- Дония? Отец? Что-то случилось? - нахмурился Зейн, глядя на вошедших.

Я сразу вспомнила, что Дония - это имя одной из сестер Зейна, именно с ней я видела его в ресторане в Италии. Но что она здесь делает?

Но сейчас меня волновала не сестра Зейна, хотя она, по всей видимости, и правда желала знакомства со мной, потому что в следующее мгновение с искренней теплотой обняла меня.

- Привет. Ты Эйвелин? А я Дония, сестра этого паршивца, который заставил всю свою семью хорошенько поволноваться. - Милая улыбка появилась на красивом ухоженном лице девушки. – Я так рада с тобой познакомиться, Зейн много о тебе рассказывал. Ну как ты? Все хорошо? Брат сказал, что тебе уже намного лучше. Я прилетела сюда из Италии, как только узнала о том, что вас нашли. Не смогла сидеть на месте и ждать новостей. Тебе что-то нужно? Если нужно – ты только скажи.

- Нет, спасибо, ничего не нужно. Все хорошо. – Улыбнулась я в ответ, но улыбка пропала с моего лица как только я перевела свой взгляд на мужчину, стоявшего за спиной девушки. Эдвард Малик смотрел на меня в упор - мрачно, властно, и я отшатнулась, словно обожженная этим пронзительным взглядом. Я столько раз представляла себе эту нашу встречу, прокручивала в голове миллион вариантов своего поведения, столько мысленно наговорила ему, а сейчас буквально онемела. Под этим взглядом я не была способна как-то реагировать, ни даже думать. Просто не сводила с него глаз. Ничего глупее в этой ситуации невозможно вообразить. А потом...

... а потом в моей душе проснулась забытая за последние дни ненависть к этому человеку. И это чувство обожгло меня, как коньяк в желудке. Последние дни жизни отца и события, которые последовали за этим, мрачными картинками пронеслись перед глазами. От этого мои нервы напряглись до предела, и мне показалось, что у меня внутри закрутился барабан стиральной машины, где смешалось все: страх, потрясение, злость и еще что-то огромное, чему трудно найти название, но от чего кровь застучала в венах. Но я должна найти в себе силы справиться с этой ненавистью, ведь это же отец моего любимого.

«Но ведь из-за него умер твой отец! Из-за него ты лишилась всего, к чему привыкла за многие годы!» - тут же проснулся мой внутренний голос. – «Неужели ты все так и оставишь? А как же клятва отомстить?»

Но ведь моего папы уже нет, и никакой местью его не вернуть. А Зейн – мое настоящее и мое будущее, и я не хочу, чтобы он выбирал между мной и своим отцом...

На чашу весов в равных пропорциях были поставлены любовь и ненависть.

И что из этого мне выбрать?

Что будет в итоге правильным?

Ведь если я выберу месть Эдварду – я потеряю Зейна. Если выберу Зейна – то смогу ли я жить в ладу с собственной совестью, что зло, причиненное Эдвардом моей семье, так и осталось безнаказанным?

От собственного бессилия мне захотелось зарыдать. Воцарившееся молчание было невыносимым.

Зейн первым нарушил его:

- Ты же должен быть на встрече с инвесторами, - удивленно произнес он, глядя на отца.

- Встречу перенесли на вечер, - ответил тот, - поэтому у нас будет прекрасный повод позавтракать всем вместе.

- Это мой отец – Эдвард Малик. – Произнес Зейн, представляя нас друг другу. – Папа, познакомься, это - моя Эйви. – С этими словами он взял мою руку в свою и легонько сжал, показывая мне этим жестом свою поддержку.

- Рад нашему знакомству, Эйви. – Эдвард, прищурившись, еще раз окинул меня взглядом. Мне показалось, или его глаза полыхнули холодным огнем? - Ну что ж, пойдемте, стол уже накрыт. – И он, развернувшись, направился в сторону веранды.

- Что-то не так, Эвелин? - спросил Зейн, тревожно заглянув мне в лицо.

- Нет, все в порядке, - с трудом выдавила я.

- Ты побледнела. Тебе нехорошо? – забеспокоился он. – Может тебе лучше прилечь, а я принесу тебе завтрак в постель?

- Спасибо, все уже в порядке. Легкое головокружение, ничего страшного.

- Неудивительно, - заметила, хихикнув, Дония, - мой брат привык кружить девушкам головы.

- Не говори чепухи, - строго сказал Зейн. - Ладно, пойдемте завтракать, а то Эйви и правда свалится в голодный обморок.

Я кивнула, хотя последних сказанных слов не услышала, погрузившись в свои невеселые мысли...

***

- Что-нибудь выпьешь, Эйвелин? – Эдвард вопросительно взглянул на меня. - Вина не предлагаю, но сок или лимонад – миссис Джелам прекрасно готовит лимонад.

- Я бы выпила чаю... зеленого... черного... - Невпопад ответила я.

- О, это так по-английски! – Улыбнулась подошедшая миссис Джелам. – Мистер Малик сказал, что вы англичанка. Сейчас, дорогая моя, вы попробуете самый вкусный чай, который только пили в своей жизни. Вам, наверное, трудно понять наши обычаи и привычки? В Англии вряд ли станут пить вино в такой час.

Я беспомощно посмотрела на Зейна, сидевшего за столом рядом со мной, и тот с улыбкой отсалютовал мне бокалом с рубиновым вином.

- Миссис Джелам, не пугайте мою Эйви. – Улыбнулся он. - Она знакома с Маврикием, а что касается обычаев – думаю, нам не обязательно привыкать к ним, ведь сегодня вечером мы уедем.

- Сегодня?! – я не смогла удержаться от изумленного возгласа. Не то, чтобы я не хотела домой, просто, наверное, мне хотелось бы задержаться с Зейном в этом раю еще хотя бы на пару дней...

- Да, мы сегодня возвращаемся в Чикаго, – ответил Зейн. – Отец зафрахтовал нам самолет и, если не потребуется дозаправка, мы полетим прямым рейсом. А отец с Донией прилетит чуть позже на нашем частном самолете. Им еще надо заехать в Италию.

- Кстати, хочу предупредить вас сразу. – Произнес Эдвард, глядя на нас. – Будьте готовы к последствиям того, что новость о крушении самолета и вашем спасении уже просочилась в прессу. Мы получили разрешение от служб аэропорта Чикаго после приземления встречать вас прямо у выхода на летное поле. Но представители средств массовой информации там тоже будут. Постараюсь сделать все возможное, чтобы держать их на безопасном расстоянии.

- Хорошо. – Кивнул Зейн.

Дальше все разговоры свелись к повествованию Зейна о наших с ним проведенных днях на острове. Поскольку Дония приехала на Маврикий всего несколько часов назад, она не знала многих подробностей, поэтому сейчас увлеченно слушала рассказы брата о крушении самолета, голоде и жажде, об ужасной буре, и Зейн охотно отвечал на все ее вопросы. Узнав, что Зейн чуть не погиб, Дония принялась плакать и благодарить меня за спасение брата. Я плакала вместе с ней, говоря, что если бы не Зейн, я бы тоже наверняка погибла...

Несмотря на дружеское участие Донии, на протяжении всего завтрака я ощущала на себе молчаливое презрение Эдварда Малика. Он словно не замечал меня, ведя разговоры исключительно с сыном и дочерью. Я понимала, что, возможно, это вызвано тем, что он вместе с Донией оказался свидетелем страстной сцены, устроенной нами с Зейном в коридоре этого дома и теперь в его глазах я наверняка должна была выглядеть заурядной соблазнительницей его сына. Ведь он мог за это время навести обо мне справки и узнать, что я работаю всего лишь личным помощником в его фирме и что за душой у меня ни гроша. Все это вполне могло сойти за продуманную охоту нищенки за сыном миллионера. Вряд ли он узнал во мне дочь своего умершего конкурента, во всяком случае я на это надеялась.

Возможно, это было так, а возможно тут было что-то другое, чего я пока понять не могла. Но одно знала точно: наши чувства с Эдвардом взаимны. По каким-то пока неизвестным мне причинам, он сразу невзлюбил меня, и даже сильные чувства его сына ко мне не брались в расчет. Было видно, что он изо всех сил пытается скрыть антипатию ко мне, по крайней мере, чтобы не испортить своим детям завтрак.

А дальше события стали сменяться стремительно, как в калейдоскопе, не позволяя мне прийти в себя. После завтрака мы с Зейном и Донией немного прогулялись, а затем, вернувшись домой, принялись собирать чемоданы.

Дония с отцом уехали чуть раньше, личный водитель дяди Зейна отвез их к аэродрому, затем вернулся за нами.

На протяжении всей поездки в аэропорт я так волновалась, что не могла усидеть на месте.

- Расслабься, Эйви, - рассмеявшись, Зейн обнял меня.

- Я стараюсь. Но очень волнуюсь. Нет, даже не волнуюсь, а жутко боюсь. Мне кажется, что я уже никогда не смогу спокойно летать на самолете.

Когда мы, пригнувшись, вошли в салон самолета, экипаж - пилот, второй пилот и стюардесса - приветствовал нас аплодисментами. Волнение немного отпустило. Я огляделась по сторонам. В салоне было семь мест: пять кресел, разделенных узким проходом, и два расположенных рядом откидывающихся кожаных кресла. Даже представить страшно, во что все это великолепие обошлось Эдварду.

- Нам придется приземлиться для дозаправки, но в Чикаго мы должны быть примерно через восемнадцать часов. – Сообщил нам пилот.

Волнение нахлынуло на меня с новой силой. Я пожалела, что не выпила снотворного перед дорогой – было бы хорошо проспать весь полет.

Убрав чемоданы на полку, мы с Зейном заняли два соседних кресла, перед которыми находился прикрепленный к полу стол.

Не успели мы пристегнуть ремни, как к нам тут же подошла стюардесса:

- Привет. Меня зовут Мередит. Что будете пить? У нас есть освежающие напитки, пиво, вино, коктейли, вода, сок и шампанское.

- Ну давай, Эйви. Сначала ты. – Улыбнулся Зейн.

- Мне, пожалуйста, шампанское, - сказала я, не раздумывая. От него быстро пьянеешь, а именно этого я сейчас и хотела.

- Принесите бутылку и два бокала, - добавил Зейн и кивнул стюардессе.

За первой бутылкой шампанского последовала вторая, затем третья. Мы с Зейном явно переоценили свои возможности и здорово перебрали. Я беспрерывно хихикала, я Зейн беспрерывно лез ко мне с поцелуями. Мы вели себя до неприличия шумно, но Мередит отлично знала свое дело и усиленно притворялась, что ничего не замечает. Она принесла огромную тарелку с сыром и фруктами, наверное, в тайной надежде, что это поможет нам слегка протрезветь. Мы мигом все проглотили. Но сначала Зейн попытался забросить виноградины в мой открытый рот, причем каждый раз промахивался, что смешило нас до колик в боку.

Когда стемнело, стюардесса принесла подушки и одеяла. Зейн накрыл нас одеялами и уже через пять минут мы отрубились.

- Для нас было огромным удовольствием доставить вас домой. Удачи вам обоим. – Произнесла, улыбаясь Мередит, когда самолет приземлился в аэропорту Чикаго.

Мы повернулись к ней.

- Спасибо за все, - сказала я.

- Рада была помочь.

Кто-то распахнул дверь самолета. Мы с Зейном, взявшись за руки, сбежали по трапу. На улице было туманно, но когда мы вышли на летное поле, меня тут же ослепили вспышки сотен фотокамер, и я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Репортеры тут же принялись выкрикивать вопросы. Из тумана выскочила моя плачущая тетя и сжала меня в объятиях. Откуда они все узнали? Впрочем, новость о чудесном спасении сына известного бизнесмена и его девушки не должна была остаться незамеченной.

Красивая темноволосая женщина, которая была чуть ли не на грани истерики, мертвой хваткой вцепилась в Зейна. По всей видимости, это была его мама. К ней присоединились и две девчушки, наверное сестры Зейна.

В этом безумии прошло несколько минут. Потом Зейн высвободился из объятий своей семьи и подошел ко мне. Под прицелом сотен объективов он поцеловал меня в лоб, затем утер мне слезы. Тогда еще я, конечно, ничего не могла знать, но уже через двадцать четыре часа или даже раньше фотографии обнимающего и целующего меня Зейна появились на первых полосах всех газет страны.

Я положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Он ласково погладил меня по спине. Наконец я с тяжелым вздохом выпрямилась.

- Может, поедем ко мне? - произнес Зейн, убрав у меня со лба упавшую прядь волос. – Я познакомлю тебя с мамой и сестрами.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелканьем и шипением вспышек множества фотокамер.

- Спасибо, но сейчас я хочу побыть со своей тетей. - Сказала я, улыбнувшись.

- Хорошо. Я тебе скоро позвоню, - ответил Зейн и, обняв меня, шепнул на ухо: - Я тебя люблю.

- Я тоже тебя люблю, - прошептала я в ответ.

***

Уже ближе к ночи, когда тетя, вдоволь наговорившись со мной, легла спать, я осталась в гостиной ее дома. Сна не было, видимо, я хорошенько выспалась в самолете. Я включила телевизор и бездумно уставилась на экран.

Трель звонка моего телефона взорвала тишину. От неожиданности я подскочила и, схватив мобильный с журнального столика, посмотрела на экран, на котором высвечивался незнакомый номер. Немного поколебавшись, я ответила.

- Эйвелин, это Эдвард Малик. – Произнес в трубку командный голос, от которого буквально веяло холодом. – Нам нужно поговорить. И чем быстрее, тем лучше. Я не отниму у тебя много времени. Этот разговор действительно не терпит отлагательств...