Не помню, как оказался дома. В руках бутылка, в зубах сигарета. Прошёл в комнату прямо в обуви. Счастье, никого нет. Костяшки пальцев до сих пор ноют, кровь стекает по щеке.

Неплохо этот придурок дерётся, конечно. Всего за три недели она нашла мне замену. Пока я тратил все силы на то, чтобы избавиться от этих грёбаных чувств, она вовсю наслаждалась обретённой свободой.

Выплюнул окурок в пакет. Чёртова бутылка не поддавалась. На миг остановился, посмотрев на руки. Трясутся. Что за?..

Вернулся на кухню, вывалив из шкафа все лекарства и бинты. Ну разумеется, пластырей нет. Кто бы сомневался. Сойдёт и марля. Знать бы ещё, как её крепить.

Встал напротив зеркала. Красота. Губы сами собой искривились в злой усмешке. Лицо в кровоподтёках из рассечённой брови. Синяки пока ещё не проявились, но завтра утром один точно будет красоваться в виде фингала. На голове комок чего-то тёмного, торчащего и слипшегося. Майка превратилась в половую тряпку, собравшую на себя все отходы. Незамедлительно стянул её через голову, поморщившись от новой волны боли. Содранная кожа пальцев явно нуждалась в покое. Плевать.

С чего я вообще полез к нему? Ревнивый идиот. Надо было просто развернуться и уйти, сделать вид, что не заметил. Хотя не зря. Не ударил бы его — напал бы на какого-нибудь прохожего. Но как, чёрт возьми, было отвратительно видеть в её взгляде осуждение. Обвинение. Осталась ведь там обрабатывать его царапинки, а на меня наорала, как на пса, страдающего бешенством. Мило. Никогда не думал, что вляпаюсь в такое дерьмо. А ещё считал, что это великие чувства. Любовь оказалось кучкой протухших яиц, сверху посыпанных ванилью и сахарной пудрой.

Сбросил наконец ботинки и резко открыл дверь ванной. Холодная вода успокаивала боль внешнюю, но не мысли, терзающие душу. Жизнь желает мне смерти. Иронично. Всё бы ничего, если бы я не любил по-настоящему. Или мне кажется? Ли-и-иза. Чёрт. Слишком много воспоминаний.

Кулак врезался в стену. Боль нифига не отрезвляет. Это как себя надо покалечить, чтобы заработать амнезию? Не видеть эти глаза, губы, руки. Не слышать голос. Я думал, она тоже страдала. Совсем ослеп. Как будто не она послала меня на все четыре стороны. Может, даже из-за него. Может, она с этим придурком встречалась и до этого. Когда я думал о ней, волновался, жил мечтами о встрече, трахалась с каким-то уродом. Или хуже. Когда мы были вместе, когда я целовал её, касался нежной кожи, думала о нём. Представляла его рядом.

На костяшках выступила кровь от количества ударов. Сука. Неужели она совсем ничего не чувствовала? Неужели всегда притворялась?

Сам себя оборвал, плеснув в лицо холодной водой. Какая, к чёрту, разница? Мы расстались. Она нашла другого или ушла к нему. Этого должно быть достаточно, чтобы возненавидеть человека. Выкинуть из головы и из сердца. Только не выходит. Остаётся лишь напиться до беспамятства. О том, что будет завтра, просто не думать.

Прошёл обратно в комнату. Нехотя крышка бутылки поддалась, и несколько прозрачных капель упало на линолеум. Где-то на улице сработала сигнализация, потом вновь воцарилась тишина. И темнота. Алкоголь приятно обжёг горло. Закашлялся. Главное, не слишком много, а то вывернет наизнанку, как три недели назад... К чёрту. Не думать.

Она говорила, что будет любить меня всегда. А любила ли хоть час? Ненавижу. Ненавижу голубые глаза. Они лгут. И улыбка тоже. И слова... Все они насквозь пропитаны ложью. Как я мог не замечать равнодушия? Ну, видимо, слишком притягательной казалась иллюзия. Я сам цеплялся за неё, пока мог. Предпочитал закрывать глаза на очевидное... Зачем? Зачем я боролся за эти фальшивые чувства? Зачем я выцарапывал её из рук другого? Стоило просто перетерпеть... Но нет. Казалось, получу недостижимое и буду счастлив. Только зачастую недостижимое прекрасно именно тем, что ты любуешься им издалека, не зная недостатков. Не зная правды...

Отставил бутылку под кровать. 

Ненавижу её. Себя ненавижу за слабость. Слабость... Завтра хотел встретиться с Карпом. Не пойду. Колледж. Мать. Мать будет недовольна. Кажется, я опрокинул цветочный горшок... Кровь на стенках. Кто придумал эту грёбаную любовь? И почему она не может перестать улыбаться? Ли-и-иза. Прекрати, слышишь?! Не хочу тебя видеть. Не хочу... Ничего не хочу...

***

— Егор? Егор! Ты меня слышишь? Егор! Да что здесь происходит?!

Руки и ноги не слушаются. В горле — пустыня, вместо внятных звуков выходят одни хрипы. Голова раскалывается на части. Ещё и эти крики. Ну капец доброе утро.

Едва поднял голову, мир закружился. Непонятно откуда взявшийся свет ударил в лицо. Чёрт, я же вчера не задёрнул шторы. Сколько времени, интересно?

Вслепую попытался нашарить рукой телефон. Не вышло. Может, я вообще его вчера потерял? Вчера...

Со стоном завалился опять на смятую постель. Ну конечно. Вчера. Такое фиг забудешь. В груди жжение. Голова болеть не прекращает. Вода. Мне нужна вода. Срочно.

Кое-как встав с кровати, направился в сторону кухни. Остановился у двери в коридор, моргнув несколько раз. Мать же вернулась. Без скандала не обойдётся. А мне так фигово, что нотации слушать сил нет. Но жажда сильнее всех "не хочу", и ради пары чашек воды стоит пожертвовать остатками своего душевного покоя.

— Ну и что всё это значит?

Игнорируя вопрос и возмущённый взгляд, вылил в кружку остатки воды из чайника. Как назло, хватило только на половину. Что там обычно принимают после бурной ночи? Аспирин? Вообще не в курсе, есть ли он у нас в квартире.

— Я тебя спрашиваю, не стенку. Откуда у нас в ванной кровь, грязные следы по всему полу? Почему горшок перевёрнут и лекарства рассыпаны по кухне? В чём, наконец, твоя майка, которую тебе было лень даже в грязное положить? Что с тобой, Егор?

Тихо вздохнув, одним глотком погрузил в себя содержимое чашки и обернулся. Мать стояла уставшая, под глазами залегли тени. Русые волосы, как всегда, убраны в высокий пучок. Губы сложились в тонкую линию, взгляд острый, осуждающий. И тревожный, сука. Да, знаю, я плохой сын. Не то что завтраки не готовлю, так ещё и квартиру превращаю в бедлам. Но к чему этот тон? У меня есть свои причины. Как будто она хоть раз спросила о них.

— Настроение плохое было.

— Это не повод. Судя по твоей логике, я должна сейчас тоже крушить всё вокруг.

Пожал плечами.

— Если тебе от этого станет легче.

— А кто потом убирать будет, ты не подумал?! Может, ты не заметил, но у нас нет прислуги.

— Я в курсе. Это всё?

— Нет, не всё! Почему ты думаешь только о себе? Почему я должна, вернувшись домой с ночного дежурства, ещё полдня приводить в порядок квартиру?!

На миг прикрыл глаза. В голове стучало всё сильнее, терпение было на исходе. Только скорее бы это прекратилось.

— Я уберу.

— Ты вечно так говоришь. Делать всё равно приходится мне, — тонкая линия губ искривилась.

— Ты не оставляешь мне времени.

— А сколько его должно пройти? День, два, может, месяц? До этого жить на свалке?!

Не выдержав, взорвался.

— Тогда чего меня трогать, если ты в любом случае всем недовольна? Хочешь, чтобы я здесь вообще не появлялся? Отлично! Съеду, как только появится возможность.

Прошёл мимо неё, хлопнув дверью. Снова захотелось что-нибудь разбить. Надо было выпросить себе место в общежитии. Благо, подработка есть, скоро можно будет заняться съёмом.

Быстро накинув первую попавшуюся футболку и взяв ключи, исчез за входной дверью, пропустив мимо ушей очередной окрик матери. Бутылку, конечно, забыл спрятать. Вернусь — очередные нравоучения о вреде алкоголя. Как будто я не знаю. Самому сейчас фигово. Зато поспал хоть несколько часов.

Зайдя в ближайший магазин, купил воду. Продавщица посмотрела с недоверием, будто я украсть что-то собираюсь. Задолбали судить по внешности. Как будто милое личико — гарант надёжности.

Холодная жидкость наконец притупила жажду. Стало чуть легче.

Но что теперь? Куда идти? К кому? И, самое главное, зачем? Я даже не в курсе, сколько времени. Думать всё ещё больно — и это радует.

Хотя образы возникают и против воли. Снова. Вчерашний день смешался с остальными, с прошлым. Теперь уже ничего не разобрать. Я не запомнил даже, как выглядел тот урод, сразу ударил, без раздумий. На улице встречу — не узнаю. А если бы узнал? Идей никаких. Но в венах вдруг снова появились отголоски гнева, притупленные горечью и болью. Наверное, ударил бы снова. Как она могла? Что я сделал не так?

Усмехнулся. Аж бесит собственная слабость. Мы ведь расстались. По большому счёту, больше не имею на неё никаких прав. Страдаю? Мои проблемы. Теперь они все принадлежат лично мне.

Ладони сами сжались в кулаки. Ранки снова кровоточили. Но что они по сравнению с рваными ранами где-то внутри? Их нельзя просто заклеить пластырем. И можно ли хоть чем-нибудь?

Надо поговорить. Мне надо с ней поговорить. Выяснить причины. Понять. Я слишком долго мучился в поисках разгадки, но ответа на вопросы так и не получил.

А если догадки окажутся верными? Если она на самом деле влюблена в него?

Усмехнулся. Верил бы в Высшие Силы, сказал бы: это карма. Наши поступки в прошлом возвращаются к нам бумерангом.

А если ему тогда было так же больно?

Нет. Не может быть. Он ведь не дорожил ею. Лишь пользовался...

Откуда ты знаешь? Ты был в его голове, в его сердце?

Нет. Но я знаю, что она была несчастна с ним.

А с тобой она была счастлива?

Раздражённо выдохнул. Боль резала на кусочки, сомнения душили. Чёрт. Почему я не могу просто всё забыть? Почему не могу возненавидеть? Почему я продолжаю думать о её чувствах, когда она растоптала мои?

Вопросы остаются без ответа. Хочется кричать от бессилия и крушить всё вокруг. Но я на улице. Среди людей. Это привычка — держать боль внутри, охранять от неё незнакомцев. Или охранять её от них? Бессмыслица. Да и всё равно. Кирпичные дома не разрушить так просто.

Пустая бутылка исчезла в урне. Ноги сами привели к её подъезду. Даже тело предаёт.

Остановился. Зачем я здесь? Телефона нет с собой. Она может быть на парах. К тому же ясно дала понять, что знаться со мной больше не желает.

Но я всё равно пришёл сюда, как нашкодивший щенок. Не хватало ещё действительно просить прощения.

С каких пор я лишился гордости и силы воли? Когда она успела приручить меня?

Скривился. За себя стыдно. Кто презирал всегда этих влюблённых идиотов, дежурящих всю ночь под окном с цветами в надежде на благосклонность "прекрасной дамы"? Кто говорил об элементарном самоуважении? Ничего не осталось. Никаких принципов.

Буквально силой заставил себя повернуться к двери спиной и сделать шаг. Ещё один. Что-то тянуло меня назад. Но я должен уйти.

Однако перед этим было бы не лишним поставить точку. Последний раз поговорить с ней.

Понять.

Но не пытаться вернуть.

Даже если без неё хреново.

***

— Егор?.. — дверь мне открыла молодая женщина. Её мать. Впервые увидев, подумал, что старшая сестра — так хорошо она выглядела. Я избегал взгляда, зная, что наткнусь на знакомый голубой оттенок и такой же лёгкий прищур. Они смотрели одинаково.

— Здравствуйте, Елена Дмитриевна. Могу я увидеть Лизу? — еле заставил себя произнести её имя. Ну зачем я пришёл сюда? Если её не будет...

— Да, конечно, я позову.

Кивнул, скрывая досаду. На себя, на обстоятельства. Я даже не знал, что говорить, как поступить. И, конечно, не мог представить, что при виде неё всё внутри стянет в тугой клубок, чувства обострятся, а боль обернётся штромом.

Лиза стояла у порога совсем такая же, как раньше. Как вчера. Как три недели назад. Светлая кожа, прямые тёмные волосы, рассыпавшиеся по плечам, тонкие, но будто заострённые черты лица, маленькая морщинка между бровей, чуть приоткрытые губы. Вдруг вспомнилось, что на вкус они напоминают вишнёвое варенье... Но не время, не время сейчас думать об этом. Теперь на её губах его вкус. Сразу стало противно до тошноты.

Почему я думал, что за одну ночь она должна была измениться до неузнаваемости? Изменился лишь взгляд. Она смотрела в сторону, не на меня. Что это? Стыд? Смущение?

Сожаление?

— Прогуляемся?

Лиза наконец подняла глаза. Клубок внутри сжался сильнее. Я увидел там лишь пустоту, какую-то неприятную усталость.

— Ладно. Только недолго, мне нужно закончить проект.

Вот как. Проект. Конечно, он важнее.

Кривую усмешку, болезненную гримасу, сдержать не получилось, и я отвернулся, быстро спускаясь по лестнице, не зная, идёт ли она за мной.

Улица. Порыв ветра ударил в спину, толкая дальше от двери. Тихие шаги за спиной. Я замедлился, и мы пошли вровень.

Молчание. Оно плотным туманом висело между нами, отдаляя ещё больше. Наверное, мне стоило начать. Спросить. Я же хотел. Куда подевалась вся решимость?

Дрожь. Холод ли? Страх? Отступать дальше некуда. Может, лучше было и дальше жить в плену догадок, бессмысленных предположений?

Дыхание. Вырвалось облачком и испарилось в воздухе. Время пришло. Чем быстрее, тем лучше. Я должен узнать правду.

— Почему? — всё, что я смог выдавить из себя. Яд питал гнев. Такой абстрактный вопрос. И столько ответов можно получить.

Лиза поёжилась, плотнее запахнув плащ. Она выглядела совсем взрослой. Отрешённой, неприступной. Чужой.

— Почему? Мы расстались, Егор. У меня теперь своя жизнь, у тебя своя. Не веди себя так, будто я принадлежу тебе.

Конечно. У неё всё так просто. Злость, обида растекались по венам, следующий вопрос прозвучал резче:

— Почему мы расстались?

— Не понимаешь? — она как-то странно усмехнулась, будто удивлённая. — Я ведь правда думала, что ты любишь меня. Когда мы начали общаться, решила, что нашла своего человека. Потому Стас и злился — он знал, что проиграл, — её губы неестественно искривились. — Но когда я приехала сюда, увидела совершенно другое. Ни поддержки, ни нормальных разговоров. Ты никогда не интересовался тем, что важно для меня, даже не пытался вникнуть. Зато ревновал к каждому встречному, как будто не доверяя.

— Выходит, не зря, — зло хмыкнул, сжимая и разжимая кулаки.

— Я не давала тебе повода. Я всегда была рядом и слушала всё, что ты говорил. Терпела твоих друзей и вечное раздражение. Даже ссадины и синяки обрабатывала после драк. Думаешь, мне это было приятно? Приятно смотреть на эту красную пелену в твоих глазах, приятно часами слушать крики матом, приятно наблюдать за твоим добровольным саморазрушением? Ты думаешь, я не боялась, что рано или поздно твоя рука поднимется и на меня? Но ты ничего не замечал!

— А должен был? У тебя язык до этого момента нормально не работал? Никто не узнает, что у тебя в голове, пока ты сама не скажешь. Кого ты там себе придумала? Принца? Ангела? Ну и как, тот вчерашний придурок спустился к нам с небес?

— Он уж точно получше тебя будет, — Лиза раздражённо передёрнула плечами и отвернулась. Волна гнева накрыла меня с головой.

— Значит, в этом дело? В том, что я оказался не достоин принцессы? Или в том, что принцесса просто пожелала разнообразия? Трахаться с одним наскучило, теперь ищешь варианты поинтереснее, да?

— Прекрати.

Но я уже не мог остановиться. Хотелось, чтобы она почувствовала хотя бы часть той боли, что душила меня. Хотелось, чтобы она хоть на миг ощутила, что значат растоптанные чувства и размазанное по стенке достоинство.

— Поговорить нормально не в состоянии ты, а виноват я, да? В том, сука, что не умею читать по глазам? Этот твой, конечно, обладает подобной сверхспособностью? Ну давай, иди к нему! Чего ты до сих пор здесь?! Я ведь сейчас ударю, самое время бежать к защитнику. Только не забудь спросить, нужна ли ты ему такая. Белая и пушистая, блин. Недостаточно ей внимания, поддержки. Гнев её пугает. Ты, что ли, многим лучше? Хочешь, чтобы я назвал все недостатки? Когда любят, не ведут себя, как шлюхи. Тебе ведь всегда было плевать.

Я перехватил её руку и крепко сжал тонкое запястье, не давая ударить. Злая усмешка застыла на губах при виде гнева и ненависти в таких красивых голубых глазах. Раньше там светились совсем иные чувства...

Опомнившись, отпустил её. Желчь поднималась к горлу, отвращение к себе наполняло внутренности. 

Лиза отошла на два шага. В глазах — лёд, на бледной коже остался ярко-красный след.

— Псих! Не желаю тебя больше видеть. Не смей появляться здесь! — зло бросила она, прижимая руку к груди. Затем резко развернулась, быстрым шагом направившись обратно к дому.

Я застыл, не в силах двинуться с места. Догнать, остановить... Клубок разорвался на части, выплеснув яд, выжигающий всё внутри. Осталась лишь боль. Стук в висках усилился. Во рту стоял горький привкус. Значит ли это, что она была права? Значит ли это, что во всём виноват я один?

Значит ли это, что я был рад причинить ей боль?

Поднял глаза к небу, не видя его. Мысли перебивали шум улиц. Я не извинился. Чёрт. Ведь приходил сюда совсем не за этим. Я просто хотел понять её. А теперь запутался сам.

Почему я не могу просто её отпустить? Почему не могу себя контролировать? Почему даже сейчас хочу крушить и ломать?

Почему даже сейчас хочу вернуть всё назад?

Голова болела безумно. Это и есть настоящая любовь? Одни страдания. Обиды. Разочарования. Как же я ненавижу всё это. Ненавижу её, ненавижу себя, ненавижу грёбаную судьбу. Но не могу отпустить. Почему? Как будто если Лиза будет рядом, все проблемы разом решатся... Нет. Но без неё не представляю жизни.

Вывернув карманы, нашёл полупустую пачку сигарет. Зажигалка, как назло, осталась в квартире. Там мать. Последний человек, которого хотелось сейчас видеть. Был лишь один способ избавиться от боли на несколько часов и без последствий, раствориться в этом мире. И ради этого нужно встретиться с Карпом. Только бы он был в этой чёртовой общаге...

***

— Егор? Выглядишь так себе. В чём дело?

Поморщился в ответ на вопросительный взгляд друга.

— Я не в настроении говорить о своём состоянии. Просто дай ключи.

Карп оглядел меня с ног до головы, словно сомневаясь. Нахмурился, провёл рукой по ёжику волос. Я чувствовал, что на грани. Ещё немного — и снова взорвусь.

— Не испытывай моё терпение, если не хочешь потом весь вечер убирать комнату, успокаивать соседей и платить штраф.

— Окей, — друг поднял руки в примирительном жесте, затем добавил: — Только завтра жду объяснений.

Кивнул, стремясь быстрее оказаться на свободе. Карп исчез в глубине комнаты, а после вернулся с ключами от мотоцикла в руке.

— Держи. И не попадайся на глаза гаишникам.

— Я похож на идиота?

Не дожидаясь ответа на риторический вопрос, быстро спустился по лестнице вниз. Мотоцикл старой модели известной марки Suzuki стоял в нескольких кварталах от общежития, прикрученный цепями к столбу у входа в подвал какого-то дома: меньше шансов, что найдут и попытаются угнать.

Расстегнув цепь, я опустился на сидение, отточенным движением включая в работу двигатель. Карп больше полугода потратил на восстановление этого чуда техники, купленного едва живым почти за бесценок, а я часто присутствовал рядом, помогая. Мы вместе потом тестировали его на ночных улицах, когда попасть в аварию казалось менее вероятным. Друг получил права. Я нет. Водитель-самоучка. Именно поэтому встреча с постом на дороге грозила громадным штрафом как для меня, так и для него. Я хорошо понимал риск. Но не собирался отказываться от этого кайфа. И так приходилось его ограничивать неудобным шлемом.

Медленно выехал на основную полосу через переулок, сдерживая желание ринуться вперёд с сумасшедшей скоростью. Приятное волнение накрыло с головой. Равномерный шум двигателя успокаивал раздражённый слух. Дрожь волнами проходила по телу, согревая. Дышать было сложно из-за чёртового пузыря на голове. Может, сниму, когда выеду на трассу... Если смогу остановиться.

Обогнув пару машин, стал у светофора. Полчаса — и я за пределами города. Совсем немного. В крови кипел адреналин, и связные мысли появлялись всё реже, сосредоточившись на одном. Хотелось закрыть глаза, чтобы в полной мере ощутить ту силу, что скрывалась подо мной, но нельзя. Почему так много машин? Почему всегда этим людям что-то надо? Почему хоть раз в месяц они не могут спокойно посидеть дома, оставив дороги для меня? Оставив для меня весь мир...

Сильнее разогнался на повороте. В груди на миг замерло сердце. К чёрту эту осторожность. Я не боюсь смерти. Она всё равно наступит, когда суждено. Сейчас, завтра или через несколько лет — неважно. В любом случае, жизнь не несёт в себе никакого великого значения. Просто очередная история в списке мира. Бессмысленно строить планы на будущее, когда есть только здесь и сейчас.

Ещё бессмысленнее жалеть о прошлом.

Я усмехнулся, крепче хватаясь за руль и заставляя себя прекратить рассуждения. Не сейчас. У меня будет ещё время вспомнить. 

Прибавив газу, выехал на трассу. Поток мыслей ускорился. Ветер срывал куртку, пробирался внутрь, разрезая руки тупым лезвием. Дыхание перехватывало. Внутри — долгожданная лёгкость. Свобода. Как хорошо, чёрт возьми! Я прижался всем телом к металлическому корпусу. Мы были на одной волне. Неслись в никуда, почти теряя контроль. К чему все эти ограничения?

Впереди мигнули фары. Дёрнулся вправо, избегая столкновения. Несколько секунд баланса. Снижение скорости. Колени дрожали от перенапряжения. Я остановился на обочине, тяжело дыша. Сердце билось часто, слишком часто, готовое выпрыгнуть из груди. Вот и всё. Лёгкость испарилась, уступив место раздражению. Сколько времени прошло?

Опустил подножку. Мимо пролетела машина. Снова. Я никогда, нигде не останусь один. Все попытки сбежать от людей бессмысленны. Как и попытки сбежать от мыслей. Боль никуда не денется, пока не отпустишь.

Но почему это так сложно, чёрт возьми?

Наконец снял дурацкий шлем, вздрогнув от удара холодного ветра. А затем закрыл глаза, позволяя ему нещадно трепать волосы, бить по щекам, сжимать в тисках сердце и смешивать мысли.

Почему нельзя просто перестать чувствовать?

Обернулся на лёгкое прикосновение к руке и с удивлением заметил тонкую коричневую ветку и одинокий листок непонятного жёлто-бурого оттенка. Усмехнулся. Осень, значит. Не думал об этом. А, впрочем, какая разница, что за время года. Природа живёт по своим законам, которые на внутренний мир человека не распространяются.

Вспомнив, что нарушаю правила, я вновь опустился на сидение мотоцикла, вдохнув колючий воздух, наполнив им лёгкие до отказа,. Машины со свистом проносились мимо. Надо подгадать момент, чтобы развернуться. Интересно, насколько я сейчас далеко от города?

Обратный путь занял больше времени. Я вёл осторожней, и мысли никак не желали выходить из головы. Недолго продлилось ощущение свободы. Да и нет этой свободы вообще. Хотел бы я увидеть такого человека, который знал бы её вкус и наслаждался ею 24 на 7.

Мотоцикл оказался на прежнем месте. Давно стемнело, но фонари горели так ярко, что ночь мало чем отличалась от дня. Ключи я решил оставить у себя: всё равно завтра с Карпом увижусь. Теперь домой... Не к ней, к себе.

Безумная усталость не уменьшила боль. Только появилась горечь. Мог бы сейчас специально нарваться на драку или пойти в тот же клуб. Зачем только? Как и с алкоголем, мотоциклом — лишь минутное облегчение.

Меня никто сейчас не ждёт.

Осознание пришло неожиданно и тяжестью осело где-то внутри. Действительно. Встречаясь с Лизой, я знал, что в любой момент могу прийти к ней — и она будет рада. Только если дома не будет её отца. 

Видимо, я настолько хотел почувствовать себя нужным, что не замечал очевидного — равнодушия. Хотя вроде одиночество — не так уж плохо. Правда?

Зло цыкнул, проводя рукой по волосам. Хорошо или плохо, но во всяком случае лучше, чем спать рядом с той, кому нафиг не нужен. Чем жить, погрязнув во лжи... Или нет? Может, иллюзия спасла бы нас? А может, на самом деле ей вовсе и не всё равно?

Нельзя спасти то, чего уже давно нет.

И всё же мне хотелось вновь прийти к ней. Надо было ведь извиниться.

Чтобы потом найти новый повод?

Да пошло оно всё к чёрту! Неужели я не справлюсь с собой?

Должен быть способ избавиться от боли...

Избавиться от чувств...