Я собирала вещи, чтоб отправиться домой. И вот этот день настал. Я вернулась в свой дом. Большой двухэтажный дом из белого мрамора с коричневой крышей и окнами, забор каменный, молочного цвета, ворота автоматические, чёрные. Мы въехали внутрь двора. На ступеньках дома встречал нас мальчишка подросток в шапке и куртке. Я сразу поняла, кто он. Это Никита. Он уже совсем вырос. Окинув нас взглядом, сразу же направился в дом. Мы пошли следом за ним. Ну, что ж, за годы моего отсутствия дом внутри никак не изменился. Всё те же белые стены и потолок, деревянная лестница, ведущая на второй этаж. В фойе нас встречает прислуга и забирает наши вещи. С лестницы спускается долговязый парнишка в футболке и брюках, останавливается на пол пути. Я вижу знакомые карие глаза, цвет волос схожий вместе с Сашиным. Я восклицаю:
- Никита!
Мальчик стоит на лестнице, оторопев. Я бы с радостью побежала к нему, но у меня на руках Кира. Он, немного смущаясь, щурит глаза, а потом произносит осторожно:
- Мама!
Я стою не в силах пошевелиться. Меня чья-то рука подталкивает в спину.
- Иди, он ждёт тебя.
Это сказал Саша, забирая из моих рук Киру. Я побежала к своему сыну и обняла его. Слезы предательски лились из глаз. Я отстранилась от него и начала осматривать.
- Боже, как ты изменился! Если бы я тебя не увидела, то не узнала бы тебя.
Он улыбается и кивает мне. Но потом его взгляд был направлен мимо меня.
- А это кто? - спрашивает он, смотря на Киру и Сашу.
Я сразу встала и отошла от сына, чтоб познакомить их.
- Познакомься, это Саша - мой хороший друг. А на руках у него Кира - моя дочь.
Никита удивлённо поднял бровь.
- Так что, у меня есть теперь сестра?
- Да!
Познакомившись друг с другом, мы начали распаковывать вещи. Меня все время Софья Павловна ругала, что я все двери нараспашку оставляю. Ну, не совсем на распашку, конечно же, а просто не запираюсь, когда я дома. Так сейчас мне это аукнулось, когда в дом бешено ворвался Коршунов с пистолетом в руках. Он бежал из-под стражи, завалив двоих полицейских, когда его отправляли по этапу. Он наставил пистолет на Сашу.
- А привет, гаденыш! Руки подними, чтоб я их видел!
Саша был предельно спокоен, поэтому легко поднял руки вверх. Потом тот повернулся ко мне.
- Привет, моя дорогая женушка! Как делишки? Я до того испугана была, что нечего не смогла сказать ему.
Тут не кстати в люльке Кира оживилась, обращая его внимание на себя. Он подошёл с пистолетом к ней.
- О-о-о, кого я вижу? Отродье гаденыша.
Я так испугалась, что он что-то с ней сделает.
- Не трогай её, Степан, я все сделаю, только не трогай её, пожалуйста! - плача говорила я. Шамов был абсолютно спокоен, как будто выжидал что-то.
- А мне от тебя ничего не нужно, я просто пришёл за своим сыном. Видите ли, у меня обшор есть в банке на Кипре на одну фирму однодневку, а счёт здесь, - показывает указательным пальцем, - в голове.
Я вдруг вообще обезумела и сказала свою тайну, которую так долго хранила.
- Никита не твой сын. Он сын Саши.
- Услышав это, Коршунов обезумел.
- Как так?
Я больше ничего не смогла сказать. Единственное, что я делала, стояла и наблюдала за реакцией мужчин, присутствующих в комнате. Шамов повернул ко мне голову, а потом обратно от меня отвернулся, будто отвергая меня. Коршунов состроил гримасу отвращения "фу". Никита так и стоял как в копаный с вещами в руках, смотря на Шамова и на меня. Эта заминка помогла Шамову обезоружить Коршунова и выстрелить в него. Бросив пистолет на пол, Саша сел на кресло, обращаясь к Никите:
- Полицию вызови! Вздохнув, начал:
- И долго ты молчала бы о том, что Никита мой сын?
Я подошла к Кире и взяла её на руки, успокаивая её.
- Я хотела тебе сказать, но просто времени не было подходящего.
- Могла бы написать мне, когда я был на зоне, что у меня сын родился.
Я молчала, ведь знала, что это я во всем виновата. Полиция приехала, забрала труп Коршунова. Мы все дали показания. Я испугалась, когда на руках Шамова вновь застегнулись наручники. Он неделю был в СИЗО, пока полиция разбирались во всем. Когда следователь озвучила статью, по которой хотят его посадить, я чуть с ума не сошла.
- Как так превышение мер по самообороне - десять лет? Да вы понимаете, что он семью свою защищал от преступника, сбежавшего из-под стражи?
- Насколько я знаю, Лера Сергеевна, вы не являетесь его супругой!
- Ага сейчас прям! Вам паспорт показать!? Когда я показала паспорт, следователь остудила свой пыл, но лишь на время.
- Но Коршунов Никита Степанович считается сыном потерпевшего.
Я, протерев лицо руками, второй раз в жизни призналась теперь и следователю:
- Коршунов Степан Сергеевич не является биологическим отцом Коршунову Никите Степановичу, так как его биологический отец - это Шамов Александр Олегович, на что она мне задала вопрос:
- Почему Шамов Александр Олегович не примал участие воспитании сына?
- Он был обвинён в ложном преступлении. После этого позвали Никиту допрашивать с его классным руководителем. После его допроса следователь вроде успокоилась. Началось разбирательство, после которого наконец суд принял решение в нашу пользу, и Шамова отпустили.

Мы приехали домой, пообедали. Шамов вёл себя отстранёно, не пытался со мной и с Никитой общаться. До тех пор, пока не зашёл в комнату Киры. Обняв, поцеловав ребёнка, положил обратно в кроватку. Я это все видела, но не перечила ему.
- Пошли, нам надо поговорить!
Мы вышли в коридор. Он суёт мне какие-то бумаги.
- Вот, это документы на твои магазины.
- Но я не могу пока руководить, - посмотрев в документы, сказала я. - Ты же видишь, Кира ещё слишком мала. Прошу, останься со мной и руководи Никой! Шамов бросает одно слово:
- Нет.
И уходит от меня.