***
Когда-то в детстве...

Маленькая девочка лет десяти, подперев свою миниатюрную головушку кулачком, отстранённо смотрела куда-то вдаль, любуясь снежным вальсом белых хлопьев, стараясь позабыть на мгновение о своих немаленьких проблемах. Вскочила с дивана, подбегая ближе к морозостойкому окну. От чёрных кругов, заполонивших глаза из-за резкого поспешного движения, снежинки на секунду показались тёмно-розоватыми. А может, во всем виновата и температура. Без задней мысли, девочка на радостях выскочила на улицу в ботинках старшего брата, в которых ноги бултыхались. Снежная стена почти скрыла её силуэт, щедро одарив пижамную кофту с волосами быстро тающими кристалликами. Высунула язык, чтоб попытать удачу в любимом занатии: словить хотя бы одну снежинку языком. Чей-то знакомый клич, заставил ту испуганно забежать в дом. Пальцы рук онемели.
Скрип дверных петель.
Упрекающие взгляды отца, шуршащие пакеты с алкоголем. Глаза не разрывали контакт с этим переместившимся на стол объектом. Страх, словно дикий зверь, окружил девчушку.
- Ты почему выбежала? - резкий крик заставил рыжую вздрогнуть всем телом. Волоски на шее встали дыбом. Взгляд переместился на беззащитную женщину.
Бледность лица матери наводила настоящий ужас. Она так исхудала. Щёки осели, синяки под глазами впитали тусклый рвотно-зеленёный цвет... Таков побочный эффект восьмичасовой химиотерапии, где ты вынужден мучаться от невыносимой тошноты, горечи во рту, словно тебе засыпали в горло уголь, ломающей боли в костях.
Но в глазах рыжей Даши мама по-прежнему оставалсь такой же радостной, пухлощёкой, позитивной женщиной, постоянно суетящейся возле плиты с растрёпанным пучком на голове каштанового цвета. Вечерние семейные ужины, где она могла подраться с сестрой из-за несчастной конфеты, отражались в глазах. Просто сегодня она почему-то ничего не готовит. Весёленькое синие платьице в ромашку, от которого пахнет печёным, пылится где-то в шкафу. А папина стрепня пресна как вода. Проглотила сладковатую слюну.
- Я тебе что говорил? - отхлёбнул горькой жидкости из горла только что открытой бутылки с помощью пятирублёвой монеты. Звякающая крышка отлетела куда-то к мусорке.
- Мама... - в испуге рыженькая подбежала к женщине. Ей до сих пор так не хотелось верить, что она больше не сможет накормить досыта вкусными лакомствами по утрам. Или же Даше просто хотелось оттянуть момент бессмысленной пьяной ругани отца.
- Отец, не надо, - заступился брат, прикрывая голубоглазую собой.
- Подойди. Сюда.
Слишком поздно. Бомба начала отсчёт.
Робко преодолела не желаемое расстояние. Залитые глаза всегда найдут к чему прицепиться. Повод не обязателен. Пьяный человек теряет контроль над собой и вовсе не управляет своим бунтующим сознанием. Его руки сами по себе, язык, словно скользкий морской узел, завязанный неопытным матросом, развязывается.
Тук-тук-тук! Тук-тук-тук-тук!
- Да, пап?..
Обжигающий удар по лицу. В кожу будто залили горючее.
«За что?»
Хрустальные слёзы полились из невинных глазок-пуговок, «разбиваясь» о ламинат.
Пожар вспыхивает из искорки.

***

Ступив босыми ногами на асфальт, в котором витала отдушка сырости, вдохнула свежий утренний воздух, который был так желан после суток, проведённых в душном вагоне. Огляделась. Чуть выше по станции собралась стайка голубей, кормящая их милая десятилетняя девочка с карими глазками, так радостно улыбалась, что у меня самой непроизвольно поднялись уголки губ. Ну здравствуй, Питер.

Старый запах смешавшихся духов, въевшихся в эти стены в досмотровом павильоне, дурманил разум. От столпившейся кучи народу в масках перед глазами на секунду всё завертелось. Духота поселилась в воздухе. Солённый пот засыхал на коже. Проморгалась. Попыталась вздохнуть, сопротивляясь нудному спазму, но бесполезно.
Кинув на конвейерную ленту сумку, вылетела наружу, зачёрпывая ложками кислород.
Рядом возникла фигура зелёноглазой Вероники, вручая мои вещи и пыхтя от груза своих тяжёлых сумок. Мы приехали всего на три дня... На три мучительных для меня дня, а она потащила с собой целый чемодан! По правой ноге что-то мучительно больно проехало. Я сморщилась сильнее, чем от кислого лимона. Господи, да она и неуклюжая вдобавок!

Резко прозвучавшая реплика Воронцова, вытянула меня из замка осуждений блондинки:

- Воробьёва, у тебя склероз? Что за тобой надо вечно бегать и сопли подтирать? На! - ветер ударил в лицо, когда возмущённая я повернулась к блондину.
Выхватив из его рук свои чёрные лаковые берцы, которые ещё с некоторыми вещами не вместились в сумку, фыркнула. Стоя нацепила на ноги, полагаясь только на свою устойчивость.
Сопли он подтирает, смотрите-ка! Это у меня склероз, значит?!

Закинула сапоги в пакет.

- Закройся!

- А ты ему рот не открывала! - влезла Прилучная.
Желание врезать ей возросло ещё больше, но в ответ я вздёрнула бровью, повесив на плечо свою чёрную кожаную дорожную сумку.

Боже, храни мои нервы!

***

Сейчас, направляясь в заранее забронированный хостел, прогуливались по улочкам Питера, который, кстати, встретил нас довольно тепло и солнечно для осени. Промежутками отрываясь от любования природой родного города, поглядывая на парочку, поедающую мороженое, начинала всё больше жалеть о том, что отказалась от прохладной сладости.

Словно прочитав мои мысли, девушка буркнула, выкинув обёртку в мусорку, которая встретилась как раз по удобному случаю:

- А мы предлагали.

- Нет, я всё равно не доедаю.

Укуталась в шарф с эмблемой факультета Слизерина. В детстве очень фанатела с этого фильма. Да и сейчас, наверное.
Настроения совершенно не было. Оно уступило место разбивающим воспоминаниям. Кто сказал, что мы должны любить города, где родились? Учителя, забивающие голову своими бесполезными историями из жизни? Лекторы? Ложь. Мы можем любить кафешки Нью-Йорка за отзывчивых официантов и просто за самый вкусный кофе, навивающий воспоминания, превозносить стиль француженок или мечтать прогуляться по местным кинотеатрам Сицилии, а свой город ассоциировать с грязным метро, любившей подвыпить молодёжью с показушными мотоциклами и сплетничающими бабушками во дворах. Нас никто не обязывает. В этом городе было испытано столько боли. Возвращаться сюда - всё равно, что начинать курить с диагнозом рака лёгких. Единственное моё любимое место здесь - парк, куда я частенько сбегала, чтобы побыть одной. И ещё одна немаловажная вещь, вызывающая симпатию к моему родному городу - отзывчивые петербуржцы. Однажды я никак не могла найти на карте одну улицу. Спросила у прохожего парня, так он мне чуть ли не всю биографию про неё выдал. Мне тогда пришлось, как дурочке кивать и улыбаться. На этом список заканчивается.

Затылком уловила чьё-то неулюжее прикосновение. Подняла глаза и детский восторг вперемешку с удивлением тут же охватили меня, как порыв ветра сухие листья. На моей голове сидел милый воробейчик, заприметивший своими чёрными бусинками мой сэндвич. Отломила небольшой кусочек, с осторожностью протягивая беззащитному существу.
Тот энергично, с недоверием крутил головкой, а потом в один момент бесцеремонно выхватил корку белого хлеба из некрепко сжатых пальцев и умчался к своим друзьям без оглядки.
Прилив милоты заставил меня запищать.
Всегда восхищалась тем, что птицы, вроде, они такие беззаботные и свободные... Их не держат сессии, нежеланные воспоминания, алкоголь, макияж, укладка перьев, чистота - потому что они могут прыгать в мутных лужах и там же купаться, голыми лапками ступать на замызганный шинами снежный покров. Их интересует одно веселье и пение. Этим птицы и прекрасны.
Может, правда, нужно быть просто проще?

***

Загрузив вещи в, как оказалось, арт-отель, мы отправились в какую-то ближайшую кафешку под названием «Невский». Помню, раньше снимался один детективный сериал про полицейских, и назывался также. Забыла о чём там было, но явно помню, что он мне понравился. А ещё я тогда ужасно фанатела по Дмитрию Паламарчуку.

Зайдя во внутрь, мы выбрали самый дальний столик у окна. К вечеру погода стала капризничать: то затягивать небо хмурыми тучами, то лучи солнца обратно стали пробиваться сквозь серое полотно.

- Добрый день, уже выбрали, что будете заказывать? - к нам подошёл молодой парнишка лет двадцати двух. Он был вполне высокий, одет в белую рубашку с чёрными джинсами с порванными коленками - классика. И самое главное, что меня привлекло - его косая чёлка синего цвета, а на бейджике написано имя ‹‹Кирилл››.

- Воробьёва, хватит пялиться на парня. Делай заказ уже, - с насмешкой произнёс тот.

Прилучная хихикнула, делая вид, что усердно выбирает что-то в меню.

- Вот не надо улыбаться, я коней с детства боюсь, - процедила сквозь зубы и уткнулась носом в меню: - Извините. Можно мне американо и картофель с овощами, пожалуйста.

Воронцов с Вероникой тоже себе что-то заказали, но я слишком увлеклась рассматриванием интерьера. Здание было построено из чёрного кирпича с натяжным потолком. На низких подоконниках с панорамными окнами стояли книги с пожелтевшими страницами прямиком из 90-ых, на стенах висели различные графические картины в стиле лофт, пол был выполнен в чёрно-белых тонах. Стеклянные подвесные светильники с яркими лампочками в том же стиле имели треугольные формы, что смотрелось очень красиво. Узкие деревянные столики с металлическим ножками и мягкими диванчиками фисташкового цвета идеально вписывались в дизайн.

- Я плачу.

- Да что ты? А у меня рук нет, сама не могу, да? За Веронику расплачивайся.

Как только мы получили свои заказы, я гордо протянула официанту две купюры жёлто-бронзового цвета.

***

Стрелки моих наручных часов показывали ровно пять часов вечера.
На улице заметно похолодало. В небе, вдогонку облакам, пролетали вороны. В воздухе пахло молотым кофе, сыростью, гарью, приносимой ветром и мужским цитрусовым одеколоном(видимо, от Воронцова). Солнце уходило за горизонт, оставляя лишь красно-оранжевые блики своих лучей.
Просыпался ночной Петербург со звёздными огнями машин, дождливыми вечерами, сопливыми парочками и мигающими надписями баров «открыто».

Вероника с удовольствием поедала сахарную пудру с булочки с абрикосовым конфитюром.
Бе, по мне лучше вишнёвый.

- Сашка-а, слушай, а давай сходим в кино? - резко выпалила брюнетка.

Не отрывая взгляда от экрана мобильного, продолжила безмятежно попивать свой полутёплый кофе.

- Чего? Какое кино, Рон?

Соглашайся, даун! Не только она в кино хочет!

- Обычное. Кинотеатр «Терек» называется.

- По-моему, ты забыла, зачем мы сюда приехали. Завтра тяжёлый день. Нет.

Тьфу ты, вот крокодил!

- Вот и замечательно! Предлагаю каждому разделиться. Я пойду в парк, а вы веселитесь! - направившись к переходу, попрощалась.

Ура, наконец-то свобода!