«Неистово
Шансы так призрачны.
Кто же нас вытащит
Из белой комнаты?

Там, на границах квадрата,
Они проиграют сильным и слабым.
Усталость так давит, но в запущенной тряске
Не нужно бояться - сопротивляйся.»

***

- Нет, женщина, вам придётся записываться к нему, - прижимая телефонную трубку плечом к уху, медсестра записывала что-то на листке. Подняла на нас с Вероникой лишь заострённый взгляд своих травяных глаз: - Ещё раз повторите? Вы... - забегала глазами по строчкам в журнале. - А-а, вы к Воробьевой Дарье, да?

Нетерпеливо кивнул.
С детства ненавижу больницы.
Медсестры бегают по коридорам в голубых халатах и своих стёртых пробковых тапочках. Больные «путешествуют» по больнице в своих инвалидных колясках, таская переносные канюли с подачей препаратов. А один запах грязных потных тел и рвотных запахов медикаментов чего стоит.

- Извините, можете идти. Палату вы же знаете?

- Да-да, спасибо! - Ника с тем же нетерпением потянула меня за собой.

Мимо нас пулей пронеслась медсестра.

- Ужас, какая она медлительная, - порылась в своей барсетке цвета морских кораллов, старясь что-то усердно найти.- А какая палата?... Чёрт, да где же оно?!

Пустила все тщетные попытки и, поправив своё любимое летнее ромашковое платье, приняла за мой локоть.

- Так какая палата? - быстро переспросила та.

- Двести пятьдесят восьмая.

И Вероника резко притормозила.

- Ты чего?

- Ой, Саш, а кто это? - легонько пихнув меня локтем под рёбра, кивком указала в нужную сторону. Проследил за её внимательным проницательным взглядом и меня передёрнуло, будто окатили тазом с ледяной водой. Мимо изредка проезжали больные. Рядом с посмеивающейся рыжей стоял Владислав Лебедев.

Вероника, видимо, уже заметив напряжённость во взгляде, немного сдавила мою ладонь, всматриваясь в глаза:

- Саш, ты чего?

- Что?

Сощурилась:
- Ты его явно знаешь.

- Владислав Лебедев. Раньше вместе с ним ходили на бои без правил. Говорили, он даже смог заработать. Естественно, незаконно, - оглядел того с ног до головы ещё раз. - После одного случая.. У нас с ним личные счёты.

- Понятно. Захочешь, сам расскажешь.

Обожаю её за это. Чмокнул в макушку. Волосы приятно пахли персиковым шампунем и алоэ. Почему-то в сравнении с ягодным шампунем Даши этот запах мерк.

- Дашка-а, привет! - брюнетка, не став медлить, подошла, мило улыбнулась и полезла обниматься.

Лебедев, наткнувшись на меня глазами, тут же переменился в лице, неприязненно метнул в меня свой взгляд.

- Ладно, не буду вам мешать, - и тот без всяких лишних движений коротко поцеловал голубоглазую в губы.
Даша вздрогнула, приложив руку к щеке. И, вроде как, даже слегка покраснела.
У Вероники хитро заблестела радужка глаз. У меня же внутри всё вскипело от ярости. Захотелось немедленно догнать Владислава и сломать челюсть.

«Ну ладно, ладно, Влад. Посмотрим.»

Сегодня Даня в платье, а ведь ей больше идут джинсы. Удивлённо окинул её оценивающим взглядом. Ноги, выделяющиеся своей худобой, резко бросились в глаза. Щёки заметно осели. Контур скул стал чётче и острее. Казалось, коснёшься и тут же порежешься. Мешки под глазами сообщали о том, что девушка явно не высыпается, что неудивительно - препараты, включённые в список, разрущающе действуют на организм.

- Ну рассказывай, - оглядевшись, Веро присела на край кровати пытливо глядя на рыжую.

Палата Воробьёвой была, как и большинство остальных, просторной, пыльной и довольно мрачной. Первое, на что я обратил внимание - большое окно, через которое свободно проникал летний солнечный свет. Фисташковые стены, пол - кафельный, две койки, занятые некоторыми книгами, кучей тёплых свитеров, джинсами, полураскрытой косметичкой. На тумбе лежали несколько пустых фелёнок с лекарствами. Обычные бело-жёлтые и бело-синие продолговатые оболочки. Интересно, и как она их принимает?

- Ну? Чего томишь? - не отставала девушка.
Солнечные лучи упали на лицо хмурой голубоглазой.

- Да нечего рассказывать! - моментально вспыхнула рыжая, зыркнув исподлобья в мою сторону, после чего уже спокойней произнесла: - Он мне нравится. Мужественный, красивый, властный, а как целуется...

Окончив представлять разные картины с Владиславом, посмотрела на меня.

Я опешил и чуть не раскрыл рот от удивления. Честно признаться, не сомневался, что Влад без труда окрутит Дашу. Сколько его помню, даже в секции многие девчонки усердно добивались его внимания. Но отдавать её так просто я не собираюсь. Особенно Лебедеву. Даже несмотря на то, что эта коварная девчушка, скорее всего, может лживо наигрывать. Когда же ты прекратишь свою игру, Даня?

- О-о, ну наконец-то начинаешь вступать во взрослую жизнь, Даня.

Та поперхнулась холодным чаем, вынутым из шкафчика, - видимо, её план вывести меня не сработал.

***

Даня: Час или два?

О-о-о, вот это да.

Ворон: Два.

Даня: На кухне или в спальне?

Ворон: На кухне.

Даня: С одеждой или без?

Ворон: Без.

Даня: Жена или девушка?

Ворон: Девушка.

Даня: Грубо или нежно?

Ну-ну, Даня.

Ворон: Грубо.

Даня: Поцелуй в губы или в щёку?

На что она рассчитывает?

Ворон: В губы.

Даня: По-французски или просто?

Ворон: По-французски.

Даня: Кого представлял?

Ворон: (печатает...) Тебя.. Ха-ха, шучу. Расслабься.. (Backspace) Ты пересмотрела Тик Тока, Воробьёва. - отправлено.

Даня: Не увиливай, а признавайся.

Ворон: Слово «девушка» тебе о чем-нибудь говорит? Пояснить?

Даня: Нет. Спасибо за честность.

Ворон: Обращайся, детка.

Вам только что был отправлен аудиофайл от контакта Даня.

(Идёт загрузка файла...)

ASAMMUELL - Всем для тебя.

«Я была бы всем для тебя.
Я была бы всем, что бы ни случилось,
Но в этой попсе для тебя
Я спою о том, что не получилось.

Но каждый сон, как вещий,
Ты в нем такой настоящий.
День сменяет вечер,
Но ты не меняешься, все как и раньше.

Могла за тебя и в море,
И даже в дом горящий,
Но это не наша история,
Ведь все закончилось и не начавшись.

Я не ищу виноватых.
Или ищу, наверное.
На словах был богатым,
Но оказался на чувства бедный.

Все было как в сказке,
Но я не скрою,
Если ты просто сдался -
Это уже не назвать любовью.

Я была бы всем для тебя.
Я была бы всем, но ты все испортил,
И в этой попсе для тебя
Я закончу только на грустной ноте.»

***

Ночь.

За окном давно стих хруст шин. Лишь уличные фонари с перегорающими лампами ещё не уснули. Ветви деревьев жутко искривились, превратились в лапы чудовищ, выползающих из углов беспросветной темноты, скрежетающих острыми, словно сотни лезвий, зубами. Неровное дыхание перехватило. Замерла и прислушалась.

Озлобленный лай дал понять, что остаётся только бежать.

Бежать без оглядки. По окутанному туманной мглой лесу. Рычание нагоняющих чудовищ стояло в ушах. Крик застрял комом где-то в горле. Ноги от страха совсем не слушались. Ветер, птицы - всё это осталось сзади, встревоженный шум леса, ожидающего развязки, не был помощником. Паника разросталась в груди. Мост, ломающийся от десятка тяжёлых туш. Извилистая тропинка позади сметалась от лап. Сучья били по лицу, перехлёстывались над нерукотворным туннелем, словно злорадствуя, зная всё наперёд. И вот овраг. Казалось, его трава залита чем-то скользким, вязким, стекающим по склону, пахнущим железом.
Коленки предательски подкосились. И встать не получилось. Заглянула вниз и крик вырвался наружу. Там покоилось озеро из бело-синих таблеток, игол и разобранных инвалидных колясок. Разъярённое дыхание послышалось всего в последних трёх метрах. От страха, сжимающего лёгкие, пришлось закрыть глаза, уткнуться носом в содранные коленки.

Водопад разрывающих зуб накрыл ноги, предплечья, шею и даже сальные кудрявые волосы. Душераздирающий крик разнёсся по округе.

И веки отяжелели.

Закричала сквозь улетучившийся сон. Всё тело трясло как в лихорадке. На горящих щеках высохли хрустальные ручейки. Тахикардия заглушила все звуки, а в лёгкие снова напихали слой ваты. Металл чувствовался во рту. Впереди, словно рисунок на песке, всё размывалось.

Отбросила плед и вскочила с кровати. Ноги, как во кошмаре, резко подкосились. Только и осталось ждать, пока в кожу вцепятся клыки. Весь правый бок от удара с кафельной поверхностью пронзила тупая боль. Зрение не желало проясняться. На плиту что-то капнуло. Попыталась встать хотя бы на четвереньки, но потерпела неудачу. Мышцы онемели. Артерия на шее запульсировала. Второй раз тоже не оправдался.

Мир вокруг завертелся. Звезды потерялись в накрывшей беспамятной черноте.