Бревард, штат Северная Каролина

месяц спустя

Купив по дороге пакет горячих булочек с корицей и стаканчик латте, я направилась в уютный городской парк и устроилась на лавочке с видом на плавающих в пруду уточек. Здесь было тихо, солнечно, уютно – и можно было без помех перебирать воспоминания последних двух месяцев...

Сюда я прилетела, потому что ближайший рейс из Чикаго был именно в Бревард. Точнее, в Эшвилл, из которого я перебралась в Бревард через несколько дней.

В то утро, когда такси навсегда увозило меня из Чикаго, где я оставила свою любовь, я настрого запретила себе плакать. Усилием воли подавляя готовые политься слезы, я в последний раз смотрела из окна автомобиля на проплывающий мимо пейзаж. Смотрела не отрываясь, боясь упустить какую-нибудь мелочь.

Потому что мое время в этом городе подходило к концу.

Больше в моей жизни не будет фантастических свиданий в саду с лабиринтами. Не будет ужинов в ресторанах и коктейлей в модных кафе. Не будет теплых чикагских вечеров.

И больше не будет Зейна.

А это – самая ужасная потеря в моей жизни, не считая потери матери и отца. Теперь я понимала, что вполне спокойно могла прожить без кафе и ресторанов, я даже научилась жить без родителей, но я не была уверена, что у меня получится жить без Зейна. Я не представляла, как вообще смогу больше не видеть его, не ощущать его нежные прикосновения, не слышать его голос.

В самолете я почти не спала и, когда мы приземлились в Эшвилле прохладным дождливым днем, от пережитого волнения и перелета я чувствовала себя совсем больной. Куда идти – я понятия не имела.

Добравшись до ближайшей гостиницы, я, не раздеваясь, упала на кровать и проревела несколько часов подряд, пока не забылась тяжелым сном без сновидений.

А на следующее утро, тщательно замазав синяки под глазами, я отправилась в бюро по трудоустройству. На моем личном счете оставалось всего около пятнадцати тысяч фунтов – не много, но на первое время хватит. Однако мне срочно нужно поторопиться с поисками работы и дешевой квартиры, ведь жить в гостинице мне теперь явно не карману. В общем, я оставила свое резюме – а через два дня мне позвонили и пригласили на собеседование.

Опуская описание долгих минут собеседования, больше похожего на допрос, скажу, что я рассматривала любой вариант работы, где не требовался большой опыт. Даже не смотря на мои отличные липовые рекомендации, я не могла рисковать, чтобы начальство раскусило меня в первый же день работы, что я ничего не умею делать, и вышвырнуло меня прочь. Поэтому я довольно легко согласилась стать гувернанткой трехлетнему ребенку семьи шерифа Бреварда. Ну а что? Детей я люблю, да и они меня тоже, хорошие манеры мне еще в детстве привила моя собственная гувернантка, я неплохо знаю французский и испанский – так что вполне могу подойти на эту работу.

На этом и решили.

Начальница бюро позвонила семье Меррелл, получила их согласие – и на следующий день я уже направлялась в маленький, с населением чуть больше шести тысяч человек, городок Северной Каролины.

Я смотрела в окно автомобиля до тех пор, пока меня не начало тошнить. Подобный пейзаж кого угодно доведет до морской болезни. Поля, поля, поля, холм, поля, поля, холм, холм, поля, поля, поля...

Я отвернулась, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Заснуть бы - но не получалось, потому что водитель попутки, которую мне посчастливилось словить до Бреварда, немедленно начал кидать на меня быстрые и сочувственные взгляды.

Он и в самом деле меня жалел, я в этом была уверена, и от этой жалости было только хуже, потому что мой унылый вид у меня самой вызывал отвращение. Больше всего меня сейчас бы устроила роль совсем неприметной барышни в каком-нибудь захолустном городке, но в захолустных городках надо родиться - и только тогда претендовать на неприметность.

Но до чего же уныло кругом!

- Не переживайте, мисс, все будет хорошо.

Я посмотрела на водителя и кивнула, не желая поддерживать разговор. Хотелось бы мне верить, что и правда все будет хорошо. Но моим проклятием была хорошая память. Я помнила все - до последнего слова, сказанного мне Эдвардом, до последнего взгляда Зейна, когда он в аэропорту прошептал, что любит меня...

За поворотом открылась разбитая проселочная дорога, по которой мы проехали не менее трех миль. Когда впереди показалась первая крыша дома, я с надеждой потянулась вперед, надеясь увидеть хоть что-то, напоминающее о мире нормальных людей. Ухоженный двор, собаку на цепи, последние осенние цветы в палисаднике...

Да, конечно, жить мне предстоит не в мрачном замке на горе, а в мирном американском городишке – как выглядят мирные американские городишки, я, честно говоря, понятия не имела, но, судя по художественным фильмам, там довольно миленько...

Между тем машина проехала через весь городок, который и правда оказался довольно милым, и остановилась возле высокой кованой ограды. Водитель помог мне вытащить из машины чемодан и, пожелав мне удачи на новом месте, уехал в обратном направлении, не взяв с меня ни цента.

Оказалось, что семья, в которой мне предстояло работать, проживает в весьма симпатичных условиях. Миниатюрный старинный особнячок в глубине тихого квартала был окружен изящной кованой решеткой ограды и симпатичным садиком, сияли чисто вымытые окна, на крыльце дремал, свесив розовый язык на сторону, рыжий спаниель.

Подхватив чемодан, я направилась к калитке.

Яркий синий мяч ударил меня по коленке и улетел прямо в кусты шиповника, растущие рядом с домом. Приблизительно через три секунды раздался громкий и отчаянный плач. Поставив чемодан на землю, я подошла к малышу лет трех-четырех.

- Ты чего орешь?

Дитя шмыгнуло носом и серьезно посмотрело на меня, потом посопело и сообщило:

- Мячик. Уител.

- Ясно. Что будем делать?

- Не зн-а-аю-у-у!!!

- Не реви. А где мама?

- Там.

- А поконкретнее?

- Там. – Ребенок махнул в сторону дома.

Я внимательно посмотрела на дом, потом снова на малыша. Вполне может быть, что это тот самый ребенок, гувернанткой которого я собиралась стать.

- Понятно. Как тебя зовут?

- Деймс.

- Деймс?

- Не Деймс, а ДЕЙМС!

- Прости, сразу не поняла. Значит, Деймс?

- Ух! Говолю зе – ДЕЙМС!!!

- Ладно, разберемся потом. Сейчас я достану твой мячик.

Ловко выудив его из кустов, я подала трофей замершему от восторга ребенку.

- Держи... э-э-э... малыш. А почему ты убежал от мамы?

- Я не убегал. Я игъял в футбол.

На пороге дома возникла молоденькая и очень симпатичная девушка. Улыбаясь, она поспешила к нам, взяла ребенка на руки и обратилась ко мне:

- Вы, наверное, Эйвелин? – окинула она меня приветливым взглядом и, получив утвердительный кивок, продолжила: - Добро пожаловать. Меня зовут Эми... Эмили Меррелл. А это Джеймс.

- Очень приятно.

Джеймс вывернулся из-под материнской руки и сообщил:

- Тетя смисная. Мне нравится.

Я смущенно улыбнулась, а Эмили махнула рукой в сторону дома.

- Пойдемте, Эйвелин, я покажу вам дом. – По дороге она не переставала весело болтать. – Я сама из Нью-Йорка. Муж работает в полиции, недавно его назначили шерифом этого города, а мы с Джеймсом переехали сюда недавно. Я пытаюсь обустроиться, но, боюсь, у меня плохо получается. Дома все было иначе – бабушки, няни, детский сад. Здесь я еще не освоилась, а Джеймс ждать не может. Он очень активный. Поэтому мне очень нужна ваша помощь...

При виде внутреннего убранства особнячка и сверкающей повсюду чистоты я начала оглядываться в поисках выстроившейся в шеренгу прислуги – но, судя по всему, Эмили ухитрялась обходиться своими силами. Мы прошли на кухню, где радушная хозяйка предложила мне с дороги чашку кофе.

Через некоторое время пороге кухни возник высокий чуть полноватый парень в форме. Светловолосый, с широкой доброй улыбкой на загорелом, почти мальчишеском лице. Я немного смутилась и торопливо заправила за ухо выбившуюся рыжеватую прядь – но Питер Меррелл уже протягивал мне руку, улыбаясь и прижимая к себе смеющуюся Эмили.

- Вы Эйвелин? Наша спасительница? Страшно рад знакомству. Я Питер, отец этого небольшого безалаберного семейства. Добро пожаловать в наш дом... я надеюсь, вам у нас понравится.

Вот так я стала няней маленького Джеймса – и полноправным членом семьи Меррелл...

***

Так пролетел месяц. Дни были наполнены смехом, бесконечными играми и прогулками с Джеймсом, душевными разговорами и шопингом с Эмили, а долгими ночами я тихо ревела в подушку, пока не кончались слезы. Сказки на ночь, пикники по выходным, мирные домашние вечера не могли унять в моем сердце тоску по Зейну. Где он? Как он? Забыл ли он меня или так же страдает?

Питер и Эмили оказались действительно замечательными ребятами, веселыми, влюбленными друг в друга и в мир вокруг них. С Джеймсом мы стали настоящими друзьями – так мне сказал Джеймс, а он зря слов на ветер не бросал, серьезный был парнишка. То ли у меня действительно был врожденный талант, то ли звезды так сошлись, но мальчик совсем не доставлял мне хлопот и не утомлял меня. Более того, когда Джеймс засыпал, я начинала скучать без его бесконечных вопросов и потешно-глубокомысленных рассуждений.

С Эмили мы стали практически подругами, но я пока так и не набралась смелости рассказать ей о себе всю правду. А Эми была слишком тактичной, чтобы лезть в душу. Для нее я была просто девушкой из Чикаго, которой требовалась работа.

Как то вечером, когда Джеймс уже спал, а Питера срочно вызвали на работу, мы с Эмили пили чай в гостиной у камина. Вполне по-семейному, во всяком случае – по-дружески. Эмили что-то весело мне рассказывала, а я почти не слушала, стараясь гнать от себя мучительные воспоминания о Зейне, но в последнее время они возвращались все чаще. Видимо, сказывалась поздняя осень. Эмили с любопытством косилась на меня, когда я начинала невпопад отвечать на ее вопросы. Наконец, не выдержав, она дернула меня за рукав.

- Эйви! Я больше так не могу. Такое ощущение, что ты периодически связываешься с Главным Центром Галактики и передаешь туда сообщения посредством телепатии!

- Прости, задумалась.

- Эйвелин... о чем ты все-таки вспоминаешь с таким мученическим видом?

Я тяжело вздохнула.

- Ничего не могу с собой поделать. Все лезет и лезет в голову тот день.

- Какой?

- Когда я уехала сюда из Чикаго.

- Так расскажи, и он уйдет навсегда.

- Думаешь?

- Даже не сомневайся.

- Ну... может, ты и права...

Договорить нам не дал звонок телефона Эмили. Я с легкой улыбкой наблюдала за ее мимикой, пока она вела разговор: сначала безграничное удивление, а потом бурная радость.

Наговорившись, Эмили положила телефон на стол и весело сообщила:

- Не знаю, что там с тобой приключилось, Эйви, но возможно, я знаю, как помочь тебе снова обрести душевное спокойствие.

- Да? – я удивленно приподняла бровь. – И что же ты придумала?

- В общем так. – Эми приняла заговорщицкий вид. – Мне только что звонил мой брат. Я тебе о нем почти ничего не рассказывала, но у тебя еще будет возможность с ним познакомиться. Так вот, он собирается завтра приехать к нам на неделю, говорит, что очень соскучился по племяннику.

- Я рада за него, но не вижу никакой связи между его приездом и моим душевным спокойствием.

- Эйви, не строй из себя дурочку. Все ты прекрасно понимаешь. Ты одинокая красивая девушка, он – одинокий симпатичный парень, улавливаешь связь?

- Но...

Наш разговор был прерван приходом Питера, и я, так и не сказав Эмили о том, что вовсе не нуждаюсь в ее услугах свахи, отправилась к себе.

В эту ночь я впервые уснула без слез. Сама не знаю почему, но к моим растрепанным чувствам присоединилось еще одно – чувство легкого томления и чего-то неизведанного и немного пугающего. А что это – я пока понять не могла.

Наутро мы практически не виделись с Эмили. Она была вся в заботах и волнении от предстоящего приезда брата, все хлопотала на кухне, а потом уехала с мужем за продуктами, оставив мне Джеймса. А когда они вернулись – я отпросилась на пару часов, чтобы прогуляться по парку. Предчувствие чего-то, чего я так и не могла понять, к обеду только усилилось, и мне ужасно хотелось вырваться на улицу и побыть одной.

Так я и просидела в парке эти два часа, смотря на резвящихся в пруду уточек, поедая булочки с корицей и запивая латте, не подозревая, какую неожиданную встречу приготовила мне судьба...