«Сердце бьёт сто сорок в минуту,
По артериям носится кровь.
Даже вены на лбу сильно вздуты,
Чуть заметно пульсирует бровь.

Сухожилия наглухо скованы,
Рвёт суставы от напряжения.
Мышцы, словно консервы, спресованы,
Там, за рёбрами, адское жжение.

Сократились до печени лёгкие,
И вдохнуть не могу, и не выдохнуть.
Словно ватные стали ноги,
И душа из груди хочет выпорхнуть.

По затылку стучит что-то камешком,
И трапеции тянутся к шейному,
В позвоночник меж дисков безжалостно,
Сотня игл молотит.
По-швейному.

Состояние, мягко - не очень.
Я держусь.
Я привык.
Я - силён.
Лучше пусть разорвёт меня клочья,
Чем признаюсь, что влюблён.»

***

Осенний ветер проскользнул под одежду. Меня передёрнуло. Благо, что у меня под тёплым свитером - ещё майка. Всё-таки уже чувствуется, как за спиной этой Рыжей Кокетки хитро улыбается Королева Зима, сверкая роскошными белоснежными одеждами. Под ногами хрустел сырой песок, налипая на подошву ботинок.

«Ох, чёрт. Ну только вымыла.»

Мамочки, зачем я только высунулась в этот холод? Поморщившись, спрятала озябшие покрасневшие пальцы в рукава куртки. Глаза слезились из-за разъярённых ледяных дуновений ветра. Было заметно, как осень с упорством не желала уступать своё место на троне зимушке-зиме, которая водила хороводы, стуча своим посохом, но ноябрь всё равно скоро подойдёт к концу, так что эта борьба просто бессмысленная. Мутный, почти прозрачный, полумесяц прятался за маленькими рассеявшимися тучками. Ноги мёрзли. Нос на холоде моментально начинал течь как прорванный шланг, превращался в красное пятно. Я уже устала предполагать, что у меня: или аллергия на холод или долбанный фарингит, доставшийся от отца.

Посматривая по сторонам, наблюдала, как поток людей становился значительно меньше.
Парень в чёрном анораке иногда поглядывал на часы, видимо, кого-то ожидая. Может, сестру, может, девушку. Сзади неожиданно к нему подбежала какая-то брюнетка и накрыла глаза ладонями, после чего тот, перехватив кисти девушки, впился в пухлые губы. Я отвернулась.
Мило, конечно. Эх, хотелось бы и мне также... Только вот не с кем.

А вот женщина с алыми губами в бежевых туфлях что-то восхищённо обсуждала, при этом всплёскивая рукой. Наверное, обсуждала поджимающую свадьбу с женихом, уже расписывая план на их дальнейшую семейную жизнь. А может быть, она разговаривала со своим родным братом, который улетел в другой город на стажировку. И делилась с ним последними событиями.
А вон там, на перекрёстке, притормозила чёрная иномарка, водитель которой куда-то очень спешил, потому что чуть не сбил молодую мамашу, переходившую дорогу как раз на нужный сигнал. Ругательства доносились из приопустившегося окна. Наверное, случилось что-то важное, что он так спешит. А если бы сбил? По виду понятно, что тот явно уже в семейном положении.

Перешли дорогу. И буквально через несколько секунд мимо пронеслась как раз та самая иномарка. Поворотник. Значит, очередной тип с купленными правами. Типичные будни в Москве.
Услышала чей-то звонкий смех. По тембру не Рони. Обернулась - Камиллин. Пашка с улыбкой наблюдал за реакцией девушки, продолжающей сверкать своими карими глазами. Гм, интересно, что же он ей такого сказал?

Мимо нас на велосипеде пронёсся пожилой дяденька.

- Ай-яй-яй, так гонять! Вредно для суставов, так ещё оштрафуют, дяденька! - выкрикнул Воронцов вдогонку, над чем все дружно посмеялись.

Снова со скукой стала озираться по сторонам. Проходя одной тихой улицой, заметила, что она была похожа на иллюстрацию из детских раскрасок. Ну, знаете, есть такие улицы, на которых дома стоят очень близко друг к другу, будто все соседи так любят встречаться, что каждый раз, выходя из дома, немножко двигают его ближе к остальным. Обожаю такие атмосферные улицы. Всегда раскрашивала такие картинки первыми.

Уличные фонари начинали зажигаться вдоль дорог и улиц до слепоты.

- А ну-ка пошли! - потянув меня за рукав моей излюбленной красной косухи, повёл в сторону магазина.

- Алиса, спаси меня! - протягивая руки, как припадочная барахталась в сильных руках парня.
Подруга лишь показала мне язык, подмигивая.
Ах, вот коза! Я ей это ещё припомню.

- Что опять? - за спиной рецепторы уловили родной запах брата.

Хватка ослабла, и я быстро выдернула ткань из цепких пальцев блондина, после поправив.

- Отвянь, Воронцов, и подавись, - вручила пятьдесят рублей, данных на покупку молочного изделия.

Раз обещала, значит исполню. Не привыкла отступать от своих принципов.

Покачал головой, возвращая купюру обратно:

- Я ещё не пал настолько низко, чтобы брать деньги у девушки.

Возмущение захлестнуло меня, а вместе с ним и воспоминания...

В школьное время я не была обладательницей хорошей фигуры, во что сейчас верится с трудом. И из-за этого я, как и многие люди, страдающие лишним весом, сильно комплексовала. Я постоянно боялась остаться плюшкой, несмотря на все упреки диетолога. Но хорошо, что с каждым годом учёбы я стала покупать тёмно-синий пиджак на один-два размера меньше. Приходилось ходить по магазинам то с братом, то с сестрой, так как к концу девятого класса мама слегла, папа спился, поэтому на собрания приходилось ходить нам всем втроём, в то время как во всех счастливых семьях на местах своих детей сидели их родители.

И мой рассказ вновь начать из-за одного человека...
Тогда, ещё в третьем классе, во время празднования Дня всех влюблённых, когда валентинку Воронцова истоптали одноклассники, я весь прорыдала в своей комнате. Разорвала страницы дневника, который порекомендовал вести психолог, с надписями: Саша *сердечко*, Саша *сердечко*, Саша *сердечко*. И с тех пор я твёрдо поставила себе цель, что способна на что-то большее, чем просто зубрить параграфы по предметам. Да, тогда я впервые обожглась дружбой с этим человеком. Общение с ним стало невыносимым и токсичным, напряжённым, склизким.
Было слишком больно осознавать, что всё, что я дарила этому человеку - своё время и сердце - были бездумно сожжены на костре детской глупости. Что я хотела услышать от Саши? Не знаю. Хотя бы обыкновенное «прости», которое бы сработало лучше спасательного круга.
Эх, но при этом, с окончанием десятого класса, я, после безобидной игры в снежки с блондином, со страхом обнаружила уголёк чувств к этому человеку.
Как-то раз я написала в дневнике: «тонущим чувствами не поможешь.» Но кто знал, что наши чувства вовсе не тонули, а лишь временно залегли на дно, чтобы потом всплыть?

Выпав из кокона воспоминаний, поняла, что уже слишком долго начала пялится на парня, и кажется, мои щёки немного покраснели.

- Ну и ладно, мне тогда тоже купишь, - вложила купюру обратно в ладонь.

Взгляд мимолётно упал на руку Саши. Небольшой шрамик красовался на большом пальце, вновь заставил окунуться в прорубь с воспоминаниями.

***
- Хорошо, Аглая Степановна, я его предупрежу, - нажала на красную кнопку с трубкой, означающую завершить вызов. Вздохнула полной грудью. И опять судьба.
Осталось только найти Воронцова.
Поносившись на танкетках по третьему этажу, обнаружила Сашу с нашими. Все сразу обратили на меня заинтересованный взор своих глаз.
- Воронцов, ты мне нужен, - чуть ли не краснея, пробормотала я.
- Ох, моя любовь меня зовёт, - бесцеремонно схватив его за рукав, повела за собой, чтобы он не успел наплести ещё какой-нибудь ерунды.
- Так и знал, что ты без меня и секунды протянуть не можешь.
Взгляды половины коридора иногда устремлялись на нас. Признаюсь честно, мне до сих пор бывает от них неловко.
Поправила выбившуюся прядку рыжих волос:
- Не мели чепухи. Аглая Степановна поручила нам перенести цветы в её кабинет.
- Судьба, Воробьёва.
***
На дворе - середина весны. Кажется, самая пора влюбляться. Суета по школьным коридорам рассеялась с последним седьмым звонком. Подготовка к выпускному балу идёт полным ходом. Совсем скоро экзамены, а значит, и расставание с одноклассниками. Многих из них так будет не хватать...
- Я за следующим, - голос голубоглазого заставил меня очухаться. Огляделась, чтобы узнать, сколько нам ещё осталось.
Растений и цветов оказалось больше, чем я думала.
Мы с Воронцовым, бегая с этажа на этаж, успели пару раз пересечься на лестнице. Чуть не врезавшись, притормозила за две ступеньки, до блондина, держащего большую разновидность пальмы в руках, осталось немного больше одного метра.
- Приветик! - Саша резко развернулся, держа в руках огромный глиняный горшок с гибискусом, а я - с диффенбахией.
-Покатик! Топай давай быстрее!
- А какого ты целую махину заграбастала, хитрюга? Иди вон фикусы носи.
- Сам носи, - огрызнулась я, чувствуя, как мышцы рук начали гореть и ныть.
Пошли по второму разу, подошли у кабинету, как тут мой ежеминутно выбивающийся локон волос неожиданно запутался во вьющихся ветвях непонятного растения. Ох, этого я и опасалась.
- Воронцов, аккуратнее нельзя? Размахался своими клешнями, блин!
Я столько сегодня над этой укладкой пыхтела!
- Не пыхти, кренделёк ты мой. Потом сделаешь новую.
Кренделёк, бе, ужас. Терпеть не могу, когда он меня так называет. Всё-таки нужно ли было нам заключать эти показушные отношения? Хотя осталось, от силы, всего пару недель потерпеть.
Входить в кабинет директрисы нам вдвоём пришлось боком, что было крайне неудобно да горшок очень тяжёлый и широкий.
- Выпутывай давай теперь!
Приняв более-менее удобную позу, осторожно, с усердием начала вытягивать волосы. Пока получалось не очень и больно.
- Ну Воронцов!
Тот, наконец, всё же возвысился над моей скрюченной фигурой и стал помогать.
- Ай! Ай!
- Терпи, казак.
- Я тебе втащу, как только распутаюсь!
Воронцов тут же убрал свои руки и отошёл.
Ну, ещё чуть-чуть... Блин... Ура, есть!
Потрусила локон - на него налипли какие-то мелкие колючки. Капец.
- Ух, скотина!
- Ай-ай-ай, Даша, а если нас слышно? Коту под хвост наш план.
- В смысле?
- Камеры, - повернул мою голову немного в сторону. - Аглая Степановна, не переживайте! Мы с Дашей очень лю-бим друг друга!
После этих слов в груди что-то заклокотало.
- Что могу сказать... Бросай бухать, копи себе на новый мозг. Они только изображение записывают, идиот.
- А вдруг?
- Ты пьян? - рассмеявшись, стукнула парня плечом по локтю.
- Да ладно тебе!
Пока мы с Воронцовым дурачились, со стороны двери послышался громкий хлопок, а затем - звон железа.
- Э-эй, что ещё за фигня? - парень подёргал дерево за ручку.
- Ну весело-о, - протянула я, садясь на подоконник.
Через открытую форточку веяло запахом стёртых шин, душистой сирени и расцветающих вишнёвых деревьев.
- Может, это ребята решили прикольнуться? - присаживаясь рядом, предположил тот. Я отрицательно помотала головой:
- Вряд ли. Они, как и все, уже давно дома. И ждут нас, наверное.
- Да, верно. Ладно, не парься. Сейчас я Кувалде наберу.
Кувалда - как раз-таки Аглая Степановна, которую Саша прозвал так из-за телосложения. Нет, она не была спичкой с жирными щеками, просто голова на фоне тела смотрелась какой-то чересчур большой.
От духоты запершило в горле.
Пару минут он постукивал пальцами по подоконнику, а потом, прислонившись плечом к стенке, убрал мобильный от уха:
- Она сказала, чтоб мы подождали её десять минут. У них там совещание важное. Двинься.
- М, ясно.
Блондин беззаботно слушал музыку в наушниках, басы которой громко звучали:
‹‹Ты по моим венам так откровенно.
С дымом проникаешь в мой организм.
И я тебя вдыхаю постепенно.
Я на тебя подсел, на тебе завис.››
Помню, однажды слушала его плейлист. Мы просто гуляли по моей любимой аллее, как он предложил мне один наушник.
«Мы даже сидим одинаково..»
После скинула ногу и начала качать свисающими ногами, искоса поглядывая то на парня, то на полуукрашенный ахтовый зал.
«Тогда пусть не приходит подольше...»

***

Так интересно, как люди влюбляются? Кажется, я и понять не успела, как любовь на своем космическом корабле посбивала кометы, и врезалась прямо в моё сердце.

- Воробьёва! - вздрогнула от на минуту повышенного тона блондина. О, купил всё-таки. Приняла из рук Саши молочное изделие в зелёной обёртке. М-м-м, с орехами. Помнит.

- Эх, Саш, когда ты уже накопишь себе на нормальный мозг, и, наконец, сделаешь Веронике настоящее предложение?

Множество разноцветных радужек глаз поедали Воронцова, который в ответ, безмолвно растрепав волосы, усмехнулся.

- Та-а-ак, а отсюда поподробнее! - великий шиппер компании пробилась к брату.

Мы с Вероникой рассмеялись.
Хотела бы я видеть их в браке? Наверное... У меня остались только записанные на неисправные кассеты воспоминания со стёртой плёнкой.

***

- А-а-а-а! - неуверенно прокатившись ещё пару метров, нечаянно дернула ногой, и грохнулась со скейта. - Ну, Саша! Я говорила у меня не получится!

Ко мне подбежал Паша и помог подняться.

- Мда-а, ну не всех, видимо, Чернобыль стороной обошёл, - тот пожал одним плечом.

Я, раздражённо фыркнув, посмеялась.

Я люблю тебя, Саш, только ты об этом уже никогда не узнаешь...