Еще примерно полчаса Егор потратил на то, чтобы свернуть матрасы на сиденьях и закинуть их на вторую полку. Где-то на предпоследнем купе он понял, что устал настолько, что, наверное, когда приедет домой, сразу же упадет спать. Еще и кашель напал: все-таки, курил он исправно уже лет десять кряду, и вот теперь все чаще пагубная привычка стала на нем отыгрываться.

Состав откатили в депо. Все еще покашливая, Егор взял свои вещи, окинул дежурным взглядом вагон, а затем вышел в тамбур, одновременно закуривая и чувствуя запах креозота от шпал, раскаленных под дневным солнцем. Уже вторую неделю Нижний Новгород жгла беспощадная жара.

Спустившись вниз, в чумазый щебень и скрывшись в тени вагона, Егор дал волю своим легким и выкашлял, наверное, весь сигаретный дым, поглощенный им в этот рейс. Чтобы тотчас же заполниться новым, привычным и уже успевшим стать для него необходимым.

Щебень под ногами приятно шумел, пока он неторопливо продолжал идти в тени состава, оглядывая соседние пути: на некоторых стояли вагоны, на других было пусто, и солнечные блики плясали на отполированных до блеска рельсах. Егор гонял в мыслях воспоминания прошедшего рейса, размышлял о том, как проведет следующие три дня выходных, вспоминал, что из еды осталось у него в холодильнике. Те четыре дня, что он проводил в рейсе, обычно начисто вышибали память о том, что происходило в его одинокой однокомнатной квартире накануне. Кажется, там был суп... Пригоден ли он еще для употребления?

От ленивых мыслей его отвлекла группка студентов-стройотрядовцев, которая собралась возле центрального вагона, где обычно ехал начальник поезда. Кто-то все еще был одет по полной форме, даже в жилете, а кто-то уже наполовину успел переодеться: сверху форменная рубашка, а снизу обычные шорты.

– Значит, планируем так: собираемся сегодня вечером возле нашего состава, – донесся до Егора бодрый голос их местной предводительницы. Кажется, ее звали Настя. Или Наташа? Вечно с именами полная путаница... – И едем в центр, в Кремль. Возьмем с собой чего-нибудь вкусного, посидим там... Сашка, с тебя гитара!

– Вкусного – это в смысле чего? – уточнил кто-то из парней. Вопрос поддержали довольным гоготом.

– Тортов накупим, а вы о чем подумали? – не упустила возможности сострить Настя-Наташа. – Там разберемся на месте. Часиков в семь, ага? Успеете все дела свои сделать?

– Если еще подольше здесь стоять будем, ничего не успеем.

– Да, вообще-то и помыться бы хотелось, – раздалось сразу же несколько голосов.

Предводительница одобрительно махнула рукой:

– Ну, в общем, договорились. В семь возле нашего состава.

Стройотряд мгновенно разбился на подгруппы: кто-то пошел в сторону других поездов, кто-то наоборот – в сторону душевых, стоявших почти возле выхода из депо. Егор направлялся туда же: вся рубашка от работы была мокрая, а до дома во всем этом не хотелось трястись в компании других потных и уставших от дневного зноя людей.

Егор закурил вторую сигарету, глядя, как щебень и уголь пачкают его ботинки. Стройотрядовцы наверняка жили в одном из отцепленных составов где-нибудь в самом тупике депо. Далековато таскаться туда-обратно, чтобы банально освежиться в окружающей жаре и духоте.

– ... а потом можем в город съездить, – донесся до него знакомый голос Чижика. При звуке этого голоса Егор мгновенно отвлекся от изучения дороги под ногами и принялся шарить глазами вокруг. Вот он, вьется мотыльком возле своего грузного и вечно мрачного товарища.

– Единственное, что я сейчас хочу сделать, это принять душ и пойти отлежаться в купе, – ожидаемого простонал этот самый товарищ. – Чего тебе неймется вечно, не понимаю.

– Да потому что мы от рейса к рейсу так и не побываем в самом городе! – у Саши в левом ухе что-то блестело. Егор присмотрелся: какие-то металлические скобки на мочке и на ушной раковине. Сережки, что ли? В поезде он их не замечал – наверное, Саша их снял, чтобы не вызывать лишних вопросов у пассажиров. Начальство поощряет безликость персонала.

– Сегодня в Кремль поедем, мало тебе?

– Так то вечером, уже все закроется, а я хочу прямо внутрь, на территорию, на экскурсию, – Чижик заметил, что Егор все это время пялится на него, и поднял руку в приветствии, – привет!

Егор молча кивнул, давая понять, что не намерен вмешиваться в их беседу. Даже более того – ускорил шаг и обогнал группку студентов. А то займут все душевые, куда ему потом деваться, в очереди стоять? Еще чего не хватало.

Остаток пути до душевых его мысли занял исключительно Чижик: его воодушевление, интерес к городу, в котором они жили, желание попасть на экскурсию в Кремль. Кажется, эти интересы совершенно разнятся с интересами его друга, который, очевидно, настолько устал во время рейса, что хочет растянуться на кровати и проспать до самого вечера. Вот было бы забавно, если бы Егор предложил показать Чижику Кремль. Сам он, будучи уроженцем Нижнего Новгорода, систематически бывал там с первого класса школы. Сам уже мог экскурсии рассказывать.

В душевых он оказался в подходящее время: первая партия проводников, прибывшая с недавним рейсом, уже выходила, а новая пока еще не успела занять все мойки. Егор торопливо сунул вещи в шкафчик и встал под прохладный душ, удовлетворенно прикрыв глаза и позволив воде скатываться волнами по его не слишком привлекательному телу.

Спустя несколько минут гулкую душевую заполнили оживленные голоса стройотрядовцев. Загремели дверцы шкафчиков, потекли струи воды в сливные отверстия прямо в полу, промеж желтоватого кафеля. Парни мылись быстро, кто по двое под одним душем, чтобы сократить время ожидания в очереди. Егор намылил голову, смыл шампунь, повернулся другим боком под куцым душем.

Чижик и Миша мылись в одной душевой в противоположном конце ванной комнаты. Егор поначалу не обратил на них особого внимания, хотя успел пробежаться взглядом по плечам и торсу Чижика, полностью соответствующим птичьему прозвищу. Но потом то, как они переговаривались между собой и улыбались, на каком расстоянии стояли друг от друга, как двигались, забирая себе то один, то другой по пригоршне воды, натолкнуло Егора на некоторые подозрения. Довольно легко отличить язык тела людей, которые никогда не прикасались друг к другу, от пластики тех, кто узнал друг друга несколько глубже, чем просто в дружбе.

«Очень интересно, – хмыкнул про себя Егор, оглядев их еще раз и вновь убедившись в собственных подозрениях, – да, в наше время мы себе таких вольностей не позволяли».

Вольностей, конечно, никаких и не было. Что могут позволить себе два близких человека, связанные одной тайной в сообществе, где гомосексуальные отношения приемлют, разве что, в форме порно-игры и то с оговоркой, что участие в ней принимают исключительно женщины с силиконовыми формами? Но, как говорится, рыбак рыбака узнает наверняка: по тому, как можно будто бы случайно соприкоснуться голыми плечами и бедрами, передать мыло и шампунь, налить с широкой улыбкой воды прямо на голову другого. Никто этой игры не знал и не заметил. Никто, кроме Егора.

– Ладно, так и быть, – сказал мрачный товарищ, когда они с Чижиком выключили воду и направились к шкафчикам, попутно вытираясь полотенцами. – Съездим в город. Но не до вечера! А то полежать хочется.

Квартира встретила Егора знакомым спертым запахом. Он никак не мог избавиться от него после того, как жилплощадь перешла в его владение после смерти матери. Может быть, дело было в линолеуме, на который бесчисленное количество раз проливали крепкую выпивку, а при случае случайно мочились и пачкали рвотой в самый разгар асоциальных посиделок? Мама была до таких очень жадна.

– Ну здравствуй, – выдохнул негромко Егор, раскрыв настежь двери балкона и впуская внутрь гвалт брошенной внизу оживленной улицы, – Борис. Как ты тут без меня?

Декоративный мох, окрашенный в ярко-голубой цвет, как и прежде, хранил торжественное молчание. Но Егору хотелось думать, что единственное живое существо, которое он оставлял присматривать за квартирой на время рейса, и правда по нему скучало, а потом радовалось приезду.

– Я тоже скучал, – пробормотал хозяин квартиры, опираясь о подоконник на балконе и щелкая зажигалкой.

Суп ожидаемо скис, пришлось вылить его в унитаз. Егор пообедал остатками черствого хлеба, запил все этом чаем, закинул форму в стирку и упал на диван в комнате, включив фоном телевизор. Никаких планов на выходные не было. Стоит проспать первые два дня, на третий выйти прогуляться по району, чтобы затем снова поднять себя и опять отправить в рейс. График, который за эти три года успел въесться в подкорку.

Егор действительно задремал под ровный шум телевидения, но ближе к вечеру его разбудил телефонный звонок. Это был Никита.

– Горюшко ты мое ненаглядное! – сказал, привычно растягивая гласные и особенно выделяя «а» на московский манер Никита. – Как ты? Где ты? Дома? Как рейс?

– Привет, Никит, – Егор со вздохом повернулся на бок и уставился в экран телевизора. – Да, все хорошо. Как обычно.

– Как обычно, дорогуша, не значит хорошо! – привычно приступил к странным нравоучениям Никита. – Какие планы? У тебя же три выходных? Может, мотнемся в клуб? Тряхнем стариной, пока не отвалился?

Егор закатил глаза под звонкий смех собеседника. Никита вечно на своей волне. Откуда-то не из этого мира. По крайней мере, не из России точно.

– Нет, что-то не хочется, – Егор сел на диване, – да и ты же знаешь, я не любитель таких заведений...

– Ой, ну и зря, там в «Паваротти» дива приезжает, такое шоу обещают!

Егор шумно выдохнул в трубку, надеясь, что это даст более красноречивый ответ на предложение. Его собеседник цыкнул языком и тоже вздохнул.

– Ну, поехали тогда завтра в Симферополь.

– Чего?

– Давай, поехали, говорю, моя напарница – ну, ты знаешь, Лилечка – такая девочка молодец, ушла в декретный, а мне так не хочется в одного пахать туда-обратно!

– Да я только форму закинул в стирку, даже высохнуть не успеет. Там же отправление чуть ли не в шесть утра!

– Горя, тебе можно уже сборник составлять под названием «Тысяча и одна отговорка против того, чтобы затусить со своим дорогим другом Никитой»! Мы сколько не виделись? Месяц точно! Ну, лапушка, ну, заечка, поехали со мной, у нас и ставки повышенные, сам же в курсе. Искупнуться успеем и обратно! Да и поболтать вообще не с кем же.

«Вот уж для болтовни я как будто и создан», – хмуро подумал Егор и снова растянулся на диване.

– Ну, вот что ты, Горюшко мое, делать собираешься в свои выходные, м? – продолжал допытываться Никита. – Жрать, спать и срать? А мог бы делом полезным заняться. На отпуск себе подкопить! Хотели же вместе в Грецию ехать отдыхать! Давай, соглашайся, у меня вагон фирменный, все чистенько, уютненько, отдыхай – не хочу!

– Коллективчик там у вас змеиный, – вяло возразил Егор.

– Вот, а ты не хочешь меня от него своей широкой грудью заслонить, еще друг называется! – Никита рассмеялся. – Все, сахарный мой, я до метро добрался, сеть сейчас пропадет. В общем, я тебя завтра жду, оки? Я все равно тебя уже вписал к себе в пару в журнале у нас. Ты только потом распишись по возвращению, я твою закорючку поставил карандашиком.

– Никита!

– Никита дикий, дерзкий, как пуля резкий! – парировал собеседник. – Все, чао-какао! Чтоб завтра как штык в половину шестого на Московском. Не придешь, я на тебя обижусь и никогда больше разговаривать не буду. Так и умрешь от патологического молчания, понял?

– Ладно, – Егор почесал лоб.

– Вот и чудно! Пока.

– Зараза ты, Никита, – пробурчал Егор, когда абонент отключился. Полежал на диване еще какое-то время, ворочаясь и не в силах найти удобной позы для отдыха. Да и какой к черту теперь отдых? Рейс до Симферополя хоть и оплачивается хорошо, но сколько же там хлопот с этими пограничниками! Да еще и коллектив действительно сплошное змеиное гнездо под руководством главной кобры – начальника поезда Веры Николаевны Боровец. Все друг друга вечно подставляют, а штрафы сыплются, как конфетти в новогоднюю ночь.

Егор вышел на балкон, вдыхая свежесть вечернего воздуха. Внизу прогрохотал трамвай. Надо бы вывесить форму сушиться на улицу, чтобы не идти завтра во влажном. Да и спать пораньше лечь, чтобы выспаться. И ведь все три дня насмарку теперь! Никита, звезда теневого гей-сектора российских железных дорог, опять втянул в очередную авантюру.