Фелисия раздражала его одним своим видом. Слишком улыбчивое лицо, чересчур энергичная жестикуляция. Такая яркая, несмотря на бежевое обличье, что Джекс почти щурился. Он знал, что за дверью уже покорно стояла Эмили, дожидаясь своей очереди. Психотерапия подходила к концу, когда Фелисия вдруг задала неожиданный вопрос, заставший его врасплох:

- Что будет, когда ты вернешься домой?

Он прикусил губу, почти до крови.

- Ничего.

- Нет, мне нужен ответ, Джекс. Что ты сделаешь в первую очередь, когда перейдешь порог дома?

- Возьмусь за кисти, наверное, - без утайки ответил он. После «Двадцать Три» ему бы хотелось порисовать в своей отвратительной комнате, тусклой, непримечательной, лишенной удобств. Но все-таки в этом месте сохранились все его воспоминания о матери. Сложно покидать места, в которых сохранилась жизнь.

Фелисия широко улыбнулась:

- Одна из моих пациенток сказала, что начнет играть на инструменте. Интересно выходит. Вы хотите окунуться в мир, полный красок, с головой. Уже не будет никаких врачей, Смотрящих, психотерапевтов, - ей хватило наглости издать смешок, - Все будет по-другому. Вы начнете жить, дышать полной грудью. У вас появится новая цель. Сейчас у тебя есть цель, Джекс?

«Да, убежать с этого места как можно скорее»

- Пока только выздоровление, - пожал он плечами.

«И надежда на то, что меня не убьют»

Открыв дверь в коридор после окончания терапии Фелисии, он столкнулся с взволнованным лицом Эмили. Она дрожала, как осенний лист.

- Джекс, ну наконец-то. Сара ждет тебя у кабинета математики, - она кинула напряженный взгляд на камеры, - Это насчет кружка по рисованию, ей нужно кое-что спросить.

Он кивнул, натягивая непоколебимое выражение. Она говорила неправду, благодаря этому, статуи-Смотрящие не обращали на них никакого внимания.

- Будьте осторожны, - шепотом добавила она.

Он придержал для нее дверь, чего сам от себя не ожидал, позволив девушке зайти к Фелисии, после чего быстрым шагом направился к Саре Джонсон.

***