— Не спросишь куда мы едем? — уже в машине недоумевает Заместитель Шерифа. И тут я вспоминаю свой вопрос.

   — Где носит Шерифа? В городе столько событий, а я не видела его с того выступления о пропавших.

   — У него были семейные проблемы до аварии. А сейчас он в больнице, после погони за твоим другом Джейсоном! Но больше всего меня возмущает тот факт, что он не подавал ни рапорта об аварии и преследовании опасного преступника, ни жалобы. Он верит в его невиновность! — женщина еле сдерживает раздражение, крепко уцепившись за руль, а ещё всё время посматривает в задние зеркала.

У неё паранойя?... Или кто-то заинтересовался делами Заместителя Шерифа?...

   — А вы, Миранда? — спрашиваю тихо, повернув лицо к ней, чтобы разглядеть в нём ответ. — Во что верите вы?

   — Не знаю... То, что мы обнаружили в том доме...

   — Вы были там?! — не сдерживаю испуганной интонации и дрожи в теле от одного только воспоминания последних минут Элзи. — Мы туда едем? — уже жёстче задаю вопрос, пытаясь взять себя в руки.

   — Нет. Там все доски пола пропитались кровью и... спермой. Но крови слишком много. Её пытались отмыть и спрятать под половиком, но это мало помогло. Я, рискуя репутацией, организовала поиски по руслу Вернон Ривер, но тела до сих пор не обнаружили. Будет сложно заставить людей вторые сутки искать только по наводке из анонимного звонка, — тоном с претензией сообщает мне женщина, на этот раз даже повернув на мгновение ко мне лицо. — Не знаю, что там был у тебя за приступ или представление, но если хочешь оправдать Охотника, сейчас самое время подкинуть фактов или указать направление.

   — Не уверена, что выйдет, не знаю, как это работает... — теряюсь и начинаю нервничать. — Как минимум мне нужна кровь Элзи.

   — Я захватила то фото и щепку от пола с засохшей кровью, — правой рукой она начинает шарить в сумке и достаёт оттуда стандартный прозрачный зип-пакет для хранения улик. Бросает мне на колени, и я испуганно, почти инстинктивно стряхиваю его на пол. — Там только кровь. Насчёт этого я поняла ещё тогда, когда ты заметила то засохшее пятнышко на фото, — Миранда посматривает на меня, отвлекаясь от дороги.

   — Чёрт! Мне хватило тех впечатлений для пары ночей с кошмарами! — недовольно бубню, уже поднимая вещдок за край пакета.

   — Так ты отказываешься?! — угрожающие нотки в её тембре заставляют неприятно напрячься мышцы спины.

   — Я не отказываюсь помочь, но не обещаю, что сработает, и... 

   — И-и? — многозначительно и нетерпеливо вторит мне рыжеволосый "Цербер", давя на газ, словно мы убегаем от стада слонов.

   — Как можно меньше свидетелей, — мрачно и недовольно выдаю. — А лучше вовсе без. Не хочу ещё и репутацию психички с видениями! — раздражение и злость от риска начинают накатывать, хоть и понимаю, что она тоже рисковала, организовав поисковой отряд для неподтверждённого тела.

Ами, где ты! Мне нужна твоя помощь! — пытаюсь отыскать свою родственную душу, пока на меня надевают высокие и широкие резиновые сапоги для болотистой местности. 

Селестия... Я распадаюсь... на атомы пустоты...

 Нет! Пожалуйста! Не оставляй меня! Ты очень нужна мне сейчас! Я помню тебя, Амелия! Я помню твои черты, твой голос и ресницы! Я знаю, как выглядят твои глаза и мягкие скулы... Знаю твою наивность и твёрдость в решениях... Ты не можешь исчезнуть, пока я тебя помню!...

        Понимаю, что резко остановилась в болоте, даже не приблизившись к воде. Миранда берёт меня за предплечье и что-то спрашивает. Не могу разобрать слов, ведь всё моё сознание зациклено на том, чтобы вспомнить до мелочей и удержать образ Ами.

Амелия, ты нужна Рою и Джейсону! Ты нужна мне! Мы могли бы... стать подругами... Пожалуйста!...

   — Что, уже? Отослать людей? Ты что-то видишь? — взволнованным шёпотом вопрошает главная женщина полиции Саванны.

   — Ха-аф-ф, — тяжело вздыхаю от напряжения и боязни упустить своего самого близкого по духу друга. — Нет, просто стало плохо. Паника. Не хочу снова через это проходить, — пытаюсь оправдаться.

Амелия, как мне вызвать Элзи? Помоги!...

Её крови тебе хватит...

Пожалуйста, будь со мной, помоги не потеряться в этом кошмаре... Ты важна мне... Я дам тебе поговорить с сыном...

Хорошо...

— Вот теперь можно отсылать людей... — неуверенно шепчу, доставая деревяшку из пакета. Вокруг твориться какая-то суматоха, но я теряю связь с окружающим фоном, пытаясь сосредоточиться на себе, заставить не бояться, успокоиться, позвать Элзиель.

Она так не любит своё полное имя... Только он называет её так...

        По коже в момент пробегает мерзкий холодок, волной вздыбливая волоски на коже, едва прикасаюсь пальцами к дощечке. Словно от звука скрежета острого предмета по стеклу... 

        Но этого мало. Я слышу плотное желе прошлого и вижу шевелящееся эхо её ужасных ощущений, чувствую серо-дымный запах безысходности и ярко-алый панического желания бежать, но нет света и ясности...

Не хочу тебе этого говорить, но прикоснуться недостаточно... — сожаление звенит тихими, высокими, словно просящими о помощи, колокольчиками среди шуршания перьев.

        Подойдя к воде, опускаю дощечку в воду. Следом, зажмурив глаза и неосознанно искривив в протесте мышцы лица, заставляю себя лизнуть пальцы, что держали секунду назад дерево, пропитанное кровью.

        В мгновение ока, оказываюсь под водой, зависнув прямо над телом девочки в голубом платьице. Чёрные волнистые от кос волосы развеваются движением воды. Когда она открывает глаза и рот в диком крике, я пытаюсь вырваться из водной пучины; отодвинуться от крови, что из её рта разливается в речной воде и движется ко мне.

       Прихожу в себя и начинаю кашлять, как будто по-настоящему нахлебалась речной воды. Выхватив взглядом выпавшую в воду дощечку, тут же хватаю её рукой.

   — Ну что? — нетерпеливо спрашивает Миранда.

   — Да ничего! — отвечаю озлобленно, всё ещё выравнивая дыхание и нервно утирая слёзы.

   — Послушай! — чуть встряхивает меня за плечи женщина. — Если там в участке это был твой актёрский дебют ради спасения Джейсона Геллофри, тебе лучше признаться мне сейчас! Я не смогу заманить их сюда снова и не стану! Никаких следов! Ты заставила меня поверить твоему спектаклю, и я, вместо поисков ещё одного Охотника и доклада начальству, второй день лазаю по болотам в поисках невесть чего!!!

         С немым негодованием смотрю на ту, что, не зная моих чувств и кошмаров, осуждает меня. 

Ами... Что мне делать?

Не бойся её, она знает, что не ты её враг... Не избегай, не отталкивай... Просто слушай...

   — Да чёрт! Я слушала! Она ничего не говорит! — гневно выпаливаю.

   — Докажи, что я не зря поверила спятившей школьнице, — настоятельно просит взрослая женщина, внимательно заглядывая мне в лицо.

   — Элзи, помоги мне тебя найти, — шепчу вслух отчаянно. 

Мне так нужно быть полезной, не разочаровывать Миранду. Она — важный союзник...

        На этот раз прижимаю к губам мокрую деревяшку, продолжая шептать имя девочки и стараясь незаметно лизнуть её. Слёзы текут по щекам против воли.

Я псих?...

        В одно мгновение снова роняю щепку, когда обнаруживаю в вязком мокром воздухе возле себя подростка с мокрыми чёрными локонами, взявшего меня за руку. Она указывает пальцем на деревяшку, медленно поплывшую в сторону.

   — Почему просто не скажешь мне? — сквозь рвущиеся рыдания осипшим голосом обращаюсь к девочке. Начинаю идти вдоль границы воды и болота за щепкой, за руку с ней. Понимаю, что нашла нужное место, по красивому цветку лилии, необычного голубого цвета. Мокрый серый фон вокруг начинает отступать, а образ подростка исчезать.

   — Подожди! Как наказать его?! — пытаюсь притянуть её за скользкую ладошку ближе.

        Девочка берёт мою вторую руку, закрывает ею свой рот и, наклонив голову, вкладывает нечто мне в ладонь. Раскрыв её, вздрагиваю, роняю находку и следом падаю в тёмное болото своих страхов и воспоминаний.

   — Давай же, приходи в себя! Чёрт! — слышу взволнованный голос. Похлопывания по щеке возвращают меня к реальности. — Мы нашли её! Не знаю, как ты это сделала...

Ами?...

Я с тобой...

   — Миранда,  в больницу...

   — Так плохо? — хмурится женщина с неловкостью.

   — Да нет...  Нужно навестить мальчишку, которого хочу усыновить.

   — Кстати, об этом. Я думала, это шутка, когда к нам за информацией о тебе заявились из УДС ( Управление по делам детей и семьи США).

   —  Что вы им сказали?! — взвинчиваюсь за пару секунд.

   — Что я могла сказать? Только то, что по делу Саваннских Охотников ты состоишь как жертва и свидетель. Никаких приводов и нарушений за тобой не значится, только у твоей матери, но в других штатах. Я не имею права скрывать эту информацию.

   — Ладно, мне пора.

   — Неважно выглядишь. Может, лучше отвезти тебя домой?

   — Ни за что! Я в порядке,— тут же пытаюсь сгладить нервно выпаленную фразу. — Вот чёрт! — вспоминаю, что оставила Ди возле больницы Роя и меняю адрес нашего следования. 

        Послушная красная мазда доставляет нас обратно за девятнадцать минут, и я сразу бегу к знакомой машине.

   — Ну слава Богу, сис! Ты меня здорово напрягла, когда уехала с этой женщиной из полиции. Я не знал что делать: ждать или ехать за вами... Тебя снова допрашивали?

   — Нет. Пришлось решить одно дело. Потом расскажу.

   — Сис, я главного тебе не сообщил, — спохватывается темноволосое создание. — За тобой правда слежка. Я ещё усомнился, когда этот мужик только зашёл сразу по твоим шагам, но когда он вышел вслед за тобой и, увидев, как ты садишься в машину той женщины, побежал к своей и двинул за вами, у меня уже сомнений не было.

   — Опиши его и машину, — снимаю с ручника хонду и с удовольствием покидаю парковку.

   — Взрослый мужчина, возраста отца, с проседью на висках, среднего роста, непримечательный, в тёмном пальто, на старом чёрном Chrysler Concorde. Заметил, что у него левая рука всё время в кармане пальто. Странный какой-то... А куда мы едем? У меня в желудке сейчас бушует Сахара, ты ведь не дала нам даже позавтракать и выпить чаю с утра! 

   — Извини. Сама пить хочу. В больнице попросим у Марисы воды или чаю, — чувствую его вопросительный взгляд. — Познакомлю тебя с Рикки.

        Смотрю на то, как весело смеются брат и мой будущий подопечный ребёнок. Пытаюсь вспомнить, как давно сама не смеялась и способна ли вообще: вот так задорно, искренне, от всей души. Мариса отзывает меня, и я, надев простую беспечную улыбку, иду вместе с ней.

   — Я должна знать какие у тебя планы на Пола, — глядя прямо в глаза, спрашивает Доктор Флендри.

   — Я в срочном порядке собираюсь замуж за давнего поклонника. Он намного старше и идеален с точки зрения опекунства. Сразу после мы заберём Рикки: хочу свозить его в Диснейленд... Он выдержит перелёт? — суетливо тараторю.

   — Ты назвала его "женишком", я помню. Уверена, что хочешь это сделать? Я желаю самого лучшего мальчишке, но не знаю, стоит ли вся эта затея таких жертв: не увидела в тебе привязанности к будущему мужу... — женщина смотрит на меня и аккуратно забирает мою нервную руку от волос. —  Об этом и хотела с тобой поговорить. У Пола наметился огромный и устойчивый прогресс: его организм вдруг начал агрессивно бороться, и это дало мне возможность записать его в исследовательское тестирование нового препарата. Никто не ожидал этого. Вполне возможно, именно ты дала ему силы и надежду чтобы бороться. И именно потому ты не можешь забирать его из больницы прямо сейчас. У него появился шанс... — женщина отводит взгляд в сторону и вздыхает.

   — Не совсем понимаю. Вы намекаете мне не усыновлять его? Или просто не забирать пока из больницы?

   — Я говорю о том, что сейчас перед нами стоят новые возможности и стоит на них делать поправку. Тебе не нужно подгонять события и свою свадьбу ради того, чтобы его забрать прямо сейчас, когда у него есть шанс. Но я ни в коем случае не отговариваю усыновлять его. Просто не сообщай пока о Диснейленде и других планах. У нас появилось время.

   — А если лечение не поможет? Мы лишь продлим его мучения в больнице и отберём шанс прожить оставшееся время в своё удовольствие с настоящим детством и близкими людьми рядом. Насколько велик этот шанс? Что он даст? — странная музыка звучит внутри, какофония, словно одновременно играют лунная соната, свадьба фигаро, реквием и собачий вальс. Облегчение и опасения, страх ошибки и восторг нового шанса смешались во мне.

   — Даст время, возможно... Но и потребует взамен. Это тот самый момент, который заставляет нас всех переосмыслить всё. Тебе дано время на размышления и поиск других путей, если замужество для тебя неприятная жертва, которую нужно принести. Ты очень важна этому ребёнку, потому я прошу тебя приходить к нему, что бы ты ни решила. 

   — Конечно, я буду приходить. И не откажусь от желания усыновить его. Спасибо, что держите меня в курсе событий. Он уже знает об предстоящих экспериментах на нём, об этих исследованиях с новыми препаратами? — чуть сильнее нажимаю.

   — Да, знает и очень надеется на них. Я действую с его согласия. Пожалуйста, не срывай его с лечения... И не заставляй сейчас таскаться по комиссиям и судам ради скорого решения.

   — Вы ведь неспроста подселили меня к нему... — пытаюсь подловить её и чуть съехать с появившегося напряжения в разговоре.

   — Я ничего не планировала. Это было единственное место, где бы тебя точно не искали и не увидели бы ненужные свидетели. Кто мог знать, что всё примет такой оборот? Не хочу давить, ты и так уже сделала для него много, просто подарив внимание и надежду... Вообщем не торопись приносить себя в жертву, пока ему достаточно того, что ты приходишь, — она спешит уйти, увидев кого-то нужного ей, а я остаюсь наедине с борьбой доводов внутри себя.

Не торопиться со свадьбой... Это отличная мысль... Побыть дольше свободной, вернуться в школу, дождаться выздоровления Роя и решения по делу Джейсона...

  — Ты где-то далеко, Джин, — берёт меня за руку почти взрослый ребёнок.

   — Прости, дорогой, я очень голодна, мы с Ди с самого утра не успели поесть и отправились по делам, — в подтверждение в животе тут же недовольно урчит. Мы начинаем смеяться.

   — Это твой желудок, Джер? Или моей самой лучшей... мамы? — небольшая запинка выдаёт его смущение и непривычность этого слова.

   — Джер? — переспрашиваю с наигранным удивлением. — Это кто?

   — Мне не нравится имя Дуэйн, оно какое-то... дурацкое, правда ведь? — он ищет у нас подтверждения своим мыслям. — Потому сократил второе имя Джеральд. "Джер" звучит круто, как и "Рикки", — довольно объясняет мальчишка.

   — Ты прав. Отныне скажу друзьям звать меня Джер, — легко соглашается Ди. — Джин, Джер и Рикки — мы будем самой крутой компашкой в нашем районе!

        Приятно смотреть, как тепло Дуэйн принимает Пола и как непринуждённо они общаются.

   — Ладно, скоро за мной придёт Мариса, а вам пора ехать домой на обед. У вас же, наверное, тоже очень крутая мама, которая наготовила вкусностей и беспокоится где все, — вдохновлённо изрекает Пол. Я запинаюсь, не зная, что ответить, и ситуацию спасает брат.

  — Тебе, думаю, она понравится. А вот с бабушкой советую быть поосторожнее, она, по секрету, работала в ЦРУ. Очень строгая и опасная женщина и не терпит когда её называют "бабушкой", — Ди легко разряжает повисшее напряжение и позволяет нам легко распрощаться с маленьким Полом Фредериком Джетсоном.

        На выходе из больницы примечаю мужчину, описанного братом, в тёмной машине неподалёку. Чувствую себя вымотанной и даже становится плевать. Отчётливо понимаю, что больше ни на что нет сил и я не хочу домой. Не хочу в дом Стенсонов... хочу найти свой дом. 

И единственное место, где мне хорошо, — рядом с ним...

   — Ди, ты получил права?

   — Да, но вожу нечасто. Надеюсь, ты не против... что я брал твою Хонду. Мне ведь вряд ли теперь купят машину, — начинает оправдываться брат, даже не понимая, какое облегчение ощущаю от его признания.

   — Не против. Нам нужно оторваться от преследования.

   — Послушай, не знаю, что ты задумала, но я точно не так хорош в вождении... — начинает он неуверенно.

   — Я сейчас остановлюсь и попробую надрать задницу этому придурку. А потом двину по газам и в одном из переулков остановлюсь и выскочу из машины. А ты должен будешь снова набрать скорость и, чуть поколесив по городу, поехать домой.

   — Что ты задумала? — плохо скрываемый страх преобладает в его неуверенном тембре.

       Не ответив, выскакиваю из машины и подлетаю к остановившемуся Крайслеру. Гневно стучу в окно. Мужчина приоткрывает окно, но не успевает и рот разинуть.

   — Звони Хейзу, немедленно! Или я отменю чёртову свадьбу!!! — повышаю тон, видя, что он не торопится следовать сказанному. С надменной ухмылочкой незнакомец достаёт из внутреннего кармана гаджет и набирает номер. Отдаёт мне.

   — Ты переходишь границы, Рон! Отзови одного и второго от меня, иначе отменю нахрен нашу сделку! — гневно выпаливаю в трубку.

   — Какую сделку, детка?  Я волнуюсь о тебе и больше не хочу потерять. Что в этом странного? Тебя похищали три раза. Простая предосторожность...

   — Я ска-за-ла отзови!

   — Тогда согласишься на маячок? На пальто к примеру? Как ты засекла второго? Ладно... Отнесись по-взрослому к моей о тебе заботе... я... 

   — Обсудим завтра. Сегодня еду к подруге, а её жильё охраняется лучше, чем Белый Дом.  Хочу хоть немного покоя!

   — Ладно. Передай трубку Питеру. До завтра без подстраховки. Будь очень осторожна, ты ценна для меня. Хотел это показать...

        Отдаю смартфон навязанному охраннику и пулей срываюсь к машине. У меня совсем небольшая фора, пока они разговаривают.

 Второй явно где-то рядом... Он даже не отрицал его наличие, а ведь я просто наугад сказала это... Сколько их может быть? Я параноик?...

        Претворяю план в действие, быстро покинув машину за одним из резких поворотов у парка Форсайт. Спрятавшись за широким стволом раскидистого дуба, сижу очень тихо. Любопытство тянет выглянуть, чтобы засечь вторую машину, менее приметную, но высокий риск быть обнаруженной заставляет не шевелиться почти двадцать минут. Затем быстрым шагом двигаюсь к больнице, чувствую себя свободнее.

Спасибо, Ди...

        Ноги сами несут к Рою, не чувствуя усталости. На секунду вспоминаю все неприятные сцены в фильмах, когда девушка незапланированно возвращается к парню и сталкивается с соперницей. Передёргиваю плечами. 

Только не с нами...

        Внутри траффик нервно-дрожащих эмоций: странная сладкая боль, озноб, страх и эйфория от предстоящей встречи. Снова не вижу сменяющихся картинок окружающего мира, на автомате двигаясь к его временному месту обитания, до самых дверей палаты.

   — Вы снова здесь. Вам стоит серьёзнее отнестись к его состоянию, пока вам не запретили посещения. Вы ведь не родственница... — достаточно сурово обращается ко мне виденный ранее врач.

   — Не угрожайте мне, — чуть поворачиваю голову в его сторону и, не удостоив взглядом, произношу стальным тоном. Только резкий взмах краёв коротких волос и чёлки указывает на быстрый поворот головы. — Я собираюсь здесь ночевать, — и в следующую секунду захожу в палату. Незачем тратить драгоценное время на чужих.

         Взгляд натыкается на его застывшее в жёсткой маске злого негодования лицо. Скулы напряжены, челюсть сжата, глаза закрыты. Замираю. Проходит почти вечность, и он открывает их. Краткий миг уязвимого замешательства с облегчением, и полыхнувшие искры во внутреннем космосе его глаз зажигают во мне новую маленькую звезду.

   — Иди сюда, — выдыхает с облегчением, будто заново научился дышать. — Не смогла дождаться завтрашнего дня? — уже более самоуверенно улыбается протягивая навстречу руку.

   — Как видишь, — соглашаюсь с его утверждением. — Я, конечно, искала в округе хоть одно достаточно высокое дерево, но, не найдя, наступила на горло своему самолюбию. Иногда прямые шаги действенней тайных подглядываний, — произношу с хитрой снисходительной улыбкой.

   — Иди сюда, лиса. Я покажу тебе что действенней всего, — приманивает меня, нарочно приближающуюся очень медленно, своим особенным ласковым тоном.

   — Так уверен в своей неотразимости? — поддразниваю его, открыто флиртуя и улыбаясь самой нежной улыбкой. 

         В этот раз никто не прерывает мою неспешную кошачью попытку забраться на его больничную постель, хотя присутствует лёгкое ощущение наблюдения. Не добравшись до его губ, поворачиваю голову в сторону входа и усмехаюсь от вмиг исчезнувшей с глаз светлой головы в окошке больничной двери.

Смутила подглядывающего доктора?... Плевать...

        Вместо страстного поцелуя, легко прикасаюсь к самым тёплым и приятным в мире губам и просто укладываюсь рядом, под его рукой. Рой спускается из полу-сидячего положения вниз, поближе ко мне. И нет на свете места уютнее и прекраснее сейчас этой больничной кушетки с его рукой, приобнявшей меня.

   — Так хорошо с тобой... — произносит тихо и неимоверно нежно, наклонив голову к моей макушке и вдыхая запах волос. 

Снова дышу так медленно и тихо, скрывая, что тоже с блаженством вдыхаю его родной запах... Зачем эта привычка скрывать особенно острые и сильные чувства?... Да, слишком высоко, падать будет больно, но ведь не смогу защититься, скрывая свои слабости...

   — А я с самого начала пыталась скрыть, что меня тянет к тебе: контролировать дрожь, дыхание и то, что мне тоже нравится и кажется близким запах твоего тела... Не понимаю зачем...

   — И я не понимаю, ведь получается у тебя из рук вон плохо, — тихонько посмеивается с меня.

   — А почему ты скрываешь нечто важное? — произношу шёпотом, глядя на собирающиеся сумерки за окном.

Ты ведь понимаешь о чём я... Почему не можешь просто сказать пару важных слов?... Скажи это...

   — Не скрываю. У слов нет цены, просто колебание воздуха для обмена информацией, — чуть погодя, нарушает тишину. — Ты ведь хочешь слышать от меня какую-то общеизвестную приевшуюся фразу... А я предпочитаю показывать чувства действиями. И в действиях я ничего от тебя не скрываю.

Это так... но мне важны и слова, а ты словно боишься ими повесить на себя обязательства...

   — Тогда зачем сказал это только что? — имею в виду его простое признание, что со мной ему хорошо. Прекрасно, что мы понимаем друг друга с полуслова.

   — Потому что не говорил раньше... Расслабь мышцы и поспи немного, — гипнотизирует меня обволакивающий звук его голоса. — Ты вся, как натянутая струна... Засыпай, сладкая... Раз уж не позволяешь мне узнать о том, с чем сталкиваешься каждый день и какую борьбу ведёшь, то хотя бы расслабляйся рядом со мной. 

   — Не хочу спать, — противоречу уставшему организму. — Расскажи мне о своём детстве немного.

   — Сперва расскажи как всё произошло с этим... возвращением моей матери...

   — Всё началось со сна... Я увидела её в странном сне. И вышло так, что сама впустила в своё подсознание... Она была там, за этой невидимой стеной, как и ты недавно... Когда был в опасности... Я затянула её к себе, пытаясь спасти от пустоты...

Руки, блуждающие по моему телу, наполняют меня тёплым и уютным, как чай, удовольствием. Таким простым и нежным, без намёка на секс и возбуждение. Воздух вокруг нас фосфорится и кружится маленькими зажигающимися искорками, словно море в августе, от каждого движения, позволяя рассмотреть знакомые черты и линии тела.

Его объятия и поцелуи дают чувство защищённости, важности, целостности. Я настоящая, живая, расцветающая. Кончики пальцев скользят по голой коже  и уносят так далеко.

Рядом с ним не холодно, не страшно и даже дышать не надо. Одного разделённого чувства абсолютного доверия хватает для полного погружения, слияния с энергией всего живого и всего окружающего пространства. 

        Просыпаясь постепенно, осознаю окружающую обстановку и чувствую себя отдохнувшей, несмотря на онемение в правой части тела. Его близость и запах приятно волнуют нутро. Волна чувств плавно поднимается и заполняет меня тихим хрупким  счастьем и безопасностью.

   — Как же ненавижу утро... — сонно жалуюсь, чуть вытягивая онемевшие конечности.

   — Теперь и я начинаю ненавидеть, — отвечает, понимая, что скоро нам придётся расстаться. Легко поворачивает моё лицо к себе за подбородок и целует.

        В кармане джинс начинает вибрировать смартфон. Открываю глаза и вижу прямо перед собой два глубоких тёмных колодца.

   — Не выходи за него, — произносит еле слышным шёпотом, и я понимаю почему. Я так же пытаюсь скрыть нотки слабости в голосе.

   — У меня нет выбора, — шепчу в ответ.

   — Потянуть бы время... Весной мне двадцать один, и я получу доступ к деньгам отца. Но им ведь нужен официальный доход прямо сейчас, верно? Я найду работу, как выберусь отсюда, и могу попробовать запросить опекунство над бабушкой. Если она согласится, чтоб её признали недееспособной, то смогу получить их раньше. Выйти за него не единственный выход... что тебе даст усыновление, если мальчишка всё равно всё время в больнице?

   — В том и дело: хочу забрать его из больницы, показать мир, отправиться в путешествие, исполнить его заветные мечты...

   — А как смотришь на то, чтобы стать вдовой?

   — Рой! Ронан далёк от моих грёз, но он не заслуживает смерти! Мы просто разведёмся...

   — Он знает, что для тебя этот брак фиктивный? — в голосе чувствуется раздражение и ревность.

   — Нет пока, но скажу. Наверное, так будет честнее, — чуть теряюсь от его жёсткой настойчивости в голосе.

Не стоит пока говорить ему об отсрочке, которую дала нам Мариса, и давать надежду, пока сама в ней не уверена...

   — Ответишь на звонок? — кивает в сторону гаджета в кармане, и жёсткие куски металла в тоне возвращают меня к реальности. Чуть привстаю и достаю телефон. Вздыхаю с облегчением, увидев номер Миранды Фэйрфилд. Не Рон, уже хорошо.

   — Если хочешь помочь Джейсону Геллофри, ты должна уговорить его выдать нам местоположение логова Лорда Ада, нужны доказательства, чтобы очистить его имя! — заявляет Миранда, не дождавшись даже моего "Алло". Инстинктивно начинаю отходить подальше от больничной кушетки.

   — Что требуется от меня? — спросонья не понимаю, куда она ведёт.

   — Уговори его! Нужна информация, хоть какое-то признание и содействие полиции. Его дела плохи, хоть мы частично и оправдали его в том давнем преступлении... Давай, собирайся скорее, я у твоего дома.

   — Я не дома, — устало вздыхаю. — У Ройситера в больнице.

   — Стоило догадаться. Буду за пятнадцать минут, — женщина так же резко обрывает связь, не попрощавшись.

   — Какой-то долбаный день сурка, — раздражённо жалуюсь вслух.

   — Какие у вас отношения? Почему она думает, что ты имеешь на него влияние?

   — Всё слышал? — задаю риторический вопрос, выкраивая себе фору для обдумывания.

   — Увиливаешь от ответа, — холодно констатирует факт, буравя меня взглядом.

   — Задаёшь неверный вопрос, — спокойно и уверенно парирую.

   — Туше. Каков верный? — притворяется, что сдался, но краем глаза улавливаю, как кисть сжалась в кулак, сминая простынь. Подхожу ближе. Наклоняюсь.

   — Я не могу его ненавидеть, но отношусь к нему как к брату... или отцу. Я хотела бы иметь такого отца...

   — Жестокого психа? — не сдерживает негодования мой черноглазый.

Моя слабость... Почему же ты не видишь, что схожу по тебе с ума?...

   — Да, такого же психа, как и мой парень. У меня слабость к психам, — улыбаюсь, желая сгладить накалившуюся обстановку.

   — Метко, — слегка обиженно хмыкает Рой, и я, не сдержавшись, треплю его свободную от бинтов макушку, ведь он так похож на обиженного подростка сейчас. Он тут же уворачивается с недовольным видом. 

   — Я твоя, помнишь? — ласково шепчу ему в губы и, отпрянув, наслаждаюсь его рассеянным затуманенным взглядом на моих губах и потянувшимся навстречу лицом. Дразнить его так волнительно.

   — Доиграешься, — недовольно, но всё же несерьёзно угрожает мне и прикусывает губу от разочарования. 

   — Вернусь очень скоро, — всё же целую его с огромным удовольствием, безошибочно подловив тянущиеся пальцы на полпути к моим волосам и останавливая их. 

Не дать ему захватить себя в плен, иначе не выберусь...