"Огонь- рожденный из света, горит ярче всего в объятиях тьмы. Но кто станет его хозяином — тот, кто поглотит, или тот, кого поглотит?"

День и ночь Май тренировалась, не позволяя себе лишнего отдыха. Время неумолимо шло вперёд, и расслабляться было невозможно — каждое мгновение теряло ценность, если она не использовала его для подготовки. Лагерь постепенно оживал вокруг неё, но мысли Май были сосредоточены лишь на тренировках. Она знала, что скоро придётся отправиться в путь, и каждая секунда подготовки была на вес золота.

Но мысли о другом не оставляли её в покое. В каждый перерыв, когда она останавливалась перевести дыхание, перед её глазами возникал образ Исаму. С тех пор как он узнал о её фиктивном браке с Николасом, между ними выросла невидимая стена. Май видела, как Исаму пытался подойти к ней, найти момент для разговора, но Николас, казалось, всегда был рядом, как тень, закрывающая путь. Он не отпускал её ни на шаг, находя всевозможные предлоги — будь то обсуждение планов или необходимость сопровождать её на тренировках. Это стало негласным правилом, и Май понимала, что Исаму не удастся просто так преодолеть это невидимое препятствие.

— Нам нужно обсудить план передвижения, — спокойно произнёс Николас, игнорируя немой диалог, который только что произошёл между Май и Исаму.

Май кивнула, но её сердце сжалось в железные оковы. Она видела, как взгляд Исаму потух, и он сжав губы отвернулся. Ещё одно упущенное мгновение, ещё одна несостоявшаяся встреча. Но времени на размышления не было — долг стоял выше всего.

Тем же вечером они собрались у костра, и Николас, заговорил о предстоящем путешествии. Его слова были спокойны, но за ними ощущалась безжалостная уверенность.

— Поезд, который доставил вас сюда, всё ещё стоит на том же подземном пути. Мы можем выдвинуться в Йокану в любой момент. Но прежде чем отправиться, мы должны быть готовы к любому повороту событий.

Май слушала напряжённо. Внутренний огонь, который поддерживал её всё это время, разгорелся ещё сильнее.

— Химавари рассчитала нужный день, — тихо сказала Май. — Тогда и отправимся, — добавила она, пытаясь отвлечься от внутренних распрей.

Ночь медленно погружала лагерь в темноту, но в душе Май бушевал огонь. Оковы долга тянули её вниз, но она чувствовала, что скоро наступит момент, когда эти цепи спадут — и тогда ей придётся сделать выбор. Ведь вся её сущность кричала от боли, что терзала её душу.

Прошли две недели, и каждая из них стала для Май испытанием на выносливость. Время утекало быстрее, чем ей хотелось, но каждое мгновение было заполнено до предела. Днём она неутомимо тренировалась, доводя каждое движение до автоматизма, а ночами едва ли спала, погружённая в планы и стратегии. Казалось, вся её жизнь свелась к одной цели — быть готовой к любому повороту событий в Йокане.

Николас за это время ещё больше укрепил своё влияние в лагере. Он всегда находился там, где требовалось его присутствие, спокойно и чётко давая указания, обсуждая планы передвижения и распределения сил. Он не позволял себе ни минуты слабости, его голос всегда звучал уверенно, как будто он уже видел их победу в Йокане. Поэтому всегда находил время подбодрить Май, так как видел в ней не только ключ к победе.

Когда наконец настал день выдвижения, лагерь был полностью готов. Бойцы, собравшие всё необходимое, стояли в ожидании команды. Каждый из них был облачён в броню, плотно облегающую тело и не стесняющую движения, сверкающую серебристым блеском на солнце. Ми́фриловые пластины защищали грудь, плечи и спину, переходя в гибкие сегменты на руках и ногах, оберегая суставы. Бойцы носили плотные тёмные штаны из прочной ткани, усиленные мифрилом на коленях и голенях, чтобы обеспечить максимальную подвижность и защиту.

Май стояла в стороне, её сердце сжималось от внутреннего напряжения. Она не могла позволить себе сомневаться, но мысли всё равно метались в её голове. Сегодня ей предстояло сделать, возможно, решающий шаг в неизвестность, и хотя все были рядом, она чувствовала себя так, словно идёт одна.

Николас как всегда находился поблизости и, его холодное присутствие напоминало Май о том, к чему они все готовились. Исаму стоял на другом конце лагеря, его взгляд был устремлён на неё, но между ними всё ещё зияла пропасть. Он не мог противиться выбору, который Май уже сделала.

— Пора, — спокойно сказал Николас, и его слова эхом разлетелись по лагерю, как сигнал к началу опасного пути.

Он подошёл ближе к Май, слегка наклонив голову. Его движение было медленным, почти интимным. Он наклонился ещё ниже, как будто намереваясь поцеловать её. На мгновение их взгляды встретились, и время словно замерло. Май уловив его намерение, быстро отстранилась, сделав шаг в сторону. Она едва заметила, как холодный воздух внезапно коснулся её лица, заставив двигаться дальше, подальше от этого момента.

Николас остался на месте, внешне никак не реагируя, но его взгляд стал острым. Он почти незаметно перевёл его на Исаму. Склонив голову, Николас внимательно следил за реакцией того, кто стоял вдали. Он явно хотел увидеть, как Исаму отреагирует на происходящее.

Исаму оставался неподвижным, но в его глазах мелькнуло что-то глубокое, непроизносимое.

Под руководством Такаши-сэнсэя участники операции заняли места в тех же вагонетках. Правда на этот раз атмосфера была куда более гнетущей — шутки и легкомыслие остались позади. Май молча села на своё место, чувствуя, как холодные ремни снова обвиваются вокруг её тела, как напоминание о том, что она не может позволить себе расслабиться.

Первый разговор с Такаши после пробуждения был мрачным. Они обсудили потери. Павшие бойцы включая капитана, что усилило тяжесть утраты в душе Май. Туннель, который раньше был всего лишь дорогой, теперь стал символом их пройденного пути — опасного, поломанного.

Такаши-сэнсэй, как всегда хладнокровный, занял место в головной вагонетке и активировал запуск. Но даже его движения стали более нервными, потеря людей не прошла мимо. Он понимал, что теперь ответственность лежит только на его плечах. Вагонетки поднялись плавно, сопровождаемые знакомым мягким гулом.

На этот раз Май не отвлекалась на карты маршрута или подсчёт времени. Она ощущала каждую секунду: как вагонетка погружается под воду, как гул стихает, а напряжение охватывает каждого внутри. Все знали, что их ждёт впереди. Этот путь больше не казался захватывающей миссией — теперь это был путь в ад.

Вагонетка, преодолевая затопленные участки и крутые повороты, приближалась к выходу. Впереди вновь мелькнула яркая точка света — символ их возвращения на поверхность.

«Вот мы и дома...» — подумала Май с иронией.

Когда вагонетка мягко ударилась о платформу, в подземном ангаре воцарилась напряжённая тишина. Стены, выложенные гладкими металлическими пластинами, казались угрюмыми и холодными. Воздух был сырой, а тусклый свет ламп отбрасывал длинные зловещие тени.

— Я, Май и Исаму, — твёрдо скомандовала Химавари, — Мы поднимемся первыми.

Май кивнула, хотя сердце её билось чаще обычного. Она бросила быстрый взгляд на остальных. Химавари стояла рядом, стараясь сохранять уверенность, хотя напряжение в её взгляде было заметно.

— Такаши-сэнсэй, — обратилась Май к нему. — Вы знаете все пути здесь. Остальных выведите другим маршрутом.

Такаши-сэнсэй остановился, посмотрев на неё с лёгким удивлением, но затем его глаза наполнились пониманием. Он медленно кивнул, принимая её предложение. В его усталом лице сквозила напряжённость.

— Да, — ответил он. — Я поведу остальных другим путём.

Его взгляд задержался на Май чуть дольше обычного — он знал, какую ответственность она взяла на себя. Но он также понимал, что у неё достаточно сил, чтобы справиться с этим. Без лишних слов он доверился ей.

Когда они подошли к коридору их остановил Николас. Его высокая фигура в броне выглядела ещё более внушительно на фоне ангарных стен. Он шагнул вперёд, и холод пробежал по спине Май от серьёзности в его глазах.

— Я не отпущу свою невесту одну, — сказал он тихо, но в его голосе звучала скрытая упрямость.

Май посмотрела на него, и его слова вонзились в её сознание, как ледяные иглы. Слово «невеста» прозвучало как вызов её решимости. Внутри вспыхнуло негодование, но она молча отстранилась, сделав шаг вперёд. Её выбор был сделан давно, и сейчас не было места для сомнений. Николас, возможно, считал себя её защитником, но в этот момент она не собиралась полагаться на него.

Химавари, бросив короткий взгляд на Май, последовала за ней. Такаши-сэнсэй остался позади, наблюдая, но не вмешиваясь. В четвером они направились к лестнице, ведущей в главный корпус академии.

— Так мы и не узнали, под какой маской скрывается Цукиёме, — равнодушно сказала Май.

— Мы пройдём к вратам, он точно будет там, — ответила Химавари, двигаясь чуть впереди.

Май шла посередине, а Николас шагал рядом, оглядывая коридор. Она не питала к нему ненависти. Он не виноват — он просто делает всё для тех, за кого отвечает. Поймав себя на этой мысли, ей даже захотелось поддержать его. Она мягко похлопала его по плечу.

— Мы справимся, — сказала она.

Он мягко улыбнулся, и Май показалось, что это было искренне, возможно, впервые.

Исаму шёл позади. Он уже восстановил свой человеческий облик, и охрана, которую Николас приставил к нему, больше не была нужна. Он никак не реагировал на происходящее между Май и Николасом. Он был здесь, чтобы поддержать её, независимо от того, какой ценой. Исаму чувствовал, что сегодня всё закончится. Тьма покинет этот мир. А вместе с ней и он сам.

«Я знал, на что иду. Жаль, что не вспомнил ничего из того, что связывало меня с ней», — подумал он с грустью.

Поднимаясь по лестнице, Май и остальные слышали, как их шаги гремят в тишине главного холла. Просторное помещение, когда-то наполненное живыми разговорами, теперь казалось пустым и заброшенным. Призрачный свет, пробивавшийся сквозь высокие окна, рисовал на стенах танцующие тени.

Вдруг из-за угла выскочила Нами, её глаза широко распахнулись от удивления. Она остановилась, тяжело дыша, но на её лице заиграла радостная улыбка, и она бросилась к ним.

— Ребята! — воскликнула она с облегчением. — Я не могу поверить своим глазам! Что вы здесь делаете?

Её радость вскоре сменилась тревогой. Осматривая их, она искала подтверждение, что всё в порядке, но её выражение стало серьёзным.

— Пожалуйста, помогите! Верховный директор... его держит монстр!

Май и остальные мгновенно поняли, о ком идёт речь. Тень Цукиёмы вновь нависла над ними. Нами была напугана.

— Где он?

— Он был у моря, когда вдруг раздался крик. Я была рядом и... видела это... — её голос дрожал от страха.

Май подошла к ней и положив руку на её плечо, помогла ей успокоиться.

— Он у моря, у врат, — прошептала Нами, выбегая через дверь, ведущую на заднюю часть Академии.

Май собиралась последовать за ней, но её остановили.

— Стой, — тихо произнёс Исаму. — Это может быть ловушка.

— Мы не можем просто сидеть и ждать, — возразила Май, решительно сжимая кулаки.

Исаму, стоя сзади задумчиво посмотрел на неё. Он понимал её страх, при этом осознавал, что это их единственный шанс. Потому рисковать ею он не мог.

— Я отвлеку его на себя, — сказал он тихо. — Если это ловушка, он не должен поймать Май первой.

Май встретила его взгляд. В её глазах отразилась тревога, смешанная с благодарностью. План был рискованным, но другого выхода не было.

— Ты не должен этого делать, — произнесла она, её голос дрожал от беспокойства. — Я не хочу, чтобы ты рисковал.

— Ты знаешь, что я сделаю это в любом случае, — твёрдо ответил Исаму. — Я не позволю тебе встретиться с Цукиёме одной.

Химавари, чувствуя нарастающее напряжение, попыталась вмешаться.

— Мы должны быть осторожными, — произнесла она. — Если Исаму отвлечёт его, мы с Май сможем найти директора. Но нужно действовать быстро.

Май кивнула. Каждый знал, что они стоят на грани. С неясным и полным опасностей будущим они взяли на себя ответственность за свои действия.

— Николас, пойдёшь со мной, — сказал Исаму, направляясь к заднему двору.

Николас молча кивнул. Перед тем как уйти, он подошёл к Май и поцеловав её в лоб, направился за Исаму. Май удивилась, её сердце забилось быстрее, но она ничего не сказала. Через несколько минут молчания она и Химавари покинули здание.

Они вскоре оказались в лесу, где царила тишина, нарушаемая лишь шёпотом ветра и шорохом листвы. Солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая небо в теплые оттенки.

— Мы должны быть осторожны, — прошептала Химавари, оглядываясь по сторонам. — Цукиёме может почувствовать нас.

Май кивнула, её ум был занят мыслями о том, что ждёт впереди. Они бежали по извилистым тропинкам, устремляясь к подножию горы, прямо где находилась пещера.

Вскоре они достигли пещеры, скрытой от посторонних глаз. Они обе чуть не провалились под землю, когда из пещеры послышались шаги. Держа в руке факел, из неё показался невысокий силуэт. Май, узнав того, кто идёт к ним навстречу, расслабилась.

— Дитя огня, ты вернулась, — произнёс старейшина. — Вовремя я застал тебя.

Май уважительно склонила голову, подходя к нему ближе.

— Держи, возвращаю, — сказал он, протянув руку, в которой держал её кулон.

Химавари кольнули воспоминания, стоило ей разглядеть этот кулон.

— Он тебе пригодится, — добавил старейшина и наклонившись, поспешил скрыться в пещере.

— Спасибо, — ответила она ему в след.

Не задерживаясь, они продолжили движение вдоль горы, подходя ближе к морю, чтобы открыть себе обзор на происходящее. Они внимательно смотрели в сторону врат, но ничего не происходило. Лишь ветер тихо шептал, наполняя пространство гнетущей тишиной. Время словно остановилось, и каждое мгновение тянулось бесконечно. Вдруг вперёд вышел Исаму, уверенно шагая к тёмному входу. Он был полон решимости, но внезапно перед ним возник ёкай, материализовавшись из ниоткуда.

Она поспешила пойти к нему, но Химавари остановила её.

— Стой! — прошептала она, хватая Май за руку. - Он справиться.

Тень медленно заползала на землю, а последние лучи солнца исчезали за горизонтом, оставляя их в полумраке. Скоро из-за деревьев псолышались шаги, а за ними появился Верховный директор, весь запыхавшийся и выглядящий так, словно прошёл через шторм.

— Девочки! Как я рад, что вы здесь! — он повалился у дерева рядом с ними. — Тот демон, я еле скрылся от него... — прошептал он.

Май и Химавари осторожно подошли к директору. Первая наклонилась к нему, чтобы проверить на наличие повреждений.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась она. — Выглядите целым.

Наобито ухмыльнулся на её слова.

— Конечно, цел. Ещё ведь не время для кровавой луны, — его голос посерьёзнел.

Май опешила и поспешила встать. Как только она попыталась отступить, Наобито схватил её за руку.

Химавари, увидев, как Май начинает дрожать, быстро потянула её за собой. Но он держал её крепко. Если в обычное время он всегда скрывал руки за кожаными перчатками, то сейчас они были пустыми. Май в ту же секунду почувствовала обжигающую боль — такую же, как когда она прикасалась к брату или Исаму. И тут в её сознании сложился пазл.

Свечение у врат во время их первой беседы. Встреча с ним в подземелье Академии. Его одурманивающие речи, что мутнели рассудок. Рассказ о том, как он давно знает этот остров. Все мелкие детали, которые проскальзывали мимо под предлогом того, что он просто директор, вдруг собрались в один большой ком.

— Цукиёме...

В тот момент, когда Май произнесла его имя, земля под ногами задрожала, и воздух наполнился густой, давящей энергией. Свечение у врат мерцало, как будто само время замерло, а ночное небо потемнело до черноты. Наобито, который когда-то казался их надеждой, теперь выглядел как нечто совершенно иное. Его форма начала искривляться, и из него, словно из-под маски, стала пробиваться тьма.

— Как же я долго ждал этого дня... — произнёс он, но его голос стал глубоким и резонирующим, словно исходил из бездны. Эхо разнеслось по округе, заполняя пространство гнетущим присутствием.

Май почувствовала, как паника охватывает её. Она осознала, что тот, кто стоит перед ней, никогда не был человеком.

— Беги, Химавари! — воскликнула она, её голос звучал хрипло от страха. — Вот под чьим лицом скрывался Цукиёме!

Наобито — теперь Цукиёме — замер в тени, и его тело начало преображаться. Появились шипы, его кожа стала тёмной, как уголь, и глаза загорелись ярким, зловещим светом.

Ветер закружился вокруг них, поднимая пыль и листья, создавая атмосферу ужаса. Химавари попыталась стянуть Май с собой, но та не могла отвести взгляд от происходящего. Всё, что она знала о Наобито, рассыпалось в прах перед её глазами.

Лунное божество закончил своё превращение, его демонический облик излучал мощь и угрозу, заставляя окружающее пространство сжиматься от напряжения. Его голос, ставший до боли тяжелым, произнёс:

— Наконец-то я освободился от оков! Теперь я обрету всё, что мне принадлежит!

В этот миг все силы мира словно сконцентрировались в его сущности, и воздух стал наполняться ощущением надвигающейся катастрофы. События, казавшиеся лишь мимолетными воспоминаниями, теперь встали перед Май в ясной картине — её противник был не просто божество, а существо, поглощённое тьмой.

Воспользовавшись моментом того, как он перевоплощался, они побежали прямо в сторону Исаму и Николоса, которые вели борьбу с лже-демоном. Цукиёме явно выставил его специально, ковыряясь в шрамах той, чья сила ему была нужна.

— Он тут! — прокричала Май, подбегая к парням.

В тот же момент Цукиёме вылетел из леса, пространство вокруг него изменилось, словно сама реальность подстраивалась под его мощь.

— Да сотрясутся небеса! — воскликнул он, его голос наполнил воздух не только угрозой, но и самовосхищением от собственной силы.

С каждым его словом и движением земля под ногами ребят дрожала, а их сердца забились быстрее от предчувствия беды. Вытянув руку в сторону врат, Цукиёме вызвал молнию, и воздух вокруг них наполнился электричеством, заставляя волосы встать дыбом.

В ту же секунду врата, огромные и величественные, начали трескаться. Первые трещины разошлись по их поверхности, словно расползающиеся паутины. Звуки треска были оглушительными, как гром, разрывающий тишину, а свет, исходящий от врат, стал ослепляющим, напоминая о магии, заключённой в их столбах.

Май ощутила резкую боль в сердце, словно невидимая нить связывала её с вратами. Она рухнула на колени, задыхаясь от боли. Каждый треск, каждая искра, выпущенная Цукиёме, отзывались в её душе, заставляя её ощущать, что связь с вратами не просто магическая, но и глубоко ментальная.

— Май! — закричала Химавари, но голос подруги звучал как сквозь густое стекло, словно они были разделены чем-то большим, чем просто расстояние.

— Я... не могу... — прошептала Май, её глаза наполнились слезами. Она чувствовала, как врата хотят освободиться, и в этом освобождении заключалась угроза для всех, кого она любила. Внутри неё разгорался страх, словно огонь, и она понимала: чтобы остановить это, ей придётся сразиться не только с Цукиёме, но и со своей судьбой.

«Все должно быть не так... не так", — думала она про себя, кривясь от боли. —

Вопль и демоническая волна, что пронеслась позади, заставила Май обернуться. Она понимала, что происходит.

Исаму, изменившись в облике, влетел прямиком на него, явно отвлекая, давая возможность Май прийти в себя.

Рёв окутал пространство. Сжимаясь, она пересилила себя и наконец дрожащими ногами встала на ноги. Она поздно обратила внимание на то, как из врат один за другим начали выползать монстры. Когда один из них подлетел прямо на неё, она даже не успела вытянуть руку, чтобы отбиться, как Николас, появившийся с боку, прорубил демона пополам.

— Спасибо... — прошептала она.

— Приходи в себя. Мы с Химавари разберёмся здесь.

И словно в подтверждение его слов, из леса начали появляться их люди, которые уже были готовы отбиваться от монстров, которые так и спешили заполонить остров.

***

Небо затянули грозовые облака, и внезапно из-за них появилось таинственное свечение. Луна взошедшая высоко над вратами, медленно изменила свой цвет превращаясь в кроваво-красный диск, словно сам небосвод был наполнен страданиями.

Это было завораживающее и в то же время ужасающее зрелище. Красный оттенок луны разливался по ночному небу, создавая мрачную атмосферу, отражающую нарастающее напряжение и насилие на земле. Лунный свет пробивался сквозь облака, бросая зловещие тени на Тории. Луна светила ярко, как огонь, освещая обстановку и подчеркивая каждую деталь — от хлёстких ударов до хрупкой связи между ними.

Цукиёме стоял с холодной улыбкой, его глаза светились космическим светом. Он без труда уклонялся от атак Исаму, его движения казались почти парящими. Подняв руку, он вызвал сгустившиеся облака, и молнии скакали вокруг, словно сами небеса отвечали на его призыв. Сильный разряд молнии обрушился на Исаму, сжигая пространство вокруг него.

— Ты не сможешь одолеть меня, — произнес Цукиёме, его голос звучал как гром, смешанный с шёпотом ветра. — Я — бог луны, я — сила, которую ты лишь позаимствовал.

Исаму, почувствовав прилив боли от удара, поднялся на ноги, сжимая зубы. Его сердце стучало, как барабан. Он знал, что каждый момент может стать решающим.И вся его решимость зависела от этого столкновения. Вскоре он собрал всю оставшуюся энергию и бросился вперед, как дикий зверь, готовый к последнему броску.

Однако Цукиёме - используя всю свою божественную мощь, поднял руку к небу, и из облаков хлынули очередные молние, разбивая пространство между ними. Они обрушились на Исаму, заставляя его согнуться от силы удара. Он почувствовал, как тьма охватывает его, но в глубине души его пыл не угасал.

Их бой был настоящим зрелищем: искры летели в разные стороны, а ветер завывал, словно крик природы, наблюдающей за этой схваткой. Исаму понимал, что хоть он и не был божеством, его стремление защитить тех, кого он любил придаёт ему силу, о которой Цукиёме не мог и мечтать.

Но время работало против него. Цукиёме использовал свои силы с лёгкостью, отталкивая Исаму обратно, и в его глазах появилась тень презрения.

— Ты всё ещё не понимаешь, — произнес он с ухмылкой. — Вы лишь марионетки, а я — режиссёр этого спектакля.

Сам бой становился всё более неравным. Исаму ощущал, как его силы истощаются, но в его сердце жила надежда, что это сражение станет не только его последней битвой, но и платой за прошлые грехи, в которые он был вовлечён. Ещё один удар молнии пронзил сознание Исаму и раскрыл ящик, который он так усердно держал под замком, полностью стерев воспоминания об этом.

Эпоха Эдо (1605)

В густом лесу, вдали от императорского двора, накалялась атмосфера. Молодой стражник, двадцати пяти лет, тренировался с мечом, игнорируя растущую тревогу в округе. Его глаза отражали настойчивость , а в голове проносились образы героических подвигов, которыми он восхищался с детства. Но даже он не мог предвидеть того, что должно было произойти.

Его отвлек мягкий голосок, который подозвал его ближе к деревьям.

— Аяка, — произнес он еле слышно. — Императрица... — быстро подправив себя, он склонился перед ней.

Она слабо улыбнулась и подошла ближе.

— Пришла с тобой попрощаться, — произнесла она, глядя прямо в его глаза.

Взгляд стражника был полон нежности, когда она стояла перед ним. В этом мгновении все воспоминания о смехе, совместных прогулках и тайных встречах, которые они делили в затенённых уголках дворца, снова ожили. Аяка всегда была для него источником силы и поддержки, с ней он мог быть собой.

Сердце стражника билось с учащенной силой. Он чувствовал, как необъяснимый страх окатывает его. Их пути давно разошлись, стоило ей стать наложницей императора.

— Ты будешь в порядке? — произнес он, стараясь скрыть свои переживания.

Она кивнула, но в её глазах блеснули слёзы.

— Я всегда буду помнить о тебе, — произнесла она с лёгкой радостью. — Спасибо тебе за всё, Кэтсу.

Она скрылась в лесу так же неожиданно, как и появилась. Кэтсу не смел ничего более ей сказать. В след поклонившись, он решил продолжить тренировку.

«Зачем она попрощалась со мной?» — думал он, размахивая мечом по воздуху.

Через какое-то время земля под ногами задрожала, и Кэтсу не смог оставить это без внимания. Солнце начало потихоньку опускаться, когда он оказался в лесу у берегов моря. Скрывавшийся за деревом мечник смотрел в сторону горящих деревьев и вмятин в земле, осознав, что это была нечеловеческая сила. Он подоспел к этому зрелищу уже под самый конец.

Последнее, что он видел перед тем, как бежать и оповещать о происходящем своего императора, было то, как лунное божество, ослабленное и полностью побитое, стоит над уже казавшимся безжизненным телом Аматэрасу. Он узнал её, ведь она так любила в редкие моменты посещать празднования императора.

Ослепительная вспышка появилась прямо из неё. После этого, словно отделившись от своей оболочки, она разделилась на двое прямо в воздухе. Одна часть полностью слилась с вратами, и те загорелись солнечным светом, затягивая внутрь всю темноту, исходившую от Цукиёме. Вторая часть направилась к горе, в пещеру, где проходили скрытые роды Императрицы, о которых Кэтсу, конечно же, не знал.

Как только он начал чувствовать, что это зрелище подходит к концу, он побежал прямиком во дворец. Солнце медленно скрывалось за горизонтом, окутывая сад лёгкой дымкой. Вдруг, с криками, в центр сада вбежал стражник.

— Император! Доложите, Импера...

Но он не успел передать сообщение. По его горлу скользнуло острие — рука Цукиёме, точнее его демоническая сущность, разрезал его шею, как лезвием бумагу. Безжизненное тело рухнуло на землю, заливая гравий кровью. Но тогда даже не мог представить, что отсавит в нем частичку своей силы. Которая в последствие не даст юноше проститься с жизнью.

Молодой человек очнулся в темном помещении. Он не помнил ничего, что произошло, и не помнил, кто он есть. Пару минут он пытался осмыслить, где находится. Но, стоило ему лишь немного напрячь голову, как колющая боль окутала все мышцы. Поэтому он быстро перестал мучить и так ослабленное тело.

— Очнулся, мальчик мой, — пронесся хриплый старческий голос над его головой. — Помнишь ли ты, кто ты?

Юноша покачал головой.

— Что ж, тогда пусть звать тебя будут Исаму, — положив руку ему на плечо, он подбадривающе похлопал его. — Нам столько всего нужно будет обсудить.

Старейшина сел на выкованный из каменной стены самодельный трон.

***

Очередная молния ослепила пространство перед Исаму, расколотив темноту. Он почувствовал, как воспоминания, подобные острым иглам, пронзили его сознание, и с болью приземлился на землю, оставляя за собой мгновение тишины.

— Ты... — произнес он злобно, его глаза горели гневом, когда он смотрел прямо на Цукиёме. — Это из-за тебя я стал таким.

Смех божества разразился в воздухе, словно громкий крик из бездны. Так сильно, что небеса задрожали. Даже ветер замер, словно в ожидании.

— Нечему тут удивляться. Откуда бы ты еще взял силы так долго жить? — твердо ответил Цукиёме, возвышаясь над ним как могучая тень, отбрасывающая страх на землю. Его слова были наполнены надменностью, и Исаму ощущал, как его гнев обострялся. — Признаюсь, я удивлен, что ты научился скрывать свою энергию. Я не так скоро понял, кто ты на самом деле, — продолжал он, словно раскрывая тайну, остроту которой чувствовали оба.

Цукиёме вытянул руку прямо над Исаму, и в этот момент воздух вокруг них стал тяжелым, пропитанным магией, словно сама жизнь замерла ожидая, что произойдет дальше.

Исаму, стиснув зубы от боли и гнева, ощутил, как его взгляд скользнул к Май. В её глазах отражалась не только тревога, но и что-то большее — надежда, которую он не мог оставить без ответа. Он уже осознавал, что это последний момент, когда он может попрощаться с ней.

Зафиксировав взгляд прямо на ней, он врывался в её сознание, стремясь найти способ поговорить с ней.

— Май, — произнес он, его голос звучал в её голове, как отголосок из далекого прошлого. — Ты должна держаться. Я не позволю Цукиёме забрать тебя.

Его образ наполнил её душу теплом, прямо перед глазами выросло его очертание.

— Исаму... — произнесла она, её голос был полон тревоги. — Как... где мы?

— В твоем подсознании. Я пришел попрощаться, — он слабо улыбнулся.

Она замерла от неожиданности. Её сердце забилось предательски быстро. Дрожащие руки потянулись к рукам Исаму. К её удивлению, эти прикосновения больше не обжигали. Он крепко обнял её дрожащее тело.

— Я так рад, что смог найти тебя в этом мире... жаль, что это продлилось не так долго. Я вспомнил всё. Вспомнил, кем был, и то, как полюбил твою прошлую версию. Но она была не моя. Ведь она не ты... — с досадой произнес он, осознавая всю боль происходящего.

— О чем ты, Исаму? — спросила она, её голос дрожал от непонимания и смятения.

Он отвёл взгляд, чувствуя, как горечь пробуждает в нём старые раны.

— Не забивай этим голову, — сказал он, его голос стал мягче. —Ты должна понять, что ты — моя настоящая любовь, моя надежда. Я здесь, чтобы сказать тебе, что ты должна бороться.

Май смотрела на него, её глаза наполнились слезами, но в них также горел огонь.

— Я не отпущу тебя, — прошептала она, сжимая руки в кулаки. — Я буду сражаться, чтобы выжить, чтобы мы не потеряли друг друга. Мне нужен только - ты.

Его сердце наполнилось гордостью за её решимость, и он почувствовал, что эта связь между ними не может быть разорвана, даже если они находятся в самых тёмных уголках своей судьбы. Воздух вокруг их рук заискрился, и из ниоткуда на их пальцах появилась красная нить, связывающая их судьбы.

— Мы обязательно встретимся ещё, — произнес он, и в его голосе звучала надежда. — Но я должен закончить начатое.

Улыбнувшись ей в последний раз, он поспешил покинуть её сознание, унося с собой частицу её света

Когда он вернулся в реальный мир, его тело наполнилось осознанием своей судьбы. Собрав все свои последние силы, Исаму взмыл в небо, его энергия словно окутала его, поднимая выше. Он увидел Цукиёме - стоящего в своей мрачной мощи, и понимал, что это его единственный шанс. Шанс помочь той которую безмерно любит.

Собравшись с силами, он бросился прямо на него, врываясь в плоть Цукиёме, как вспышка молнии. В этот момент его собственная жизненная сила начала истощаться, но он не мог позволить этому остановить его. Каждая частичка его энергии стремилась ослабить противника, отдаляя Цукиёме от победы. Его ярость и решимость смешивались в одном едином порыве.

Сила его жертвы проникала в Цукиёме, ослабляя его магию, и на мгновение яркое сияние заполнило пространство. Исаму чувствовал, как тьма врага начинает слабеть, и его душа наполнялась удовлетворением. Время истекало. Безжизненное тело Исаму начало падать на землю, его дыхание утихало, а сил больше не оставалось. Он опускался медленно, как перо, и его сердце замирало, но он знал, что его жертва не была напрасной.

Пока он падал, в его сознании звучал голос Май, полный тревоги и надежды. Исаму улыбнулся, и в его глазах блеснула радость. Он знал, что их связь вечна, даже если они теперь разлучены.

— Я с тобой, — прошептал он в последний раз, прежде чем тьма, что питала его существо, окончательно покинула его. Его тело мягко коснулось земли, оставив лишь след светлой нити в сердцах тех, кто продолжал бороться.

Май, которая ещё мгновение назад обнимала Исаму, застыла, глядя на то, как его безжизненное тело валялось на песке. Что-то в тот момент разломилось внутри неё окончательно. Теперь это вырывалось наружу.

«Все решали за меня. Сила, что течёт во мне, появилась не по моему выбору. Разлучение с братом тоже было решено без нашего участия. Действия академии всё это было решено уже задолго до моего появления. Всё решалось задолго до того, как я могла осознать происходящее. Меня пытался убить мой брат, а любимый человек просто оставил меня. Я не могу...»

Изнутри её тела выдвигалась та тьма, которая так желала получить контроль над её сознанием. Это было нечто неосезаемое и огненное, словно сама стихия адского пламени сливалась с её сущностью. Она ощущала, как её гнев становится материальным, сплетаясь в злобные языки пламени, искривляющие воздух вокруг неё.

Пространство замерло. Все видели, что началось что-то необратимое. Её кожа засияла зловещим светом, и каждый мускул на теле начинал дрожать под напором этой неукротимой силы. Май подняла руки, и в ответ на её жесты яркие огненные сгустки вспыхнули вокруг неё, словно облака зла, готовые к нападению. В её глазах читалась не только печаль, но и ярость, которая затмила всё остальное. В тот миг она почувствовала, что вся её жизнь, все её воспоминания, все её мечты стали лишь пеплом на фоне этой бурлящей мощи.

— Я не отпущу тебя, — прогремел её внутренний голос, полный ненависти и желания мести. Зло и гнев, что сейчас испускала каждая пора на её теле, говорили о том, что она не позволит этому существу унести с собой всех, кого она любила.

Её превращение завершилось, и теперь она стала неосезаемым огненным существом, готовым сжечь все преграды, стоящие на её пути. Всё, что когда-то было в Май, исчезло в вихре зла, и она поняла, что больше не нуждается в сострадании. Теперь она была частью этого адского пламени, её сердце горело вместе с её ненавистью.

Цукиеме стоял вдалеке, наблюдая за трансформацией Май с удовлетворением на лице. Ему была приятна та мощь, которая разразилась перед ним. Он видел, как яркие огненные сгустки, словно облака зла, окружали её, и понимал, что она потеряла себя, поддаваясь темным эмоциям. Его эмоциям. Он даже не обращал внимания на то, как сильно его ослабила атака павшего самурая.

Его улыбка расширилась, когда он осознал, что Май стала воплощением той самой злобы и мести, которую он так старался высвободить. Это было именно то, чего он хотел — видеть, как светлые души погружаются в бездну тьмы.

— Отлично, — прошептал он, его голос был полон злорадства. — Теперь ты понимаешь, что значит сила. Ты больше не жертва, а создатель своего разрушения.

Цукиеме чувствовал, как его собственная энергия наполняется её ненавистью. Он был полон триумфа, когда увидел, как она готова разрушить все.

— Сжигай всё вокруг, — продолжал он, его голос напоминал шепот ветра в бурю. — Не оставляй ничего живого. Ненависть — это твоя сила, и теперь ты — мой идеальный инструмент.

Он с жадностью ожидал, как Май использует свою новую мощь, чтобы уничтожить всех, кто стоит у неё на пути, и самодовольно улыбнулся, зная, что тьма окончательно завладела её душой.