Засучив рукава, маг медленно погрузил кисть в зев медузы. Его губы напряжённо сжались, лоб покрылся испариной.

– Ну, что там? Есть бублик? – не выдержала Зимрис.

– Там какой-то цилиндр. Никаких чар вокруг него я не чувствую, – пробормотал Хвал.

– Тогда тащи живей!

Маг повёл плечом и извлёк из портала кожаный тубус. По всей его длине шла откидная крышка. Хвал попросил Талию срезать когтем дужку декоративного замочка и осторожно открыл тубус. Внутри обнаружилось несколько разнокалиберных щипчиков, луп и отвёрток со стеклянными ручками, серебряный браслет (на деле оказавшийся доброй сотней воронок, вложенных друг в друга и нанизанных на толстую цепочку), завёрнутый в салфетку брусок точильного камня и странный предмет из ажурного металла, похожий на огрызок яблока. На месте веточки у него зияло сквозное отверстие в палец толщиной. Хвал вытащил огрызок и осмотрел со всех сторон. Внутри дремала мощная, сложная магия.

– На бублик не особенно похоже, – скептически поджала губы Монео. – Может, речь всё-таки шла о вороночной гирлянде?

– Нет. Это должен быть цельный объект, – покачала головой Талия. – Хвал, ты хотя бы приблизительно понимаешь, что это?

– Нет. И, увы, вряд ли разберусь в ближайшие часы. Тут нужен опытный пространственник.

– А подделать, сымитировать его излучение сможешь? – спросила Зимрис.

– Боюсь, нам придётся рискнуть оригиналом, – мрачно сказал Хвал, не сводя глаз с огрызка.

***

Лам отпер дверь и замялся на пороге, якобы отцепляя плащ от шпингалета. Талия, Хвал, Зимрис, Монео и Риджи быстро прошмыгнули мимо него в прихожую. Здесь было довольно уютно: мебель светлых тонов из гнутого дерева, сушёные цветы в напольных вазах, ковёр, имитирующий газон, подсвеченный фонтанчик в углу. Почти так же выглядела комната Илег. Но, если в спальне лесной жрицы Талия чувствовала уютное тепло, здесь её продирал могильный холод. Хотя, нет, не могильный – это был металлический холод пыточного застенка. Она задела плечом свисающую с балки ленту расписной ткани и отпрянула, точно коснулась заляпанных кровью кандалов. Всё здесь было не тем, чем казалось – не отражением ярких красок души хозяйки, а приманкой для наивной, добросердечной жертвы, изголодавшейся по чему-то хорошему.

– Она на кухне. Больше в доме никого, – взяв себя в руки, сообщила ан Камианка.

– Лам не соврал, никакой серьёзной магической защиты здесь нет, – внёс свою лепту Хвал. – Идёмте!

План дома был уже хорошо известен всем пятерым. Они гуськом прошли по коридору и повернули налево.

В кухне одуряюще пахло специями. Над плитой склонилась женщина в домашнем платье и вышитом переднике. Природа (или искусный мастер-тушечник) расписала её кожу сочными оттенками синего, оранжевого и коричневого. Недолго думая, Талия попыталась оглушить её, но Сварнари, супруга Лама, лишь слегка пошатнулась. Миндалевидные, совершенно чёрные глаза впились в Лама, озадаченно мигнули, и через долю секунды за спину ему полетели сначала кипящий горшок, а потом конус магического льда. Хвал без труда отбил и один, и другой – на стене повисло экстравагантное панно из замёрзшего супа. Талия снова атаковала Сварнари и на этот раз сумела пробить её щит. Женщина неловко завалилась набок, чуть не опрокинув на себя стул.

Охотно повинуясь приказу Талии, перепугавшийся за жену Лам подхватил Сварнари на руки и потащил в подвал. Длинный хвост женщины волочился по идеально чистому полу. Талия выключила плиту и бросилась за друзьями.

– Нужно спешить. Талия, расскажи нам всё, что она знает, – попросил Хвал, когда Лам устроил жену на длинном сундуке.

– Минуту... – Алайка поморщилась, погружаться в разум Сварнари было словно нырять в подмёрзшее болото. – Она не одна из них, из медузьих воров. Её свёл с ними кабатчик, который часто подкидывает ей работёнку – сомнительного свойства, как она любит. Они с ворами не общались вживую, только телепатически на большом расстоянии. Первым делом они поручили ей заслать шпиона в школу. Потом объяснили, как сломать нашу защитную систему.

– Лам должен был под шумок проникнуть в кабинет и украсть этот бублик? – прервал её рассказ Хвал.

– Нет, только взломать защиту. Возможно, они планировали добраться до тайника каким-то иным способом.

– Которого ты их лишила, пригласив в школу нас, я имею в виду – магов Кутвука.

– Вероятно, – кивнула Талия. – Тогда они велели ей действовать самой. Рассказали, что в кабинете есть тайник и что примерно она в нём найдет.

– Как она свяжется с ними, если всё получится?

– Они сказали, что свяжутся с ней сами – также телепатически, примерно через сутки.

– Как думаешь, они поймут, что она находится у тебя под контролем?

– Вряд ли. Это очень сложно. Меня можно обнаружить, когда я проникаю в чей-то разум, но очень трудно увидеть, если я там уже обосновалась.

– Отлично! – хлопнул ладонью по сундуку Хвал.

Словно разбуженная этим звуком, Сварнари вдруг открыла глаза и испуганно заозиралась по сторонам.

– Вы... вы здесь из-за наших детей? Конечно, такой способ размножения может шокировать, но Лам согласился помочь мне совершенно добровольно. Он понимает, каков подлинный смысл, вложенный Бесконечным в эту особенность моего вида, – залепетала Сварнари с самым невинным видом. – Этот смысл очень высок, и всё же, поверьте, если бы у меня был выбор, я бы дала своим малюткам жизнь иным способом.

– Она лжёт, – прервала её излияния Талия. – Её вид издревле откладывает личинок в гигантских слизняков, которых разводит при храмах тамошнего бога деторождения. Таких, как она, любителей... разумных инкубаторов, считают опасными извращенцами и преследуют. Поэтому она, кстати, и оказалась в Лэннэс.

– Убирайся из моей головы! – злобно зашипела Сварнари; Талия почувствовала удивление Лама: такой свою супругу он явно раньше не видел.

– Прекрати врать, и мне не придётся перекапывать твои мозги в поисках правды, – брезгливо дёрнула ухом ан Камианка.

– Я не понимаю: если она выбрала Лама отцом своего драгоценного потомства, то как же она могла отправить его в школу? Нашла бы кого-нибудь другого. Зачем так рисковать? – не глядя на Сварнари, произнесла Зимрис.

Талия выжидающе уставилась на супругу Лама.

– Пропадут эти – я отложу новых, – с вызовом выплюнула та.

– Для неё это спорт, – вздохнула ан Камианка, ежась от нахлынувшего на неё горя Лама. – Её цель не размножение как таковое. Ей нравится завивать мозги хорошим ребятам вроде Лама. Манипулировать ими, делать их зависимыми от себя, слепо верящими каждому её слову.

– Они сами шли ко мне в пасть. Я лишь смыкала зубы.

– И в чём же заключалось это... «идение в пасть»? Чем эти бедняги так провинились? – задала Талия вопрос, бившийся в сознании Лама.

Сварнари окончательно освоилась:

– В том, что они не хотели думать своей головой. Они искали кого-то, кто примет все важные решения за них. Да ещё убедит их, что они не унизили себя, начав плясать под чужую дудку, а неимоверно возвысились. В той забегаловке он спокойно смотрел, как крабов живьём варят в кипятке. Ничего у него не ёкнуло. А стоило мне сказать, что те, у кого ёкает, угодны Бесконечному, как он вдруг мигом прозрел! – хохотнула Сварнари; в выдержке ей было не отказать. – Думаешь, он носил моих детей из большой любви к ним или ко мне? Нет! Он считал, что страдания, которые они ему причиняют, очищают его душу. Он чувствовал себя особенным, избранным, воспарившим высоко над грязными тварями вокруг и обеспечившим себе лучшее перерождение. Все прочие были точно такими же.

– Да, так бывает, – грустно проговорила Талия. – Но Лам действительно любил тебя. И даже сейчас любит и пытается придумать тебе оправдание.

– Правда? – осклабилась Сварнари. – Ну и в чём тогда меня винить? Мой народ откладывает личинки в слизняков, и я поступила в точности так же.

– Я сейчас ей врежу, – сжав кулаки, предупредила Зимрис. – Добавлю красок на мерзкую рожу.

Талия решила, что Сварнари сказала уже достаточно, и на всякий случай усыпила её.