Три месяца спустя

Конец августа в Вашингтоне сейчас напоминает настоящий рай. Я с таким нетерпением ждала конец лета, что теперь не могу поверить, что этот момент наконец-то наступил. Моя стажировка началась полторы недели назад, и теперь я познаю все прелести работы журналиста на практике.

С самого детства я воображала, что когда-нибудь стану известным репортером, которого будут с легкостью узнавать на улице. Я была одержима этим, но мама всегда воспринимала мои детские игры в журналиста, как временное явление. Но с годами мало, что изменилось, и теперь я в шаге от того, чтобы мои детские мечты стали реальностью.

— Билли спрашивал о тебе, — говорит мама по телефону, пока я иду в редакцию. — Он скучает по тебе, Грейси.

Закатываю глаза при упоминании о Билли. Последнее время наши отношения медленно катятся в пропасть. Одни сплошные недопонимания и ссоры только усугубляют и без того плачевную ситуацию. Мы решили сделать паузу, пока я в Вашингтоне, но честно говоря, сомневаюсь, что она что-то изменит. Все стало иным после прошлой поездки в этот город, и с тех пор я больше не чувствую того притяжения, которое было раньше между мной и Билли.

— Я тоже по нему скучаю, — неуверенно отвечаю маме, сама не понимая, правда это или нет. Я почти не думаю о нем, да и упоминание его имени не вызывает былого трепета. Неужели, я разлюбила его? — Скажи, что у меня все хорошо.

Мама обожает Билли, несмотря на все, что происходит в наших отношениях. Мы познакомились два года назад, когда я только начинала свою работу в студенческой газете. Мне нужно было написать статью об успехах наших спортсменов, среди которых как раз был и Билли. Небольшое интервью как раз и стало началом нашей истории, которая продолжается по сей день. Тогда его ухаживания были для меня настоящей сказкой, а постоянные свидания, поцелуи под дождем и неистовое влечение друг к другу были чем-то волшебным.

— Может быть, ты приедешь на следующие выходные? Вам нужно увидеться и поговорить, — заботливо говорит мама, а я качаю головой, слушая, как она снова затрагивает эту тему.

После того, как мой отец бросил нас, когда мне было пять, мама переключила всю свою любовь, внимание и заботу на меня. Знаю, она хочет сделать как лучше, но порой ее опека переходит все границы.

— Мама, не начинай, — вздыхаю, уже не зная, как убедить ее в том, что сейчас не самое подходящее время для встреч с Билли. — Мы взяли паузу. Нам с Билли нужно время, чтобы понять, действительно ли мы нужны друг другу.

— Конечно, нужны, Грейси! Откуда у тебя такие мысли? Вы такая чудесная пара! Просто сейчас у вас небольшой кризис, и это нормально. Все наладится, солнышко.

Если бы она только знала, что этот кризис уж слишком затянулся.

— Конечно, мама, — соглашаюсь с ней, понимая, что дальше спорить будет совершенно бесполезно.

Обожаю всю эту суету, беспорядочность и спешку. В такие моменты я понимаю, что действительно выбрала то, что всегда хотела.

Огромный офис редакции сейчас заполнен кучей других сотрудников, которые занимаются составлением нового номера журнала «Стар». Он самый влиятельный, самый продаваемый и самый успешный. До сих пор удивляюсь тому, как я сюда попала. Не знала, что мама дружит с кем-то из Вашингтона. Мысль о том, что после стажировки они могут предложить мне работу, становится еще реальнее с каждым днем.

Сейчас я работаю под руководством двух журналистов, которые занимаются разделом светской хроники, а именно сенсациями, которые так все ждут. За полторы недели я узнала столько подробностей о своих любимых актерах и певцах, некоторых политиках и представителей высшего общества, которые до сих пор кажутся мне чем-то нереальным. Но факты подтверждают обратное.

Каждый в редакции постоянно живет в поиске сенсаций, и за время моей стажировки мне предстоит тоже этому научиться.

Рабочий день заканчивается только поздно вечером, после огромного интервью, которое мы с коллегами брали у будущей семейной пары, чья свадьба претендует на звание «Главного светского события года».

Мама Кэсси настояла на том, что я пожила эти два месяца у них, да и моя подруга тоже не осталась в стороне, отправляя мне трогательные сообщения на протяжении всего лета. Порой это так на нее непохоже.

— Как прошел день? — интересуется Кэсси, когда я возвращаюсь домой. — Ты слишком увлеклась своей работой, Грейси.

— Мне все нравится! — восторженно отвечаю ей, мысленно уже предвкушая завтрашний день. — Ты не представляешь, как это интересно!

— Да уж, точно не представляю, — говорит подруга, не разделяя мой восторг. — Надеюсь, в эту субботу мы все-таки выберемся куда-нибудь, и тебя не вызовут на работу.

— Нет, на этот раз я буду свободна. Наверное. Твоя мама еще на работе?

Кэсси вздыхает.

— Да, она такой же трудоголик, как и ты. Если не хуже. — Подруга зевает, удобно устраиваясь на диване. — Билли не звонил?

— Нет, но это сделала мама.

— Снова пытается вас помирить? — Кэсси понимает меня, как никто другой.

— Да, — с какой-то тоской говорю ей. — Я устала ей объяснять, что сейчас нам с Билли лучше побыть вдали друг от друга.

— Тебе давно пора поставить точку в этих отношениях, Грейси. Вы оба просто оттягиваете неизбежное. — В глубине души я прекрасно понимаю, что Кэсси права, и я просто тяну время, раз за разом пытаясь дать еще один шанс нашим отношениям с Билли. Возможно, у нас действительно есть шанс? — Признайся, между вами уже нет тех чувств, что были раньше. Особенно после той страстной ночи с незнакомцем.

Бросаю в Кэсси подушку, чтобы она не напоминала мне об этом снова. Я и так слишком часто вспоминала ту ночь почти все лето. В какой-то момент казалось, что все это снова реально. Что у этой истории будет продолжение. Но наступало утро, и я с грустной улыбкой понимала, что просто схожу с ума.

— Не говори ерунды. И вообще, мне не стоило тебя слушать. До сих пор не пойму, как я согласилась на все это?

— Эй, не надо впутывать меня в эту историю. Я всего лишь сказала, что ты должна как-то наказать Билли и просто предложила один вариант. Все остальное ты делала сама, Грейси. Не я.

— Ладно, все равно это в прошлом, — отмахнувшись от Кэсси, смотрю в окно, чувствуя, как щеки налились румянцем.

— Но тебе понравилось. Вспомни себя на следующее утро. Ты вся сияла, — хихикает подруга. — Почему ты не узнала его имя?

— Я же тебе говорила — это было моим условием. Он ничего не знал обо мне, а я — о нем.

— Вечно ты все усложняешь, подружка. На твоем месте я бы все о нем разузнала.

Я не говорила Кэсси, что перед уходом сняла с него маску, чтобы все-таки увидеть его лицо. Разве, это важно? Сейчас я думаю об этом реже, и это хорошо. Еще немного и я забуду о той ночи, когда я была просто незнакомкой.

— Кэсси я изменила своему парню с другим мужчиной! Как только подумаю об этом, опять появляется это отвратительное чувство вины, — устало говорю подруге, снова вспоминая те моменты, когда я была на грани того, чтобы рассказать ему о своей поездке в Вашингтон. Но я трусила, и от этого чувство вины еще сильнее атаковало мои мысли. Сложно притворяться, что все хорошо, когда это не так.

Знаю, Билли замечал перемены в наших отношениях, но я не могла сказать ему правду. Хотя, все ведь началось гораздо раньше той ночи в Вашингтоне. Кэсси поднимается с дивана, подходя ко мне.

— Ты же знаешь, я никогда не расскажу ему, если ты сама не попросишь меня об этом. Но сомневаюсь, что ты это сделаешь. Просто пойми, Грейси, вы оба мучаете друг друга, живя ложными надеждами. Скажи мне честно, что ты чувствуешь к нему, когда вы вместе? Когда она прикасается к тебе, целует, когда...

— Я не знаю, — отвечаю, даже не дав ей договорить. Я сказала правду. Я действительно не понимаю, что творится в моей душе. — Я запуталась в своих чувствах к нему. Может быть, мы просто привыкли друг к другу?

Кэсси медленно качает головой.

— Ты просто больше не любишь его, Грейси, — говорит она, похлопав меня по плечу. — Не пытайся искать проблему в самой себе. А та ночь с незнакомцем...только это и подтвердила. Если бы ты действительно любила Билли, то никогда бы не ему не изменила.

Заметив, как я совсем поникла, подруга крепко обнимает меня, пытаясь немного подбодрить. Как я рада, что у меня есть человек, который готов поддержать меня в любой ситуации.

— Ты осуждаешь меня за то, что я сделала? — спрашиваю ее тихо.

— Конечно, нет. Это было твой выбор, Грейси. Что сделано, то сделано. Теперь, просто забудь об этом.

Все мои сомнения на время уходят, когда я снова возвращаюсь в редакцию следующим утром. После небольшого собрания у главного редактора, мы снова отправляемся на свои рабочие места, чтобы продолжить заниматься новыми статьями.

Читая текст со вчерашнего интервью, делаю некоторые пометки, которые в дальнейшем нужно будет обязательно отредактировать. Время быстро идет к обеду, и на этот раз я решаю остаться в офисе, заказав с кем-нибудь на пару пиццу или что-нибудь еще.

— Ох, прости, Грейс. Я на диете. Пицца для меня в запрещенном списке, — с сожалением говорит Джуди, обозреватель моды. — Могу позволить себе только маленький кусочек яблока.

Обойдя еще несколько человек, понимаю, что пиццу я буду есть одна. Ладно, так уж и быть.

После обеда показываю черновой вариант предстоящей статьи одному из редакторов и снова возвращаюсь на свое место, дожидаясь, когда меня снова вызовут. Услышав, как где-то на столе, под кучей бумаг, звенит телефон, быстро разбираю свой беспорядок, чтобы отыскать свой гаджет и ответить на звонок. Рука замирает, как только замечаю на экране имя «Билли». Мы же договорились, что не будем звонить друг другу. Зачем он снова напоминает о себе?

Быстро иду в коридор, уже готовясь снова выяснять отношения.

— Билли, что-то случилось? — Стараюсь говорить серьезно, не выдавая раздражения, которое исходит изнутри.

— Грейси, милая, я скучаю, — говорит он с привычной лаской в голосе. Почему мое сердце не вздрагивает от этих слов?

— Мы договорились, что...

— Знаю, но я думаю о тебе, милая. Постоянно. Твоя мама сказала, что ты тоже по мне скучаешь, — неуверенно говорит он, и я прикрываю глаза, стараясь не сердиться на маму за то, что она всегда все рассказывает Билли. — Это правда?

— Да, Билли. Я тоже по тебе скучаю. — Самое ужасное, что я прекрасно понимаю — это не так!

— Ты прилетишь в Атланту на следующие выходные? Я куплю тебе билет, — говорит он, и мое сердце снова сжимается от противоречивых чувств. Часть меня хочет сказать все, как есть. Но другая — велит просто проглатывать накопившиеся эмоции и идти дальше.

— Я не знаю. Скорей всего, у меня будут дела, — вру я, ненавидя себя за это. — У тебя все хорошо?

— Если бы ты была рядом, все было бы гораздо лучше, милая. Грейси?

Вздыхаю, чувствуя, как мне физически тяжело от этого казалось бы простого разговора.

— Да?

— Я люблю тебя. — Даже нежность в его голосе не может достучаться до моего сердца, хотя я пытаюсь, правда стараюсь вновь открыться ему. Но ничего не выходит.

— Я тоже...люблю тебя, Билли, — выдавливаю из себя каждое слово. — Извини, меня зовут. Я должна идти.

— Конечно, милая. Не против, если я позвоню тебе чуть позже? — Черт! Ну, почему это так тяжело?

— Эм...конечно, — вздыхаю, стараясь не думать ни о чем. — Ты можешь позвонить.

— Хорошего дня, Грейси. — По его голосу я понимаю, что он улыбается, а мне становится еще тоскливее.

— И тебе, Билли.

Отключив звонок, еще несколько минут стою в коридоре, собираясь с мыслями. Похоже, это тупик, и я сама себя туда загнала. Каждый наш разговор, каждая наша встреча даются мне все тяжелее. Я ведь действительно любила его — искренне любила. Что со мной произошло?

Возвращаясь в офис, открываю прозрачную дверь, как вдруг душа уходит в пятки. Глаза испуганно смотрят вперед, не веря, что это реальность, а не просто сон. Сердце начинает колотиться так бешено, отчаянно, что я прячусь за стеной от человека, которого никогда больше не должна была увидеть.

Я узнала его, сразу же. С первого взгляда. Тот самый незнакомец, с которым я провела ночь три месяца назад. С которым я испытала то, чего никогда еще не чувствовала. Даже сейчас, когда воспоминания снова начинают оживать в голове, по телу пробегают мурашки.

« — Что, если когда-нибудь мы увидимся снова? — спрашивает незнакомец, снова взглянув в мои глаза. Он тянется к моей маске, но я отхожу назад, не позволяя ему увидеть мое лицо. — Ты бы узнала меня?

Он делает шаг мне навстречу. Касается кончиками пальцев плеча, и я чувствую, как кожа плавится от нежных прикосновений.

— Этого не произойдет, — уверенно заявляю я. — Мы больше никогда не увидимся.

— Если бы это случилось, — он проводит пальцем по моим губам, и я закрываю глаза, утопая в наслаждении, которое сводит меня с ума, — я не перепутал бы тебя ни с кем другим. Твои глаза скажут все за тебя, милая незнакомка... Только твои глаза...»

Делаю несколько вдохов, чтобы успокоиться. Легкая дрожь все равно пробегает по спине. Волнение просто зашкаливает. Столько мыслей родилось в голове, столько неотвеченных вопросов. Что он здесь делает? Он не мог узнать, кто я такая? Или мог? А что если он уже знает обо мне все? Что если все это время он искал меня? Мысль кажется смешной и ужасно нелепой. Наверное, у меня поднялась температура.

Пытаюсь прислушаться к разговорам в редакции, но ничего не понимаю. Кажется, тот парень куда-то ушел. Нужно быстро дойти до своего места.

Захожу в редакцию, оглянувшись по сторонам, и иду вперед, как вдруг дверь в кабинет главного редактора открывается и мне навстречу идет ОН. Ноги становятся ватными, когда я понимаю, что сейчас мы встретимся лицом к лицу. За ним бежит какая-то женщина — слишком суровая, строгая и злая. Кто это такая? Она что-то говорит ему, но в панике я не могу расслышать ее слова.

Незнакомец подходит все ближе. Нас разделяют несколько шагов. Не замечаю, как замедляю шаг. Парень снова оглядывается назад, болтая с той женщиной, и чуть не врезается в меня, пока я стою, как статуя.

Слышу только, как валится из рук телефон, с грохотом падая на пол. Понимаю, что теперь на меня смотрит вся редакция. Становится ужасно стыдно. Хочу провалиться сквозь землю. Прямо сейчас!

Боюсь поднять голову и взглянуть ему в глаза. Внутри меня бушует настоящий ураган. Буря разрастается так быстро, неистово.

Парень наклоняется, поднимая с пола мой телефон. Продолжаю стоять как вкопанная. В голове нет ни одной мысли. Незнакомец протягивает мне телефон, и я тянусь, чтобы забрать его. Руки трясутся, но как-то только наши пальцы соприкасаются, в душе вновь возникает знакомый трепет.

— Кажется, это ваше.

Тот самый голос вновь доносится до меня, и я тут же приподнимаю голову, чтобы наши взгляды, наконец, встретились. Серо-голубые глаза смотрят на меня так строго. В них нет того пламени, которое было той ночью. В них нет ничего, кроме полного безразличия.

— Кажется, здесь все такие растяпы, — комментирует та женщина, стоящая позади него.

— С этим не поспоришь, Хизер. — Он продолжает смотреть мне в глаза, в которых уже миллион раз ожила наша маленькая история той майской ночи. — Пойдем. Нас уже ждут.

Он обходит меня стороной, но я до сих пор не могу пошевелиться, все еще находясь в каком-то странном состоянии. Он не узнал меня. Он действительно не понял, что это я.

Оборачиваюсь назад, посмотрев ему вслед, но парень даже не собирается оглянуться. Его силуэт скрывается за поворотом, но тот ураган чувств, которые всколыхнули в моей душе нечто невообразимое всего за несколько минут, до сих пор держат в напряжении, не позволяя думать ни о чем другом...

Вот и вторая глава новой истории "Незнакомка". Делитесь своими впечатлениями и эмоциями) Жду комментариев)

Ваша, Ann-Christine!