Перевожу взгляд с бритвы на него, на них. Боже! Как же они похожи, вот так рядом два лица. Джей стоит вплотную к нам, позади Ройситера. Одной рукой он словно обнимает его, но держит в ловушке с лезвием, а второй меня, только с ножом на моей шеё позади, так же не давая мне шанса выбраться и прижимая к Рою ещё сильнее.

   — Может, хотите продолжить? — едко подаёт голос Охотник, в глазах которого плещется яростная чёрная ртуть. — Или ты, принцесса, объяснишь ему, что не пойдёшь с ним? Не рыпайся, мелкий, нож прямо у её четвёртого позвонка: он войдёт, как в масло, и никто не успеет ей помочь.

   — Ты же обещал... — мямлю дрожащими губами, словно маленький ребёнок.

   — Ты мне тоже кое-что обещала, — тихо отвечает, протыкая взглядом насквозь. На щеках двигаются желваки, и кажется, что слышу как скрипят сжатые челюсти.

   — Отпусти её. Давай решим всё между собой, — приходится взглянуть на горящие опасным огнём глаза Роя, он тоже смотрит на меня, словно в панике и бешеной агрессии одномоментно.

   — Не смеши. Ты мне не нужен, в отличие от неё, — со злой усмешкой отвечает Охотник. Несмотря на саркастичный тон, вижу всю боль и безнадёжность положения на его лице: он в отчаянии и не знает, что дальше делать.

        Мы оба в ловушке. Он всё рассчитал: нож у моей шеи не так остр, и я бы попыталась извернуться и выбраться, но вижу, как плотно прижато тончайшее лезвие к шее моего Геллофри. Я не шелохнусь, чтобы не задеть его. А Рой мог бы попытаться вырваться, ударив его, но не захочет рисковать мной.

   — Джей, дай мне минуту с ним наедине... — пытаюсь вымолить себе ещё немного рая, до того, как соглашусь жить с Аидом в царстве тьмы.

   — Нет. Скажи сейчас. Убеди своего парня, чтобы я сдержал обещание.

   — Я ведь могу позвать Амелию. Хочешь, чтоб она увидела это? — шепчу надломленным голосом.

   — О чём ты? — нахмуривает лоб Рой, силясь понять хоть что-то. Затем уверенно добавляет: — Лести, ты должна вырваться и бежать. На юго-западе...

   — Заткнись! Она останется! — Джейсон начинает угрожающе рычать почти на ухо младшему Геллофри. — Давай! Скажи ему! — обращается уже ко мне.

   — Рой... уходи, — пытаюсь звучать убедительно. — Он отпустит тебя, и сразу уходи, не возвращайся сюда. Мне нужно уехать с ним, — сложно произносить это так близко к нему, глядя в глаза, переполняющиеся неверием, недоумением, разочарованием и досадой.

   — Чем он тебя держит? Шантаж? Угрозы? Я могу тебя спасти, тебе лишь нужно выбраться невредимой.

   — Там, в школе, — отвожу взгляд, не выдерживая его колющего разочарования, — ты позволил себя побить... чтобы вызвать у меня вину и жалость?

   — Да, — отвечает резко, без промедления. — Это имеет сейчас значение? — с почти злым выражением лица спрашивает в ответ.

   — Девушка, которую ты преследовал...

   — Да, сбежала в Монтану! Я смогу объяснить. Глянь на меня, — выдыхает отчаянно просьбу.

   — Не могу. Я больше не люблю тебя, — говорю эту тупую фразу, чтобы задеть его посильнее.

   — А любила? — хмыкает саркастично. — Со мной не сработает эта хрень из дешёвых телешоу! Чем он тебя держит?! Угрожает близким? Я смогу защитить вас...

   — Я начинаю уставать от драмы. Селестия, ты можешь быть убедительной, но даже не стараешься. Поцелуй меня так, чтобы он поверил и убрался восвояси, — с особой интонацией превосходства произносит Джейсон, и я понимаю, что у него на уме: уязвить посильнее Роя.

Ты ополоумел?! — хочу наорать на него, но осознаю, что это может быть шансом к спасению моего драгоценного черноглазого. Перевожу взгляд на человека, которым дышу сейчас и пытаюсь наполниться в прок, запомнить каждую черту, чтобы затем прожить без него несколько месяцев... или лет.

   — Рой, я полюбила его и хочу спасти, — на этот раз я более убедительна. — Ты же видишь: я свободна, не прикована, я здесь по своей воле. Мы решили уехать подальше отсюда...

   — Пока его прихвостни продолжают нападать на невинных девушек?! — злобно вопрошает меня моя самая большая слабость. Теряю дар речи. Перевожу взгляд на Джейсона.

   — Я улажу это до отъезда. Обещаю, — он пытается быть убедительным, но я полностью теряюсь в ситуации и больше не знаю, что делать.

   — Марвин?... Он жив? Или тот полицейский... Анжелика? Она жива? Ты лгал мне?! — задаю вопрос будто совершенно незнакомому человеку передо мной.

   — Не лгал, отпустил их обоих. Это Карпентер. Я пытаюсь его отследить, но он уже знает, кто я, и в сети не появляется. Обещаю расправиться с ним, — уговаривает меня глазами, вмиг утратившими всю агрессию. — Это последнее, что задерживалр отъезд.

   — Ты даже не рассказал о нём! — обвиняю его.

   — А зачем?! Тебе и своего личного ада хватает, ты ведь сходишь с ума, Селестия! Хотел уберечь тебя от этого, — с чувством оправдывается, будто отчаявшийся зверь в ловушке.

   — Что, в семейной лодочке пробоина? — язвит Рой, прожигая меня обвиняющим взглядом. Непонимающе таращусь на него, пытаясь, найти доказательства, что это сказал именно он, голосом Джейсона, его же интонацией саркастичной ненависти, с таким же взглядом сейчас. Снова смотрю на каждого из них так близко и не могу прийти в себя от сходства, даже не внешнего... Они будто мимикрируют друг под друга.

   — Вы оба... Вы сведёте меня с ума! Рой, прошу, уходи! Ты ничего не понимаешь!

   — Так объясни! Я же не уйду, — отвечает твёрдо. — Тебе придётся меня убить, — говорит, чуть повернув лицо в сторону Джейсона.

   — С радостью. Ты не заберёшь у меня последнюю надежду, — сквозь зубы отвечает Геллофри-старший.

   — Прекратите! Ами, помоги мне!!!

Какая чудная компания! Шах и мат! Прекрасно! Птичка, ты можешь грохнуть их одним махом! Просто отойди и дай им поубивать друг друга! Хочу крови! А потом мы сами найдём Карпентера... У меня с ним свои счёты...

   — Ты знал о нём?! И не сказал мне?! Вот же мразина! — говорю сама с собой.

   — Что он с тобой сделал? С кем ты говоришь? — гримаса огорчения вперемешку с состраданием и разочарованием искажает лицо моего Геллофри.

Уже не моего... Сделать всё, чтоб он ушёл... Но меня всё ещё мучает этот вопрос...

   — Ты распечатал моё фото, — поднимаю осуждающие озёра слёз на него, — и оставил его рядом с фото Амелии. Для него? Ты ведь знал, что Джей захочет меня...

   — Что-о?! Адово пекло! И ты веришь в это?!

   — Не рыпайся! Или пострадаете оба, а я не хочу её ранить, пока не примет решение, — гневно рычит взъерошенный Джейсон Геллофри.

Решение? Я должна убедить Роя... Поцеловать Джейсона так, чтобы...

Амелия, умоляю, помоги защитить Роя и приструнить Джейсона!!! Ты же сама просила спасти обоих! Я не смогу целовать его так, чтобы Рой поверил! Но ты можешь!!!

   — Позови её... вспомни, — тихо шепчу и тянусь губами к чужому, мимо самых родных и сладких губ.

   — Лести, что с тобой? — тихо шепчет черноглазый порок всего моего организма. Буквально дышит на меня болезненным разочарованием.

        Слышу, как быстро и громко бьётся его сердце, прижатое ко мне, и даже представить не могу, что он сейчас чувствует. Прижимаюсь губами к полуврагу-полудругу.

Прости меня... Когда-нибудь я всё тебе объясню...

А пока я полностью отдаю контроль Амелии и бегу в слезах по своему золотому полю, подальше от боли. Там в центре меня ждёт старая лестница нашего дома и открытая дверь чулана под ней. То, что нужно. Хочу спрятаться. Забегаю, но дверь вдруг закрывается за мной с довольным смешком, и я падаю в бесконечную темноту.

— Попалась, птичка!

Селестия! Вернись! Ты должна остановить их!!! Давай же!

— Не могу...

Лежу на абсолютно чёрном полу и не имею сил пошевелиться.

— Ты должна!

— Разбирайся с ними сама... Я устала...

— Я знаю, дорогая, но я здесь заперта с тобой. Ты без сознания, и я тоже не могу вмешаться, но я слышу их и чувствую опасность. Ты должна вернуться или сама себе потом не простишь...

— Не знаю, как отсюда выбраться, — обнимаю свои колени и сворачиваюсь в клубок. В темноте хорошо. Безопасно. Никогда не боялась темноты.

— Ты должна захотеть к нему...

— К кому именно? — с ехидцей спрашиваю свою сокамерницу.

— К кому потянет сердце, главное, ты можешь спасти их, — со слезами и надеждой говорит маленькая хрупкая девушка, сидя на коленях передо мной. Она гладит меня по волосам и тихо роняет блестящие капельки в небольшую лужицу прямо перед моими глазами.

"Она может пожертвовать своими чувствами и ревностью, чтобы спасти Джейсона, их обоих. Я бы так не смогла: отдать свою любовь другой, чтобы спасти его жизнь..."

"Рой, хочу к тебе! Но я не смогу бросить Джея наедине с его желанием умереть"...

— Он ведь его отец?

— Никто никогда не проверял, но сердце говорит "Да". Я вижу в Ройси Джейсона, всегда видела, и это была моя награда и маленькая победа.

— Почему ты вышла за Джеймса? Разве не из-за беременности?

— Я боялась, что беременна, но уверенности не было. Когда он попал в тюрьму по обвинению в изнасиловании, я пошла к его отцу и рассказала о том, что произошло, и сказала, что не верю, что он мог такое сотворить, но не смогу вернуться в дом к отцу, если беременна. Полковник Геллофри настоял, чтобы мы с Джеймсом быстро обвенчались, чтобы не было сплетен и чтобы ребёнок рос в приличной семье.

— И ты сразу легла в постель к Джеймсу? — не выдерживаю я, хоть и понимаю, что лезу не в своё дело.

— Не сразу. Но мне было так одиноко, а он напоминал Джейси. Он успокаивал меня каждый раз, когда плакала. Он был хорошим человеком. И я видела любовь в его глазах. Он готов был принять не своего ребёнка, и я чувствовала себя обязанной ему за великодушие и заботу. Я сдалась. А потом... потом уже глупо было отталкивать его, хоть я и не выявляла особого желания...

— Он насиловал тебя? — ужасаюсь.

— Нет, что ты! Но он старался... и очень расстраивался, когда я отказывала под каким-то предлогом. Затем начал выпивать... И обвинять меня, что я просто играю им, не имея никаких чувств; подозревать, что я изменяю ему с братом, ведь Джейси вскоре выпустили на свободу. Это было невыносимо... Легче было согласиться. А когда я в очередной раз отказала ему, он сказал что поедет в самую опасную горячую точку, чтобы умереть там. Потому что не может выносить моей измены. Я плакала и уверяла его, что не изменяю. И тогда... он сказал, что больше не притронется ко мне... если я буду стонать. Просто изображать, что... Чтобы сделать Джейсону больно... Только так он мог убедиться, что я не изменю ему с братом. И я делала это ради себя, зная, что таким образом остаюсь верна Джейси, хотя бы в душе. Да им обоим было больно, всё время. Но и мне было ужасно сложно, пока не появился Ройситер, моя драгоценность. Весь мир стал вертеться вокруг этого маленького чуда, он был наградой за всё.

"Награда за всё... Это близко мне, я понимаю о чём она. Он и моя награда за всё пережитое..."

Не замечаю, как тьма расступается... Я вскакиваю с дивана, услышав звуки драки.

   — Ты готов был прирезать её! — голос... не могу сказать кого точно, но по смыслу понимаю, что младшего из Геллофри.

   — Хотел, чтобы ты так думал. У тебя есть шанс убраться восвояси. Она выбрала меня! — они катаются по полу, и я не понимаю, что мне делать.

   — Пожалуйста! Прекратите! — оба поворачиваются в мою сторону, и Джейсон снизу бьёт Роя и скидывает с себя, чтобы в следующую секунду забраться на него и начать душить. — Джей! Ты обещал! — едва он отвлекается, Рой бьёт его кулаком в правый бок, прямо туда, где рана. Резко вздрагиваю, словно сама прочувствовала удар.

   — Так вот оно что! Вот чем ты запугиваешь её! Как банально! Но это лишь доказывает... что она выбрала не тебя, а меня... раз взяла обещание не убивать меня, — нагло усмехается Рой в глаза своему то ли отцу, то ли дяде. Вижу в его глазах нечто такое, чего не видела ранее: опасное, жестокое, бесконтрольное, то, отчего не узнаю его. Словно он тоже готов убить своего родственника.

   — Рой, не смей, он ранен! — бросаюсь к ним, но завидев меня, оба откатываются друг от друга и встают по разные стороны.

        Меня сначала охватывает непонимание, но потом доходит: они не продолжили драться, чтобы случайно не задеть меня. Встаю ровно между ними и пытаюсь сообразить, что сказать.

   — Вы должны остановиться! Вы же отец и сын! Рой, умоляю, просто уходи! — ловлю себя на заламывании рук. Странно, всегда считала этот жест фальшивым.

   — Уйду только с тобой. Ты не в себе, Лести, и тебе нужно выбраться отсюда. Люби кого захочешь, но я не откажусь от тебя, — зло усмехается, и это пугает меня. Знаю ли я его?...

   — Ты уйдёшь, или я убью тебя, — тихо угрожает Джейсон.

   — Нет, пожалуйста, — я подхожу ближе к Джейсону, видя, какая опасная ярость сейчас кипит в нём. Он чувствует себя проигравшим, а значит терять нечего, как у загнанного зверя. И опыта в боях у него больше...

   — Поцелуешь меня снова? — ласково смотрит на меня Джейсон, с хитрецой в глазах. Да, он говорит именно обо мне, не упоминая Амелию, и Рой наверняка всё ещё не понимает, что не я целовала Джейсона, а она.

   — Лести, если ты сделаешь это... — слышу мольбу в его голосе, но не оборачиваюсь, - ... ничего не изменится. Просто знай: я останусь здесь, пока все наркотики не выйдут из твоего организма.

   — Ты охренел?! Какие к чёрту наркотики?! — резко оборачиваюсь с яростью в глазах.

   — Ты могла и сама не знать, чем тебя подкармливают, — пытается меня убедить, и это наводит на нехорошие мысли.

   — Ты тоже подкармливал?! — стреляю в упор.

        В этот момент Джей хватает меня за руки и в доли секунды защёлкивает на мне наручники, которые только недавно снял и кинул неподалёку. Он приковал меня к одной из ножек того же стола "для жертв".

Чёрт! Они снова сцепляются в драке, а я бесполезна. (Breath Of Life - Florence + The Machine )

   — Знаешь ведь, что я быстрее! Ты рано или поздно вымотаешься: твоя рана кровоточит и правда на моей стороне. Моя сладкая всадила в тебя консервный ключ? Или нож?

        Джей пропускает два удара, затем попадает сам в лицо Рою. Они двигаются быстро, и сложно уследить, что происходит. Снова сцепляются вместе и валятся на пол. В отчаянии осматриваю всё вокруг себя, но ничего полезного для открывания наручников нет, а на мне даже нет лифчика ( он был постиран вместе с платьем). Я, не сознавая сама, упрашиваю их остановиться. Вижу, что мой Геллофри начинает одолевать Джейсона, перекрывая ему доступ к кислороду, тот теряет сознание и безвольно роняет руки. Страх накатывает на меня раскатами страшного грома в ушах, неминуемо, как погребальный там-там.

   — Рой, умоляю, не делай этого. Отпусти его! Он потерял сознание, ты можешь меня освободить!

   — Он должен ответить за всё! За то, что сделал с тобой! За сотни жизней девушек. Ты не знаешь, на что такие, как он, способны! Правосудия недостаточно! — с гневом произносит черноглазый похититель моих чувств, пытаясь меня убедить.

   — Он — твой отец! Рой! Тогда и меня убей! Не могу видеть тебя таким! Я боюсь тебя! — начинаю плакать, но больше от желания повлиять на него, чем от реального страха.

         Это слегка отрезвляет его. Встаёт и направляется ко мне. Берёт меня за плечи, нежно и аккуратно, словно хрупкую вафлю.

   — Глупышка! Я же ради тебя на всё готов. Но я бы не подставил тебя под удар долбаному психу. Я распечатал то фото для себя. А бабушка, мельком увидев его, посочувствовала, что так сильно скучаю по матери. Пришлось отыскать фото Амелии. Я был удивлён вашему сходству, но не думал, что это может быть опасно. Я совсем не помнил её и не видел раньше фото... нарочно не смотрел, боясь боли. Выходит, он увидел эти фото? Я тогда решил, что бабушка забрала их из комнаты... — его лицо наполняется таким сильным и заметным чувством вины и досады, что не могу не верить ему. Целует меня с чувством, но очень мягко и осторожно. — Не знаю, отчего так схожу по тебе с ума.

   — А как же та девушка-Монтана? — во мне просыпается ревность.

   — Она ничего не значила, я просто был зол: она использовала меня. А я хотел запугать её в отместку, чтобы не поступала так больше ни с кем, как со мной. Может, перегнул немного... — с сожалением добавляет, отводя глаза в сторону.

   — Освободишь меня? — вспоминаю о руках и выставляю их вперёд.

   — Начинаю думать, что это проигрышная затея. Мне стоит связать тебя и увезти силком, потому что ты несёшь бред, — хитро улыбается, но это напрягает меня.

   — Рой... ты казался мне... более нормальным, — с опаской произношу и слежу за реакцией.

   — В семье Геллофри невозможно быть нормальным, — отстранённо отвечает, но затем переключается на поиск. — Не вижу ключей. Что нужно, чтобы вскрыть их?

   — Тонкий загнутый предмет... Игла! Там, в чёрной аптечке, игла для зашивания.

        Меня наполняет радостным предчувствием, что скоро выберусь и вернусь к нормальной жизни.

Мы свяжем Джея и отправим в лечебницу, ему должны помочь. Он будет под присмотром, а я смогу закончить школу и уехать в другой штат на учёбу, туда, где меня никто не знает...

   — Ты кое о чём забыла, Подарочек! — произносит стоящий неподалеку Марвин, ковыряя свои ногти. Я пугаюсь, и дыхание сбивается. Он медленно идёт в мою сторону. — Ты возьмёшь меня в свою красивую жизнь, детка?! О-о-о-о, я так люблю привязанных беспомощных девочек. Вы так нежно молите о пощаде, обещая мне все богатства мира. Когда он приближается вплотную и облизывает мою щёку языком, у меня сдают нервы.

   — Отвали, мразь! Я найду способ тебя уничтожить!

   — Никто не пришёл на помощь нашей избалованной девочке... Может, пора принять меня, Сизли? Обнимемся? — он расправляет руки с гадкой ухмылочкой. Я зажмуриваю глаза и начинаю дёргать наручниками.

   — Гори в аду!

   — А где мы по-твоему? — с восторженным лицом расправляет руки и оглядывается Уэйст.

   — Лести, с кем ты говоришь? — встряхивает меня человек с таким знакомым красивым лицом и выразительными глазами, но на меня накатывает тихий непреклонный ужас, забирает мою способность говорить и сдавливает рёбра. Ведь из-за него выглядывает мой кошмар:

   — Скажи ему, птичка. Расскажи, что натворила, проверим, захочет ли он после этого тебя спасать.

Что, если всё это нескончаемый сон? Может, я в коме? Или в аду?... Они все нереальны. Весь мир построен на абсурде...

   — Хэй, сфокусируйся на мне! Как их открыть? Что нужно сделать? — он снова встряхивает меня легонько, затем целует. — Вернись ко мне, Солнце, не пугай так.

        Едва начинаю отвечать на поцелуй с мыслью, что такие сильные чувства не могут быть сном, как слышу странный звон от удара и вижу, как Рой валится к моим ногам. Джейсон откладывает газовый баллон и снова достаёт опасную бритву из кармана брюк.

Нет, Господи! Не переживу этого!...

        Начинаю истерически орать. Вспоминаю, что у меня остался последний козырь, и сейчас мне придётся выбрать одного из них. There'll be just one survivor... напоминает мне мозг не самые лучшие строчки из песни. Наклоняюсь к своим рукам и достаю спрятанное во рту лезвие. Отрываю верхнюю полосу силикона и беру крепко в зубы, так чтобы не было видно снаружи. Внутреннюю часть нижней губы тут же ранит, но я не обращаю внимание и начинаю сквозь зубы звать его. В сердце всё так же гремят угрожающие барабаны. (Breath Of Life - Florence + The Machine )

   — Джейсон! Помоги! Я должна сказать... Она против, не позволяет мне... Прошу, подойди! Мы в опасности! — уже вижу, что он связывает руки Ройситера позади. Чувствую, как струйка крови от порезанной пекущей раны на губе бежит по подбородку и даже не пытаюсь скрыть её. Это сейчас даже на руку.

   — Джей! Я в опасности! Они не дают мне сказать!!!

        В последний момент он поворачивается, наконец обращает внимание на кровь и, нахмурившись, подходит ко мне.

   — Что случилось? Как...?

   — Я должна сказать то, что они не позволяют. На ухо, шёпотом, пожалуйста! Это важно! Пока ещё могу бороться! — не знаю, насколько убедительно звучит этот бред, но другого я не придумала.

У меня будет всего один шанс серьёзно ранить его, чтобы он не ранил Роя или, что хуже, не убил...

        Джей с лёгким сомнением наклоняется ко мне ухом, и я, рванувшись вперёд и вправо, прорезаю тонкую линию на его шее, прямо под ухом. Он отшатывается в немом ужасе от меня, хватаясь за пораненное место. Кровь выступает не сразу, и мне кажется, что рана незначительная, а собственная неудача раздражает: я должна была его обезвредить, рвануться вперёд еще резче и сильнее. Но вскоре кровь начинает выступать в одном месте больше других, приливами пульса просачиваться по краям раны.

   — Прости! — выплёвываю лезвие и начинаю плакать. — Ты не оставил мне выбора! Я просила его не убивать! Джей! Где ключ от наручников? Я помогу тебе, у тебя ведь есть клей?! Или что-то ещё придумаю. Пожалуйста, освободи меня или дай что-то, что поможет открыть их!

   — Я...я не убил бы... — он медленно пятится назад и, начиная терять равновесие, хватается за круглый стол и оседает вниз. Его рука прижимает рану, но состояние шока не отпускает.

        Он не ожидал этого от меня... Совесть хлещет мокрым кнутом по спине, вызывая почти реальную боль и сожаление о своём предательстве, но время идёт на минуты и даже секунды.

   — Джейсон! Джей, умоляю, открой наручники. Помнишь, что ты сказал, когда я была на полу? Только ты можешь нас спасти... Прости меня! Держись, пожалуйста, — рыдаю от ужаса. В голове что-то радостно тараторит Марвин, но я всеми силами игнорирую его.

Как ты могла?!!! Он же верил тебе! Я верила тебе, — слышу невыносимый крик Амелии.

   — Я не хотела... Рой! — начинаю пинать по его ногам со всей силы, и это даёт результат: он уже шевелится и приходит в себя. — Рой освободи меня, сейчас же!

   — Боже, — тихо произносит, держась за голову. Подползает к уроненной им окровавленной игле в прозрачном пакете и передаёт её мне.

   — В крови, — недоумение в глазах быстро переходит в догадку и острый взгляд в мою сторону.

   — Да, знаю, я не промыла её, не до того было... — на минуту замираю, сосредоточенно всовывая иглу в необходимый зазор, и один наручник освобождает мою руку. Сердце ликует.

Ещё есть шанс!... Я спасу его... Держись, Джей!...

Освободив руки, подбегаю к нему и зажимаю рану, поверх его слабеющей руки. На ум ничего не приходит, и понимаю, что клей не поможет.

   — Как помочь тебе? — плачу над ним вместе с оглушительно рыдающей Ами внутри меня.

   — Добей, — спокойно и тихо произносит.

   — Нет, ты не понимаешь. Рана не опасна, она не так глубока! — пытаюсь уговорить его.

   — Селестия, — Рой властно кладёт руку на моё плечо, — оставь его, нам пора выбираться.

   — Иди к чёрту! Я совершенно не знаю тебя, если ты так спокойно позволишь ему умереть! — ору в бессильной ярости. Я зла на себя, но хочется сбросить с себя ужасное чувство вины. — Я ранила его, чтобы защитить тебя, и... сожалею об этом... — добавляю злым шёпотом.

   — Он убил бы меня без сомнений и сожалений, — отвечает мне, удивляясь моему сочувствию к Джею.

   — Помоги или убирайся! — снова поворачиваюсь к чёрным глазам, покрытым прозрачным озером. — Джей, я не дам тебе умереть. Всё не так плохо...

        Окидывая взглядом небольшую комнату, натыкаюсь взглядом на сварочный аппарат, которым он накаливал сеть. Хватаю его безвольную руку и заставляю зажать рану. Бросаюсь к аппарату и прикручиваю шланг к баллону. Рядом появляются руки и помогают мне.

   — Вот так. Иди к нему, я подключу и разогрею. Только учти, нельзя делать это сваркой.

   — Я лишь хочу достаточно нагреть железный наконечник и прижечь, — говорю по пути к Джею и снова зажимаю его рану. Он дышит тяжело, но ровно, не захлёбываясь кровью, значит я не прорезала глубоко насквозь и шансы есть. — Вода и полотенце вон в том шкафчике. На столе аптечка.

        Рой подаёт всё необходимое и включает сварку над широким металлическим подносом, видимо, там же, где и Джей раскаливал вольфрамовую сеть. При воспоминании об этом ногу начинает жечь, но я не обращаю внимание. Полив водой его шею вместе со своей рукой, зажимаю рану на пару секунд полотенцем. Подходит мой Геллофри.

   — Давай я сделаю это. Прижечь нужно мелкие капилляры, крупную артерию не выйдет, поэтому ты должна чуть раскрыть рану, аккуратно взять её пальцами и пережать с двух сторон. Попробуем найти зажимы — спокойно и твёрдо говорит смягчившийся Рой. Он хватает крупную аптечку и достаёт медицинский дезинфектор и несколько баночек, запечатанные стерильные бинты, и пластырь. С лёгкостью отбрасываю всю нервозность и страхи, глядя на его собранность, отключаю все чувства. Я максимально сконцентрирована, спокойна. Рой пережимает артерию где-то у ключицы.

Я обязана спасти его...

   — Я готова, — произношу и убираю полотенце. Двумя пальцами левой руки раскрываю рану максимально широко, отчего Джей резко болезненно вздыхает, пальцами правой пытаюсь соединить разошедшиеся края артерии. Много крови, всё скользкое, пальцы не справляются, и я в момент выхватываю взглядом валяющуюся на полу загнутую иглу.

        Прижав полотенце рукой Роя к его шее, срываюсь за ней. Прикладываю кончик с раскалённому сварочному аппарату, и, снова убрав полотенце, пытаюсь заново растянуть скользкую кожу пореза, чтобы кончиком иглы поддеть и стянуть края разорванной артерии и перехватить её саму пальцами, пока кровь, пульсируя, покидает свой теперь уже не бесконечный туннель кровоснабжения... Рой прикладывает более тонкий край раскалённого(но не включенного) сварочного аппарата к коже и ужасный звук шипения и запах гари вызывают вполне ощутимые рвотные спазмы во мне. Я даже чувствую, как жжёт край моего пальца, но не дёргаюсь. Хочу поскорее забыть это, а пока терплю и радуюсь, что Джейсон всё ещё в сознании. Он дёргается и рычит от боли. Пока держу артерию пережатой, рана больше не кровит. Все мелкие артерии прижжены.

   — Теперь нужно прижечь саму артерию, припечь её края вместе? — спрашиваю одновременно у себя, у Роя и у самого Господа Бога.

   — Не выйдет. Края не сойдутся, пока мы полностью не спаяем артерию и она не утратит свою основную функцию, пропускать кровь дальше.

   — Что теперь? Как далеко до ближайшего города? — спрашиваю испуганным шёпотом.

Всё не может закончиться вот так!...

   — Далеко для смертельно-раненого, — с сожалением отвечает моя слабость. — Мы больше ничего не сможем сделать. Тебе не хватит сил столько держать артерию пережатой, а у него без нормального кровотока может наступить инсульт или отмирание клеток мозга.

   — Но крови ведь немного! Это была не сонная артерия?

   — Это внешняя ветвь сонной, она питает лицо, шею, язык и затылочную часть мозга. Если я и найду зажим, он всё равно не протянет до города. Без кровоснабжения начнутся деструктивные изменения в мозге... Мы сделали всё, что могли...

        Я пару секунд смотрю на зажатую в пальцах артерию. На тошноту и отвращение больше нет ни сил, ни времени. Перевожу взгляд на Джея, но он больше не в сознании.

Нет! Не сдамся вот так запросто! Рана не была смертельной, не должна... Я не могу убить ещё одного человека!...

   — Держи её! — гляжу упрямо на своего самого любимого человека, имея в виду артерию, и готова сейчас снести ему башку за то, что он уже сдался!

   — Селестия... что бы ты ни придумала... — он смазав пальцы гелевым обеззараживающим антисептиком, берёт с двух сторон влажную кровеносную трубку борящегося за жизнь организма и пережимает.

   — Заткнись!

        Спокойными выверенными манипуляциями подключаю к Джею капельницу и достаю уже знакомую ампулу с антибиотиком широкого действия, раскрываю кровоточащую рану на боку, обрабатываю, прижигаю и закрываю снова большим хирургическим пластырем. Наверное, внешне я словно робот и только глубоко внутри слышу как плачет от страха маленькая девочка. Так далеко, что даже Амелия вряд ли услышит её.

        Рой внимательно следит за каждым действием и больше ничего не говорит. Я всё оттягиваю момент, когда мы встретимся глазами, потому что не знаю, что ему сказать. Чувства отрезаны сейчас, а хладнокровное спокойствие слегка удивляет даже меня саму. Я просто уставилась на трубку от капельницы. Что-то щёлкает во мне.

Я хотя бы попробую! Если этой артерии жизненно важно продолжать снабжать мозг кровью — я починю её!...

   — Держи её крепко... — только и бросаю ему и бегу к сумке с новыми запасами, достаю ещё одну систему для капельницы, отрезаю ножницами часть трубки, хватаю бобину тонкого хирургического лейкопластыря и нитки для зашивания. Наспех объясняю своему единственному помощнику, что хочу сделать.

        Время будто замедляется для меня. Делаю всё максимально быстро и спокойно: обрабатываю небольшой участок прозрачной силиконовой трубки и свои руки, готовлю нитки и всё необходимое на отрезке стерильной марли возле себя.

   — Главное недопустить попадание воздуха в артерию, ты понимаешь как всё это делать?

   — Да. Артерию придётся разрезать до конца и разъединить. Я вставлю трубку внутрь полости артерии и перетяну поверх нитками, позволю крови протечь через трубку. Пока давление крови будет наполнять полость и выгонять воздух, мне нужно выдавить остатки крови с возможным воздухом из другого конца артерии и вставить вторую часть трубки в неё, пережать артерию на трубке нитью так же, как с первой частью.

   — Уверена, что справишься? Или попробовать мне? — смотрит на меня со смесью противоречивых эмоций.

   — Просто помоги... Пока не закончу, он снова будет терять кровь, очень быстро...

Когда мы заканчиваем, он всё ещё дышит.

   — Неужели мы справились, — откидываюсь назад, расслабившись, и глубоко, с удовольствием облегчения вдыхаю воздух. Затем вскакиваю и бегу за последним пакетом с физраствором.

Надо же, если я верно понимаю, физраствор — это подсоленная стерильная вода с минералами... и она может спасти человека, повышая давление и уровень наполнения крови без вреда её электролитному составу...

        Вспоминаю о запасе крови в холодильнике. Как узнать какая группа и резус необходимы ему, и какие именно находятся там? В прошлый раз Джейсон сходу назвал мне совместимую кровь... Не мог же он запомнить критерии крови каждой жертвы. Возможно, они указаны там же, где и имена. Уже пустые колбы находятся вместе с заполненными! Убеждаюсь в своём предположении: на каждой пробирке в левом углу между линиями крошечными символами указаны группа и резус. Довольно быстро нахожу пустую колбу с именем Сары Лойал Плам: вторая положительная, самая распространённая в мире кровь! Эйверли Бишем и какие-то Кэйтлин и Марша, нет времени читать, сразу же попадаются под руки с необходимой группой и резусом. По пути обратно взгляд натыкается на отложенный ранее рукой Амелии шприц с остатками обезболивающего. Хватаю его в карман штанов, улучив шанс совершить это действие незаметно.

Проделываю несложные манипуляции с последним пакетом физраствора, когда слышу знакомый голос с ледяными нотками:

   — У него здесь запасы донорской крови? Или это кровь жертв?

   — Не сейчас, Рой! Пожалуйста... Как мы узнаем, что в кровоток не попал воздух? — пытаюсь отвлечь его, пока вставляю иглу капельницы в вену второй руки.

   — Никак... Либо когда уже будет поздно. А мои раны ты даже не предложила осмотреть, — резко сменяет тему и испытующе смотрит мне в глаза. От неожиданности бросаю на него виноватый взгляд, продолжая, как и он, вытирать руки от крови.

   — Ты же видишь... было не до того. Спасибо... — произношу слово благодарности с чувством, хорошо понимая, что всё равно не смогу вместить в него всю благодарность, восхищение его выдержкой и непреодолимую нездоровую тягу к нему. — Я бы не справилась без тебя и не смогла бы принять ещё... — тут мозг с эмоциями наконец включается и на полном ходу словесной речи врубает с искрами стоп-кран.

   — "...принять ещё... "? — очень выразительная интонация вопроса и многозначительная пауза намекают, что мне не уйти от разговора.

        Он чуть сужает внимательные глаза, а я тут же прибегаю к древней женской хитрости и, придвинувшись к нему, целую.

От автора: спасибо большое за арт к сложному морально моменту Полине