Оливия

День не задался с самого утра. Ночь напролет шел дождь, а я всем сердцем ненавижу дождливую погоду. Везде слякоть, приходится таскать с собой зонт, да еще и надевать дурацкий плащ... Мама его обожает и уверяет, что в нем я похожа на маленькую принцессу, однако я вижу себя той, кем была всегда – серой мышью.

Иногда мне кажется, что другие люди одеваются стильно благодаря какой-то магии. Где бы они ни покупали эти изумительные вещи, в «Gap» и «Zara» их точно нет.

По пути к автобусной остановке я неоднократно возвращалась к этому обстоятельству, когда мимо проходила какая-нибудь девушка в модном пальто (и на удивление совершенно сухом!), однако больше всего меня волновали два теста по химии. Два совершенно точно проваленных теста.

Единственное, что радовало – стакан чая с имбирем в руках. Он грел замерзшие руки и щекотал ноздри приятным ароматом, так и упрашивая сделать глоток. Но я мужественно держала себя в руках, зная, что обязательно обожгу себе язык, если не подожду еще пару минут.

Я завернула за угол, засмотревшись на вывески на противоположной стороне улицы, и не заметила, как врезалась в кого-то. Не успела я сообразить, что произошло, как на грудь расплескался почти весь чай из картонного стаканчика – и я вскрикнула от неожиданности и легкой боли.

– Извините, – прохожий, с которым я столкнулась, окинул меня беглым взглядом и пошел дальше.

Я едва сдержала облегченный вздох и расправила плечи. Слава Богу, он не стал ругаться и скандалить. Даже извинился! Хорошо, что мы оба не сильно обожглись.

Однако рубашка моя, в отличие от тела, пострадала сильно. Я отошла к краю тротуара и осторожно выправила ее из джинсов. Вот так и ходи в расстегнутом плаще по улицам... Пока я сосредоточенно расправляла мокрую ткань, стаканчик с остатками чая все-таки выскользнул у меня из пальцев. Слава Богу, телефон за ним не последовал.

И вдруг я услышала смех. На всякий случай обернулась – этого можно было и не делать, потому что источник смеха был прямо передо мной. Всего в паре метров дальше по тротуару припарковался байкер. Рядом с ним, как почетный эскорт, хихикали – надо же – мои одноклассницы.

– Что за неуклюжее создание, – то ли спрашивая, то ли утверждая, протянул байкер.

Если бы моя смелость распространялась не только на мысли, я бы ответила ему. Но вместо этого просто опустила глаза и неловко запахнулась в плащ. Не уверена, что смогу сейчас застегнуть вечно заедающую молнию.

Этот человек смотрел на меня, как на забавную зверушку в цирке!

– Это наша Лив, – фыркнула блондинка. Верóника...

Хорошо еще, что она не назвала мою фамилию... Байкер явно не производил впечатление человека, с которым мне хотелось иметь хоть какую-то связь. Однако это не помешало мне рассмотреть парня: он был в классической черной куртке мотоциклиста и обычных рваных джинсах. И в этом он гоняет по трассе? Чокнутый...

Совсем красавцем его нельзя было назвать, но привлекательный образ, который неизменно нравится девчонкам вроде Верóники, делал парня довольно эффектным.

И когда мне показалось, что между нами установлен зрительный контакт, мотоцикл неожиданно закрыла своей спиной Эстер.

– Не обращай внимания. Может, прокатишь нас?

Дальнейшее меня не касалось. Я подняла с асфальта стакан, бросила его в ближайшую урну и пошла дальше с окончательно испорченным настроением. Спину мне все еще сверлил чей-то настойчивый взгляд.

Или мне показалось.

...

Первым меня выбежал встречать Рекс.

– Привет, малыш, – я провела рукой по жесткой шерсти на спине овчарки и улыбнулась. – Скучаешь? Ничего, скоро выведу тебя на прогулку!

Я вошла в дом.

– Олли, это ты? – из кухни донесся громкий голос мамы, а вместе с ним в коридор ворвался вкусный запах ужина.

– Да! – я повесила ненавистный плащ на вешалку и прошмыгнула на второй этаж, чтобы поскорее снять испорченную рубашку.

На лестнице послышался тихий скрип половиц, а потом в комнату вошла мама.

– Пришла – и сразу в свою нору. Что с рубашкой? – мама подняла ее с кровати и поднесла к свету.

– Столкнулась с мужчиной на улице, – я подошла и поцеловала подставленную щеку. – Прости, просто хотела сразу переодеться. Отстирается?

– Конечно.

– Тогда... что у нас на ужин?

– Куриные наггетсы и спагетти с сыром, – мама свернула рубашку и сунула себе под мышку. – Вижу, ты уже нагулялась. Сегодня идешь на тренировку?

– Нет.

– Снова пойдешь танцевать на свои очень-безопасные-заброшки?

В глазах мамы мелькнуло беспокойство, и я приобняла ее за талию.

Да, есть у меня такая вот странная привычка: танцевать там, где никто не видит. Это успокаивает.

– Нет. Послезавтра.

– Не задерживайся допоздна, Олли. И, пожалуйста, не переутомляйся, – мама обняла меня в ответ. – Ты же знаешь, выступления – не главное.

– Скажи уже, – я грустно усмехнулась.

– Что?

– Что это все бесполезно, потому что меня не выберут для соло.

– Я не это имела в виду...

– Нет, мам. Это.

Она не стала спорить. Мы обе знали правду: мне не стать солисткой в ансамбле, потому что за это надо заплатить денег. Не то чтобы у нас их не было, просто родители никогда не поступили бы так. И я, наверное, тоже. Может, у меня и правда нет того таланта, который нужен?

...

Утро не принесло с собой почти ничего нового. Дождь, к счастью, прекратился, лужи на улице высохли, и я смогла сменить плащ на обычную куртку. До школы добралась на удивление быстро, как всегда незаметно прошмыгнула к своему шкафчику и отгородилась от всего мира его тускло-серой дверцей, чтобы приступить к обычному занятию: рассеянно перекладывать учебники с места на место, чтобы убить время перед началом первого урока.

Несмотря на относительную любовь к знаниям, школу я ненавидела. Сильнее, чем дождь и томатный кетчуп.

В каждом классе есть человек, которого никто не замечает. А если и замечает, то только чтобы унизить или высмеять. На нем вымещают свое плохое настроение и заводилы, и отличники.

И этот человек – я.

Жестокость и бессердечность подростков я успела познать в полной мере: обрезанный кончик косы в первый день учебы, постоянные подножки и пинки, подброшенная в шкафчик дохлая крыса, стикеры с гадостями на спине – изобретательность «крутых» детишек порой не знала границ. С годами они стали не так агрессивно проявлять свою «любовь» и оставили меня в покое.

Я не из тех людей, которые будут бороться против всего мира. Мне проще промолчать, стать как можно более незаметной в толпе и уменьшить число проблем. Закончить школу с минимальными потерями.

– Эй, мышь!

На стоящие в ряд одинаковые серые шкафчики облокотилась Верóника. Рядом с ней как всегда маячили верные подружки: Эстер, Моника и Салли. Все четверо дружно жевали жвачку и отвратительно чавкали. Никогда не понимала, как это может считаться верхом крутости...

– Ты вчера подпортила нам вечер своей неуклюжестью, – девушка скрестила руки на груди и нагло уставилась на меня. – Уверена, тот красавчик уехал из-за тебя!

Классический случай. Обвинить меня во всех своих проблемах и оправдать собственную глупость – ничего оригинального. Поэтому я по привычке втянула голову в плечи и мысленно представила, как превращаюсь в маленький незаметный комочек, до которого никому нет дела. Не хочу затевать ссору.

– Мне очень жаль, – пробормотала я и поджала губы. – Может быть, встретите его в другой раз, – я постаралась сделать фразу невинной и виноватой, но оттенок издевки все же скользнул в голосе.

Верóника ответить не успела: звонок просигналил о начале урока.

– Берегись, мышь!

Моника намеренно задела меня плечом, когда четверка победоносно покидала поле битвы. Я облегченно вздохнула и с трудом поместила в руках кипу нужных учебников.

Класс встретил меня приятным теплом и запахом духов учительницы, всегда очень крепким и немного раздражающим.

Миссис Мандерли подождала, пока все займут свои места, и привычным жестом, который уже стал причиной множества шуток у учеников старшей школы, молитвенно сложила руки на груди, так что тонкие вытянутые пальцы почти коснулись острого подбородка. По классу пробежал едва уловимый смешок и тут же затих.

– Доброе утро, класс. У меня для вас небольшое объявление. С этого дня у нас будет новый ученик.

Миссис Мандерли повернулась к открытой двери, за которой кто-то несмело топтался на месте. Мне не удалось разглядеть его за головами одноклассников, но я не стала вытягивать шею и приподниматься со стула, только вынула наушник из уха.

– Прошу вас, мистер Уильям Холт!

Мистер Уильям Холт... Так официально! Это приветствие совсем не подходило долговязому пареньку, который вошел в класс после слов учительницы, и оно, кажется, смущало его. Я невольно потянулась, чтобы откинуть волосы с плеч и поправить футболку: новенький был красивым, как с обложки. Не зря говорят, что рыжие – а он был рыжим – довольно милые.

– Прошу любить и жаловать, – мрачновато заключила миссис Мандерли, а я едва слышно вздохнула. – Присаживайтесь на любое свободное место, мистер Холт.

Я покосилась на свободное место рядом с собой. Ну нет... Двести процентов из ста, что он сядет с Милли Купер или Джейкобом Салливаном! Однако я все равно продолжала наблюдать за новеньким, пока он шел по проходу между партами. Еще немного, и он заденет мою своим рюкзаком...

– Можно? – тихо, но уверенно спросил парень.

– К-конечно, – я запнулась на полуслове и отвернулась, чтобы скрыть свое очень удивленное лицо.

Холт неуклюже опустился на стул и сразу же протянул руку для знакомства.

– Уильям Холт, для друзей просто Уилл!

Я неуверенно подняла глаза и встретилась взглядом с Уиллом. Инстинктивно искала подвох, но, не найдя его, все же пожала протянутую шершавую ладонь.

– Оливия Мун. Можно просто Лив.

– Очень приятно, Лив, – парень широко улыбнулся. – Покажешь мне все здесь после урока? Не хочу заблудиться в первый же день.

Черт! Я никогда в жизни не знакомилась с парнями, мало того – я с ними почти никогда не разговаривала. У меня даже друзей не было, если не считать Стейси и Грейс, с которыми мы переписывались по вечерам...

– Да. С удовольствием.

Надеюсь, моя улыбка не была слишком... восхищенной. Это было бы странно.

Поскольку жизнь меня мало чему научила и вряд ли чему-нибудь научит, я снова вставила наушник в ухо. Не люблю химию, и ничто не заставит меня учить ее – даже проваленный тест.

– Эй...

Я вздрогнула, когда Уилл легко тронул меня за плечо.

– Может, обменяемся контактами? Ты сможешь меня добавить ваши группы в мессенджерах. Они же у вас есть?

Есть, только в большинстве из них меня нет...

– Думаю, ты выбрал не того человека, – я облизнула пересохшие губы и мрачно обвела взглядом класс. – Я тут что-то вроде изгоя, поэтому лучше сразу найди себе хорошую компанию. Вон Скотт и Дейв, – я кивком головы указала на парту в соседнем ряду, – они самые общительные и со всеми на короткой ноге. Попроси их.

– Странно...

Что-то в его интонации меня насторожило. Она не соответствовала реплике: в голосе звучало что-то непоколебимое, жесткое. Будто мои слова поставили у него в голове нерушимую печать.

– Ты кажешься такой милой и доброй, – спустя секунду добавил Уилл, и я тут же забыла обо всем остальном. Румянец расцвел на щеках с поразительной быстротой. – Я все-таки надеюсь, что мы сможем стать друзьями.

Друзьями? Вау. Определенно хороший день. Если его, конечно, не испортят мои одноклассники. Держу пари: в первую же секунду после звонка они до смерти заговорят Уилла, а он потом и имени моего не вспомнит.

– Я не против.

От него не ускользнуло недоверие в моем голосе.

– Не волнуйся, я не променяю тебя на них. Не люблю тех, кто издевается над слабыми.