Прошло около пяти дней как в доме Долоресов нависло мучительное напряжение, которое будто сжимало грудные клетки жителей своими худощавыми, цепкими и невероятно ледяными руками. Ссора между девушками была заметна всем, но никто, включая Бернарда и Марию, не решался вмешиваться, подсознательно чувствуя неуместность такого шага. Ужины и обеды состояли из настолько натянутых и пустых диалогов, что последние дни все единогласно решили сохранять молчание. Каждый боялся вымолвить или сделать лишнего, словно воздух был заряжен до предела, и малейшая искра спровоцировала бы взрыв. Несмотря на то, что время шло и, казалось, должно было сгладить острые углы, несколько размыв в памяти девушек болезненные моменты - оно этого не сделало.

После разговора с Фернандо, Адриана совладала со своими чувствами и вернулась в дом чуть доброжелательнее, чем покинула его, но как только Алисия вышла и, фыркнув при виде неё, вошла обратно, всё исчезло. Раздражение попеременно то возрастало, то утихало, не уступая холодной рассудительности место. Кто знает сколько бы это продолжалось, если бы в одно утро они случайно не столкнулись в беседке. Кусты камелии пышно цвели, разрастаясь во все возможные стороны до того, что практически скрывали от посторонних глаз сидящего внутри человека. Алисия торопливо покидала укромный уголок, прижимая к сердцу вышивку, в то время как Адриана вбежала туда, желая поскорее уединиться с книгой. Некоторое время они стояли молча, разглядывая одна другую. Адриана закатила глаза и уселась на скамью, уткнувшись в книгу. Другая девушка некоторое время мешкалась, а после неуверенно произнесла:

— Так не может продолжаться.

— Да? А мне кажется, нам обеим только лучше, — она не поднимала взгляда со страниц.

— Вам, может, и хорошо, — Алисия подсела к ней, отодвинув свои труды в сторону, — но я не могу лгать родителям.

— Ах, вот оно что! — она захлопнула книгу, взглянув на собеседницу испепеляющим взглядом. — Вы решили мне мстить.

— Я никогда не мщу! — пугливо произнесла девушка. — Мстить грешно. Я лишь скажу правду.

— Так чего же вы ждете? Зачем объявляете об этом мне? Или, — Адриана пристально наблюдала за метающимся взглядом Алисии, — вы боитесь выйти клеветницей?

— Вы ничего не отрицали, — нерешительно парировала девушка.

— Послушайте, — набрав воздуха начала Адриана, — я не святая дева Мария, меня никогда не возьмут в монахини, и я сомневаюсь, что попаду в Рай и вообще, — заметив перекошенное лицо собеседницы, она прекратила тираду о своих грехах, — но я клянусь, что всё из того, в чём вы меня обвинили с Антонио ложь.

— Чем вы это докажете? — нетвёрдо произнесла Алисия, где-то в глубине души обрадованная таким ответом.

— Ну, сказать, куда я сбегала я не могу, — приметив недоверчивую перемену в девушке, Адриана заговорила быстрее. — Это никак не связано с Антонио и вообще с де Лавера или мужчинами, или людьми. Сеньора Долорес, может, и видела в нём потенциальную партию, но я к нему равнодушна. Мне искренне жаль, что вам мог приглянуться такой скользкий и непр...

— Прошу, — энергично перебила она движением руки. — Я не доверяю вашим словам. С самого начала я чувствовала, что вы принесёте неприятности - вы слишком странно себя вели: постоянно оглядывались, запинались, трогали всё руками, не знали элементарных правил этикета, но распутства я, признаюсь, не ожидала.

— Что вы от меня хотите? — раздраженно процедила Адриана. — Вы не слушаете, повторяете одно и то же. Чего вы добиваетесь?

— Я сохраню ваш позор, если вы уедете, — Алисия нервно перебирала пальцами нитки. От такого серьёзного заявление внутри неё метались молнии, распирающие от волнения грудную клетку.

— Уехать? — шокировано повторила Адриана, не допустив ни разу столь очевидного исхода. — Куда я уеду сейчас? Это...это

В её воображении всплыли картины неблагополучного существования бродяг, одной из которых она будет, как только покинет этот дом. Куда ей податься? Чем она займется? Даже в ряды служанок тяжело поступить, да и где вообще поступают в их ряды? Она только начала ориентироваться в этом беззаботном мире, и теперь всё полетит к чертям. А этот герцог? Столько шума вокруг него произошло, а она бросит всё и уедет? Нет уж, раз она пошла на такую авантюру, отбросив в сторону опасения о Корнеллии, то стоит идти до конца, получить всё по максимуму, только в таком случае последующий позор окажется хоть сколько-нибудь оправданным. И какая-то до глупости ревнивая девушка её не остановит!

— Это невозможно, — безапелляционно провозгласила она.

— Что? — потрясённая такой наглостью Алисия покраснела. — Я... я испорчу вашу репутацию, и вы всё равно уедете!

— Как вы это докажете? — разгоряченно возразила Адриана.

— А как вы докажете обратное? Я видела, как вы сбегали. Уверена, это видела и Агнес, и ещё кто-нибудь из прислуги.

— Не к Антонио же. — Она поднялась на ноги, отбросив назад копну волос.

— А что вы ещё потеряли в Жардинс де Таронья? — девушка также поднялась, чтобы не казаться ниже. — На моей стороне свидетели, — Алисия решительно направилась к дому, отстукивая каблуками по каменной тропинке. — Вас ничто не спасёт. Отец посадит вас в первый же поезд и отправит туда, откуда приехали.

— У меня тоже есть свидетель! — почти в отчаянии крикнула она, сделав три шага вдогонку, но остановилась.

— Кто же? — не останавливаясь бросила девушка, приближаясь к входной двери. У неё подкашивались ноги, и в любой другой ситуации она не отважилась бы на такой смелый и необдуманный поступок, но ревность брала верх. Она не может потерять Антонио.

— Фернандо, — пронзительный и полный безвыходности голос за долю секунды охладил пыл Алисии. Она резко остановилась, как вкопанная, затем обернулась, вглядываясь в лицо Адрианы. Ту, что она считала минуту назад своей соперницей, стояла окутанная смятениями, умоляющий взгляд её не оставлял сомнений в правдивости, и Алисия, чуть не задыхаясь, села на ступеньки, словно ноги больше не держали её. Она снова подняла удивленные глаза на девушку и прикрыла рот рукой, застыв в таком состоянии. Такого она не могла себе предположить.

— Какой грех, грех, — полушепотом повторяла она, вспоминая одну за другой скандальные истории Фернандо. — Как вы так могли, Корнеллия? Неужели вы не слышали о том, насколько он распущен? Он же никогда на вас не женится! — слепая ненависть сменилась искренним состраданием.

— Господи, — сердито буркнула Адриана себе под нос, тяжело вздохнув.

— И не только он, — продолжала на эмоциях девушка. — Если кто-то об этом узнает, никто на вас не женится.

— Но об этом ведь никто не узнает, Алисия? — она одарила шокированную многозначительным взглядом и едва заметной заговорщической улыбкой.

Девушка мешкалась давать ответ, уставившись на одну точку. В её, хоть и импульсивные, планы не входило давать пищу для сплетен на всю округу, принизив достоинство своей семьи. Скажи она про Антонио, то родители бы огорчились, выдворили Корнеллию, но не допустили бы огласки. Если же в деле замешан Фернандо, то такое не сможет храниться в тайне. Она-то не забыла его пристрастие прилюдно рассекречивать свои связи с женщинами, будь они замужними или невинными. Не утихли ещё слухи о его последней выходке на балу, когда забавы ради он не оставил и следа от чести новоиспеченной графини. Нет, ему доверия нет.

— Вы в большой беде, Корнеллия, — она жалостливо взглянула на Адриану. — Это яма, пропасть, бездна. Ах, мои родители! На них свалится такой позор. Из-за вас они будут страдать.

— Послушайте, — она села подле Алисии, вдоволь наслушавшись распутных обвинений. — Никто не пострадает, если вы сохраните это между нами.

— Но он... — возразила девушка.

— Я с ним поговорю, — уверенный тон несколько убавил панический настрой собеседницы.

— Вы не можете быть так уверены...

— Не сомневайтесь, Алисия. Он нем как рыба, — с самого начала её смешил такой расклад событий. Не без труда Адриана придавала своему лицу и голосу серьезность, косвенно подтверждая предположения Алисии.

"Надо же, первое, что пришло ей в голову, так это любовная связь между нами, — размышляла она. — Напрасны все эти исповеди и трактаты. Ох, как напрасны."

Спустя пару минут молчания, девушки пришли к немому согласию. По крайне мере так решила Адриана, когда Алисия одарила её сострадающим взглядом и направилась в сторону сада.

"Что ты делаешь? — спрашивала она себя. — Один обман за другим. Ты скоро в них запутаешься. Ах, Алисия, угораздило тебя с этим Антонио. Мне не пришлось бы так врать, включи ты свой разум и узнай какой он человек".

Фернандо устало смахнул с жакета куски сены, снимая перчатки. Позади него всё семейство де Лавера неотрывно слушало забавные истории Хавьера, которыми тот так щедро делился, и все, кроме маркиза, умудрялись хохотать. Он приехал только вчера, а уже так вжился в стены этого чопорного дома, словно был родным. Нет, герцог отнюдь не походил на его излишне сдержанных родителей, но весёлый нрав и безупречная репутация, которой так не хватало их старшему сыну, приятно расположили к нему всех. "Что за человек? — порой думал Фернандо. — К нему даже служанки вежливее и обходительнее". Что так притягивало людей в этом голубоглазом блондине было непонятно парню, так же, как и девушкам порой невдомёк, почему мужчины теряют голову от определённого типажа женщин.

— Фернандо, мы идем в дом, — обратилась к нему маркиза.

— Чего ты там топчешься? — присоединился Хавьер. — Давай с нами.

— Я пройдусь немного, — хмуро ответил он, направляясь к обрыву.

Фернандо прошёлся по краю, уставившись на подгоняемые ветром волны. Размашистыми шагами он обогнул настолько переполненный рыбёшками пруд, что все бродячие коты окружили его, время от времени издавая гортанные мяуканья. У подъема к террасе парень почувствовал острое нежелание заходить. Перед глазами предстал осуждающий взгляд отца, которым тот то и дело награждал его с приезда де Тордера, и ноги решительно повели его к тенистой лужайке. Некое облегчение наполнило Фернандо, когда над головой нависли сплетенные широколиственные ветви. Ещё в далеком детстве ему казалось, что воздух здесь другой, более сладкий. Маленький мальчик, может, и объяснял себе это большим количеством желтолистых кустарников или теми тремя маками, произраставшими у его ног, но сейчас то предельно ясно, что магия этого места заключалась в его отдалённости от дома и прочих построек.

Какие-то шорохи раздражали его слух, и парень остановился, подозревая, что они исходят от него. Однако некто продолжал копошиться, время от времени издавая приглушенное рычание. Фернандо медленно последовал на звук, запустив одну руку за револьвером. Поймать здесь лису было бы большой удачей, не зря ведь жаловались слуги на постоянную пропажу кур. Наконец он заметил трясущиеся ветки, осторожно направив в эту точку дуло. Животное двигалось всё энергичнее, он даже предположил, что лисица жадно обгладывает пойманного зайца. В какой-то момент оно выскочило и, если бы не прекрасно развитый рефлекс, Фернандо застрелил бы беременную собаку. Брань едва не сорвалась с его уст, как вслед за "лисой" из зелени вылезла Адриана. Мужская ездовая форма несколько запачкалась, и девушка поспешно стряхивала с себя комки грязи, которыми её так щедро одарили.

— Ах, Фернандо я думала вы никогда не придете! — она ловко запихнула под котелок волосы, приблизившись к изумленному парню, вокруг которого радостно прыгало едва не ставшее жертвой животное.

— Что вы здесь делаете? Я думал с уроками покончено, — он наблюдал, как она разминала отекшие конечности.

— Ах, дон Фернандо де Лавера, — Адриана театрально преподнесла руку ко лбу, откинув голову. — Какая ваша вторая фамилия?

— Сабатер.

— Ах, дон Фернандо де Лавера Сабатер! — продолжила она, словно отступления и не было. — Им всё известно о нас!

— Что? — он был сбит с толку.

— Наша связь раскрыта! — наигранно продолжала девушка, присев на упавший ствол. — Моя честь, репутация и достоинство в ваших руках! Только вы способны спасти меня!

— Давайте по поряд... — его мозг хаотично раскинул несколько возможных сценариев.

— Ох, Фернандо, вы обязаны на мне жениться! — она продолжала неестественно быстро хлопать ресницами, одарив его своим до смешного томным взглядом.

— Что вы несёте? — её комичный вид уменьшил серьёзность сказанных слов, и Фернандо позволил себе улыбнуться.

— Примерно так представляет Алисия наш диалог, — уже со свойственным ей голосом произнесла Адриана. — Вы ошибались - она чуть было не рассказала родителям о своих домыслах про меня.

—И вы решили поменять ролями меня с Антонио, — он уселся рядом, поглаживая надоедливую собаку по морде.

— Я не понимаю, как так вышло, — её зелёные глаза непрестанно бегали. — Мы говорили, она упомянула о своих свидетелях и слово за слово я крикнула ваше имя, а остальное она додумала сама.

— И она будет молчать?

— Ну, вы же не горячо любимый Антонио, — девушка заговорщицки подмигнула.

— Хоть в этом мне повезло, — Фернандо сосредоточенно вглядывался в её лицо. — И всё же, зачем вы пришли?

— Дома скучно, я соскучилась по лошадям, и Алисия всё равно смотрит на меня как на куртизанку, так что ещё один увиденный ею побег ничего не изменит, — честно призналась она, предвкушая приятное занятие.

Такая открытость и непринужденность в подобных вопросах поначалу вводила его в ступор, но парень быстро свыкся. Её причудам нет конца, и как только он привыкнет к одной незамедлительно появится другая. Будь его личность более консервативной и свято преданной церемонностям, он счёл бы подобное поведение невоспитанностью и поспешил бы избавить себя от "дурного общества", но это был Фернандо, готовый усмехаться и подкидывать саркастические шутки в подобные моменты.

— Ваша ловушка ловко захлопнулась, Корнеллия, — парень с серьёзным видом взял её за руку. — Если Алисия когда-нибудь проговорится, мне придется, как истинному джентльмену, спасать вашу честь.

— Что? — на секунду недоумение овладело девушкой, но она быстро сориентировалась, вынув ладонь. — Знаю я какой из вас джентльмен. Не заговаривайте меня, я хочу к лошадкам.

— Боюсь, что не получится, — Фернандо наблюдал, как энергично она подпрыгнула, чуть не уронив котелок.

— Почему? — произнесла Адриана, раздосадованная тем, что ее махинации с побегом, переодеванием и получасовым ожиданием оказались напрасны.

— В общем... — он подошел, намереваясь солгать о некоем важном деле, которое требует его незамедлительного отъезда. Лицо девушки скрылось в тени его высокой фигуры и, казалось, лишь глаза продолжают отдавать слабым блеском. Слова застыли в горле, словно опасаясь разрушить волнующий момент. Адриана слегка улыбнулась, наклонив голову на бок, ожидая разъяснений. Повторить вопрос ей не давало некое внутреннее чувство и совсем непривычный взгляд напротив стоящего парня. Его черты лица никогда не казались ей такими, такими... мягкими?

— Фернандо! — внезапно раздался настойчивый крик.

— Кто это? — испуганно спросила девушка, прищуриваясь. Когда лицо приближающегося Хавьера стало отчетливее, она охнула от неожиданности. — Почему вы не сказали, что он здесь?

— Я хотел, — в замешательстве проговорил парень, проклиная всем сердцем приезд герцога.

— Что ты там делаешь? — снова крикнул де Тордера, возбуждая каждым своим словом волнение в Адриане.

— Господи, я должна бежать. Он не должен меня здесь видеть. Ещё и в таком виде. Какой кошмар. Как вы могли не предупредить? Как долго он здесь? — неразборчиво бормотала она, топчась на места и не зная, куда бежать.

— Успокойтесь, — спокойно произнес он, стоя спиной к Хавьеру. — Сейчас я вынесу из кармана деньги, дам их вам, вы покачаете головой и побежите налево. Он примет вас за очередного слугу.

— Почему вы ничего не сказали? — её глаза метались между мгновенно изменившимся, ледяным взглядом Фернандо, протягивающим её купюры, и почти дошедшим до них де Тордера.

— Бегите, — скомандовал он, и девушка унеслась прочь, выхватив лишь одну банкноту.

Где-то настолько глубоко, так что боишься себе признаться, ему бы хотелось, чтобы их застали вместе. Пошли бы слухи, сплетни, козни, но она отказалась бы от фантазий про этого Хавьера, фантазии, которые он сам и посеял...

С того вечера у Мартинес он часто задавался вопросами, на которые не давал ответ его здравый смысл. Будь он менее беспечен, то лежал бы на траве с соломиной во рту, копошась в паутине своих мыслей, однако, дела поглотили его с головой, вернее он сам в них ушёл, и лишь время от времени, когда перо ломалось под напряженными пальцами, Фернандо поднимал голову, вспоминая её лицо: то растерянное в парадной, то беззаботно-мечтательное в карете или речи, преисполненные мечтательности и беспечности, попеременно вызывающие смешок или потрясение. Противоречивые чувства окутывали, захлестывали, уводили слишком далеко от реальности, но он их мигом отгонял, снова погружаясь в бумаги.

Вернувшись в дом, Фернандо молчаливо заполнял и опустошал бокал вина. Лучи солнца отражались от хрустальной посуды, вырисовывая на ковре незатейливые узоры. Ароматный запах содержимого бутылок, словно доносился с виноградных полей Прованса, наполняя собой помещения. Ветер легонько подбрасывал в воздух концы портьер, и все присутствующие на минуту замолкли, наслаждаясь шелестом и наступившим летом.

— Приятно проводить здесь жаркие деньки, — задумчиво произнес Хавьер, рассматривая вид из открытой настежь двери. — В городе порой невыносимо, — он прошел к центру комнаты, усевшись со всеми.

— Да, — охотно согласилась маркиза, — наши места славятся мягким климатом.

— И скучной жизнью, — нетерпеливо добавил Антонио, едва не поперхнувшись вином. — Я собираюсь, как следует провести время в Барселоне этим летом.

— Да? — удивился герцог. — И когда же?

— По моим планам, если мне удастся уладить все дела, — придавая себе важности, разглагольствовал парень, — уеду через пару дней или неделю. Сами понимаете, бросить всё на самотек не имею право. Кроме меня этим некому заняться.

Де Тордера понимающе кивнул, усмехнувшись про себя.

— A palabras necias, oídos sordos[1], — cпокойно заключил Фернандо, усевшись на кресло напротив всех.

— Что это значит? — раздраженно спросил Антонио, наблюдая, как его брат лениво выпрямляет свои длинные ноги.

— Говорю ты и жениться там собираешься? — опередив предостережения матери, ответил он.

— Жениться? — нахмурено повторил маркиз, предчувствуя очередную ссору. Жена же его нервничала больше из-за того, что она разыгрывается в присутствии постороннего.

— Может, тебе-то что? — вызывающе парировал парень.

— Мне-то всё равно, — равнодушно говорил Фернандо, перекладывая длинными пальцами бокал из руки в руку. — Я ведь не обманутая тобой девушка.

— Объяснись, Фернандо. — сердито, но негромко потребовал отец. — Что за цирк ты устраиваешь?

— Я лишь хочу донести до моего братца-тугодума, что не стоит искать жену в сотнях километрах отсюда, когда ты уже вскружил голову девушке в соседнем доме.

Всеобщее внимание мгновенно обратилось к молодому парню, который не мог усидеть на месте из-за накипающего раздражения. Хавьер хоть и понимал в какой щекотливый момент застал семью де Лавера, уходить не собирался, откинувшись на мягкую спинку дивана. Фернандо сделал ещё глоток, самодовольно улыбнувшись и оголив белоснежные зубы, чем ещё больше действовал на нервы брату.

— Ах, Антонио! — безнадежно произнесла мать.

— О ком он говорит, Антонио? — разгневанно спросил маркиз.

— Я не знаю, это всё ложь...

— Алисия Долорес, — вмешался Фернандо, не дав брату оправдаться.

— Как ты мог? — возмутилась женщина. — С этими людьми мы ведем столь условное общение, не достойное с нашей стороны не излишнего сближение, ни малейшего проступка, давшего им право взглянуть на нас сверху вниз. Ты умудрился допустить и то, и другое!

— Так не похоже на тебя, — брезгливо продолжил маркиз. — Дурной поступок, недостойный и постыдный. В духе твоего брата, но не тебя, — чувствовалось, что мужчина не желает переводить свой гнев с одного ребёнка на любимого, обвиняя в душе Фернандо за плохой пример.

— И что ты собираешься делать? Разве можно так оставит... — многочисленные выговоры матери окончательно высушили чашу терпения парня, и вместо оправданий он решил идти в наступление единственным доступным ему обвинением.

— Мне хотя бы нравятся женщины! — вскрикнул Антонио, встав с места и пристально смотря на брата.

— Как, чёрт возьми, это понимать? — точёные скулы Фернандо тотчас напряглись, кровь хлынула к лицу.

— Тебя в который раз видят с неким молодым парнем в наших садах. Вы ездите верхом, фехтуете, но стоит кому-то появиться он сразу же скрывается. Мои слова могут подтвердить...

— Я взялся бесплатно обучать мальчика из деревни, — встав лицом к лицу к брату, заявил он.

— Что за безумие! — маркиз в бешенстве топнул ногой от выходок своих детей. — Вам голова на плечах для чего дана?

— Да, конечно, поверили мы тебе, — Антонио насмешливо развёл руками. — Зная твой нрав, и что ты делал раньше, почему бы не подумать, что женщинами ты пресытился и перешёл на мужчин?

В следующее мгновение побелевшие от сжатия костяшки оставили болезненный след на изнеженной коже парня, выбив его из равновесия. Он мог бы упасть, если бы резким движением брат не схватил его за воротник, притянув к своему яростному лицу. Столь обескураживающее заявление на секунду сбило всех с толку, но уяснив его смысл, маркиза схватилась за сердце, Хавьер бросился их разнимать, а отец словно приклеился к месту.

— Такое низкое и развратное обвинение мог сделать лишь человек, неоднократно подумывающий об этом! — опередив Антонио, он ударил его второй раз, сломав нос. Отшатнувшись, тот едва не опрокинул хрустальный поднос.

— Довольно, Фернандо, — сдерживал его де Тордера, преградив путь.

— Мерзавец, откуда у тебя берутся такие мысли? — искренне негодовал он, глубоко возмущенный таким непристойным обвинением. Жилка выступила на лбу, лицо покраснело, напряглись мышцы скул - всё свидетельствовало о том, что Фернандо не угомонится, пока не разберётся с братом, и одного Хавьера не хватит, чтобы его остановить. К своей глупости, Антонио не сбежал, а язвительно бросил:

— Вот что случается с людьми, когда они не получают титула и уважения: их уносит за океан, а ум извращается.

Хавьер, нарочно или нет, ослабил хватку, которой держал друга за плечи. За долю секунду Фернандо пронесся к надоедливому и избалованному существу, которого был вынужден считать братом, повалив того на землю размашистым хуком. Они сцепились на полу, словно уличные бродяги за кусок хлеба, поочередно нанося друг другу удары и опрокинув поднос со всеми хрустальными приборами. Пронзительный звук битья посуды моментально пробудил родителей, и маркиз двумя резкими движениями разнял дерущихся, отбросив Антонио в противоположный от брата угол.

— В один день я тебя убью, Фернандо! — слова Антонио были преисполнены настолько искренней ненависти, что на долю секунды вселили в сердца окружающих жуткое предчувствие, и сам отец забыл, что именно хотел накричать.

— Уйдите оба с глаз моих! — прерывисто рявкнул он, опомнившись, словно держал за шкирки двух маленькие детей.

Один вылетел через входную дверь, другой через террасу, оттолкнувшись друг от друга, словно одинаковые магнитные полюса. В состоянии изумления герцог извинился, прося удалиться, словно этот балаган устроил именно он. Некоторое время двое оставшихся людей переваривали происходящее, и если заявление Антонио казалось им в силу нравов того времени слишком невероятным для правды, было решено, что этим он лишь хотел побольнее задеть брата, следовательно, о незнакомом "пареньке" никто не думал, то ситуация с Алисией их сильно озадачила. Негласный протокол диктовал принять жёсткие меры в таких обстоятельствах, что было очень нелегко, ведь к правильному Антонио их никогда не применяли. К тому же, мысль о родстве с "индианосом" отнюдь не претила аристократам в пятом поколении.

"Уж лучше бы это была хотя бы Корнеллия" — промелькнуло в голове у маркизы, которая вспомнила о благородном, хоть и несколько размытом, происхождении рода Гонзалес, которое сама презирала.

Старики вздохнули, переглянувшись, и что-то в хмуром взгляде маркиза и в поджатых губах его жены стало немым знаком для обоих не вмешиваться в это дело, если оно не получит огласки.

Агнес, тяжело переставляя свои массивные ноги, вошла почти без стука в покои Адрианы, бросив на кровать возле неё форму для верховой езды. Девушка, продолжая пребывать в потрясении от приезда Хавьера, резко вздрогнула от неожиданного действия. Лицо престарелой экономки выражало смесь укоризненности и разочарования. Упиравшись руками в бока, женщина тяжело вздыхала.

— Что это? — Адриана смотрела на, как ей казалось, хорошо спрятанные вещи.

— Я нашла это недалеко от курятника, сеньорита, — серьёзным тоном произнесла Агнес.

— Это не моё, — отрицание получилось несколько запоздалым.

— Увы, хоть я и не в силах доказать обратного, но вас, сеньорита Гонзалес, я вижу насквозь, и внемлите моим словам, не за этим вы сюда приехали. Не получите вы от дона Фернандо ничего хорошего, не женится он на вас.

— Боже упаси, — закатила девушка глаза на наставления экономки. — Не знаю я вашего дона Фернандо, и вещи не мои. Уберите их отсюда, пожалуйста.

— Да, вы так говорите, заговариваете меня, думаете раз Агнес стара и дальше двора не выходит, то значит ни в чём не разбирается? — прерывисто пробормотала женщина, качая головой. — Я всё вижу, сеньорита, и знаю намного больше вашего.

— Если вы о его репутации повесы, то это не новость для всего Льорет де Мара, — быстро спохватившись, Адриана добавила: — но я и так с ним не знаюсь.

— Послушайте, сеньорита, — Агнес уселась к ней рядом, хмуря глаза от чего морщинки у век выделились сильнее. — Вы ведь приехали к сеньорам Долорес, чтобы спасти родных от финансовых трудностей, уж простите мне такие откровенности?

Адриана кивнула головой, ожидая, что последует за этим.

— В таком случае вам следует знать, что дон Фернандо, — экономка на секунду запнулась, оценивая насколько здраво делиться этим, — никогда не вступит в права владения состоянием отца.

— И хоть я с ним не знаюсь, — для пущей уверенности добавила она, сгорая от любопытства, — а это уже слышала от сеньоры Долорес.

— Понимаете, сеньорита, ему не достанется ни гроша? — продолжала женщина, желая всеми силами отгородить доброе имя Долоресов от позора, и не только их. — Он мало чем отличается по положению от простого булочника, несмотря на свои щегольские наряды.

— Сын маркиза и булочник. Вы преувеличиваете, Агнес. Разве может знатная родня позволить ему так опуститься?

— Ах, так ведь в родстве и дело! — выпалила женщина и сразу же замолкла, надеясь, что девушка не придала этому значения, но не тут-то было.

— Что это значит? — ухватила кота за хвост Адриана.

— Простите, мне следует удалиться, — Агнес тяжело заковыляла к двери, но ей преградили путь.

— Вы никуда не уйдете, пока не расскажете мне всё, что знаете, — уверенно заявила она.

— Ох, не просите, сеньорита, ведь возьму грех на душу! — взмолилась перепуганная экономка.

— Иначе я спущусь и объявлю всем...всем, — мозг лихорадочно искал наиболее подходящий вариант, — что застала вас копающейся в моих украшениях. Вас не уволят, конечно, но положение уже никогда не станет прежним, — блестяще блефовала Адриана, высоко вздернув подбородок.

Агнес заохала ещё пуще и, схватившись за сердце, уселась обратно на кровать. Адриана напугала её больше, чем предполагала. Ясное дело, что родственнице с дворянскими корнями, которую знают чуть больше месяца, поверят с большим рвением, чем простой экономке, работающей не покладая рук третий десяток. Выпив из рук девушки стакан воды, она решилась закончить начатое, хоть и не так как ей хотелось.

— Понимаете, сеньорита, так ведь маркиз лишил дона Фернандо наследства не попросту, — она неуверенно смотрела на умирающую от любопытства девушку. — Ах, не по-христиански говорить о таких вещах. Боже милостивый.

— Бог простит. Рассказывайте.

— Так ведь ходят слухи, что он не родной сын его сиятельства, — с трудом выдавила из себя Агнес.

— Ах, Агнес, — досадно выпалила она. — Таких слухов полно.

— В то время, — продолжала женщина более серьёзным тоном, — я была на служении у маркизов де Лавера, — экономка приложила платок к лицу. — На охотничий сезон приехало множество уважаемых господ. Одному из них, новоявленному барону, вздумалось волочиться за новоиспеченной маркизой.

— И что? — шокировано произнесла Адриана после того, как женщина снова замолкла.

— Не буду брать грех на душу, сеньорита, но после его отъезда молодые сильно рассорились, и вскоре появившийся на свет дон Фернандо начал свою жизнь с серьёзных подозрений. Время шло, маркизы помирились, но дона Альваро продолжали терзать сомнения. Когда мальчику едва исполнилось четырнадцать лет, его сиятельство окончательно решило изменить последовательность наследования в пользу дона Антонио.

Адриана замерла от потрясения на месте. Да уж, она предвидела разное, но такую драму никак не ожидала от достопочтенных маркизов. Однако эта история была ещё печальна и горька тем, что только слепой не замечал режущих глаза внешних сходств между маркизом де Лавера и его старшим сыном. Какую жестокую игру сыграла судьба, ослепив родного отца пеленой ревности и недоверия к собственному дитю. Девушка выдохнула, обратив внимание на изучающий взгляд Агнес. Женщина неспроста поведала ей такую тайну - она видела в Корнеллии не более, чем охотницу за состоянием и по-детски искренне верила, что подобным откровением сможет оградить своих господ от неприятностей. Ей не хотелось, да и не могла она в подобных обстоятельствах убеждать женщину в обратном, и проще всего было согласиться, дав понять, что она действительно больше и не подумает об этом Фернандо.

— Скверная история, Агнес, — серьёзно заговорила она. — Искренне жаль девушку, которая купится на франтовской вид дона Фернандо.

Экономка испытующе наблюдала за ней, и хоть не согласилась вслух со словами, кивнула и попросила разрешения удалиться. Адриану волновала семейная история де Лавера весь последующий вечер, но сколько бы таинственно-скандальной она ей не рисовалась, мысли о безупречном Хавьере вскоре вытеснили её.

Адриана сидела возле ярко-оранжевого кампсиса, чьи цветы напоминали по форме трубку граммофона, и листала страницы блокнота, в котором так тщательно записывала диалоги из мультиков. Однако маленьким Кобреро сейчас не было интересно, что загадает Алладин и с кем останется Пакахонтас. Они нашли ужасную забаву: стрелять во всё из новой и единственной рогатки. Мелкие камешки и куски глины попадали в двери, горшки с цветами, рамы окон, гнёзда птиц, одного бродячего кота, ножки стола, пролетающих стрекоз и бабочек, один даже задел в носик обуви девушки. Досталось немало и няньке с гувернанткой, которые в присутствии сеньоры Кобреро не могли применить волшебный подзатыльник, отрезвляющий лучше сотен "Прекрати, Коррадо, солнышко!".

— Ох, озорники! — наконец не выдержала мать, когда от любимой герани осталась горстка земли с осколками керамики. — А ну-ка дай мне сюда. Давай, не дуйся, дорогой, получишь свою рогатку завтра. Будьте так добры, отнесите их в свои комнаты и переоденьте. Я не хочу сидеть за обеденным столом с чумазыми оборванцами, — когда две женщины облегченно уводили недовольную детвору, сеньора тихо обратилась к Адриане. — Они ни с чем не могут справиться! И как доверять таким людям воспитание наших детей?

На столь неуместный упрёк она лишь кивнула головой. Обвинять других в своих промахах свойственно многим родителям. Кружась и опускаясь с ветки дерева, бабочка уселась на мирно лежащую на столике рогатку, словно торжествуя окончание тирании.

— Как много сегодня насекомых, — ворчливо буркнула сеньора Кобреро. — Вроде ежегодная миграция проходит в августе.

— Миграция? — переспросила девушка, оглядывая освещенную солнцем арку, обросшую плетистой розой цвета бургунди.

— Да, — небрежно бросила женщина, — многие находят это красивым, когда сотни бабочек заполняют город, не оставляя без внимания ни одну зелень, залетают в окна, двери, а потом еще месяц выпорхают из шкафчиков и задвижек, — она заметно поморщилась.

— Интересно, — задумалась Адриана, вспомнив снова о Корнеллии.

В последние дни её внезапно окутала тяжёлая тревога, касательно всей этой истории с Корнеллией. Совесть мучила ночами, тяжелым грузом опускаясь на грудь, вызывая удушья и не давая спать. Страх смог вытеснить даже розовые мысли о Хавьере, к которым она отчаянно обращалась в попытках забыться. Онемевшие конечности, постоянный страх быть раскрытой и, почему-то, умереть, одышка и учащённый пульс - всё это медленно, но верно сводило девушку с ума.

"А вдруг она приедет и всё вскроется? Или явится тот, кто был с ней лично знаком?" — изматывала она свои нервные клетки, не находя спокойствия в прежних доводах. Порой ритмичное постукивание часов или позвякивание кухонной утвари раздавалось в её голове с нарастающей громкостью, которое будто могло "придавить" её. Адриана подозрительно реагировала на каждое слово Марии или Бернарда, и с опаской смотрела на Алисию, словно та в силу своей ненависти могла о чем-то разузнать. Во время долгих прогулок или посиделок у Кобреро её паника несколько утихала, однако, полностью отступать всё же не желала.

— Вы снова побледнели, Корнеллия, — обратилась к ней сеньора, но звуки из дома заставили её покинуть девушку.

Совладав с собой, Адриана сделала глубокий вздох. Её коробило от одного этого фальшивого имени. Задняя дверь снова распахнулась, и не отрываясь от своих записей, она поспешила заверить женщину в своём здравии.

— Со мной всё в порядке, просто стало плохо от вашего рассказа о насекомых.

— А я думал вы находите бабочек милыми, — Фернандо смотрел себе под ноги, приблизившись к столику.

— Фернандо, — неподдельно удивилась она, всматриваясь в его лицо. — Что это с вами?

Он резко поднял голову, и при дневном свете мелкие порезы у висков, лба, скул и бровей отчетливо виднелись.

— Боже, на вас напала стая сусликов! — скрывая улыбку, выдала девушка.

— Очень смешно, — парень сел на стуле напротив, понимая, что сеньора Кобреро задерживается, как обычно. — Я, кажется, передумал вести вас.

— Это был реванш за сосиски. И да, куда вы собрались?

— Уже не важно, — Фернандо небрежно взял блокнот, быстро перелистывая его. — Где вас учили писать?

— В школе, — она наблюдала, как ветер теребил упавшую ему на лоб копну волос.

— Её нужно сжечь, я ничего не понял, — резко повернувшись к ней заявил он. За такие кривые буквы французская гувернантка заставила бы его оттачивать три листа написание одного слова.

— Не переживайте, я не собираюсь писать вам писем, — ехидно парировала Адриана.

— Очень на это надеюсь. Рад был вас видеть, мне пора идти, — парень встал с места, слегка поклонившись, и направился к двери.

— Стойте, зачем вы вообще зашли? — озадаченно обратилась она к нему.

— Забудьте, — не остановившись, бросил он.

Позволительное для посиделок время у Кобреро подходило к концу, и страх вернуться в дом, где не найти и уголка покоя, заставил её побежать за ним.

— Нет, вы собирались меня куда-то позвать.

— Я передумал, — злорадствовал он, наблюдая её преследование.

— А я нет. Покажите мне сусликов, которые вас обидели, я их побью. Или это были зайцы? Тогда расплатимся и за мою лодыжку, — не унималась девушка.

— Вам так хочется уйти? — резко повернувшись к ней, поинтересовался парень.

— Да.

— Ну раз вы так настаиваете, я не могу отказать, — самодовольно улыбнулся он, галантно уступив ей дорогу.

Простившись с хозяйкой дома, они прошли вдоль улицы в полном молчании. Адриана несколько раз поглядывала на его порезы, не решаясь спросить. Переулок остался позади, как и остроконечная крыша Кобреро, звуки прибоя усиливались, и вот в такой же тишине Фернандо перепрыгнул ограду, подавая своей спутнице руку.

— Мы врываемся на чью-то территорию? — подозрительно спросила она, оглядываясь.

— Нет, мы пользуемся правом взглянуть на красивый вид.

Приближаясь к одинокому каменному дому, Адриана не понимала в чём особенность этого неприметного жилья, как и выгоревшей вокруг него травы песочного цвета. Со скрипом открылась входная дверь, девушка застыла от страха на месте, но появившийся на крыльце старик приветливо поклонился Фернандо, зайдя обратно.

— Вы его знаете? — недоумевала она.

— Я часто здесь бываю.

Они брели пятнадцать минут, преодолев зловоние скотного двора, резвящуюся ребятню, выбившегося из загона козла, прошли под несколькими рядами подвешенного белья, едва не оборвав случайно слабо привязанные верёвки. Адриана несколько утомилась такой прогулкой, бытовой шум нисколько её не прельщал, как и косые взгляды хозяйки дома с дочерьми. Одеты люди были крайне бедно, всё заштопано столько раз, что бросается в глаза. На иссохшей коже лиц горел румянец, краснота коснулась и рук, даже мелкой многочисленной детворы, возившейся с чем-то среди пыли. Девочки повзрослее таскали вёдра, одна несла в дом общипанную курицу, другая под крики матери стряхивала грязь с малышей. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять какое тяжелое существование они вели. Увиденное сильно отличалась от привычного для Адрианы Льорет де Мара. Предвкушение чего-то интересного в ней убавилось к тому моменту, когда они наконец дошли до пункта назначения, оставив бедных арендаторов позади.

Высокая лаванда, словно нечаянный мазок кисти художника, простиралась на десятки метров по обе стороны. Голубовато-сизые цветки только недавно распустились, но уже привлекали пчёл, ос и ... несметное количество бабочек. Из-за этого поле вместо однотонного фиолетового цвета пестрило различными оттенками, преимущественно синим и оранжевым. Маленькие переселенцы бесстрашно пролетали у самого носа человека, почти касаясь кожи своими тоненькими крылышками. Они облепили буквально всю растительность, поочередно садясь и взлетая с цветков, когда стебли гнулись под дуновением ветра. От их умопомрачительного количества рябило в глазах. Взглянув наверх, можно было наблюдать устроенный ими безмолвный карнавал, который практически затенял небо из-за их энергичных порханий. Чуть дальше, после каких-то пяти метров, обрывался мыс и в контраст постельным тонам виднелись бушующие серые волны.

— Господи, — единственное, что смогла вымолвить Адриана, наблюдая эту волшебную картину. Ее ноги потонули по колено в лаванде, беспокоя питающихся нектаром насекомых, от чего те вихрем вскружились вокруг неё. Она застыла, боясь спугнуть тех, что приземлились на ладонь. Улыбка невольно снова выступила на её лице, морской бриз расколыхал рукава и подол платья, распугнув маленьких переселенцев в радиусе пол метра.

Фернандо не решился "нырнуть" в лиловое облако, наблюдая за зрелищем у самого обрыва. Будем честны, яркие цвета хоть и радовали его душу, но всматривался он далеко не в белые крапинки бабочек. Её восторженное и удивленное выражение цепляло, не позволяя переводить взгляд. Кончик губы предательски поднялся, но в этот момент перед глазами раскинулись пейзажи далёких влажных лесов, и парень переменился, повернувшись к морю.

— Тут так... я не знаю, не выходит подобрать слова, — запинаясь заговорила девушка, проходя вдоль молодых побегов. — Откуда вы узнали про это место? Хотя, о чем я, вы здесь живёте.

— Это на самом деле красиво, — неспешно произнёс он, подняв голову к небу. — Но к этому быстро привыкаешь и перестаешь ценить.

— Фернандо, я не думала, что вам нравятся такие... романтичные места, — ухмыляясь поддразнила она, когда очередная бабочка слетела с её пальца.

— Скорей успокаивающие. Я наблюдал за ними всю свою жизнь, — было заметно как смягчилось его лицо пока он приближался к ней, — и только за последние четыре года понял, что это действительно нравится мне.

— Нам свойственно ценить то, что теряем.

— Красота этих мест всегда будет тянуть обратно, где бы ты не был, — его задумчивый и вместе с тем расслабленный вид подсказал девушке, что он настроен на серьёзный разговор. В голове Фернандо внезапно всплыл их спор насчёт птиц из птичника; как же он мало отличался от тех канареек. Его тянуло в Льорет де Мар, невзирая на все трудности, которые он здесь перенёс.

— И она вас потянула из дебрей Америки? — не упустив момента, спросила она.

— Да, — прозвучал сухой ответ.

— А что же тогда побуждает человека бросить это и умчаться на другой край света?

Серые глаза многозначительно устремились на Адриану, не отрываясь некоторое время, а после он хмыкнул себе под нос, усевшись на конце мыса.

— Если вы имеете в виду меня, — безучастно заговорил Фернандо, смотря в даль, — то дело было в скандале.

Не в состоянии устоять перед собственным любопытством, девушка оставила волшебное окружение, присев рядом.

— И вы бросили всё ради скандала? В смысле, вы и без того не ангел...

— Это был крупный скандал, Корнеллия.

— И кто же она была? — глаза её сузились в хитрой улыбке.

— Ах коварные романы, в кого они превратили вас? — театрально покачал Фернандо головой. — Жена очень уважаемого, но старого графа, — добавил он чуть погодя и ухмыльнулся, вспоминая, как их поймали. — Этот старый козёл вызывал меня на дуэль, грозился убить любыми способами. В обществе мне не было покоя, и вот судно сеньора Долорес. Я понятие не имел, куда оно плывет, да важно ли было?

— Ах, мне стоило ожидать подобного, — Адриана поморщила лицо, отбросив в сторону прядь волос. — Вы же вроде не так плохо стреляете? Неужели не проще было ранить его на дуэли, чем отправляться за океан?

— Бегство казалось мне тогда наилучшим вариантом.

— Почему же четыре года? — продолжала неутомимо девушка. — Почему вы не вернулись через год или два? Уверена, об этом забыли через пару месяцев.

— На то были причины, — отрезал он. Чувствуя, что её воодушевление подавлено, Фернандо попытался поменять тему. — Смотрите, как их много, — указывал он на виднеющиеся вдалеке сады Альдаресов, над которым клубнями порхали насекомые.

— Действительно, — вздохнула она, переведя взгляд на его лицо. — Скажите, от кого вам досталось. Надеюсь, это был не дон Хавьер?

— Да, до него дошли слухи, и мы отчаянно боролись за вашу руку.

— Не хотите говорить - не надо, — досадливо пробормотала Адриана, свесив вслед за ним ноги с мыса.

Её взор невольно скользнул вниз, к пикам острых скал, о которые с шумом ударялись пенистые волны. От внезапного осознания высоты своего местоположения у девушки закружилась голова, и она непроизвольно зажмурила глаза.

— Дело в Антонио, — несколько помявшись, наконец признался он, желая отвлечь её.

— Вы такие разные. В смысле, вы оба немного странные, постоянно у себя на уме, но в остальном вы совсем не похожи на братьев.

— Так было с самого детства. Антонио послушный мальчик: он не срывает уроки, не возится целыми днями в конюшне, не распугивает рогаткой гостей и, конечно, никогда не врёт, — не выдержал парень. С той самой драки он не переставал мысленно бранить брата.

— Рогаткой в гостей? — улыбнулась девушка, пытаясь не выдать волнения от известной ей правды. — Надеюсь, вы пользовались не камнями.

— Один раз я сбил парик баронессы.

— Противный мальчишка, — она театрально покачала головой. — Что ещё вы вытворяли в детстве?

— Один раз я начитался книг о путешествиях и выкрал старую кобылу, пока отец был в Мадриде... — бабочка приземлилась на его колено, вынуждая оторвать взгляд от волн.

— И до куда вы успели ускакать?

— Я проехал около километра, копыто попало в яму, и мы упали, — Фернандо задумчиво смотрел на профиль девушки, когда упорхнувшая от него бабочка села к ней. — Лошадь была стара и падение оказалось для неё смертельным. Поврежденная нога не позволила мне двигаться, и я был вынужден наблюдать её тягостные предсмертные вздохи.

— Чем это закончилось? — беспечная весёлость покинула Адриану.

— Отец нашёл нас ночью... Оказалось, он приехал домой спустя час после моего побега. Я хорошо помню, как он спустился в своей парадной военной форме и недовольно осмотрел нас. Мне почему-то казалось, что он будет горд моей смелостью, и вместо "Фернандо, поступай как мужчина!" скажет: "Фернандо, наконец-то ты поступил, как мужчина!", — в голосе его чувствовались нотки горечи.

Внутри девушки что-то неприятно сжалось. Она подумала: "Интересно, ему известна подлинная история?", но вслух произнесла лишь:

— Что же он всё-таки сказал?

— Ты убиваешь всё, к чему прикасаешься, Фернандо, — сердце предательски защемило от этих слов. — Я сидел месяц на хлебе с водой, со мной было запрещено говорить даже прислуге.

Адриана переменилась в лице, казалось, впервые за это время она почувствовала, что ветер дует ужасно холодный.

"Как можно поступать со своим ребёнком так неоправданно жестоко?" — искренне негодовала она.

— А что сделала ваша мама? То есть её сиятельство.

— Она никогда не перечила отцу.

— Будь у меня такая же семья, я бы тоже бросилась на первый корабль, — добавила спустя некоторое время девушка, одарив его понимающей улыбкой.

Хотя Фернандо и пожалел, что позволил себе так много сказать, что-то в её проницательном взгляде заставило его передумать.

— Вы хороший человек, Фернандо, — продолжала она. — Вы взяли беременную собаку, увезли меня с того ужасного ужина, согласились учить езде и фехтованию, да и вообще вы почему-то постоянно выручаете меня. Ко мне никто не был так добр.

— Корнеллия, — усмехнулся парень. — Я не нуждаюсь в жалости.

— Я вас не жалею, просто никто не идеален. Мы все совершаем ошибки, — подбадривала Адриана.

— Лошадь и графиня далеко не самое страшное, что я совершал, — рассмеялся он. — Интересно, и что же за ошибки сделали вы?

— Ну, я плохо контролирую свои эмоции, — стараясь отогнать мысли о Корнеллии, заговорила она. — Могу не заплакать на похоронах, не подобрать обнадеживающих слов нуждающемуся в этом человеку - в такие моменты я просто скала. Однако любая мелочь способна выбить это равновесие, и вот я рыдаю из-за разбитой чашки.

— Вы просто отвратительный человек, — саркастично ответил Фернандо. — Не знаю даже с чем сравнить это: с цареубийством или дезертирством?

Она устало пнула его в плечо, не отрываясь от завораживающего вида - окрашенного заходящим солнцем моря в янтарный цвет. Так странно, панические атаки почти что не душили её в этом месте, и даже при упоминании этого злосчастного имени она больше не бледнела. Да, в этой сезонной миграции действительно есть нечто волшебное.

— Так, —прервала Адриана затянувшееся молчание. — Как долго он пробудет?

— Думаю, недели три, — раздался бесстрастный ответ.

— Хорошо. И... когда мы с ним встретимся? — скрывая волнение, поинтересовалась она.

— Подозреваю, что скоро, — ему на ум пришёл устраиваемый на днях раут.

— Это отлично, — девушка оглянулась на лавандовое поле.

— Так и должно быть, — убеждал он себя. — Это правильно.

— Pardon? — не расслышала она.

— Смотрите какие беспечные бабочки, — перевёл Фернандо тему. — Вот бы и люди могли быть такими.

— Перелетать с цветка на цветок, из сада в сад, — задумчиво рассуждала Адриана. — Может, в следующей жизни. Ах, ну мы и расфилософствовались! — внезапно переменилась она. — Мне пора домой.

Наблюдая за скрывшейся в воротах фигурой девушки, Фернандо почувствовал неприятное покалывание в легких. Когда уже эти воспоминание оставят его, не возвращаясь каждую ночь мучительными кошмарами? Он был готов поклясться, что уже ненавидит те когда-то горячо любимые джунгли Амазонки. Неопределенность не могла длиться вечно, Фернандо знал, что скоро придется принимать серьёзное решение, которое навсегда изменит его жизнь, но в какую сторону - это был вопрос.

————————————

[1] — испан.поговорка: Глупые речи - что пыль на ветру.