Я три дня не выходила из квартиры. Позвонила Дилану, сказала, что не смогу выйти на работу, отключила телефон и часами лежала в постели, подобно подстреленному зверю, зализывающему раны.

Мысленно я вновь и вновь переживала тот ужасный разговор. С каждым разом беспощадная истина проникала внутрь все глубже и глубже, заполняя меня всю, без остатка. Зейн ушел от меня. Передо мной то и дело всплывало его искаженное злостью лицо, и я чувствовала, как во мне закипает злоба - на него, на себя, на Эдварда, на своего отца, на весь мир. Я ненавидела всех за то, что сейчас вынуждена была оказаться в такой невыносимой ситуации. Да, я сама виновата, что не рассказала Зейну все с самого начала. Я потерпела поражение в своей короткой истории любви.

В ту ночь, после ухода Зейна, я не отдавала себе отчет, сколько времени провела, сидя в кресле и сцепив руки. Я чувствовала себя такой потрясенной, что не замечала ничего вокруг. Я осталась одна, пытаясь сложить себя из кусочков, на которые словно разлетелась после того, как в ночной тишине раздался звук захлопнувшейся за Зейном двери.

Не получилось.

Мое сердце было опустошено. Тело разбито, истерзано. Прежняя я умерла вместе с окончанием ночи, похоронив все свои эмоции, мечты и надежды в замкнутом пространстве своей квартиры.

Я не хотела впускать даже Клэр. Той пришлось долго и громко стучать, чтобы заставить меня открыть дверь. Видимо, подруга хотела убедиться, что я жива и здорова. Спешно, кутаясь в плед, я опустила ноги с кровати и встала. Заплетаясь, дошла до двери, но когда я распахнула ее, то обнаружила на пороге вовсе не Клэр, а Джессику.

Я постояла в задумчивости, пытаясь выловить в памяти что-то неведомое. Но, видимо, в тот момент я находилась в сильнейшей апатии, что даже почти не удивилась появлению девушки, словно было вполне обычным делом, что бывшая невеста Зейна зашла ко мне в гости. Как она узнала, где я живу, зачем она здесь – меня это не волновало. Посторонившись, я пропустила Джесс в квартиру и закрыла за ней дверь. В молчании мы прошествовали в комнату. Я махнула рукой на диван, жестом приглашая девушку присесть, а сама села в кресло напротив.

- Без обид, Эйви, но ты сейчас похожа на ходячий труп, - спокойно сказала Джесс и внимательно посмотрела на меня, сжавшую губы в попытке не расплакаться. - Хотя и Зейн сейчас выглядит не лучше.

По лицу, глазам, интонации, было ясно: девушка что-то знала. Нет, все-таки зачем она пришла? Хочет добить меня сообщением, что они с Зейном все-таки решили пожениться?

Джессика встала, подошла ко мне, опустилась на колени рядом с креслом и ласково заглянула мне в глаза.

- Три дня назад во время совместного ужина наших родителей случилась грандиозная ссора, - тихим голосом начала она. - Тогда мы с Зейном официально объявили им о разрыве помолвки. Это я так, к слову, потому что пришла совсем не за этим. Мой отец орал и грозился вышвырнуть меня из дома, но знаешь, я буду этому только рада. Давно мечтала свалить из его «дворца» куда-нибудь в провинциальный городок и работать, например, учителем в школе. Не смотри на меня так, я не выжила из ума, просто я с детства ненавидела ту роль светской дамы, которую мне навязывали. Об этом я и заявила на том вечере. Я знаю, что отец поорет и перестанет, и возможно даже простит меня, а вот с Зейном дела намного хуже. Он заявил отцу, что собирается жениться на тебе, и ему абсолютно пофиг, что тот ему на это скажет. Он даже показывал мне кольцо, которое купил для тебя. Я точно знаю, что в тот же самый вечер Зейн собирался сделать тебе предложение. Эдвард тогда пригрозил сыну лишением наследства, если тот не передумает, на что Зейн спокойно ответил, что при таком раскладе он вообще не желает больше иметь с отцом никаких дел.

При мысли о том, что в тот злополучный вечер Зейн собирался сделать мне предложение, по моей щеке скатилась горькая слеза. Я молчала, не в силах что-либо сказать.

- Через день после тех событий мы с Зейном случайно встретились на улице, - продолжала Джессика, - и я сразу поняла, что между вами что-то случилось. Потому что на мой шутливый вопрос, когда ваша свадьба, он посмотрел на меня так, словно я заняла у него миллион и отдавать не собираюсь. Конечно, потом он сказал, что вы расстались. А еще сказал, что ушел из компании его отца и полностью отказался от наследства. Так что же между вами произошло, Эйви? Что могло случиться такого, что вы оба выглядите сейчас как замученные привидения?

- Но ты же все знаешь...

- Я знаю его версию. Теперь хочу услышать твою.

Хрупкая стена, отделяющая меня от истерики, рухнула, и ничего уже нельзя было сделать.

Я минут двадцать не могла успокоиться. Джессика даже перепугалась. Я была в какой-то степени рада ее приходу, ведь с ней можно не говорить, не вспоминать, не мучить себя. Можно просто плакать.

А чуть позже я, захлебываясь слезами, заговорила. Начала с момента моего приезда в Чикаго и закончила последним разговором с Зейном в этой самой комнате.

- Не плачь, – Джесс вытирала мои слезы. – Все наладится.

- Я очень в этом сомневаюсь, – я всхлипнула, и соленые капли снова скатились по моим щекам. - Он так разозлился. Я пыталась все объяснить, но он ничего не желал слушать. Он ...он говорил ужасные вещи. Но я с этим справлюсь, обещаю. – Я посмотрела на свою собеседницу и вытерла слезы тыльной стороной ладони. - Прости. Просто временная слабость. Прости, Джесс.

- Эйви, прекрати! Не за что просить прощения. И не у меня. – Джессика подтянула к себе сумку, вытянула салфетку и протянула ее мне. - Не плачь, Эйви. Пожалуйста, не плачь. Все будет хорошо. Действительно, все устроится. Не плачь.

- Я так его люблю...

- Тогда сделай что-нибудь! Объясни, как все начиналось, что заставило тебя скрыть от него кое-что из твоей биографии, - настойчиво убеждала меня Джессика.

- Я пыталась... - я безнадежно покачала головой. - Он ничего не хочет слушать.

- Возможно, потому, что ему больно и обидно. Он сильный и гордый парень, но и такие люди способны испытывать душевную боль.

- По нему не скажешь. Он просто злится.

- Скажи, как сильно его любишь.

- Я уже говорила, - безжизненным голосом сказала я. - Его это не волнует.

- Но раньше он думал иначе. Не мог же разлюбить тебя за один день.

- Прошло уже три дня...

- Пойди к нему, - настаивала Джесс. - Заставь его выслушать тебя. Объяснись.

Я тяжело вздохнула.

- Я могу поговорить с ним, - внезапно предложила Джесс.

- Нет, что ты, не надо! – испуганно произнесла я. - Пожалуйста, не надо. Он еще решит, что я тебя подговорила.

Джессика кивнула.

- Мне надо ехать домой, – сказала девушка со вздохом. – Поедем со мной, Эйви. Мои предки сегодня утром свалили на неделю в Европу. Давай, а? Закажем суши, посмотрим какую-нибудь дурацкую комедию. Тебе нужно выбраться из этой клетки.

Я покачала головой.

- Не хочешь?

- Нет.

Уговаривать не имело смысла, поэтому Джессика сразу же оставила эти попытки.

- Я вернусь завтра, хорошо?

Я даже не стала спорить.

- Спасибо, - кивнула я, и слеза снова скатилась по щеке. Мы обнялись и я прошептала: – Хорошо, что ты пришла. Жаль, что собеседница из меня получилась никудышная.

- Ну что ты, Эйви. Держись, дорогая.

Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Мы с Джессикой переглянулись. Кто бы это мог быть? Неужели Зейн, вихрем пронеслось у меня в голове, но эта мысль тут же испарилась, уступив место мысли о том, что нужно смириться с тем, что Зейн никогда больше ко мне не придет.

- Эйви, открой, пожалуйста! – раздался за дверью мужской голос. – Я знаю, что ты дома.

Прижав пальцы к губам, Джесс растерянно посмотрела на меня, и в ее глазах промелькнуло нечто похожее на испуг. А потом случилось вообще что-то непонятное: девушка внезапно сильно покраснела.

- О господи... это... Дилан О'Брайен? – смущенно прошептала она.

Я кивнула, затем быстро покачала головой и замахала руками, всем видом показывая Джессике, что совсем не хочу сейчас с ним разговаривать. Та поняла, и жестом показала мне спрятаться за дверью. Затем глубоко вздохнула, открыла ее и решительно вышла в коридор.

- Привет, – услышала я приглушенный голос Дилана. - Как она?

- Привет. Спит.

Браво, Джессика, врет и, уверена, не краснеет. Вернее краснеет, но совсем не из-за вранья. Так, стоп! Неужели...

- Можно мне ее увидеть? – голос Дилана прервал мои странные рассуждения.

- Это плохая идея. Она не хочет никого видеть. Она и меня то с трудом пустила.

- Ладно. Ты уже уходишь?

- Да. Я собираюсь домой.

- Я могу тебя отвезти.

Возникла маленькая пауза и, сама не знаю почему, но мне вдруг представилось, что Джесс снова смутилась. И это смущение было вызвано тем, что перед ней сейчас стоял красивый парень.
Подойдя к окну, я тихонько выглянула из-за занавески во двор, и увидела, как Дилан открыл перед Джессикой дверь в своей машине, подождал, пока она усядется и закрыл дверь. Затем сел за руль, ни разу не взглянув в мое окно.

В тот момент мне вдруг подумалось, что Дилан и Джессика – очень красивая пара...

Когда я осталась одна, я наконец-то вздохнула с облегчением. Наконец-то можно будет ничего не делать, не держать лицо, не говорить, не просыпаться. Я снова лягу на кровать и не буду шевелиться. Не буду тратить силы на умывание, одевание, переваривание еды, домашние заботы, тогда я, возможно, смогу выжить. Просто выжить. Остаться безвольным, но теплым телом. Хотя какое это имело сейчас значение? Буду ли я жить или нет? Выгляжу ли хорошо или плохо? Все не имеет значения, если рядом нет Зейна.

Я вернулась в спальню и легла. Закрыла глаза и через некоторое время уснула. Нет, скорее провалилась в какое-то спасительное забытье...

День шел за днем. Солнце сменяло дождь, утро – вечер. Иногда предательская мысль, что не все потеряно, пронзала меня, словно луч света, появившийся из-за туч. Тогда, помимо воли, мысли мгновенно улетали далеко в будущее, где Зейн простил меня и хотел вернуться, и тогда тоска заполняла все мое существо: ничего этого не будет... Это гнетущее чувство было бесконечным, сдавливало грудь, было похоже на погребальный звон. Я тонула в отчаянии. Зейн ни разу не позвонил мне, не прислал смс, не приехал. Он словно отрезал меня от себя острым ножом.

Каждый день я бродила по квартире в попытке найти успокоение, изжить боль, хоть как-то отвлечься. Просыпалась рано утром и бесконечно долго смотрела в окно. Через день приходила Джессика, которая уже отчаялась вывести меня из депрессии, и просто приносила кое-какие продукты, которые зачастую так и оставались нетронутыми. Тогда девушка садилась рядом со мной и просто рассказывала мне последние новости, обо всем, начиная от политики и заканчивая сплетнями светской тусовки. Я слушала равнодушно, иногда кивала, но чаще всего вообще не вслушивалась в ее слова. Только один раз в моих глазах появился проблеск интереса – когда Джесс, смущаясь, сообщила мне, что Дилан неожиданно пригласил ее поужинать в ресторане. Будет ли это свиданием или просто дружеской встречей – время покажет.

***

Это случилось на исходе второй недели. Я вдруг проснулась с чувством того, что больше не могу. Слез уже не осталось, сил жалеть себя – тоже. А может просто возымели своё наставления Джессики, что надо взять себя в руки и вернуть себя к жизни.

Я уже не заставляла себя, а с какой-то небывалой легкостью пошла в душ, где долго стояла под теплой водой. Когда вышла - надела белую кофточку со скромным вырезом, купленную когда-то для выпускных экзаменов, узкие черные брюки и черные сапожки на высоких каблуках. Заплела высушенные волосы во французскую косу. Чуть подкрасила глаза и губы, чтобы не быть бледной поганкой. Сверху накинула коротенькую светлую курточку.

Ветер дул слегка прохладный. Был конец ноября, но погода радовала. Деревья практически расстались с листвой, остатки которой летали под ногами, перемешанные с пылью, но в воздухе пока еще не чувствовалось приближение скорой зимы.

Я медленно брела по улице, стараясь не думать о том, что меня ждет в ближайшее время. Через час ноги сами принесли меня в знакомый двор.

Вот его окно...

Вот машина, которая, судя по наваленным на капоте и крыше листьям, давно не ездила...

Я запретила себе думать о плохом, пока поднималась на лифте. Но сердце все равно бешено колотилось, а пальцы дрожали, когда я подняла руку, чтобы постучать в дверь квартиры Зейна...