Позади остались оглушительные аплодисменты рябеющих перед глазами ярких пятен на финише, как и пестрые, мельтешащие огни фар встречных машин, сонно плетущихся вереницей запутанных улиц.

Позади фейеричная победа и подоспевшие к кульминации копы. Но странный вакуум в ушах все еще отражал громкий вой сирены, а в груди клокотало так, будто под ребрами не сердце, а беснующаяся в тесной клетке птица.

— Су... все закончилось.

От тихого голоса вакуум лопнул, будто надувной шарик от колючки кактуса, и Сумин, наконец, поняла, что машина больше не движется.

Кое-как справившись с ремнем, она практически вывалилась на грязный асфальт темной подворотни и прижалась к холодному металлу спиной. С каждой секундой дышать становилось легче, а птица внутри свыкалась с теснотой клетки.

Сумин никогда не думала, что чувствовать нерушимую опору под ногами и смотреть на раздавленный чьим-то ботинком окурок будет до слез приятно. Даже мысль о том, что ей и дальше придется сминать простыни мягкой, но чужой постели не казалась больше такой ужасной, как невозможность этого. Стыд, осуждение, издевки — все можно вытерпеть, если жить. И от осознания того, что все обошлось, Сумин неожиданно всхлипнула, размазав бегущие по щекам горячие слезы.

Разве она до конца понимала, что значит пристегнуться в гоночной машине, которая обречена?

Вся жизнь перед глазами — вранье! Когда до одури страшно — перед глазами все расплывается черными кругами и руки дрожат так, что невозможно ни за что держаться. Вжимаешься спиной в кресло, представляя, что до упора давишь не в кожу сидения, а на педаль тормоза и... ждешь неизбежного.

Может, Крис соврал, чтобы пощекотать нервы? Или все потому, что Сумин не представляла четкой картины «после»?

Финишную прямую Хосок пересек с отрывом от остальных, а клубами снующее по телу напряжение продолжало напоминать об услышанном. В страхе и хаосе, творившемся в голове, Сумин и не поняла, что сразу после блестящего финиша последовал новый старт. На этот раз в сопровождении громкой сирены, прикрепленной к крыше полицейской машины.

Но сейчас, в относительной тишине чувствуя пробирающийся под куртку холод, Сумин содрогалась и скулила, отчаянно выталкивая комом стоящую в глотке истерику наружу. Сейчас она отчетливо понимала, что все позади — они живы, а это главное.

Напряжение отсупало с каждым всхлипом, и, кажется, девушка даже не заметила, как рядом присел Хосок. Он просто убрал с лица волосы, прижал зареванную к себе, терпеливо покачивая, словно ребенка. Молчал и поглаживал по голове с такой неприкрытой нежностью, от которой истерика невольно утихала: Сумин все реже вздрагивала, шмыгая носом в пропитанную слезами футболку парня. От его тепла становилось спокойно.

— Все хорошо, слышишь? — прошептал Хосок, когда чужие руки кольцом сомкнулись под его курткой.

Сумин часто закивала, а он невесело улыбнулся — вот дурак, и что сказать в свое оправдание? Это все ради тебя? Да, но... с толку сбивали слезы.

 — Прости меня, Су, ты так испугалась...

— Нет, это ты прости. — Теплые ладони, не переставая, успокаивающе скользили по спине, и это придало Сумин смелости признаться, что она — его проклятие. — Если бы не я, тебе ничего не угрожало бы.

— О чем ты, малыш? Самое страшное, что могло случиться — это второе место на финише, — в привычно шутливой, спокойной манере ответил парень.

— Крис был там, — тихо продолжила Сумин, — я слышала его разговор о шипах, которые предназначались твоей машине. Он хотел подстроить аварию, чтобы отомстить мне...

Слезы снова душили горло. Сумин боялась, что услышанное оттолкнет Хосока.

Проблемная — зачем ему такая? Если он сейчас уйдет, она не будет удерживать, даже слова не скажет — не имеет на это права.

Но он не уходил: молчал, размеренно дыша в висок, и обнимал, согревая дрожащее от холода тело.

— И ты поэтому села в машину? — он прижался губами к прохладной щеке. — Ты решила, если умирать, то вместе? Глупая, а если бы это действительно случилось?

Сумин в тот момент не думала долго: что делать подсказало сердце, поэтому и села.

— Мне страшно потерять тебя. — Она стыдилась сквозящего в словах признания, но была предельно честной. Какой смысл скрывать, что любит и не хочет отпускать, если это то, что она чувствует? Только бы не причинять боль, будучи рядом.

Хосок аккуратно приподнял ее за плечи, чтобы посмотреть в лицо.

Заплаканные глаза блестели, а распухшие от рыданий губы подрагивали. Она выглядела такой беззащитной, слабой и от этого настоящей, что Хосок против воли улыбнулся — безумно красивая, даже зареванная.

— Я люблю тебя.

Он только подумал, а слова неожиданно сорвались с губ, приводя обоих в легкое замешательство. Он не жалел, а она не отвечала и даже не моргала: просто смотрела. Слишком доверчиво, так, будто никогда не ожидала, но в то же время нуждалась в этом признании больше всего на свете.

И ему захотелось большего. Целовать, касаться, пробовать, побеждать, но мысленно Хосок одернул себя: лимит потрясений для Сумин на сегодня был исчерпан.

— Отвезу тебя обратно, а утром приеду за призом. — Невинный поцелуй в лоб и глаза в глаза. — Ты же помнишь, да?

Сумин от неловкости перевела взгляд на его губы и зажмурилась, смутившись еще больше.

— Помню.

Но сдержаться было невозможно — часть заслуженного приза Хосок решил взять прямо сейчас, впиваясь в раскрасневшиеся губы напротив с такой нежностью и безудержной страстью, которые могли в нем сочетаться рядом с ней.

Завтра Хосок заберет честно выигранные деньги и обязательно придет не только за второй частью обещанного, а и за самой Сумин.

***

Тишину кабинета нарушил звук рвущейся упаковки — Юнги больше месяца удачно бросал курить, но вчерашний звонок заставил понервничать. Соответственно — сорваться.

Предложенная незнакомым человеком сделка не обсуждалась: последняя ниточка, ведущая к тайне, которую Юнги долго и успешно скрывал, в обмен на свободу девушки. Чаша весов бесспорно согнулась в сторону единственного скелета в шкафу, поэтому сейчас заветная папка лежала на столе, дожидаясь новой хозяйки. И чтобы лишний раз не травить легкие никотином, он снял с кресла дизайнерский пиджак и виртуозно закинул в рот соленый снэк.

Сообщить радостную новость Юнги захотелось лично и долго торчать под дверью не пришлось — кутаясь в длинный халат, Сумин открыла почти сразу, пропуская нежданного гостя в комнату.

— Исин сказал, что ты поздно легла, — заметив разобранную постель, он перевел взгляд на девушку: сонные, чуть опухшие глаза, взлохмаченные волосы — Юнги хмыкнул. — Свидания, все такое, да?

Сумин закусила губу и опустила взгляд. Она хорошо помнила, что за его деланно приветливой улыбкой скрывается жесткий, хладнокровный человек. Такие, как он, раздавят тебя за неверный взгляд, а потом вежливо спросят, где болит, лишь для того, чтобы еще ткнуть в то место носком дорогого ботинка еще раз. Чтоб наверняка.

Таким она запомнила Юнги с последней встречи, и вряд ли ее мнение поменяет вежливо предложенные фисташки, которые он держал перед ней на вытянутой руке.

— Спасибо, — она побоялась отказаться и подцепила пальцами одну.

— Не бойся, не отравлены, — заметив, как Сумин сжала небольшой орешек в ладони, Юнги засмеялся.

— Извините, — положив в рот угощение и прожевав его, она будто проглотила унижение.

Зачем пришел? Еще раз доказать, что она должна плясать исключительно под его дудку?

— Слышал, твой братишка живет на квартире Исина, — мужчина последовал ее примеру и бросил за щеку фисташку, разжевывая. — У вас настолько плохо с деньгами?

Удивленно заглянув в изучающие глаза напротив, Сумин растеряно моргнула.

— Нет, у нас есть квартира, но я хочу переехать, — она запнулась: хочет, только когда ее желание сбудется и где достать денег на то, чтобы поменять жилье. Съехать с неблагополучного района. Перевести Кенсу в другую школу, найти нормальную работу...

Несбыточные мечты.

— Могу с этим помочь, только... — Юнги неожиданно захрипел и кашлянул. — Только... воды!

Подавившись орешком, мужчина зашелся диким кашлем, стуча себя по шее и краснея подобно галстуку, который тесно прилегал к горлу его белоснежной рубашки.

Сумин среагировала быстро: наполнила стакан водой и поднесла его Юнги. Залпом выпив, он расслабил петлю на шее и расстегнул несколько верхних пуговиц.

— Черт, не туда зашло, — раскрасневшийся, он тяжело дышал, все еще прочищая горло кашлем. — Короче, — допив всю воду в стакане, он протянул его девушке, — через минут пятнадцать жду тебя в кабинете, есть разговор. Окей?

Дожидаться ответа Юнги не стал. Потирая шею, он вышел из ее комнаты, не заботясь о том, что совсем немного переборщил с хлопком двери. Хотелось хорошенько прочистить горло и... покурить, черт возьми.

— Блять, лучше бы к себе вызвал, — все еще стоя под дверью и шумно дыша, он негромко выругался. От злости на самого себя он потрепал прилипшие ко лбу волосы и медленно поднял голову, наткнувшись на слегка растерянный, но от того не менее яростный взгляд стоящего в нескольких шагах от него парня.

Смутно знакомый, этот парень плохо скрывал злость, которую выдавали перекатывающиеся по острым скулам желваки, и буквально прожигал дыру в Юнги.

Лучше и не придумаешь! — многозначительно поправив ширинку так, чтобы это было замечено, Юнги хмыкнул и плавно двинулся вперед.

— Та еще штучка, советую, — будто бы невзначай бросил, сровнявшим с парнем, и не упустив из виду его сжатые до хруста кулаки, скрылся за следующим поворотом, чтобы спуститься лестницей вниз — прямо к личному кабинету.

Повернув защелку на двери, Сумин спокойно подошла к кровати, намереваясь заправить ее после сна. Она несколько секунд смотрела на подушку, затем прижала ее к лицу и обреченно простонала.

Как же бесит это чувство, что ты беспрекословно должен подчиняться! Ты не можешь сказать твердое: «Нет! Я не приду! Ты мне противен! Мне все здесь противно! Все, даже эта подушка!»

Ни в чем не повинная вещь полетела в угол комнаты, беззвучно проехавшись по натертому до блеска паркету, а девушка раздраженно отбросила одеяло на другой край кровати — бесит! Как же все это бесит!

Почему опять этот Юнги? Лучше бы все, о чем ей нужно знать, сказал Исин, приукрасив все проблемы до тошноты заезженной фразой «все будет хорошо».

Но разве у Сумин есть выбор? Правильно, нет, поэтому выместив вспыхнувшую злость на том, что не могло за себя постоять, она пошла умываться.

Прежде чем постучать в дверь кабинета, Сумин глубоко вдохнула и выдохнула, мысленно готовясь к новому потрясению. Вряд ли в этом месте новости могли радовать, поэтому лучше сразу приготовиться к худшему, что бы это ни было.

— Расслабься, разговор будет приятным, — Юнги решил не измываться лишний над затравленной девушкой, которая даже стучала настолько тихо, что не будь в кабинете полный штиль — не услышал бы. — Проходи, садись.

Сумин делала все, как он просил, кроме первого: расслабиться рядом с Юнги — задача не из легких. Он всегда выглядел подозрительным, и это автоматически настораживало.

Взгляд невольно зацепился за лежащую на столе папку.

— Узнаешь? — глаза мужчины хитро улыбались. — Она твоя, забирай.

— Что? — неуверенно покосилась на него Сумин.

Она узнала, и ошибки быть не могло: это именно та папка, в которой были собраны все улики на ее брата. Все, чем ее шантажировал Крис. Чтобы содержимое папки там и оставалось, Сумин и решилась на этот шаг. Своя свобода в обмен на свободу Кенсу. Все по честному.

— Ты свободна говорю.

Так просто, что в это трудно верится.

— Это шутка? Я н-не понимаю... — взгляд непроизвольно метался от папки к лицу Юнги и обратно. Ладони резко вспотели — это жестоко, шутить чьей-то свободой.

Для убедительности, мужчина подцепил край папки пальцем и хитро прищурился. Сумин прикусила губу, взглянув на давно знакомые снимки Кенсу.

— Тебе у нас так нравится, что уже уходить не хочешь?

— Хочу! — вскрикнула Сумин громче привычного, отчего даже подпрыгнула на месте. — Очень хочу!

— Тогда чего ждешь? — Юнги хмыкнул и склонил голову вбок. — Выходного пособия?

Недоверчиво протянув руку к заветной вещи, девушка замерла.

— Я, правда, могу уйти? И Кенсу ничего не грозит?

— Какая же ты надоедливая, — устало цокнул Юнги. — Забирай и иди собираться, в качестве утешительного приза тебя даже отвезут в Сеул.

Схватив папку, Сумин крепко-накрепко прижала ее к груди. Почему-то дышалось через раз, а широкая улыбка непроизвольно ослепила все вокруг.

— Спасибо! — глаза неожиданно заблестели.

— Только без этого, ладно? — отмахнулся Юнги, не перенося женских слез, даже если они от переполняющего душу счастья. — Стой! — окликнул он Сумин, когда та схватилась за дверную ручку.

Девушка обернулась, но папку прижала так сильно, будто в ней была формула лекарств от рака. Хотя, в какой-то степени так и было: то, что внутри — дарило возможность дышать полной грудью и избавиться от колпака, который с каждым днем давил все сильнее. Внутри папки была свобода, и отпускать ее Сумин не намеревалась.

— После меня к тебе никто не заходил? — невзначай поинтересовался Юнги.

— Нет, никто, — пожала плечами Сумин, вжимаясь спиной в дверь — на случай, если он поменяет решение.

— Хорошо, — довольно улыбнувшись, мужчина мысленно поставил последнюю галочку на условиях сделки. — Иди, а то передумаю.

Два раза повторять не пришлось: через секунду в кабинете не осталось и тени от следа Сумин. Проверять Юнги на слабо у нее не было ни малейшего желания.

Если бы десять минут назад Сумин сказали, что это будет самое лучшее утро из всех проведенных здесь — она бы натянуто улыбнулась, но не поверила. Как перестала верить волшебной фразе Исина о том, что все действительно рано или поздно, но будет хорошо!

Непослушными руками девушка открыла дверь своей комнаты и растерянно оглянулась: все, неужели это действительно конец ее пребывания здесь? Больше никаких насмешек и кривых взглядов здешних жительниц, страха, что эту чертову дверь отворит какой-то незнакомый мужчина, и теперь она сможет нормально смотреть на окружающих, не чувствуя себя грязной и ущербной?

Да, и гордо держать руку Хосока она тоже сможет.

Гудки в телефоне сменял раздражающий женский голос, оповещая о том, что абонент временно занят, и Сумин нетерпеливо дергала ногой, дожидаясь, когда же, наконец, Хосок ответит на звонок.

«просыпайся^^ у меня есть хорошая новость!»

Сумин смотрела на экран и не понимала, почему прочитано, а ответа все нет. Она еще раз нажала на вызов, но как только заговорил уже знакомый женский голос, она фыркнула и ткнула на красную кнопку. Странно.

«ты наверно занят, прости»

«мы можем встретиься не загородом, а в Сеуле, я скоро буду там:)»

Она отправляла сообщение за сообщением, и каждое из них сразу отмечалось, как прочитанное.

Сумин на нервах закусила большой палец — да что ж такое!

«я смогу подъехать, куда скажешь!», — напечатала очередное.

Так не хотелось делиться новостью по смс, и терпение иссякало быстро. Но на экране неожиданно ожила строка Хосок печатает сообщение, и Сумин от радости чуть не выронила телефон из вспотевших от волнения ладоней.

Она ждала, практически не дыша, и...

«забудь этот номер, шлюха»

Пришел долгожданный ответ, и телефон все же выпал из дрогнувших пальцев.

_____________________________________________________________________

спасибо, мои роднули, что не проигнорировали просьбу автора и вдохновили меня отзывами под прошлой главой))) ну что, будете ждать новую главу? как вам эта? не скупитесь на эмоцию, порадуйте автора!