– Почему вообще Айрапетян с Ведерниковой работают в СВ-шке уже второй рейс, а мы опять должны в десятом вагоне этом древнем париться?!

– Потому что у Айрапетян и Ведерниковой нареканий на работу нет, это раз, – высокой девушке приходилось приседать перед коридорным зеркалом, заплетая себе косу-дракончик на голове. – За прошлый рейс они получили два положительных отзыва в книгу пожеланий – это два. Ну и потом, они еще и лучшие по санитарной чистоте поезда. Это три.

– Капец! – Михаил всплеснул руками. – У нас так-то с Сашкой тоже есть несколько положительных отзывов. И вообще, че там делать-то надо, чтобы их не получить, работая в СВ? Это вообще несправедливо в край! А у нас в отряде, как все всегда говорят, товарищеское распределение по составу. Че-то не вижу никакого товарищества!

– Миш, – командир стройотряда закончила с прической и обернулась с полноватому, загорелому парню, – ну, вы же сами решили, что будете всегда в паре работать. А если вы на всей целине в паре работаете, значит, на одном вагоне и стоите. Потому что по правилам, на минуточку, принято меняться напарниками. Вы оба хорошо работаете, а есть ребята, кому надо помогать. Так была бы круговая порука, а ее нету. Значит, паритесь в плацкарте. Решили же уже этот вопрос, откуда этот СВ опять выпал?

– Ой, да с тобой как со стенкой говорить! – нервы Михаила окончательно оставили, и он направился на выход из главного вагона под мерный перестук колес.

Выйдя в тамбур, он натолкнулся на Сашу, который все это время обеспокоенно подглядывал за разговором через стекло.

– Ну, что? – спросил он тихо.

– Ничто! – прогремел Михаил, проходя мимо в следующий вагон. – Хоть раз бы пошел и сам обо всем договорился! Я что, проклятый, что ли?

– То есть, это значит... не видать нам СВ? – Саша нагнал его уже в следующем вагоне. Они пошли друг за другом, минуя закрытые и раскрытые двери купе, в которых сидели пассажиры.

– Если хотим работать вместе на этом составе, то нет.

Саша замедлил было шаг, но затем чему-то улыбнулся и нагнал Михаила уже при переходе в следующий вагон. За окнами мелькали столбы и новый румяный день. Еще несколько станций – и они окажутся дома. Вернее, относительно дома, учитывая, что работают не в родной области. Скорее можно сказать, окажутся в родном депо.

– Ну и ладно, что мы там не видели? – спросил Саша, когда они дошли до плацкарта, в котором работали в паре. – И вообще, говорят, в СВ пассажиры очень придирчивые, с запросами, им трудно угодить. Везде недостатки видят. В плацкарте как-то ближе к людям, спокойнее. Да и веселее.

– Ага, очень весело, – Михаил ловко обогнул чьи-то босые ноги, выставленные в проход с верхней полки. – Еще и вагон старинный какой. Ни кондиционера, ни биотуалета. Сплошной совок! А кто-то, между прочим, даже на крупные станции туалеты не закрывает.

– И что? Мне по барабану, вообще не парюсь, что надо что-то закрывать, – Саша запнулся о чей-то выставленный чемодан и едва не растянулся на полу. К счастью, успел ухватиться за подножку. Миша, не обращая внимания на его злоключения и даже не сбавляя шага, дошел до купе проводников и скрылся там.

Саша пытался делать жизнерадостный вид и общаться с пассажирами, выполняя свои дежурные обязанности, потому что сейчас была его смена, но чувство жгучего стыда не отпускало. Он корил себя за излишнюю застенчивость, за робость, за неумение выстроить разговор так, чтобы получить то, что хотел. В мыслях он представлял, как прямо после рейса отправляется в главный вагон и ведет там серьезную и весьма остроумную беседу с командиром их отряда, Настей Хорошевич, и в итоге добивается того, что их с Мишей назначают на следующий рейс в единственный спальный вагон, который все в народе попросту называли СВ-шкой. Потом он отправляется к Мише, но не рассказывает всего сразу, а устраивает сюрприз незадолго до следующего рейса, и они всю дорогу туда и обратно проводят вместе, смотрят фильмы, едят в вагоне-ресторане и даже иногда целуются в купе проводников, когда выдается время.

Но потом Саша вспоминал, что он – это он, а не герой молодежного фильма или корейской дорамы, и что максимум, что сможет выдавить из себя, это жалкая просьба-уточнение, в каком вагоне он работает в следующий раз. И, конечно, кто-нибудь другой поедет в полупустом, прохладном и комфортабельном СВ, в котором билеты стоят в два раза дороже. Кто-то другой будет устраивать романтические сюрпризы и обжиматься на белых простынях. А Саше останется только вымученно улыбаться и продолжать выслушивать укоры от Миши, когда они начнут готовить их старый, еще советского выпуска, плацкарт к новой поездке на Юг.

Незадолго до конечной станции Саша вдруг опомнился. Схватил из «чайки» пачку печенья, сам себе рассчитался за нее и записал в журнал реализации чайной продукции, а затем бросился в соседний вагон, в котором работал его недавний спаситель.

Егора он нашел принимающим использованное белье.

– Привет! – Саша взмахнул рукой с печеньем. Потом неуверенно замер возле купе проводника, разглядывая три белые кучи белья: с простынями, пододеяльниками, и вафельными полотенцами.

– Здоров, – буркнул, не поднимая головы от записей, Егор. У него была совсем другая форма: белая рубашка, стилизованные погоны с символикой РЖД на плечах, серые брюки. Сразу видно, что он настоящий проводник, не то, что Саша со своей студенческой компанией.

– Я тут это... в качестве благодарности... Вот, – Саша протянул печенье Егору, но тот повернулся к столику, где лежала записная книжка, куда он вписывал количество использованного белья.

– Подожди, не отвлекай, – отмахнулся тот, потом все же понял, что сбился со счета. Со вздохом повернулся обратно к куче белья и снова принялся пересчитывать наволочки.

– Простите, а когда туалеты закрывают? Я успею сходить? – заглянул к нему в купе толстый мужчина в полосатой майке.

– Санитарная зона через двадцать минут, успевайте, – как будто на автомате сказал Егор, продолжая считать наволочки.

Саша чувствовал себя лишним в самый разгар рабочего процесса. Более того, ему самому необходимо было возвращаться в свой вагон и начинать заниматься сбором использованного белья, но пачка печенья в руке не давала покоя.

– Ну, что там? – спросил устало Егор, когда покончил с наволочками и откинулся на обитую красным кожзамом спинку сиденья. Он работал в тройке, не любил этот график, потому что приходилось мотаться между двумя вагонами сразу, не успевая сделать дела, как следует, ни в первом, ни во втором вагоне. Да еще и пассажиры путались между собой.

– Вот, я спасибо хотел сказать, – Саша неловко улыбнулся и протянул ему печенье.

Егор кивнул, потом взял в руки презент и спросил:

– Из нашей продукции, что ли? Серьезно?

– Прости, – Саша развел руками и рассмеялся, как дурак, – я на станции не успел ничего толкового найти. Но, если хочешь, я обязательно тебе что-то другое принесу! Н-на следующий рейс, ведь ты же... Ты же будешь работать на следующем?

– Забей, – Егор положил печенье на столик перед собой, – это неплохое печенье, там шоколад вкусный. Спасибо.

– Ага, ну, я пойду? – Саша сделал шаг назад и натолкнулся на вошедшую в вагон товарку, Инну, которая шла в конец состава, чтобы начать проверять работу вверенных под ее ответственность проводников из стройотряда.

Егор не ответил и приступил к подсчету вафельных полотенец. Чем пассажиры их вечно пачкают? Выглядят так, будто ими пол мыли. Хотя... пару раз он и не такие разводы видел на вафельной ткани. Кто-то из пьяных вахтовиков умудрился таким подтереться, уронив туалетную бумагу за унитаз и придя с претензией, что он, Егор, не исполняет своих обязанностей по санузлу. История вышла некрасивая, в коричневых тонах, так сказать.

– Саш, у нас планерка после рейса, не забывай, возле главного вагона, – вполголоса напомнила выходящему Саше Инна. – И кстати, я, когда через твой вагон шла, увидела лужу возле Титана. Ты там протри, а то поскользнется кто-нибудь еще.

– Да, он там у нас подтекает слегка, задолбался уже вытирать.

– Тогда ПЭМа вызови перед следующим рейсом. Ну, чтобы посмотрел.

– Хорошо, конечно!

Саша вернулся в свой вагон. Увидел Мишу, который ходит по пассажирам и собирает комплекты использованного белья.

– Где шляешься? – негромко спросил он, когда Саша присоединился к нему. – Че я, за тебя всю работу должен делать? Так-то твоя смена сейчас, не моя.

– Прости, там дело одно было, сейчас я все сделаю сам!

– Иди и считай, а я пока соберу белье. Все равно не отдохнуть с тобой.

– Хорошо.

Саша зашел в купе, достал записную книжку и принялся быстро пересчитывать белье, которое комьями закидывал к нему Миша. Уши и щеки опять начало жечь от стыда. Какой же он, все-таки, несуразный. Деревянный мальчик, одним словом! Прямо как мама всегда его и называла.

ПЭМ – поездной электромеханик, отвечает за ремонт оборудования в железнодорожном составе