомодной обовью и, в последний раз издав жалобный стон, угасают навсегда. Выжившие, извиваясь, словно змеи, дергают за штанину, тоненьким-тоненьким голоском шепчут: «Делай, делай, как мы», и, разрывая свои же стебельки, брызгают вонючим гноем на мою одежду и падают замертво.

То, что может показаться отвратительным и жутким для нормальных людей, для меня обыденное и даже несколько забавное зрелище. Что сказать, у Мистера «Красная Шапочка» фантазия та ещё. Он подходит, танцуя, вторя песне мерзких монстров подо мной. Клац — и всё обращается в чернильный пепел. Клац — и тьма обволакивает, словно кокон. Клац — и я падаю на колени, как марионетка, у которой подрезали несколько ниточек. Кукловоду скучно. Он сверкает огромными жёлтыми сферами вместо глаз и нависает сверху. Клац — и моя рука оказывается зажатой в его. Плащ садится на одно колено, обманчиво нежно гладит по ладони, а потом резким движением срубает пальцы, оставляя лишь мизинец. У Плаща на него какое-то особое табу. Я безразличным взглядом провожаю бедные фаланги, мысленно прощаясь с ними и желая им поскорее оказаться в пальчечном раю. Всё равно на утро почувствую лишь лёгкое покалывание.

Раздвоенный язык Плаща шершавый и грубый, ощущать его на коже — хотя это уже скорее больше мясо — тоже самое, что со всего размаха полостнуть крапивой по открытой ране. Он слизывает алые капли медленно, жадно, с наслаждением покусывая акульими клыками обрубки.

«Знае-е-ешь, почему боги жаждут кро-о-ови? Потому что по вена-ам у них течёт ртуть...»